Украина и дальневосточный ракетный кризис

Очередной ракетный кризис вокруг Северной Кореи мог бы начаться с попытки и провала гарантий за разоружение Ирана — но так получилось, что ключ от дальнейшей успешности глобальных механизмов снижения эскалации ныне попал в украинские, а не иранские руки.

Сложившаяся на Дальнем Востоке военно-политическая обстановка является классическим примером того, как на самом деле взаимосвязаны все процессы в мире. Невыполнение гарантий, по отношению к Украине, стран, подписантов Будапештского меморандума, предсказуемо привело к разрастанию геополитического кризиса в совершенно другом регионе мира. Как говорится, «нельзя бросаться камнями, если вы живете в стеклянном доме».

Судя по всему, на примере Украины и ее Будапештского меморандума, Северная Корея окончательно разуверилась в возможности реальных гарантий за ядерное разоружение. Отчаяние и разочарование Пхеньяна во всемирном благе, гарантиях и справедливости буквально не знало границ. Но реакция КНДР на жестокий мир и ложность всяких гарантий принесла очевидную пользу — сорвавшийся с катушек северокорейский режим развязал руки Японии.

Реагируя на запуск ракет в сторону японского побережья, японская законодательная власть зимой этого года поручила правительству до 2020 года представить проект производства крылатых ракет средней и малой дальности. Вместе с дислоцированными в Японии силами авиации и ПРО США, эти новые японские ракеты обещают стать основой будущего японского щита сдерживания. Естественно, что о денонсации Японией договора о нераспространении ядерного оружия речь пока не идет. Поэтому, будущие японские ракеты однозначно проектируются под наиболее современное неядерное оснащение. Пресса предполагает, что им могут стать электромагнитные бомбы с аэродинамическими и другими способами нагнетания разряда, которые считается неядерным антиподом нейтронной боеголовки. Последняя, поражает максимум живой силы и минимум техники противника. Первая наоборот, выводит из строя больше техники, чем людей.

Но нельзя сказать, что в разразившейся на Дальнем Востоке благодаря КНДР гонке ракетных вооружений, Япония способна опираться только на такие колоритные технические новинки. И классическое оснащение сил сдерживания вряд ли будет забыто. Это в случае, если Пхеньян и его покровители обезумеют окончательно, и вооружат полноценную триаду носителей атомных бомб, способную на одновременный удар с суши, воды и воздуха. При таком варианте событий, на появление у Северной Кореи не щербатого, а полноценного ядерного “тризубца” надо будет реагировать. И дело рано или поздно дойдет до японских разработок, а затем и испытаний, в ходе которых, Токио вполне есть чем быстро и эффективно ответить на вызов. Японские запасы плутония, например, считаются вторыми в мире по объему после США. Они исчисляются десятками тонн, которых хватит для многих сотен боеголовок. В строгом соответствии с международным законодательством, японский плутоний хранится на территории стран Клуба Ядерных поставщиков. Специалисты в области контроля вооружений говорят, что вполне возможный отзыв этих запасов сегодня это почти фикция, которая, якобы, расположена не в плоскости практики, а в плоскости теории. То есть переговорного шантажа, и ядерной “пороговой” дипломатии. Но так ли все вообще серьезно с вдохновляющим Японию северокорейским испугом? Похоже, что да.

Тыловые детали нового японо-пхеньянского кризиса

После того, как часть территории Украины была захвачена в 2014 году, и договора о добрососедстве превратились в простые бумажки, у Пхеньяна действительно появился повод перестать верить в какие-то международные гарантии за ядерное разоружение. Ограниченное число тактических ракет и способная нести ядерные боезаряды артиллерия были у Северной Кореи и раньше. Но учебно-испытательные пуски ракет более мощных средней дальности в сторону безъядерной Японии начались только в последние два года. Этим испытаниям предшествовала большая подготовительная работа.

В частности, в самом начале новой волны гонки северокорейских вооружений, в 2013-14 годы, разочарование Пхеньяна системой международных гарантий вылилось в неприкрытый торговый демарш, который был принят в неожиданную сторону — против КНР, самого главного и могучего северокорейского союзника. В тот период, северные корейцы развернули новый угольный портово-железнодорожный хаб на границе с РФ. Как и все в КНДР, хаб получил военную задачу. Он был призван снизить риск северокорейской экономики от возможного присоединения КНР к санкциям ООН против КНДР. Эта задача была достигнута.

В результате, единственный до того времени крупный китайско-северокорейский пограничный железнодорожный узел утратил свою неповторимость. У этого пограничного хаба к 2015 году возник полноценный узел-дублер в лице российско-северокорейского, не менее мощного терминала, и практически, двойника. Пхеньян, благодаря ему, получил возможность поставлять уголь на китайский рынок с помощью российских компаний, и через территорию РФ. Для реальной оценки важности этого события в военной логистике Северной Кореи нужно знать одну деталь. Уголь антрацит, это “северокорейская нефть”. Главный экспортный товар КНДР, который приносит более 50% валюты. Она остро необходима росту достаточно хилой северокорейской военной промышленности, которая закупает много материалов и комплектующих на мировых черном и сером рынках.

Словом, к 2015-16 годам получилось так, что северокорейский уголь все равно будет идти на китайский рынок, несмотря на санкции. А вырученная за него валюта все равно будет поступать в КНДР. Только не через банки Шанхая, а через российские банки Владивостока, их китайские филиалы, или через офшорную зону Гонконга. Надеясь на добрую волю Москвы и Пекина, ГА ООН в конце 2016 года приняла полный запрет на импорт северокорейского угля, в том числе, запретив поставки по так называемой локальной приграничной “гуманитарной квоте” в 7 млн тонн в год. Но пользуясь открытием северокорейско-российского пограничного хаба, Пекин отказался отвечать за то, откуда и чей уголь поступает на китайский рынок через третьи страны. Ведь в конце концов, угля Китай ежегодно импортирует сотни миллионов тонн. И согласно с этими огромными объемами, вполне закономерно, что Пекин не назвал в числе третьих РФ, Гонконг. Ведь в конце концов, филиалы компаний оттуда могут работать где угодно. А также, как угодно перепродавать северокорейский уголь. Или его смешивать. Ведь уголь, в конце концов, по каждому камешку не маркируется. Где вагон угля с российского Кузбасса или Якутии, а где из КНДР, точно проследить довольно сложно… А вот отвечать, в случае присоединения к жесткому варианту санкций, придется только одним китайцам.

Весь этот детальный экскурс в логистику валютного обеспечения военной индустрии КНДР необходим для того, чтобы понять — насколько оказался глубоким нынешний северокорейский ракетный кризис. Попытка разорвать на части ранее добровольно разоружившуюся Украину, похоже, не на шутку озадачила Пхенъян. Северокорейский режим решил идти до конца, и по пути эскалации. Что касается Японии, то у нее уже вряд ли есть основания надеяться, что проблему с ракетами КНДР урегулируют какие-то очередные переговоры. Так что для Токио, новые ракетные программы принесут дивиденды на других направлениях внешней политики.

Украина, которая стала эпицентром провала многосторонних и многолетних гарантий за разоружение, кажется очень удаленной от поглотивших Дальний Восток процессов. Но и новый виток ужесточения военной политики КНДР, и беспрецедентная для этого региона ракетная эскалация были бы невозможны без полного фиаско международной политики разоружения на примере Киева.

Исходя из такого определения стартовой точки кризиса, украинская удаленность от дальневосточной эскалации выглядит полной фикцией. Потому что, даже если случится нечто невероятное, и РФ вернет Украине, захваченный у нее морской шельф и приграничные территории, прецедент срыва гарантий за разоружение все равно останется. Что касается намного более вероятного хода событий — дальнейшего ухудшения конфликта между Украиной и РФ, то он грозит стать буквально “золотой акцией” для многих государств дальневосточного региона. И не только одной Японии. Ведь вполне сравнимый с этой страной потенциал достижения так называемого порогового ракетного статуса имеют Южная Корея и Тайвань. Последний, по ряду отраслей оборонной промышленности, находится заметно выше японского. И эти страны вряд ли будут смотреть сложа руки на то, как рядом с ними растет уже не только китайская и северокорейская, но уже и японская военная мощь.

Вполне возможно, что гонка вооружений на Дальнем Востоке могла бы начаться не с “гибридного” нападения на Украину, а с другой отправной точки — например, с провала очень вероятного до 2016 года соглашения о разоружении и гарантиях между Ираном и США. Этот провал так же мог тонизировать режимы, вроде северокорейского или сирийского. И озадачить их не меньше, чем нынешнее украино-российское противостояние, которое готовилось в результате многолетнего, кропотливого и многостороннего разоружения украинской армии. Но с Ираном, судя по всему не сложилось. Поэтому, Украине явно придется смирится со своей новой ношей. Ведь чем дольше территориальные проблемы между Украиной и РФ будут оставаться безнаказанными и нерешенными — тем дольше этот кризис будет играть для Дальнего Востока роль триггера для новых вспышек эскалации. Какие в Киеве будут получать от этого дивиденды, из-за невероятной аморфности украинских политиков пока точно спрогнозировать нельзя. Как минимум, есть все шансы того, что одна из стран Дальнего Востока решит создать Украине в благодарность за свои новые военные шансы режим положительного наибольшего благоприятствования, который охватит не только торговлю украинской кукурузой, но и кредитно-банковский сектор, новые отрасли промышленности и ОПК. А как максимум, Украина может добиться от государств-партнеров признания мало кому известного, но очень перспективного статуса — ведь украинская диаспора в регионе всего Дальнего Востока является самой многочисленной среди других стран Европы. А ради защиты соотечественников, как известно, в мире очень часто решаются самые масштабные задачи.

Как гласит одна из китайских стратагем (стратагема №6): «Поднять шум на востоке, напасть на западе», что означает, что для того, чтобы решать ближние задачи, необходимо заняться дальними. Неожиданно, разрастающийся дальневосточный ракетный кризис может стать важнейшим фактором решения наших проблем с РФ здесь. Остается только проявить нужную нам внешнеполитическую активность в этом направлении. Как это сделать, мы расскажем в следующих статьях.