Троянский конь для Малой Азии: как строятся современные империи

В декабре прошлого года исполнилось 22 года с той даты, когда Турция стала кандидатом в члены Евросоюза. За 22 года ожидания на пороге ЕС страна прошла все стадии несчастливой любви — включая восторженное «вот-вот», гармонизацию законодательства с европейским и даже введение автомобильных номеров по евростандарту. В обмен же Турция получила лишь дежурные улыбки на саммитах ЕС и ужесточение визового режима для турецких граждан. Отдаление перспективы вступления в ЕС подорвало позиции кемалистской элиты, связавшей свое политическое будущее с интеграцией Турции в Европу, а неразрешимый вопрос — как стать частью Европы, если она этого не хочет, — вызвал кризис самоидентификации в верхах.

Ответом на него стало появление Реджепа Эрдогана в качестве премьер-министра Турции, усиление исламистов и оттеснение кемалистов и армии от управления государством. Сам впечатляющий взлет Эрдогана служит отличной иллюстрацией тех тектонических изменений, которые происходят в турецкой элите. Как из продавца лимонада в бедном районе Стамбула стать самым влиятельным человеком Турции?
Некоторые турецкие журналисты и исследователи считают, что знают ответ — нужно всего лишь вступить в движение Фетулла. Движение Фетулла удобно появилось, чтобы подхватить турецкую государственность, выскальзывавшую из слабеющих рук кемалистов. Хотя формально к власти в стране пришла АКП — умеренно-исламистская партия Эрдогана, считается, что именно движение Фетулла стоит за ней и обеспечивает поддержку в силовых структурах. Названия политических партий мало что значат в Турции — с богатой традицией военных переворотов подкорректировать неправильную с точки зрения генеральной линии партию можно было всегда. Армия и силовые структуры выступали незримым модератором политического пространства. По крайней мере так было до недавнего времени.

Фетулла Гюлен — человек и религия

Движение появилось в 1966 году благодаря одному человеку — собственно Фетулле Гюлену. Именно тогда он перебрался в Измир, начав проповедовать свою версию ислама в городской мечети. Биография Гюлена полна нестыковок и белых пятен — только место и год рождения существуют как минимум в трех вариантах. Согласно самому популярному из них проповедник родился в 1941-м году в небольшом селе Коруджук около Эрзурума.  Впрочем, один факт не вызывает сомнений — Гюлену удалось создать одну из влиятельнейших организаций в Турции. Движение Фетуллы не зарегистрировано ни в одном реестре общественных организаций или политических партий. Скорее это тайное общество, созданное на основе религиозных и политических идей Гюлена. В Измире — тогда космополитическом городе на турецком Средиземноморье, население которого традиционно скептически относилось к религиозным фанатикам — проповедник начал вырабатывать собственный стиль: он проповедовал анатолийский ислам, замешанный на мощном базисе неолиберальных идей и пантюркизма.

Анатолия — название азиатской части Турции — всегда славилась умеренным отношением к вопросам религии, что нашло свое выражение в концепции анатолийского ислама, который на практике менее жестко требует соблюдения обрядовой стороны, при этом акцентируя внимание на материальном благополучии и экономическом развитии. Такое прочтение ислама, которое еще называют «исламским протестантизмом», было весьма выгодно для турецкой буржуазии — и пожертвования не заставили себя ждать. Благодаря поддержке финансовой и экономической элиты Турции движение Фетулла стало набирать ход. Способы распространения своего влияния и привлечения сторонников были разнообразны — проповеди в мечетях, распространение распечаток лекций Гюлена, активная работа сторонников в своем кругу общения с разьяснениями принципов движения. Но главный акцент был сделан на систему образования — только она могла обеспечить тотальность подхода, формируя лояльных последователей Гюлена еще в самом раннем возрасте. Первая такая школа появилась в 1982-м году.

Сейчас, спустя 30 лет Фетулла представляет собой огромную сетевую структуру, которая включает в себя десятки общественных организаций, бизнес-федерацию TUSKON с ее более чем 30 тысячами предприятий и отделениями в Брюсселе, Вашингтоне и Москве, систему школ и университетов по всему миру, медиа-холдинг с собственными телеканалами и печатными изданиями и многое другое. По некоторым оценкам ежегодный теневой бюджет этой структуры составляет более 25 миллиардов долларов. Бюджет собирается из членских взносов, составляющих, по некоторым данным, 10% от оборота предприятия, включенного в Фетуллу.

Движение изначально подбирает последователей из наиболее бедных слоев общества, собирая их в свои школы, нужным образом воспитывая — и беря на себя расходы. Выращенные таким образом ученики разбираются по различным направлениям во власти и бизнесе, попадая по опеку старших патронов из движения, постепенно делая карьеру и превращаясь из потребителей ресурсов Фетуллы в их доноров — в свою очередь продвигая уже младших товарищей. Такая схема патронажа кажется на первый взгляд довольно безобидной и вполне типичным для азиатской страны вариантом социального лифта, однако, как и всегда, картину портят детали.

Важной частью идеологии Фетуллы является пан-тюркизм, а именно создание универсального исламского халифата под началом Турции, т.е. восстановление Османской империи в модернизированном виде. Но и под этим двойным дном есть еще одно дно — экономическая платформа движения практически повторяет неолиберальные соглашения о свободной торговле, предлагая отмену протекционистских барьеров и открытие турецкого рынка для транснациональных корпораций.

Сам же Фетулла Гюлен с 1998 года живет в США на хорошо охраняемой ферме в Пенсильвании вместе с несколькими десятками ближайших сподвижников, оттуда управляя своей организацией. Любопытная деталь: когда в 2006 году Служба иммиграции и натурализации США попыталась через суд депортировать Гюлена из страны, процедура была остановлена благодаря бывшему послу США в Турции Мортона Абрамовитца и ряду высокопоставленных сотрудников ЦРУ, поручившихся, что Гюлен не представляет угрозы для национальной безопасности Соединенных Штатов.

Организация является тайной и предпочитает хранить свои тайны: профессор истории в университете Анкары Несип Хаблемитоглы, написавший книгу «Köstebek» о связях Фетуллы и американской разведки, был убит незадолго до выхода книги в 2002-м году, а год назад был арестован известный турецкий журналист Ахмет Шик. Одновременно были конфискованы рукописи его книги-расследования «Армия Имама», посвященной Фетулле. Поэтому не вызывает удивления, когда журналисты и эксперты, говоря о движении, предпочитают скрывать свои имена.

Один из них, длительное время работавший в крупнейшей газете Турции — Cumhuriyet, и плотно занимавшийся темой Фетуллы, обьясняет: «В Турции весь 20-й век сушшествовала традиция государства в государстве. Чиновники и силовики были лояльны стране, но в первую очередь они были лояльны своему патрону. Фетулла в этом смысле ничего не изменила — они просто использовали систему, созданную до них. Когда-то именно армия и верные ей бюрократы были гарантами светского развития Турции — как только происходило отклонение от пути, намеченного Кемалем, это силовое государство в государстве приходило в движение: совершались политические убийства или военный переворот, если дело зашло уже слишком далеко. Сейчас ситуация полностью другая — армия и спецслужбы набиты последователями Фетуллы, их проникновение в силовые структуры началось еще 30 лет назад. Результат этого — любые попытки немногих оставшихся кемалистов вернуть страну в прежнее русло обречены на провал. Раз за разом планы военных переворотов раскрываются на самой начальной стадии. Они сидят на разведывательных данных высочайшего класса. Я уверен, что западные спецслужбы сливают им информацию — иначе невозможно обьяснить раскрытие группы кемалистов из генералитета, готовивших переворот, вся коммуникация которых шла через каналы в Европе.»  (Речь идет о деле «Эргенекон» — тайная сеть, готовившая, по мнению турецких властей, военный переворот в Турции. В нее входили представители высшего генералитета и работники различных силовых структур. По делу «Эргенекон» в 2010-12 годах в Турции было арестовано свыше 500 человек, включая бывшего начальника Генштаба генерала Илькера Базбуга — примечание).

С ним соглашается другой журналист, на карьеру которого приход к власти Эрдогана повлиял самым непосредственным образом — будучи известным политическим журналистом, он был переведен вести спортивные новости. «Неудивительно, что они меня боятся — мое имя Деврим означает «революция» на турецком,» — грустно шутит он. Впрочем, на спорт Деврим был переведен скорее из-за своей политической позиции. «То, что происходит — это плоды заговора гигантских, эпических масштабов!» — говорит он. «Программа Фетуллы — это настоящий троянский конь: на поверхности — мечети, женщины в закрытых одеждах, соблюдение Рамазана для черни на улицах, в действительности — приватизация, ликвидация профсоюзов, отмена торговых барьеров, зеленый свет для банков и ТНК. В то время, как мир будет считать, что у нас к власти пришли исламисты, у нас будет происходить неолиберальная революция! Это тот самый ислам, который более всего выгоден для Запада. И в Турции его просто обкатывают!»

У Деврима есть основания так считать — глядя на географию распространения школ движения кажется, что Фетулла имеет как минимум планы мирового господства. Движение изначально создавалось как сеть исламских школ для всех, включая самых бедных. Сейчас, по подсчетам самих последователей, школы Фетуллы существуют в 120 странах, включая и Россию. Только в Татарстане действуют 7 турецко-татарских лицеев, которые считаются весьма престижными учебными заведениями. Помимо этого, школы существуют в большинстве стран Африки и Азии, включая и такие нестабильные, как Сомали.

В них ученики изучают турецкий язык, культуру и ислам в понимании Гюлена, а также воспитываются в духе пан-тюркизма, дабы впоследствии быть полезными нео-Оттоманской империи. Школы — это лишь кирпичик и первичная ступень отбора. Лучшие из лучших попадают в Стамбул в университет Фатих  — центр образовательной системы Фетуллы.

Школы Фетуллы

Стамбул — блистательная европейская столица Турции, настоящее окно в Европу: разноцветная стильная толпа на улицах, ночные клубы с диджеями из Голландии и Швеции, бутики мировых брэндов. И в то же время именно здесь, как считают многие исследователи, находится центр движения Фетулла. В стамбульских южных бутово и бирюлево в безликих обшарпанных многоэтажках живут те, кто составляет базу Фетуллы — недавние выходцы из деревень и с бедного востока Турции, плохообразованные и занимающие низшую социальную страту в турецком обществе. Одной из немногих возможностей социального лифта для них является участие в движении — в обмен на лояльность.

Деврим говорит почти восхищенно: «Посмотри на их уровень планирования! Еще в конце 70-х их люди начали проникать в полицейские и военные академии — и сейчас во всех силовых структурах сидят выпускники этих академий как раз тех годов. И на весьма высоких постах! Люди, которых подняли из бедности и безвестности, всем обязанные Фетулле, будут верны им до конца. Я уверен, что Эрдоган (начавший свою политическую карьеру именно в Стамбуле и ставший мэром города — примечание) сделал свою карьеру именно благодаря Фетулле.»

Будущая элита пантюркистского проекта Фетуллы обучается в университете Фатих — закрытом хорошо охраняемом компаунде на окраине Стамбула. Внутрь удается попасть только при помощи одного из студентов, оформившего мне временный пропуск как «родственнику».  В будке КПП видно оружие на стенах. «Ожидаете нападения?» — я делаю неуклюжую попытку завязать разговор с охранниками. Те профессионально молчат в ответ. Впрочем, паспорт все равно забирают в залог — на всякий случай.

По указателю факультетов внутри можно изучать области интересов Фетуллы — факультет экономики и административных наук, педагогический факультет, юридический, филология, здесь же центр модных бионанотехнологий. Большинство зданий в той или иной форме содержат символ университета Фатих — дерево анчар, которое в свое время являлось символом Османской империи: мощная корневая система олицетворяла реки, питающие империю, а раскидистая крона — ее территориальные владения. Изображение дерева изменено в духе времени, чтобы выразить глобальность устремлений Фетуллы: в крону вплетены все мировые континенты, кроме почему-то Антарктиды.

Студенты в кампусе на первый взгляд не производят впечатления исламских или турецких фанатиков и сектантов, хотя платков на головах девушек значительно больше, чем снаружи. Группа русскоязычных студентов из Татарстана и Дагестана — лучших выпускников тех самых турецких школ — с удовольствием общается на самые разные темы, пока речь не заходит о Фетулле. Улыбки гаснут: «Ну да, они там чего-то говорят такое… Нам вообще пора, кстати!» Лишь одна из них — красивая девушка Диля из Татарстана — соглашается поговорить подробнее:
«Ну ты не понимаешь сам, что ли? Никто тебе здесь ничего про Фетуллу не будет говорить! Ты сам должен понимать — ты пришел в их университет. Да, нам дают читать книги Гюлена — больше я ничего не могу сказать. Я уже живу здесь, у меня гражданство Турции и мне совсем не нужны проблемы.»

Впрочем, основная обработка студентов происходит в общежитиях, находящихся здесь же в кампусе. В них размещается часть иностранных студентов и приехавшие из провинции, у кого нет денег на более комфортное жилье в городе. Здесь я встречаю Лассину — студента из Мали (Западная Африка). Тот рассказывает уже обычную историю, как он начинал свое обучение в турецкой школе у себя в стране. Потом после серии тестов и интервью отбирается несколько кандидатов, которым предлагается поехать в Стамбул и продолжить обучение в университете.

Лассина стал одним из счастливчиков. Фетулла оплачивает ему обучение и общежитие, в обмен рекомендуя посещать еженедельные собрания «Хизмета» — так называется низовая организация Фетуллы, в буквальном переводе — «доброе дело». На собраниях им разьясняют учение Гюлена и готовят к миссии на благо пан-тюркистского движения в своих странах, куда они вернутся после завершения учебы. «Они постоянно повторяют — вы должны помнить, кто открыл вам дорогу в жизни, и помочь тем, кто помог вам,» — говорит Лассина. «Я их не люблю, но, понимаешь, мне нужно образование». Лассина учится на факультете международных отношений и планирует стать дипломатом после возвращения в Мали.

Деврим прокомментировал мне то, что рассказал Лассина: «Устремления Фетуллы охватывают не весь мир, что бы там ни было нарисовано на гербе их университета. Они концентрируются в основном на странах Африки, Центральной Азии и Ближнего Востока. Они хотят стать управляющими этого гигантского проекта. Понятно, что нет и речи о возрождении Османской империи в прежнем виде. Они хотя возродить турецкое влияние через монополию на «удобную» трактовку ислама. Обьективной проблемой мировой экономики и Запада является то, как включить эти страны в процессы глобализации и навязать им свою экономическую модель — чтобы люди в них не бесконтрольно размножались, жили в своем городе и молились богу, а брали кредиты, потребляли и вносили свой вклад в мировое разделение труда. Фетулла — это, пожалуй, самая амбициозная попытка этого добиться: население этих стран войдет в глобализацию, даже этого не понимая и считая, что они правоверные мусульмане, а Запад — это зло.
С момента прихода Эрдогана к власти цели Фетуллы стали целями турецкого государства — отсюда эти челночные визиты по всей Африке, включая посещение даже Сомали, где ни одного лидера иностранного государства не было за последние 20 лет, отсюда это ужесточение по отношению к Израилю с разрывом дипотношений, реверансы с арабскими странами и т.д. и т.п..»

Газета «Заман» является одной из крупнейших в Турции и флагманом медиа-империи Фетуллы наряду с телеканалом STV, новостным агентством Cihan и еженедельником Aksiyon. Редакция располагается в новом здании в стиле хайтек из зеленого стекла, опять окруженное высоким забором с охраной. Я разговариваю с редактором бизнес-новостей «Заман» Мустафой Юлмазом. В отличие от других моих собеседников он не прячет лицо и не скрывает фамилию — одно это хорошо говорит о том, кто является хозяином в сегодняшней Турции. Мустафа на британском английском, полученном явно не в университете Фатих, пересказывает содержание официальных агиток движения — Фетулла выступает за хорошее, мы всего лишь сеть школ, а почему у нас так много противников — ну, не знаю даже… Я спрашиваю его, почему движение было запрещено в Узбекистане, а в России у правоохранительных органов постоянно возникают вопросы к турецким школам. Стандартный ответ готов и здесь — за комментариями лучше обратиться к узбекским властям и российским силовым структурам.

Мы сидим в фойе около большого аквариума. Вокруг царит суета большого и занятого офиса. Я обращаю внимание на то, что чуть не половина работников редакции — экспонаты явно не ближневосточной внешности. «Спасибо за Ваши ответы». На прощание Мустафа дарит книжку с избранными цитатами Гюлена. Я выхожу из прохладного здания и снова окунаюсь в вечерний стамбульский час пик. В маршрутке по пути в отель я, пролистывая книгу, натыкаюсь на выдержку из интервью проповедника газете New York Times: «Миру нужна новая система международных отношений, чтобы противостоять хаосу, и она может быть создана только ведущими странами — такими как США — и уважаемыми организациями — как НАТО и ООН .”

Я читаю дальше: ” Для меня не имеет значения, какая партия победит на выборах в Турции — реальность состоит в том, что огромная масса людей в этой стране практикует ислам.  И эту реальность нельзя игнорировать…»

Мы стоим в бесконечной стамбульской пробке по пути в центр. Снаружи слышится азан — призыв на вечернюю молитву. В Турции действует 85 тысяч мечетей, по одной на каждые 350 человек — и это самое большое их число на душу населения в мире.