Перспективы американо-иранского соглашения

Достижения повстанцев в Сирии

По некоторым сообщениям, город Забадани в юго-западной Сирии попал в руки антиправительственных войск. Хотя город не имеет особенной тактической ценности для повстанцев, и правительство может легко отобрать его, событие может иметь реальное значение. До сих пор, если не смотреть на медиа активность, сопротивление правительству Президента Башара аль Ассада не выглядело особенно эффективным. Оно точно не было способно захватить и удерживать территорию, что является критичным для достижения успеха любого восстания.

Теперь, когда повстанцы захватили Забадани под грохот фанфар (даже с учётом, что неизвестно, как долго они смогут его удерживать, особенно смогут ли они вообще противостоять действиям сирийских военных), небольшая часть Сирии оказалась под контролем повстанцев. Чем дольше они смогут её удерживать, тем слабее будет выглядеть аль Ассад, и тем вероятнее будет то, что оппоненты правительства смогут создать временное правительство на сирийской земле, вокруг которого они смогут объединиться.

Забадани также даёт внешним силам что-то, что можно помочь защищать, если они выберут делать это. Выступать в гражданской войне на стороне слабых и рассеянных повстанцев – это одно дело. Атаковать сирийские танки, движущиеся на отбитие Забадани – совершенно другое. Пока нет признаков, что это рассматривается, но впервые есть потенциал для установления военных целей для внешних игроков, действующих на стороне повстанцев. Существование такой возможности может изменить динамику событий в Сирии. Если мы примем во внимание атмосферу требований Арабской Лиги о формировании временного правительства, может возникнуть довольно значимое давление.

С иранской точки зрения это увеличивает риск, что развитие сферы влияния Тегерана может быть блокировано падением правительства аль Ассада. Это не станет фундаментальным вызовом для Ирана пока его влияние в Ираке сохраняется неизменным, но это обозначит потенциальную высшую точку иранских амбиций. Это может открыть дверь перерасчёту в Тегеране границ иранского влияния и угроз национальной безопасности. Я не переоцениваю этого: события в Сирии пока не зашли далеко, и Иран далеко не загнан в угол. Но всё же это напоминание Тегерану, что всё может пойти не по иранскому сценарию.

Возможность переговоров

В этом контексте возникает возможность для переговоров. Иранцы заявили, что письмо американской администрации к иранскому высшему лидеру Аятолле Али Хаменеи, которое обозначает иранские угрозы Ормузскому проливу как «красную линию», содержит второй параграф, предлагающий прямые переговоры с Ираном. После некоторых сомнений, Соединённые Штаты опровергли, что предлагали переговоры, но не отказались от того, что посылали сообщение иранскому руководству. Тогда иранцы заявили, что это предложение было сделано вербально, а не в письме. Вашингтон вновь не был категоричен в своём отрицании. В пятницу госсекретарь США Хиллари Клинтон сказала на встрече с германским министром иностранных дел «Мы не ищем конфликта. Мы верим, что народ Ирана заслуживает лучшего будущего. Они могут иметь это будущее, страна может быть реинтегрирована в глобальное сообщество… если их правительство окончательно откажется от разработки ядерного оружия».

С нашей перспективы это критическая идея. Как мы уже несколько лет говорим, мы не видим, что Иран близок к созданию ядерного оружия. Они могут быть близки к возможности тестирования грубого ядерного устройства при контролируемых обстоятельствах (и этого мы не знаем этого также), но разработка доставляемого ядерного оружия представляет для Ирана значительную сложность.

Более того, хотя иранцы могут стремиться к наличию ядерного оружия в качестве фактора сдерживания, мы не верим, что иранцы рассматривают ядерное оружие, как приемлемое для военного использования. Несколько подобных устройств может уничтожить Израиль, но Иран будет уничтожен ответным ударом. Хотя иранцы выступают агрессивно, но исторически действуют они осторожно. Для Ирана ядерное оружие более ценно в качестве теоретической угрозы и предмета торговли, чем что-то, что они хотят реально использовать. Идеальная ситуация для них не обладать таким оружием, и тем более не заставлять кого-то действовать против себя, а быть близкими к этому, чтобы восприниматься всерьёз. Этого они определённо добились.

Поэтому важным вопросом является: что могут Соединённые Штаты предложить Ирану, чтобы он сделал реальные уступки по своей ядерной программе, и что может хотеть иран взамен? Другими словами, забыв о ядерной части уравнения, что имела в виду Хиллари Клинтон, когда заявила, что Иран может быть реинтегрирован в международное сообщество, и что Иран действительно хочет? Учитывая это в нашем видении, ядерное оружие никогда не было целью. Вместо этого целью было развитие иранской сферы влияния, следуя за отступлением Соединённых Штатов из Ирака, и давление, которое Иран мог оказывать на нефтедобывающие страны Аравийского полуострова. Иран давно чувствовал, что его природная роль лидера Персидского залива была нарушена, сначала Оттоманской империей, потом британцами и теперь американцами, и они хотят создать то, что считают естественным состоянием вещей.

США и их союзники не хотят, чтобы Иран получил ядерное оружие. Но больше этого они не хотят видеть Иран в качестве доминирующей конвенционной силы в регионе, способной использовать своё влияние для подрыва Саудов. С или без ядерного оружия, США должны поглотить иранцев, чтобы защитит своих саудовских союзников. Но проблема в том, что Иран пока не остановлен в Сирии, и даже если он будет остановлен в Сирии, то он не будет остановлен в Ираке. Иран решительным образом вырвался из изоляции, и его возможности оказывать давление на арабский мир значительны.

Представим на минуту, что Иран хочет прекратить развитие своей ядерной программы. Что может США дать ему взамен? Очевидно, Клинтон хочет предложить окончание санкций. Но санкции вовсе не обременительны для Ирана, поскольку русские и китайцы не сотрудничают в этом вопросе, а США вынуждены позволить японцам и другим не включаться в них в полной мере. Но всё гораздо глубже.

Иранская историческая возможность

Это историческая возможность для Ирана. Это первый момент в истории, когда ни одна внешняя сила не имеет прямой возможности блокировать Иран военным или политическим способом. Каковы бы ни были проблемы от санкций, менять этот момент для отмены санкций не рационально. Угроза иранского влияния – это проблема, и Иран не обменяет это влияние на окончание санкций. Приняв, что ядерный вопрос должна быть убран, что именно Соединённые Штаты могут предложить взамен? США обеспечивали доступ к нефти из Персидского залива (не только для себя, но и для глобального индустриального мира) со Второй мировой войны. Они не хотят столкнуться с потенциальным обрывом поставок по любым причинам, как это случилось в 1973 году. Понятно, что если Иран увеличит своё влияние, возможность конфликта будет нарастать, вместе с возможностью вмешательства США для защиты своих союзников в Аравии от спонсированной Ираном подрывной деятельности или даже прямой атаки. США не хотят вторгаться в регион. Они не хотят прерывания поставок нефти. Они также не хотят расширения Иранской силы. Не ясно, или Вашингтон может получить эти три вещи.

Иран также хочет три вещи.

Во-первых, он хочет значительного сокращения присутствия США в Персидском заливе. Будучи свидетелями двух вторжений США в Ирак и одного в Афганистан, Иран опасается американской силы и способа, которым может реализоваться изменение американских политических настроений. Он пережил изменение от Джимми Картера до Рональда Рейгана, так что прекрасно знает, как быстро могут меняться расклады. Тегеран видит американское присутствие в Персидском заливе вкупе с совместными американо-израильскими скрутыми операциями и дестабилизационными кампаниями как непредсказуемую угрозу для иранской национальной безопасности.

{advert=7}

Во-вторых, иранцы хотят признания себя в качестве лидирующей силы региона. Это не означает, что они хотят напрямую оккупировать какую-либо страну. Это означает, что Иран не хочет видеть, например, Саудовскую Аравию, как военную угрозу для себя.

В-третьих, Иран хочет реструктуризировать доходы от нефти в регионе. Как он этого формально добьётся (или разрешением на иранское инвестирование в арабские нефтяные компании, сегодня финансируемые другими странами, или любым другим путём) – не важно. Важно, что Иран хочет большей доли в значительных финансовых ресурсах региона.

США не хотят конфликта с Ираном. Иран не хочет конфликта с США. Никто не может быть уверен, как будет развиваться подобный конфликт. Иранцы хотят продавать нефть. Американцы хотят, чтобы Запад мог её покупать. В результате вопрос упрощается до того, каким образом США хотят гарантировать поток нефти – военным путём или политическими переговорами со страной, которая может прервать этот поток нефти – с Ираном?

Это, в свою очередь, порождает два других вопроса. Во-первых, могут ли США доверять Ирану? Во-вторых, смогут ли они жить после отступления американского протектората с Аравийского полуострова, бросив старых союзников на произвол судьбы?

Когда мы слушаем риторику американских и иранских политиков, сложно представить доверие между ними.  Но если мы вспомним американские союзы со Сталиным и Мао или сотрудничество Исламской республики с Советским Союзом, мы будем воспринимать риторику как плохого советника. Страны преследуют свои национальные интересы, и хотя эти интересы никогда не бывают вечными, они могут быть значимыми. С чисто риторической точки зрения не всегда ясно, какого цвета  политики с каждой из сторон. Будет трудно объяснить альянс между Великим Сатаной и основателем Оси Зла уважаемой публике в каждой из стран, но люди делали и более сложные дела.

Иранские конечные цели – это безопасность от США возможность продавать нефть с более значительной прибылью (это повлечёт за собой ослабление санкций и перераспределение доходов от продажи нефти). Американские конечные цели – доступ к нефти и приемлемые цены, не требующие американского военного вторжения. На этой основе американские и иранские интересы не так уж и далеки друг от друга.

Арабский фактор и возможный компромисс

Ключевой точкой в этом сценарии является будущее американских отношений со странами Аравийского полуострова. Любая сделка между Ираном и США повлияет на них в двух направлениях. Во-первых, снижение американского военного присутствия в Персидском заливе потребует от них компромисса с иранцами, что для них сложно и потенциально дестабилизирующе. Во-вторых, изменения в финансовых потоках ударят по ним и, скорее всего, не будут окончательными. Со временем иранцы, используя усиление своих позиций в регионе, будут продолжать давление, чтобы получать дополнительные концессии от них.

Всегда есть риск в предательстве союзников. Например, другие союзники могут почувствовать себя некомфортно. Но такое случалось и раньше. Бросать старых союзников ради национальных интересов – это придумали не США. Идея о том, что США должны находить деньги, плывущие к саудитам, более привлекательными, чем деньги, плывущие к иранцам, далеко не очевидна.

Основным вопросом для Соединённых Штатов остаётся, как остановить Иран. Поток денег будет усиливать Иран, и он начнёт искать расширения своей силы за пределы, устраивающие США. На это есть потенциальные ответы.

Во-первых, США всегда могут вернуться в регион. Иранцы не видят американцев слабыми, скорее непредсказуемыми. Бросать вызов США после достижения своих исторических целей Иран вряд ли захочет.

Во-вторых, не важно, как Иран растёт, он всё равно значительно отстаёт от Турции по всем характеристикам. Турция не готова играть активную роль в балансировании Ирана сейчас, но ко времени, когда Иран консолидирует свою позицию, Турция будет силой, которая уравновесит и при возможности остановит Иран. В конце концов, сделка придёт к результату, который устроит обе стороны и который чётко обозначит границы иранской силы – границы, которые в иранских интересах уважать, учитывая, что он значительно выигрывает от сделки.

Геополитика ведёт в одном направлении. Идеология ведёт в другом. Способность доверять друг другу – в третьем. В то же время иранцы не могут быть уверены, что именно готовятся делать США. Американцы не хотят воевать с Ираном. И те, и другие хотят, чтобы нефть текла, и никто не беспокоится об ядерном оружии настолько, как прикидываются. В конце концов, ничто иное не является значимым в этой сделке. Израильтяне не настолько ожесточённы к Ирану, как пытаются показать, а США не будут прислушиваться к Израилю в фундаментальных вопросах глобальной экономики. В конце концов, за исключением ядерного оружия, у Израиля не так уж много проблем с Ираном.

Для меня не будет сюрпризом узнать, что Соединённые Штаты предлагают прямые переговоры, или выяснить, что комментарии Клинтон не распространятся на более значимые компромиссы. Я также не думаю, что Иран пропустит возможность исторической трансформации своих стратегических и финансовых позиций в угоду идеологии. Они слишком циничны для этого. Великими неудачниками будут Саудиты, но даже они могут научиться жить с этим, хотя и менее удовлетворительно, чем они живут сейчас, но всё же весьма удовлетворительно.

На пути подобной сделки много препятствий, начиная с идеологии и заканчивая недоверием во внутренней политике. Но зная, какой узел завязан в регионе, меня не удивляют слухи о возможных переговорах. Сирия может не пойти по пути, по которому хочет Иран, и Ирак точно не пойдёт по американскому пути. Браки заключались и на меньших основаниях.

Источник:Stratfor