О чем договорились Путин и Трамп в сирийском вопросе

Сирийская тема оказалась одной из центральных на переговорах президентов России и США Владимира Путина и Дональда Трампа в Хельсинки, как все и ждали. Оба лидера демонстрировали единодушие и избегали болезненных друг для друга вопросов, максимально обходили острые углы.

У Вашингтона и Москвы, если избавиться от амбиций, рассчитанных на внутреннюю аудиторию, действительно много общих целей в Сирии. И главные из них – скорейшее окончание войны в этой стране и снижение террористической угрозы. А яблоко раздора одно – Иран, вернее публичное отношение к роли этой страны на Ближнем Востоке.

России, как и США и Израилю, присутствие иранцев в Сирии и их региональные амбиции могут не нравиться. Но она никогда не признается в этом вслух. Тем более вне зависимости от симпатий и антипатий уверена – с Ираном надо договариваться, иначе проблем будет больше, чем пользы. Не случайно менее чем за неделю до саммита в Хельсинки в Москву практически одновременно приехали премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху и советник духовного лидера Ирана по международным делам Али Акбар Велаяти. Каждый тянул в свою сторону, а Москва искала компромиссы, которые позволят ей не потерять ни одного из своих партнеров.

Обойти Иран?

По итогам саммита в Хельсинки, в отличие от первой, фактически шапочной встречи Путина и Трампа в Гамбурге ровно год назад, никаких документов и заявлений подписано не было. Тогда было обнародовано соглашение о юго-западной зоне деэскалации, над которым несколько месяцев бились российские, американские и иорданские эксперты – военные и дипломаты, при участии израильских коллег. В этот раз СМИ, в первую очередь американские, предполагали возможность новой сделки по Сирии, которая бы подразумевала нивелирование роли Ирана в этой стране.

Накануне саммита советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон уверял, что Дональд Трамп поднимет тему «о выводе из Сирии иранских войск», которых там, впрочем, официально нет. Иран признает в Сирии лишь присутствие военных советников. Российские официальные лица утверждали, что никаких сделок не будет, особенно вокруг Ирана. Как заверял пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, «вряд ли реалистично», чтобы две страны принимали решения за третью. А накануне саммита он и вовсе мрачно прогнозировал в интервью RT: «Мы хорошо знаем отношение Вашингтона к Ирану. Но в то же время Иран является нашим добрым партнером по торгово-экономическому взаимодействию, по политическому диалогу. И поэтому это будет непростой обмен мнениями».

Никаких сделок действительно не было. Однако, по словам самого Путина в интервью Первому каналу, где он подвел итоги переговоров, Россия и США договорились по некоторым вопросам урегулирования в Сирии, «в частности в южной зоне деэскалации, в районе Голанских высот, с учетом интересов Израиля». «Мы об этом говорили ранее и с нашими иранскими партнерами», – сказал Владимир Путин.

То есть сделок нет – компромисс есть. Причем компромисс, устраивающий Тегеран. Ошибкой было бы считать, что Россия отвернулась от Ирана ради США или Израиля. Хотя в арабских соцсетях уже обсуждают, что Москва, как и Вашингтон, поставила во главу угла безопасность Израиля, отодвинув арабские и иранские интересы на второй план.

Суть компромисса очень проста. Россия не может заставить иранцев покинуть Сирию. Тегеран, как и любой восточный игрок, вообще очень плохо реагирует на язык угроз. Москва не сильно отличается по менталитету от своих соседей на востоке, и это хорошо понимает. Здесь уместно искусство торга. Иран, как и Россия, заинтересован в том, чтобы как можно скорее вся территория Сирии вернулась под контроль властей в Дамаске. Сейчас сирийская армия ведет операцию на юге, в зоне деэскалации, о которой год назад было объявлено в Гамбурге. Однако Вашингтон, в отличие от аналогичной ситуации весной в Восточной Гуте, не протестует. Более того, дал понять вооруженной оппозиции, что «умывает руки».

К саммиту в Хельсинки практически вся территории провинции Дераа, где семь лет назад началась «сирийская весна», была взята сирийской армией. На юго-востоке загвоздкой остается американская военная база «Ат-Танф», а на юго-западе проправительственные силы приблизились к Голанским высотам, оккупированным еще в 1967 году Израилем. Израильтяне пригрозили, что любой случайный снаряд станет поводом для атаки по сирийским позициям, как и присутствие в этом районе проиранских сил, в первую очередь ливанского движения «Хезболла». России инциденты между Израилем и Сирией, которых и без того немало, не нужны. Тем более что российская авиация активно участвует в операциях сирийской армии. Договариваться нужно было заранее.

Еще в начале операции в провинции Дераа в середине июня стало известно, что в ней официально не участвуют проиранские силы, и эта договоренность достигнута благодаря российским военным. Россия и Израиль активно обсуждали отвод проиранских сил на 60–80 км от израильской границы на протяжении нескольких месяцев. Но израильтянам всегда хотелось большего – полного ухода иранцев из Сирии. Этот разговор не вышел. Им пришлось довольствоваться тем, что Москва закрывает глаза на большинство ударов Израиля по сирийской территории и ищет компромиссы на границе.

Сами иранцы подчеркивают, что из Сирии не уйдут, и не комментируют отвод лояльных Тегерану сил на юге. Но почему бы не уступить в малом и согласиться не участвовать в южной операции, если ставки гораздо выше – укрепление позиций президента Башара Асада в Сирии, на которого иранцы вполне успешно влияют. А на юге сирийская армия при поддержке российских военных справляется вполне удачно и без иранского вмешательства. Так что, в отличие от глобального вопроса присутствия иранцев в Сирии, вопрос с их отходом от границы с Израилем был решен, по крайней мере на данный момент.

Еще проще было удовлетворить оставшиеся требования израильтян: сирийские солдаты не должны заходить в демилитаризованную зону между двумя странами, а структура и численность сирийских сил не должна нарушать соглашения 1974 года о размежевании между Сирией и Израилем. Тут, собственно, и спорить было не о чем. Москва никогда против этого не возражала. И поэтому с большим удовольствием в Хельсинки Владимир Путин и Дональд Трамп демонстрировали свое согласие в вопросе безопасности Израиля, на радость Биньямину Нетаньяху, который уже три раза в этом году посещал Россию. Но радоваться могут и в Москве, и в Тегеране – Башар Асад получает юг обратно, и все с этим согласны.

Условия Москвы

Также в Хельсинки Путин показал, что, хотя Россия согласна с США в вопросах безопасности Израиля, Москва оставляет за собой право ставить условия. «Хотел бы также отметить, что после завершения окончательного разгрома террористов на юго-западе Сирии, в так называемой южной зоне, ситуация на Голанских высотах должна быть переведена в полное соответствие с соглашением 1974», – сказал Владимир Путин. И это своеобразный ультиматум – сначала вы не мешаете нам, потом мы помогаем вам.

Россия неоднократно высказывала претензии США и порою Израилю за их заигрывания с вооруженной оппозицией, связанной с группировкой «Джебхат ан-Нусра» (запрещена в РФ). И еще за пару недель до саммита глава МИД РФ Сергей Лавров заявил, что никаких новых соглашений между Россией и США по югу Сирии быть не может, пока не до конца реализованы прошлогодние российско-американские договоренности по зоне деэскалации. То есть зоны деэскалации уже нет, а обязательства и ответственность за эту территорию в силе. Суть этих договоренностей, по словам Лаврова, в том, что на юге не должно остаться несирийских сил (не только проиранских, но и американской базы), сирийская армия будет контролировать границу с Израилем, и не будет никаких поблажек находящимся в этом районе отрядам «Джебхат ан-Нусры» и «Исламского государства» (запрещены в РФ). Москва утверждает, что свои обязательства выполнила и ждет того же от США и в какой-то степени от Израиля.

Еще один нюанс заявления Путина в Хельсинки – упоминание 338-й резолюции СБ ООН от октября 1973 года. Суть ее не только в прекращении огня между Израилем и Сирией в ходе очередной войны (что уже не актуально), но и призыв к израильтянам соблюдать более раннюю резолюцию 242 от 1967 года, где говорится о необходимости возвращения Израилем оккупированной территории. Мог российский президент не упоминать ооновские резолюции? Легко. Но раз израильтяне требуют соблюдения линии размежевания 1974 года, то и Россия помнит, что Голанские высоты оккупированы Израилем. Это уже реверанс в сторону сирийцев и иранцев.

Игры с политическим урегулированием

Если саммит в Хельсинки поставил окончательно точки над «i» в конкретной военной операции на юге Сирии, то будущее политического урегулирования в этой стране по-прежнему туманно. Во-первых, остаются открытыми вопросы по «ситуации на земле». Среди них – присутствие американских военных на восточном берегу реки Евфрат и будущее сирийских курдов, ситуация на севере Сирии, где в Идлибе под опекой Турции скопились радикальные силы, выдворенные из других частей страны. Во-вторых, политическое урегулирование не продвигается ни на одном из направлений. Ни в Женеве при посредничестве ООН, ни в астанинском формате под эгидой России, Турции и Ирана.

В Хельсинки и Путин и Трамп сказали очень много красивых слов, что сотрудничество между странами может спасти жизни людей и что нужно помочь сирийским беженцам вернуться в их дома, а для этого необходимо не только активизировать гуманитарное сотрудничество, но и наладить мирную жизнь в Сирии. Но не сказали как. Оба президента ушли от всякой конкретики относительно будущего Сирии.

Путин лишь дал понять, что Москва не отказывается от своих партнеров по сирийскому урегулированию в лице Тегерана и Анкары (и это был единственный раз, когда он упомянул Иран в сирийском контексте), но в то же время готова координироваться с малой группой по Сирии (США, Франция, Великобритания, Саудовская Аравия и Иордания).

Но уже после пресс-конференции, в интервью Первому каналу, Владимир Путин внезапно остановился подробнее именно на политическом урегулировании в Сирии. По его словам, Россия убедила президента Башара Асада сформировать свою часть конституционного комитета, компромисс по структуре которого, казалось, был достигнут еще в конце января на Конгрессе сирийского национального диалога, созванного по инициативе России. Этот комитет должен подготовить или новую Конституцию Сирии, или поправки к ней, но уже полгода не может начать работу из-за разногласий сторон. Даже состав кандидатов в комитет не определен. При этом в Дамаске долгое время даже и слышать не хотели о том, чтобы конституционный комитет заседал за пределами Сирии. Но в итоге под давлением Москвы составили список своих кандидатов. «Президент Асад это сделал, а оппозиция до сих пор не сделала», – заявил Путин и, в очередной раз используя футбольную категорию, подчеркнул, что «мяч сейчас на стороне оппозиции и тех, кто их поддерживает».

Мягко говоря, это не так. В июле оппозиция – как те, кто был в Сочи, так и те, кто отказался туда приезжать (Сирийский комитет по переговорам, СКП), – передала свои списки спецпосланнику генсека ООН по Сирии Стаффану де Мистуре. Как сказал в беседе с автором Карнеги официальный представитель СКП Яхья аль-Ариди, слова Путина в очередной раз свидетельствуют о желании России очернить оппозицию, что не делает Москву честным посредником. Трудно поверить, что президенту не доложили об отправленных списках. В чем же смысл его заявлений?

Путин затронул вопрос о списках оппозиции уже после пресс-конференции с Трампом в интервью для российской аудитории, которой, в отличие от западной, в общем-то неинтересны такие детали. Для него это был еще один шанс уколоть партнеров, которые не выполняют свои обязательства, как их видят в России, и не давят на сирийскую оппозицию, делая ее более сговорчивой. Таким образом в глазах соотечественников Путин перекладывает ответственность за увязшее мирное урегулирование на США и их союзников.

Стоя с Трампом перед журналистами, Путин никак не отреагировал на слова своего коллеги, что победа над «Исламским государством» – заслуга США, а Россия лишь помогала в этом. Хотя обычно он очень активно говорит о роли России в победе над этой группировкой. Авторство победы для Путина потеряло свою остроту, на российскую аудиторию это уже отыгранная тема – и почему бы не дать шанс коллеге хоть в чем-то быть убедительным перед его избирателями. Другое дело политическое урегулирование, которое грозит затянуться дольше, чем военный конфликт, и угрожает нивелировать любую победу. И россияне должны знать, кто в этом виноват, несмотря на все старания Москвы. Не случайно в конце пресс-конференции на заранее согласованную просьбу корреспондента телеканала RT прокомментировать слова госсекретаря США Майка Помпео, что в вопросе взаимодействия в Сирии мяч лежит на стороне России, Владимир Путин перекинул также заранее подготовленный мяч чемпионата мира по футболу Дональду Трампу. Свою победу в Сирии Россия уже получила, а вот ответственность за поражение намерена разделить.

Источник: Центр Карнеги

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook.