Вот мы и дождались первых в этом году американско-российских «диалогов о безопасности», формальное начало которым дал президент США Джозеф Байден в июне прошлого года. С того времени Штаты и Россия провели ещё один онлайн-саммит и несколько промежуточных встреч на уровне министров, замминистров и глав ведомств в рамках двусторонних рабочих комиссий, созданных по итогам Женевского саммита.

В ноябре-декабре на фоне очередного разгона информации о военно-политической эскалации вокруг Украины и после виртуального саммита Байдена-Путина в декабре был анонсирован ещё один раунд переговоров, но теперь уже в многостороннем формате. Правда, с четкой иерархией: сперва поговорят американцы и россияне, а затем уже пройдет встреча РФ и европейских союзников США.

Рекомендую другие материалы по этой теме:

Несмотря на то, что ожидания по этому поводу были достаточно низкими со стороны самих участников, мероприятие стало одним из ключевых для мира в этом году. В Украине к подобным встречам «на самом верху» всегда присматриваются, хоть и не без доли некоего политического фетиша и инфантилизма. Тем не менее, в этот раз наша тема была завернута в переговоры как одна из ключевых, хоть и не единственная.

Переговоры в Женеве длились целых 8 часов с перерывом на обед. Российскую делегацию возглавляли двое — замминистра иностранных дел Сергей Рябков и замминистра обороны Александр Фомин. Американцев представляла замгоссекретаря США Уэнди Шерман. Присутствие Фомина очевидно должно было показать, что Россия настроена серьёзно. И если ядерные опасения международного сообщества формально закрыли недавним декларативным заявлением «ядерной пятерки», то угроза применения Россией военной силы остается, что, собственно, всех на Западе и беспокоит. В качестве главного сдерживающего аргумента Вашингтон и Брюссель продолжают использовать санкционное давление и поставки оружия Украине — традиционный набор мер, не менявшийся с 2014 года, которые Запад готов применять в случае дальнейшей эскалации.

Как и ожидалось, «женевские диалоги» не закончились резким прорывом в отношениях двух стран. Взаимное недоверие остается определяющим в двусторонней американско-российской повестке. Ментально-культурный и идеологический разрыв огромен, что видно даже по сухим официальным заявлениям государственных структур. Ни С. Рябков, ни У. Шерман не стали завышать планку ожиданий, хотя российский представитель и позволил себе чуточку оптимизма, назвав встречу «потрясающей», хотя и «сложной».

Тем не менее, некоторые важные выводы я могу сформулировать, как о будущем мира, так и об Украине. Я попробую интегрировать их в ответы на базовые вопросы, которые сейчас у всех на устах и которые чаще всего задают журналисты.

Почему эти переговоры нужны сторонам и почему Украина — лишь повод?

Многополярный мир уже стал реальностью. Эпоха Pax Americana постепенно угасают, а вместе с ней и остальные структурные элементы старого, пост-биполярного либерального мирового порядка во главе с США. Страны воспринимают этот процесс по-разному. Такие, как Россия, Китай, Турция, ОАЭ, Британия, Япония, Саудовская Аравия, Иран, Индия и другие охотно форсируют этот дискурс, предвещая скорое наступление нового мира, а значит крах «американского миропорядка», на время установившегося после 1991 года. Для новых региональных игроков, давно выросших из своих «штанов» периода «холодной войны», переход к новой системе международных отношений — это колоссальная возможность заявить о себе, закрепить свой функционал на мировой арене, занять вожделенную нишу в мировой экономике и реализовать планы в соответствии со своим идеальным видением будущего.

Большая часть других стран, которые не имеют значительных ресурсов, видения будущего, сильных лидеров, воли, институций и амбиций, остаются в тисках старого миропорядка, неспособные полноценно осмыслить логику межсистемного перехода. Обычно, они продолжают барахтаться в своей внутренней микроповестке, не в состоянии преодолеть внутренние разногласия, которые не дают выйти за рамки привычного поверхностного мышления. К таким странам относится и Украина.

Популярні новини зараз

Кислиця різко відреагував на захід ООН і РФ із захисту від тероризму

За лаштунками найбільшої криптотаємниці: HBO розкриває нові деталі особи Сатоші Накомото

Вибори в США: що відбувається

Українці можуть отримати екстрену міжнародну допомогу: як подати заявку
Показати ще

Наконец, в Соединённых Штатах и в Западной Европе слом либерального миропорядка встретили со смешанными чувствами. С одной стороны, процессы в мировой экономике и политике неумолимо приближали конец, и в западных столицах это кое-где понимали. Конкуренцию странам Азии Запад начал проигрывать ещё 10-15 лет назад, и этот процесс продолжается. С другой стороны, новая эпоха ломала старые правила, которые обслуживали преимущественно интересы стран коллективного Запада во главе с США. А принять эту реальность было больно и трудно, особенно на фоне отсутствия альтернативного видения будущего.

Наступление многополярного мира подтолкнуло Россию к более агрессивной и жесткой внешней политике. В радикальном сломе миропорядка, которую Москва бросила вызов ещё в середине 2000-х, Кремль видит для себя возможность закрыть гештальт конца 1980-х — начала 1990-х, остававшийся одним из главных источников раздражения в отношениях с Западом, а заодно и источником российского ресентимента последних 25 лет: пересмотр итогов «холодной войны» и основ европейской архитектуры безопасности.

Одной из причин уверенного поведения РФ в этом направлении является их поддержка со стороны ряда других стран, имеющих схожие с российскими претензии к сложившемуся миропорядку. Любопытно, что к дискурсу о «гарантиях безопасности», который по сути запускает фундаментальный пересмотр архитектуры безопасности в Евразии, с пониманием отнеслись Китай и Турция. Реджеп Тайип Эрдоган сам недавно открыто выступал за переосмысление итогов Второй Мировой войны и выставлял претензии «кучке стран-победителей» за то, что они диктуют правила игры всему остальному миру. Поэтому, чувствуя солидарность с другими, Россия оказывает давление на Запад с тем, чтобы побыстрее упорядочить новые правила игры и выторговать для себя роль, которая бы лучше гармонировала с мировоззрением политического руководства Кремля. А для остальных победа РФ была бы и их победой, поскольку вдохновила бы на подобные демарши. И нет, это не о расколе на правильные и хорошие демократии и плохие и злостные автократии. Это именно спор о будущем и прошлом между самыми разными странами: между теми, кто разделил главные трофеи Второй Мировой и «холодной» войн, и теми, кто чувствует себя обделёнными и хотят большего.

Исходя из этого, американско-российские консультации — это не про Украину, и даже не про НАТО с Европой, а про установление новых долгоиграющих правил игры на следующие десятилетия. Правил многополюсного квази-хаотичного мира, опрокидывающего привычный послевоенной строй, «обновлённый» после «холодной войны» в форме современной архитектуры европейской безопасности, закреплённой «хельсинкским процессом» 1980-1990-х.

Ситуация вокруг Украины лишь повод об этом поговорить и лишь элемент взаимных американско-российских претензий. Как бы нам не хотелось, но «женевские диалоги» затрагивают целый спектр вопросов, а повестка между Москвой и Вашингтоном поистине глобальная.

В чем принципиальные различия в подходах США и РФ на переговорах?

Российское политическое руководство в основе своего подхода положило ресентимент, воспроизводящий оппортунистский, революционно-реваншистский настрой по отношению к тем принципам европейской безопасности и политики, которые были сформированы после объединения Германии и развала СССР. Прежде всего — это доминирующая роль евроатлантических институций, в которые Россия не смогла интегрироваться или найти свое иное место в качестве равноправного с Западом партнера.

Проблема НАТО, которая тут обсуждается как одна из флагманских, состоит в том, что с точки зрения российского руководства, экспансия НАТО и ЕС на их бывшие территории — это не что иное, как продолжение выстраивания враждебной среды, направленной против РФ. В отличие от Запада, которые позиционируют НАТО как исключительно оборонный альянс идеологически и ценностно близких государств, Кремль видит в нем только лишь инструмент влияния США в Европе. Поэтому, расширение НАТО — организации, которая была создана для противодействия Москве, - на восток воспринимается как военно-политическая угроза и ползучая милитаризация российской периферии со стороны Вашингтона. Фраза, брошенная С. Рябковым после переговоров в Женеве о необходимости НАТО «перестать осваивать территории стран, включенных в него после 1997 года», как раз отображает это восприятие ситуации.

Со своей стороны, США исходят из позиции слабеющего гегемона, который понимает, что его время постепенно проходит, но он не желает покидать свой пост раньше времени, тем более под давлением извне и под всеобщее улюлюканье тех, кого они считают хуже себя. Для Штатов осознание мирового перелома в целом болезненно и угнетающе, даже несмотря на их проваливание во внутреннюю повестку, которая, собственно, и стала одной из главных причин их неспособности дальше тянуть на себе мировую архитектуру и брать ответственность за мировые процессы.

Заявления У. Шерман в Женеве показывают, что американцы считают претензии РФ частично надуманными, а частично — блефом с целью выторговать поверхностные и тактические уступки. С их точки зрения, экспансия НАТО на восток была оправдана, поскольку они победили в «холодной войне». Для них расширение Альянса за счет стран бывшего соцлагеря — это не наступление на жизненные интересы России или обман российского руководства, а триумф их либерально-демократической капиталистической модели над коммунизмом, за который полагается справедливая награда. А если это — победа, то почему они должны оправдываться или объясняться перед кем-то? И надо сказать, страны Запада долгое время так и делали, и особенно не пытались переубедить Россию в её восприятии. Давать юридически оформленные гарантии про нерасширение НАТО будет означать пересмотр всей политики западного блока после 1997 года, а значит признание её неправильной и ошибочной, иначе зачем всё это делалось?

В комментариях американских представителей акцент умышленно делался на тактических и технических аспектах — количестве ракет, которые можно сократить, военных учениях, которые можно ограничить и т. д. Для США удобнее не придавать слишком большого значения этим консультациям. Поэтому Вашингтон охотнее готов решать отдельные второстепенные вопросы типа «Как заставить Украину имплементировать Минские соглашения?» или «Как уменьшить количество военных учений НАТО, чтобы снять напряженность с Россией?». США хотят запаковать российские претензии на «гарантии безопасности» с более широким и размытым вопросом «стратегической стабильности», при этом пойдя на уступки лишь в каких-то технических моментах, не затрагивающих фундаментальные аспекты, как то юридические гарантии нерасширения НАТО на восток или признание за Россией фактической зоны влияния на постсоветском пространстве. Это может создать ненужный сейчас Штатам прецедент для других игроков, например для КНР в отношении Тайваня.

В отличие от США, в России хотят рассматривать эти переговоры именно как глобальные и фундаментальные. В Москве считают, что это — их шанс заставить Запад, как выразился С. Рябков «называть вещи своими именами», а как выразился персонаж известной пьесы «поговорить прямо, грубо, по-стариковски». В этом контексте, когда смотришь разного рода пресс-конференции или «прямые линии» В. Путина, то неудивительно, что он даже не пытается разговаривать с Украиной, Зеленским, Ермаком, Макроном или Меркель. Он разговаривает с США, которых считают настоящими и единственными собеседниками по ту сторону стола, способных принимать реальные решения.

Для россиян нынешние «диалоги о безопасности» - это попытка выкроить себе новую роль в архитектуре безопасности, роль стратегического партнера в области безопасности, альтернативного центра силы между КНР и Западом. Для американцев же «стратегическая безопасность» - это попытка тактических нейтрализовать Россию, закрыть это направление временной пломбой, пока идет подготовка к противостоянию с Китаем. Вопрос для них лишь в том, что будет входить в материал этой «пломбы» и какими незначительными для США (подчеркиваю) уступками можно будет временно «заткнуть» Путина и его окружение.

Чем могут закончится переговоры США и РФ?

Надо признать очевидное — нынешний раунд переговоров серьёзный и долгоиграющий. Что бы кто не говорил, Путин не блефует просто так, ради имиджевой картинки. Ставки подняты достаточно высоко, а Россия демонстрирует, что готова применить силу в случае нежелания США разговаривать с ними или в случае несерьёзного восприятия российских претензий. Всё движется к определённой точке невозвращения. Другими словами, Россия не может сдать назад и забыть то, что произошло за последние полгода.

Во-первых, слишком благоприятная международная обстановка. По логике окружения В. Путина, другого шанса у них может и не быть. В Европе сейчас меняются политические лидеры, на пенсию уходят основные тяжеловесы, на которых держалась политика ЕС последних 30 лет. Ангела Меркель завершила свою 16-летнюю каденцию на посту канцлера в декабре 2021 года. Себастьян Курц был сбит разразившемся в ноябре коррупционным скандалом. В Испании и Италии слишком нестабильная политическая ситуация. У Эммануэля Макрона на носу — президентские выборы, которые он может проиграть своим правым оппонентам. Британия отправилась в самостоятельное плавание с Борисом Джонсоном, позиции которого на Даунинг-Стрит тоже всё чаще ставятся под сомнение. А взлет популярности разного рода популистов и правых консерваторов, даже если они не выступают за сближение с РФ, вбивает клин во внутриевропейские отношения, ярким примером чего является конфликт Брюсселя с правящими партиями в Польше и Венгрии.

Тем временем, Россия чувствует себя неплохо, сумев вмешаться сразу несколько региональных кризисов — от Сирии до Казахстана, и теперь получила дополнительные карты для торгов с США. Энергетическая ситуация добавляет РФ возможности играть на газовом рынке. Произошедшее с газом и Казахстаном в какой-то степени создало в Москве чувство уверенности в себе и превосходства над другими игроками, что также обуславливает ту риторику, которую позволяют себе российские представители во главе с С. Рябковым.

Наконец, ситуация в Украине лучше не становится. Война, объявленная В. Зеленским нескольким финансово-олигархическим группам, рискует разбалансировать политическую систему, которая и так находится на грани искусственной комы, в которую её попытались ввести президент и его команда в своем революционно-реформаторском порыве, выйдя за рамки правового поля, но не зная, как зайти обратно. Взлет цен на газ и провал отопительного сезона 2021-2022 призвал устрашающую тень повышения тарифов для населения и уже привел к поднятию цен на продукты и закрытию части предприятий. Обвал рейтингов Зеленского до своих «ядерных» перевел режим работы нового правительства в состояние хронического пограничного состояния, когда различные инициативы приходится пробивать с боями и на фоне недоверия \ безразличия значительной части населения. Согласно логике российского руководства, это идеальное время для попытки продавить свои «хотелки» в разговоре с Западом, который и сам, мягко говоря, устал от украинского вопроса.

Во-вторых, слишком много было вложено политического и репутационного капитала. Пресс-конференция В. Путина в декабре 2021 года — это не просто слова, она была организована для того, чтобы поднять ставки и завести ситуацию в угол, из которой пути назад нет. Фактически, Путин своими предрождественскими заявлениями сжег несколько мостов, показывая свое намерение идти до какого-то логического конца. Если он повернёт назад или замнет эту историю без каких-либо действий, то в восприятии внутренней аудитории и части внешних элит это будет крупное имиджевое и политическое поражение, после которого угрозы РФ будут восприниматься ещё менее серьёзно. Допустить такого в Кремле не могут, как мне кажется.

В каком-то исходе переговоров заинтересованы и американцы. Для администрации Байдена переговоры с РФ — это важный дипломатический маневр, который к промежуточным выборам в Конгресс в ноябре 2022 года должен чем-то закончится, желательно — какой-то победой, даже если мелкой и незначительной для интересов Штатов. Победа республиканцев на выборах в Конгресс приведёт к параличу политики Байдена, а значит сделают переговоры с РФ ещё более сложными.

Короче говоря, от американско-российских переговоров следует ждать не столько конкретных ответов на все вопросы повестки дня, сколько замеров готовности сторон к уступкам и принципов, на основе которых они будут готовы об этом разговаривать. Другими словами, эти переговоры покажут нам, каков будет порог взаимного принятия интересов друг друга, и в каких формах их примут стороны. А главное — будет ли туда запакована Украина.

Взаимный компромисс с уступками ради общей цели — это идеалистический вариант, который вряд ли возможен между РФ и США на данном этапе. Слишком большой культурный и ментальный разрыв между руководствами двух стран.

Более вероятным вариантом может стать упорядоченная конфронтация, о которой говорил Байден в прошлом году. Она предполагает достижение некоего взаимопонимания, основанного на «красных линиях» и «санитарных границах», негласно признанных сторонами. При этом, глубина уступок может быть невелика и растянута во времени. Упорядоченность — это то, на что будут делать акцент американцы, для которых российское направление должно стать предсказуемым и умеренно-опасным, пока они разворачиваются на Китай и пытаются решить внутренние проблемы.

Самый плохой вариант — это сохранение статуса-кво с последующим цементированием фактических, но не признанных, зон влияния и бесконтрольной фрагментацией международной архитектуры на гибкие, ситуативные блоки по интересам. Не получив желаемого, Россия будет пытаться создавать свой идеальный мир самостоятельно на своей периферии, там, где она чувствует себя уверенной и способной навязать свою волю — постсоветское пространство, Южный Кавказ, Левант, Центральная Азия. При этом, Запад будет вынужден либо реагировать, втягиваясь в непредсказуемые кризисы с неопределённым концом, выделяя всё больше ресурсов на те направления, от которых они хотят отстраниться, либо не реагировать (как в случае с Казахстаном), теряя репутацию и создавая впечатление вседозволенности и хаотизации международных отношений. Это плохой исход, поскольку он самый нестабильный и опасный, предполагающий возвращение к великодердавному противостоянию образца XIX и начала XX веков, но с гораздо менее понятными и принятыми всеми правилами игры.

Как это отразится на Украине?

Наша проблема в контексте Женевских переговоров давно известна. Это институциональная слабость и неспособность сформулировать собственную повестку. В такой ситуации мы будем в пуле тех стран, которые попадут под полную зависимость внешних факторов и больших игроков, постепенно теряя волю к принятию самостоятельных решений, свободу мышления и информации, возможности выбирать свой путь развития.

К сожалению, такие государства становятся фронтирами в великодержавном соперничестве, «серой зоной» или буферной территорией, где крупные игроки выясняют свои отношения. Такой путь чреват обречением нашей территории на долговременную бедность и нестабильность, в атмосфере которой невозможно развивать сложную экономику.

Поэтому, российско-американские «диалоги о безопасности» имеют на нас решающее значение. Однако Украине следует не просто сидеть и ждать исхода переговоров, принимая любой результат, который нам соблаговолят сообщить из Вашингтона. Нам необходимо сформулировать несколько важных тезисов для самих себя и внешней аудитории, которые позволят нам освободиться от мыслительных и концептуальных ограничений последних 7 (30) лет:

  • Украина будет сражаться до конца, если исход переговоров поставит под вопрос наш суверенитет и независимость. Безотносительно результатов, мы должны донести внешней аудитории, что будем бороться, даже с оружием в руках. Это предполагает уже сейчас принятие ряда мер, которые должны показать решимость руководства страной защищаться: оформление теробороны, скорейший перевод армии на контракт, закупки вооружений и производство собственных ПВО, ракет, боеприпасов, техники, восстановление флота, информационная подготовка населения и т. д.;
  • Украина признает «смерть» старого миропорядка и наступление многополюсного мира. Это освобождает нас от ограничений старых концептов нацбезопасности и внешней политики, которые основывались на трёх верованиях: в единый западный антироссийский фронт (которого уже нет), в волшебную силу чужих санкций (которая переоценена) и в скорейшее вступление в НАТО в качестве главной гарантии безопасности от РФ (которое нам не светит). Это поможет начать процесс подготовки качественно новой внешней политики и концепции нацбезопасности и обороны, в основе которых должны лежать прагматизм, свобода и готовность к интегрированному участию в глобальной повестке;
  • Украина имеет собственные интересы и конкретную позицию относительно Донбасса и России, которую следует учитывать. Без четкого артикулирования наших интересов (предусматривающего отказ от политики «петляния») нас не будут воспринимать всерьёз, и наши интересы не будут учитывать так, как нам этого хочется.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------

Рекомендуем беседу Юрия Романенко и Илии Кусы по теме американо-российских переговоров в Женеве.