Гордиевы узлы ближневосточного кризиса

Прежде всего, создается впечатление, что от наперебой обсуждающих перипетии этого кризиса аналитиков (к сожалению, это обсуждение напоминает букмекерский ажиотаж) ускользает ряд важных особенностей ситуации и тенденций, которые она иллюстрирует.

Во-первых, это потенциальный прецедент конфликта, в котором государство-гарант международного порядка (на «гегемона» США уже не тянут, а сам порядок – на «мировой») будет воевать (возможно!) против такого, в значительной мере изолированного, как извне, так и по своей воле, государства, которое потенциально обладает ядерным оружием. Думается, ни американская (и других стран НАТО), ни российская разведка все же не имеют железных гарантий присутствия или отсутствия ядерного оружия в Иране.

При этом, в той или иной форме заметно, впрочем, что администрация Обамы – к счастью – не страдает гигантоманией. Ведь, фактически, прекратил свою деятельность «Проект за новое американское столетие», лоббировавший вторжение в Ирак и разрабатывавший для Дж. Буша-младшего план реконструкции Ближнего Востока.

Напомню, что реконструкцию сию планировалось осуществить, в первую очередь, военными средствами. Ради того и была размещена в Ираке в свое время столь эпическая по масштабам группировка для свержения многострадального (кстати, в силу своих сомнительных деловых связей с кланом Бушей) Хусейна, судя по протеканию операции «Иракская свобода» потребовалась бы от силы четвертая часть тех сухопутных соединений, которые были задействованы в этой операции…

Отсутствие гигантомании, приверженность Обамы, по крайней мере, в отношении Пентагона, условиям бюджетного соглашения с оппозиционным большинством в Конгрессе – указывают на ограниченность текущих задач военно-политического характера, поставленных перед ВС США и НАТО. Это  а) недопущение эффективного применения Тегераном энерготранзитного шантажа,

б) давление на Иран «предпоследними доводами королей» — военными маневрами и солидарностью союзников и

в) вызов на провокацию.

С пунктом в) наиболее сложная ситуация – готовы ли США к полномасштабной войне? Отмечу, что причин для нее предостаточно, но сама диспозиция представляется чрезвычайно запутанной.

Иран откровенно провозглашает себя врагом США и ценностей западной цивилизации. Находится все меньше тех, кто верит в иранский «мирный атом». Иран не только угрожает и обвиняет США во всех грехах, но и действует – об этом свидетельствует недавнее вскрытие подрывной сети Ирана на территории самих США, а также красноречивое принудительное приземление американского самолета-шпиона. При этом Иран нельзя назвать авторитарным или тем более авторитарным и коррумпированным режимом.

В этой стране – демократия (вот недавно Ахадинеджад попал под шквал критики внутри страны[i] ), пусть и ограниченная «исламскими революционерами»- аятоллами. Иран – страна с сильной экономикой, хотя в среднем ее народ небогат.

Выскажу здесь собственное мнение – перемещения военных соединений, прежде всего – авианесущих групп ВМС США, вблизи границ Ирана, некоторые заявления Пентагона и Госдепа свидетельствуют о более чем серьезных опасениях США в отношении иранской ядерной программы.

Главное же в том, что иранская внешняя и военно-промышленная политика направлена против жизненных интересов Израиля, и США теряют аргументы против нанесения Израилем превентивного удара по ядерным объектам Ирана. Ни Белый Дом, ни оппозиция не способны игнорировать позицию еврейской общины в США в преддверии выборов. Иран, со своей стороны, не пропускает ни единой возможности, чтобы усилить нарастающее напряжение.

В то же время, реализация политики «мягкой силы», направленной на приобщение Ирана к «западной» цивилизации, интеграцию его в нынешний международный порядок, что сняло бы значительную часть вопросов (как это произошло с Турцией, отчасти – с ОАЭ, частично – с Саудовской Аравией, Катаром, Кувейтом и пр.), либо удушение иранского политического режима санкциями – требуют гораздо больше времени.

Текущая внешняя политика Ирана (в отличие, кстати, от сирийской) в значительной мере – искусственно, устремлена к точке невозврата. Поэтому США действуют во многом вынужденно. Хотелось бы напомнить, что в свое время политика компромиссов и умиротворения, которую по отношению к палестинцам проводили израильские руководители Барак и Ольмерт, оказалась бесплодной. Иными словами, сторону, которая провозглашает стратегической целью уничтожение другой переговаривающейся стороны – нельзя умиротворить, можно только сдержать.

Похоже, потенциал сдерживания исчерпан – 2000-е гг. последовательно усиливали соседей-противников Израиля и их партнеров, благодаря высокой конъюнктуре нефтяных цен, непопулярной политике США в части обстоятельств и событийного наполнения интервенции и стабилизации на территории Ирака.  Политический кризис в Израиле, в результате которого вернулся к власти Беньямин Нетаньяху, был спровоцирован и сравнительно неудачным для ЦАХАЛ конфликтом с «Хезболла», выявившим застой в развитии израильских ВС, а также «тихое» отступление бушистских США от своих союзнических обязательств по отношению к Израилю (ставка в регионе делалась на Турцию и богатые нефтью монархии).

Сегодня же и сама Турция, разочаровываясь в евроинтеграции, все более явственно переходит к приоритетности своих собственных интересов (пусть даже пантюркизм и является весьма отличной концепцией от панарабизма и исламского фундаментализма!).

Система отношений США-Израиль-Иран, учитывая и то, что было сказано выше о «мягкой силе», в мозаику «арабской весны» отнюдь не встраивается, хотя было бы заманчиво рассматривать давление на Иран в таком контексте. У этой ситуации своя история и логика развития. Если у Ирана есть ядерное оружие, в случае перехода сторон к активным военным действиям, оно будет использовано (против интервентов, или в демонстративно-самоубийственных целях). Вряд ли стоит ожидать иного от лидера, выстроившего в пустыне специальную дорогу, по которой должен возвратиться пророк. Использование ядерного оружия, с точки зрения международного сообщества, правоту США, в большом или малом: факт секретного обзаведения производством боеголовок, либо нарушение режима нераспространения.

Если же ядерного оружия  у Ирана не окажется, то виноваты ли будут США и их союзники в том, что иранское руководство водило их за нос? Кто больше пострадает от результата мистификации?

Какой контекст, в то же время, актуален для нынешних наблюдателей?

Выше я уже сказал о том, что Иран нельзя назвать авторитарным и, явным образом – коррумпированным режимом.

Поэтому именно здесь я напишу «во-вторых». Во-вторых, упускается сегодня из виду моральный аспект сложившегося положения дел. Признаюсь – мне жаль Иран.

Ведь активизация Тегерана, безусловно, связана с тем, что его руководство небезосновательно, видимо, боится повторить судьбу сброшенных революциями режимов, поскольку полагает эти революции интригой американцев, якобы пытающихся таким вот образом подобраться к Ирану. Эта паранойя способна сыграть с Ираном злую шутку – легитимность иранских властей не ставится под сомнение ни внутри, ни вовне страны. Можно относиться с неприязнью к руководящей и направляющей идеологии в этой стране, но президент Ахмадинеджад избрался и переизбрался демократическим образом, достаточно стабильна и социально- экономическая ситуация. Рост благосостояния неминуемо привел бы Иран (будем все же надеяться – продолжится и приведет) к смене политической модели в течение следующих пяти-десяти лет.

Поэтому США эта война, особенно с учетом всех прочих факторов (сокращение оборонного бюджета, вывод войск из Ирака, размышления над расписанием вывода войск из Афганистана, не слишком пока удачные попытки найти взаимопонимание с новыми правительствами региона, достаточная для переизбрания популярность Обамы и его Нобелевская премия, потенциальное столкновение с интересами России и Китая в регионе, масса другого) просто невыгодна.

Может, самому Ахмадинеджаду и муллам нужна эта война, так как они чувствуют что все же могут стать объектами интереса «арабского революционного интернационала»? И эта такая попытка предупредить будущее, основанная на идеологической паранойе? Сочинение Ричарда Пайпса – мол, бомбардировка Ирана является верным путем остаться в Белом Доме для Барака Обамы – провокационный и циничный нонсенс.

Обаме достаточно увеличить налогообложение верхних социальных слоев, что он и делает, внеся проект бюджета на 2013 год с ожидаемыми избирателем демократов предложениями. А можно и этого не делать, и все равно выиграть, поскольку кандидатом от оппозиции точно уже не станет Рон Пол.

Из вышесказанного, впрочем, не следует, что автор не готов обсуждать сердцевину проблемы – природу арабо-израильского конфликта, в который по объективным и всем известным причинам втянуты, долгими десятилетиями, США и Иран (у которых, к тому же, собственные счеты).

Вполне готов – со всей угрюмой непреклонностью я, сожалея об уже потерянных жизнях и, видимо, будущих жертвах этого конфликта, поддерживаю сторону Израиля.

В моем случае – рожденного в СССР/УССР, человека европейской культуры восточнославянского происхождения и живущего в ХХ1 веке – иное мне кажется противоестественным.

Отмечу, что некоторые элементы сионистской идеологии, вмонтированной в законодательство Израиля, представляются мне сомнительными с точки зрения универсальных ценностей, закрепленных в соответствующих документах ООН (в конце концов, я не гражданин Израиля, не желаю им быть, не сионист и даже не еврей).

Однако, «по ту сторону фронта» таких девиаций на порядок больше.

Да и главное – другое: одна шестая населения Израиля – выходцы из СССР, около половины из них – с территории Украины. Израиль и Украину связывают десятки тысяч нитей. Становление городской культуры славян, в особенности – восточных, и – что ближе всего – культуры модерна – совершенно непредставимо без евреев.

Безусловно, можно поиронизировать над признаками мистически-примордиальной (простите!) природы этого конфликта у автора, каковые можно обнаружить в только что сказанном. Но, видите ли, прекрасные сказки Востока мы знаем в адаптации немца Гауфа. Мы не мусульмане, и хотя и «водились», пусть и давненько – с периферийными «лошадниками» ислама, но все же – не «лошадники». Надеюсь, это не прозвучало грубо – просто выбор, который мы делаем, размышляя об арабо-израильском конфликте, является выбором идентичности, перед которым пасует и меркантильный, и легалистский подходы к этой проблеме.

Обобщая, там в Палестине, продолжают стоять друг против друга гигантская Европа и гигантская Азия. И если с «той стороны» многие говорят по-русски, только потому что учились у нас и входили в нашу сферу влияния, то с «этой» — немало тех, для кого русский – родной, а иудаизм и иврит остаются формальной данью гражданству успешного государственного проекта (в отличие от нашего проекта). И в конце концов, иудаизм не стремится распространиться на весь мир и все народы, проклиная «неверных», а является, вместе с языком ивритом, маленькой культурой маленького народа, в недрах которой, тем не менее, родилось христианство, продолжающее оказывать на нас свое влияние.

Израиль – осажденная крепость европейской цивилизации, и гарнизон этой крепости охраняет, в том числе и наши культурные и религиозные святыни, которые пребывают там отнюдь не на положении «бедных родственников», как в Турции.

Безысходным арабо-израильский конфликт сделал не Израиль, а, скажем корректно, затянувшаяся молодость современных государственных институтов в арабском мире.

Еще раз – жизни равноценны, и о смерти, лишениях, которые приносит война, не сожалеть было бы бессердечным. Однако, в данном случае к войне педалирует конфликт преимущественно Иран и его немногочисленные союзники.

Те большинства, которые поддерживают требование уничтожить Израиль – несут ответственность за последствия войны вместе с лидерами, которых эти большинства избрали, чтобы проводить такую политику. А что касается интересов США, нефтегазового рынка, глобализации и «арабской весны», то все эти немаловажные факторы играют в данном случае – увы – второстепенную роль.