Почему Грузия не Georgia, или цена ложных обещаний вестернизации на Кавказе

Он пришел к власти в государстве, которое находилось на грани экономического краха, где граждане уже давно отчаялись что-либо изменить. Многие приветствовали его как мессию.  Постепенно, шаг за шагом, он организует группу молодых профессионалов и перезапускает экономику. Хотя его жизнь омрачена ужасными отношениями с Россией, у него много друзей в Вашингтоне, где он получает неизменную политическую поддержку и помощь из США. Но со временем он, все же, теряет связь с грузинской общественностью и становится все более и более закрытым. Многие члены его администрации обвиняют его в сползании в деспотию и переходят на сторону оппозиции. В конце концов, проходят выборы и народ высказывается против него. Не будучи ни прирожденным демократом, ни кровожадным тираном, он признал свое поражение. Чтобы не испортить свою репутацию на Западе.

Курьез в том, что история эта повторилась в современной Грузии дважды: на наших глазах Михаил Саакашвили, который пришел к власти на волне мирной «Революции роз» в 2003 году, проиграл октябрьские парламентские выборы Бидзине Иванишвили, самому богатому человеку страны, который стал премьер-министром Грузии и собирается стать самой влиятельной политической фигурой в стране после того, как в следующем году будет изменена конституция. Саакашвили, тем не менее, остается президентом до истечения срока своих полномочий в октябре 2013 года.

Но такая же история произошла и с человеком, которого сам Саакашвили победил в 2003. В 1992 году Эдуард Шеварнадзе, любимый на Западе министр иностранных дел Советского Союза, сыгравший важную роль в окончании Холодной войны, получает в управление страну, разрушенную гражданской войной и находящуюся под контролем враждующих военизированных группировок. Он инициирует важные для Грузии демократические реформы по нескольким направлениям, но после нескольких лет правления теряет контроль над ситуацией и страна тихо сползает в болото коррупции и внутренних раздоров. В конце концов, «Революция роз» прекращает его правление.

Хотя это и обычная практика в демократической Европе, но прошедшие в Грузии в октябре 2012 года парламентские выборы были глотком свежего воздуха в удушающей авторитаристской атмосфере региона: партия власти проигрывает и её лидер честно признает поражение. Победившая оппозиционная партия описывает свою успех не иначе, как в триумфальной победой грузинского народа над набирающей силу диктатурой. Саакашвили и его сторонники, тем временем, считают свой проигрыш шагом назад для страны, сворачиванием завоеваний революции и явной победой Кремля. Но и первое, и второе объяснения откровенно слабо аргументированы: последние выборы – это очень важный, хотя и противоречивый, шаг вперед на том нелегком пути, который стране приходится преодолевать в направлении к подлинной демократии.

Несмотря на частые политические беспорядки, Грузия неуклонно, начиная с 1989 года, прогрессирует. Некоторые сногсшибательные политические пируэты, особенно во время правления Звиада Гамсахурдиа – первого постсоветского лидера страны в 1990-1991 годах, были критически опасными, но практически все ошибки, допущенные Грузией, все таки были исправлены. Грузинский народ серьезно подтвердил свою способность исправлять оплошности, допущенные его лидерами, выработав такую политическую систему, которая, не смотря на некоторые недемократические особенности, все же является достаточно динамичной и жизнеспособной  для обеспечения смены курса и передачи власти.

Покончить с прошлым…

Саакашвили и его команда утверждают, что «Революция роз» 2003 года была первым годом новой эры для Грузии, катализатором «социальной, моральной и умственной трансформации» в стране. Но история показывает, что такой оптимизм является несколько раздутым. «Революция роз», безусловно, толкнула страну вперед и решила многие из насущных проблем, особенно проблемы коррупции и организованной преступности. Грузинское общество ясно дало понять, что не приемлет и не собирается больше терпеть того стиля управления, который использовала прошлая власть.

В то же время другая Грузия, являющаяся одновременно и более консервативной, и более демократической, все еще остается на задворках политики. Например, политика экономической либерализации, проводимая Саакашвили, игнорирует интересы и даже вредит большинству грузинского крестьянства, которое составляет половину населения страны. Иванишвили взял это на вооружение и использовал лишения сельского населения и высокую безработицу в качестве своего главного козыря в избирательной кампании. Культурно, ментально он более близок большинству грузин, в чьи  консервативные взгляды Саакашвили как-то не совсем вписывается и которые традиционно являются оплотом националистических предрассудков. Потому, вряд ли удивительно то, что Грузинская православная церковь, оплот грузинского традиционализма, сыграла важную роль в приходе Иванишвили  и его партии «Грузинская мечта – Демократическая Грузия» к власти, несмотря на все свои заявления о нейтралитете. Между прочим, и городское население Грузии, сосредоточенное в основном в Тбилиси, также в большинстве своем поддержало оппозицию, недовольное резким, напористым стилем управления Саакашвили, который угрожал таким демократическим свободам как свобода слова и печати и равенство всех перед законом.

Диковинную политику, проводимую Саакашвили, называют «либеральным большевизмом»: она является либеральной в том понимании, что в течение нескольких лет президентом и его ближайшим окружением была окончательно демонтирована постсоветская политическая система, которую они унаследовали у предыдущего режима, ликвидированы коррупция, мафия и непомерное бремя всевозможных налогов, был начат капитальный ремонт дряхлой инфраструктуры страны. А «большевистской» потому, что делались все эти преобразования агрессивно, с использованием всей репрессивной мощи государственного аппарата. Саакашвили часто обвинял своих оппонентов и критиков в симпатиях к России и в злостной коррумпированности, поскольку они де занимали посты во время правления предыдущего президента и многие в Вашингтоне с охотой внимали подобным обвинениям. Одно из писем американской дипломатии, обнародованное WikiLeaks, одобряюще отзывается об утверждениях Саакашвили, что, мол, его опоненты – это маргиналы, «пятая колонна», которая хочет вернуть Грузию в прошлое. «В большинстве своем, — читаем в письме, — это люди и структуры, которые утратили свои привилегии и власть вместе со сверженим президента Шеварнадзе».

В течение долгого времени организованной оппозиции Саакашвили не существовало. Причина была не в бессилии общества, а в том, что было очень тяжело сосредоточить ресурсы, чтобы предложить достойную легитимную альтернативу его режиму. Такая же самая история происходит везде на постсоветском пространстве: это справедливо и для России с Владимиром Путиным, и для Грузии с Михаилом Саакашвили, который был бешено популярен в течение своего первого президентского срока. Во время второго он начал терять легитимность. Это было результатом не только провальной войны с Росиией в августе 2008 года, причина кроется значительно глубже – в недостатке  сдержек  и противовесов в грузинской политической системе, что и положило начало закату популярности президента Саакашвили. Например, ни с кем не посоветовавшись, Саакашвили осчастливил общественность планами постройки нового города на берегу Чёрного моря с будущим населением в полмиллиона человек. Службы безопасности сосредоточили в своих руках небывалые полномочия, иллюстрируемые, между прочим, зверствами в тюрьмах. В «клуб» странных друзей Саакашвили входили такие яркие личности, как президент Беларуси, «последний диктатор Европы» Александр Лукашенко, популист и полудиктатор, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан и одиозный американский бизнесмен Дональд Трамп.

Вот те условия, в которых Саакашвили сражался, проиграл и признал результаты октябрьских парламентских выборов. Его стратегия на этих выборах была следующей: полная свобода волеизъявления в день голосования, но мощнейшее административное продвижени его собственной партии во время избирательной кампании. Хотя Саакашвили и контролировал, фактически, оба главных телевизионных канала, и закон о выборах был написан под него, он попытался сокрушить своего оппонента – Бидзину Иванишвили – лишением грузинского гражданства и большими штрафами. В последние два месяца избирательной кампании административное давление было ослаблено, а оппозиции было разрешено донести свои идеи до избирателя. Саакашвили пригласил целую орду  международных наблюдателей, чтобы скрепить мокрыми печатями демократи свою такую ожидаемую победу.

Более того, как только избирательные участки закрылись, Саакашвили объявил, что его партия взяла большинство мест в парламенте. Но когда были объявлены официальные результаты, стало понятно, что его план провалился: он проиграл в прямом эфире под прицелами видеокамер иностранных СМИ и международных наблюдателей. Саакашвили, возможно, и не стопроцентный демократ, но он всегда пытался выглядеть таким, поэтому он признал свое поражение и выступил с вежливой поздравительной речью по адресу своих оппонентов. То, что случилось в тот исторический день, можно назвать «демократией по случайности».

… и начать с чистого листа?

Политика по-грузински очень любит «больших людей», которые умеют покровительствовать и командовать: это скорее рыцарский турнир между феодальными властителями, где победитель забирает все, чем конкурентная борьба идеологий и партий. Поэтому оппозиция и мечтать не могла о кандидате лучшем, чем Иванишвили: самый богатый человек страны, состояние которого оценивается в 6,4 млрд долларов США, согласно последнему рейтингу журнала Forbes, вполне подходящая фигура, чтобы подвинуть правящий режим. Он обладает незапятнанной репутацией, популярен в среде общественности, на протяжении многих лет строил церкви, школы, культурные объекты. Недосягаемый статус Иванишвили был тем зонтиком, под которым хватило места, чтобы укрыться для всех недовольных режимом.

Понятно, что отношение Иванишвили к России является объектом многочисленных спекуляций и слухов. Его критики и недоброжелатели говорят, что новый премьер-министр Грузии тесно связан с Кремлем, поскольку приумножил свое состояние в России, но Иванишвили легко разбивает подобные обвинения в пух и в прах. Он покинул Росиию в 2002 году и недавно продал остатки своего русского бизнеса, он также окружил себя прозападными советниками. Пока нет никаких доказательств, которые доказали бы обратное, самым простым и доходчивым объяснением того, почему Иванишвили, как и многие его постсоветские «коллеги», избрал местом своего обогащения Россию, будет то же самое, почему Бонни и Клайд грабили банки: потому что там были деньги! Кроме того, несмотря на личные чувства Иванишвили, Тбилиси не наладит нормальных отношений с Москвой до тех пор, пока она будет поддерживать независимость Абхазии и Южной Осетии. Торговля между Россией и Грузией возможно и возобновится, но политические отношения, скороее всего, останутся без изменений. На самом деле, националистическое и ксенофобсвкое правое крыло партии «Грузинская мечта – Демократическая Грузия», которое является в большинстве своем антирусским, представляет собой куда большую угрозу грузинской дипломатии, чем мнимые связи Иванишвили с Москвой.

Еще более существенной проблемой является то, что смертельные политические враги Иванишвили  и Саакашвили вынуждены будут как-то уживаться в политике до октября 2013 года, когда заканчивается второй срок президентских полномочий Саакашвили. Даже после этого 45-летнего Саакашвили, который всё еще остается самым талантливым грузинским политиком, нелегко представить в качестве молодого отставника. Существует, конечно, опасность того, что маятник качнется в другую сторону и Иванишвили использует унаследованный от Саакашвили же репрессивный аппарат, чтобы раз и навсегда расправиться со своим главным противником. При таком сценарии Иванишвили запросто стаёт новым грузинским диктатором, ведь страна все еще испытывает острую нехватку сильных и независимых общественно-политических институтов. А будучи богатейшим человеком страны, он легко сможет себе позволить профинансировать проекты, пропагандирующие его собственное видение будущего Грузии, из собственного кармана.

Два месяца спустя после выборов политическая сцена Грузии представляет собой крайне удручающую и тревожную картину. С одной стороны, в новое правительство страны в качестве министра обороны входит один из самых уважаемых прозападных политиков Грузии Ираклий Аласания, министром юстиции стала известная правозащитница Тея Цулукиани, а давнишний переговорщик с абхазами и осетинами, конфликтолог Паата Закарейшвили стал министром реинтеграции. Такое правительство язык не поворачивается назвать непрогрессивным. «Раскрылось» и политическое пространство: перманентная подковерная борьба на выживание, культивируемая в предыдущем правительстве, прекратилась, масс-медиа вздохнули с облегчением, а правительство начало прислушиваться к мнению общественных организаций.

Но в то же время первые месяцы нового правительства были омрачены публичными скандалами. Премьер-министр Бидзина Иванишвили выступил с серией странных, если не сказать сумасбродных, заявлений, включая одно, дискриминирующее армянскую общину Грузии (за что позже, правда, извинился). Также он постоянно противоречит сам себе, когда говорит о планах сотрудничества с президентом Саакашвили. Но более всего пугает волна преследований, накрывшая многих госслужащих, которые работали в предыдущем правительстве. Так, помощник госсекретаря США из Бюро Европейских и Евразийских отношений Филип Гордон обеспокоенно замечает, что «очень важно избегать любых намеков и практик избирательного судебного преследования». И все же, проблема в самой Грузии воспринимается несколько иначе, чем она видится глазами западных политиков. В Тбилиси правительство Иванишвили верит, что у него есть выданный самим народом мандат исправить те несправедливости, которые были допущены его предшественниками. Некоторые аресты, как, например, Бачана Ахалая, бывшего министра обороны и внутренних дел Грузии, вызвали горячее одобрение общественности.

Как бы там ни было, но подобные явления свидетельствуют о политической незрелости и недалекости нового правительства, на фоне которого Саакашвили и его команда выглядят суперпрофессионалами. Но и выводы делать пока слишком рано, тем более, предсказывать что-либо плохое. Самое интригующее во всей этой истории это то, что Иванишвили сказал несколько раз, что он намеревается уйти с должности премьер-министра в 2014 году, позволив правительству работать без его помощи. Но недавно он уточнил это обещание, сказав, что он останется, «если мы не можем выполнить наши обещания».

Умерьте ваши ожидания

Неожиданную выгоду в этот момент демократической неустойчивости в Грузии приобретают Соединенные Штаты Америки, которые приглашались в качестве арбитра и Михаилом Саакашвили, и Бидзиной Иванишвили, обладая, таким образом, всеми рычагами влияния в этой стране. К чести администрации Обамы, она справлялась с этой ситуацией хорошо. После периода тесных личных контактов между бывшим президентом США Джорджем Бушем и все еще действующим грузинским президентом Михаилом Саакашвили, администрация Обамы ставит на усиление институционализированных взаимоотношений, создавая бесчисленные двусторонние комиссии сотрудничества в оборонной и других сферах. Томас Мелиа, заместитель помощника государственного секретаря США в Бюро по демократии, правам человека и труду, руководитель межведомственной делегации США в Грузии в сентябре 2012 года, осторожно заявил, что «Мы не отдаем предпочтения ни одной партии или кандидату. Правительство США планирует сотрудничать с теми лидерами, которых выберет грузинский народ».

Влияние и значимость США здесь признается по умолчанию. За последние 20 лет Москва столько раз вела себя с Грузией высокомерно и бесцеремонно, что потеряла все свои рычаги влияния на политику Тбилиси. Кроме того, мало пользуется своим влиянием в Грузии и ЕС, хотя Европейская политика соседства, направленная на развитие более тесных отношений между ЕС и его соседями, все же начинает приносить свои результаты, такие, например, как либерализация визового режима. В долгосрочной перспективе ЕС способно предложить Грузии гораздо больше, чем Соединенные Штаты: тот стиль работы, которого придерживается Евросоюз – от модернизации инфраструктуры до приведения в соответствие стандартов продуктов питания, выгоден Грузии и несет ей пользу. На сегодняшний день инициатива в такого рода проектах принадлежит Брюсселю, а не Вашингтону.

Оглядываясь назад, можно сказать, что поддержка Западом отзывчивого грузинского правительства иногда напоминает тот наивный энтузиазм, который он когда-то показывал, содействуя реформам в России в начале 1990-ых. Хотя об этом и было объявлено заране, поддержка Западом бывшего российского президента Бориса Ельцина и его политической программы продолжалась очень неосмотрительно. Западные страны вовремя не разглядели угрозы извращения ельцинских реформ, когда приватизацией воспользовались жадные олигархи для их же собственного обогащения, а Европа и США оказались не в состоянии обратиться к тем слоям российского общества, которые чувствовали себя обделенными в гражданских правах. Уже после Ельцина разочарование в такой политике помогло воспитать антизападные настроения. В Грузии подобная обратная реакция отторжения гораздо менее вероятна, но следует приложить много усилий, чтобы убедить грузин в том, что западные правительства заботятся о широком общественном интересе, а не только о нефти и газопроводах или участии Грузии в миссии НАТО в Афганистане.

Мечтать, что Грузия когда-то станет еще одной американской Джорджией, но только на Кавказе – это, конечно, ошибка. Но у нее есть все шансы стать современным государством, где правительство прислушивается к воле народа, чтит традиции, но и не впадает в националистическое отрицание советов извне. Если это случится, Грузия сможет послужить примером для наследования другим постсоветским государствам. Для того, чтобы это случилось, Иванишвили и Саакашвили должны понять, что они не мессии, а играют второстепенные роль в возрождении низовой политики в Грузии. Лучшим наследством, которое они могут после себя оставить, будет демонстрацией будущим грузинским политическим деятелям того, как вовремя уйти с дороги.

Источник: Foreign Affairs

Перевод: Сергей Одарыч, «Хвиля»