Сергей Толстов: «В Таможенном союзе самостоятельность украинских олигархов существенно уменьшится»

Сергей Валерианович, как Вы оцениваете сегодня «мягкую силу» России на Украине? Конкурентоспособна ли инфраструктура влияния России по сравнению с американской, евросоюзной, польской, немецкой и китайской?

Российское позиционирование на Украине имеет нечеткий характер. Можно говорить о спорадических волнах, отражающих большую или меньшую активность официальных структур, гуманитарных агентств и общественных организаций.

Российские информационные проекты последнего времени касались критики НАТО, американской программы ПРО и заключения соглашения о зоне свободной торговле между Украиной и ЕС. Были предприняты определенные действия, направленные на демонстрацию преимуществ членства Украины в Таможенном союзе и крайне осторожную и непоследовательную поддержку статуса русского языка.

Кроме этого, внимание традиционно уделяется таким темам, как общее историческое прошлое, победа над фашизмом, опыт стран СНГ. Ряд интересных мероприятий был организован посольством России и отделением Россотрудничества в Киеве, включая организацию выступлений историков, политиков и деятелей культуры, проведение дискуссий, обсуждения книг и общественно-политических проектов.

По линии церкви и ряда общественных организаций заметна поддержка православия (как цивилизационной формы) и традиций православной культуры.

Теперь о деталях. На официальном уровне призывы к украинской власти относительно присоединения к российскому интеграционному проекту были заморожены еще в конце лета 2011 г. На уровне информационных проектов демонстрация преимуществ участия Украины в Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве не сопровождается адекватной демонстрацией успехов этого объединения. Речь сводится к тому, что если Украина присоединится к евразийскому интеграционному сообществу, она получит ряд преимуществ, выражающихся в солидном увеличении ВВП, росте производства и торговли. Но об условиях и механизмах такого присоединения ничего конкретно не говорится. Очень мало внимания уделяется таким вопросам, как обоснование привлекательности российского интеграционного проекта, нет дискуссии о формах и принципах взаимодействия государств и предприятий в его рамках.

Кампания госдепартамента США по вопросам российской демократии и оспаривание российской внесистемной оппозицией легитимности избрания президентом В.Путина создали дополнительный негативный фон. Украинские СМИ как правило тиражируют западные информационные клише, по которым политика США и ЕС и ситуация в них не подлежат критическому анализу, в отличие от прессы самих этих стран и объединений. Экономический и долговой кризис в ЕС почти не обсуждаются, но когда речь идет о Соглашении об ассоциации между Украиной и ЕС, содержание которого остается не известным, явно доминируют позитивные оценки и ожидания. На украинском телевидении папа Римский – «понтифик» (первосвященник), а о патриархе Кирилле часто говорят как о политизированной фигуре и ставленнике Кремля. Что касается позитивной, или хотя бы объективной информации о России, в последнее время появился ряд программ на украинских FM-радиостанциях, однако они в информационном плане погоды не делают.

Западные информационно-политические технологии отрабатываются в расчете на восприятие статистически значимых слоев общества и проверяются на фокус-группах. В них точно расставлены акценты и ситуативно обновляется тематический и смысловой ряд.

Что касается организации российского информационного, культурного и политического влияния, можно отметить ряд объективных и субъективных особенностей. Связи России и Украины более многообразны, чем отношения с Западом. И поэтому в них больше взаимозависимостей. В информационном ряду доминируют сообщения и заявления представителей «Газпрома», которые часто носят откровенно хамский характер. С российской точки зрения газовые контракты 2009 года рассматриваются как явный позитив, с украинской – как не решаемая проблема, проявление дискриминации и угроза дефолта. В этой ситуации крайне сложно разделить гуманитарное сотрудничество и экономические противоречия.

Крайне негативный характер имеет тиражирование тезиса о невозможности нормального взаимодействия между В.Путиным и В.Януковичем. В такой ситуации вообще не ясно, как могут сложиться будущие отношения двух стран. Создается представление, что искать точки компромисса в такой ситуации бессмысленно, и остается ожидать возвращения в политику Ю.Тимошенко либо очередных пертурбаций в украинских верхах.

На имидже России крайне негативно сказываются конфликты и скандалы в отношениях с Минском, что позволяет ставить под сомнение успех евразийского интеграционного проекта.

В силу обстоятельств украинский менталитет чувствителен к российско-американским противоречиям. Вместе с тем, создается ощущение, что Москва уже все решила без учета мнения Киева и не рассматривает внеблоковый статус как позитивный фактор европейской политики.

Можно также отметить, что свободной дискуссии с участием российских политиков в украинском медиа-пространстве практически нет, а на тех телемостах, которые проводятся отделениями российских информационных агентств, российские политики и эксперты, как правило, говорят об украинской перспективе как о решенном вопросе – в смысле отсутствия альтернативы вхождения в российский интеграционный проект. При этом законопроект об основах языковой политики в Украине не получил сколько-нибудь серьезной поддержки со стороны украинских редакций российских СМИ, равно как и со стороны украинских властей, что обеспечило оппозиции приоритет в его информационных и политических оценках.

Т. о., эффективности влияния российской «мягкой силы» в Украине в равной мере препятствуют неясность принципов, целей и перспектив двусторонних отношений, нечеткое определение преимуществ участия Украины в Таможенном союзе и ЕЭП, а также шаткость российского цивилизационного проекта, которому российские официальные круги до последнего времени явно не уделяли достаточного внимания.

По сравнению с российскими проектами «мягкой силы», западные проекты более технологичны и эффективны. В том числе с точки зрения эффективности затрат и полученных результатов. В то же время политическое давление со стороны европейских политиков и политических представителей во главе с послом Ж.М. Пинту Тейшерой, которое тоже можно рассматривать как фактор влияния, направленного на изменение поведения, в последнее время приобрело беспрецедентную интенсивность.

В плане длительности и недемонстративности следует отметить влияние Польши, которое создает эффект «наиболее надежного», естественного партнерства и демонстрирует наиболее лояльное среди всех стран ЕС отношение к Украине как к стране и соседу. При этом польское влияние сопровождается активным использованием фактора предоставления льгот соотечественникам – украинцам, имеющим польские корни, что делает получение статуса поляка особо привлекательным.

Что касается кругов, близких к правительству Германии, с их стороны прозвучал ряд заявлений, которые задевают чувства самоуважения украинцев, в том числе по поводу европейской перспективы и бойкота футбольного чемпионата. Кроме этого, создается впечатление, что в Украине официальный Берлин интересует главным образом личность и статус Ю.Тимошенко и в меньшей мере – нескольких других бывших министров и функционеров ее кабинета. Поскольку европейцы не проявляли особого беспокойства в связи с удручающе негативными тенденциями развития страны в предыдущие годы, нынешняя критика уголовного преследования представителей оппозиции, коррупции и анархии в судебной системе и т. п. не оказывает должного эффекта.

Что касается Китая, особой активности со стороны китайских правительственных агентств и культурно-информационных институтов пока заметно не было. Основная деятельность в этой сфере ограничивается распространением информации со стороны посольства, организацией бизнес-форумов и мероприятиями по линии общества дружбы.

Как вы считаете – внешнеполитическая линия Украины находится в тупике? Можно ли ожидать смены руководства Министерства иностранных дел, или Константин Грищенко «вечен» по причине своего авторитета в двух, важных для нас столицах, — Вашингтоне и Москве?

— Украина оказалась в крайне неблагоприятной внешнеполитической ситуации. Страну подталкивают к выбору между ассоциацией с ЕС и вступлением в Евразийский союз. Удержаться в нынешнем внеблоковом статусе становится все трудней. Можно ли считать это тупиком? Можно, если считать что нынешнему, промежуточному и неинтегрированному статусу Украины нет альтернатив. Для того, чтобы обеспечить такой статус, нужно найти альтернативу российскому газу, обеспечить поставки нефти, поднять машиностроение, обеспечить разработку и выпуск высокотехнологичной продукции, ввести импортозамещающие производства.

Если ситуация изменится, Украина либо станет частью европейской зоны влияния в рамках «Восточного партнерства», либо вступит в Евразийский союз.

В первом случае нас ждут перепрофилирование структуры экономики и перераспределение собственности. Производить Украина будет то, что нужно ЕС. Предприятия машиностроения в большинстве случаев ждет сдача на металлолом. Неизбежно увеличение эмиграции. Возможно, создание ЗСТ с ЕС будет способствовать притоку капитала в отрасли, способные давать быструю отдачу. Например, в переработку сельскохозяйственного сырья и сборку готовой продукции. Но в целом прогноз по большинству отраслей, кроме сырьевых, скорее негативный.

В случае вступления в Таможенный союз и ЕЭП вероятно оживление экономики на фоне сокращения самостоятельности во внешней политике. Трудно предугадать, насколько ограничение украинской разновекторности будет существенным. Возможно, Киеву придется отказаться от европейской перспективы, принять приглашение о вступлении в ОДКБ и связать себя обязательствами в сфере обороны и безопасности. Если Киеву удастся договориться о новом режиме поставок нефти и газа, конкурентоспособность экономики увеличится. При этом самостоятельность олигархов существенно уменьшится.

Роль министра иностранных дел преувеличивать не стоит. Он все же лишь исполнитель определенной политики. То есть, правила игры определяет не он. В Вашингтоне его принимают и уважают как профессионала, но особой теплоты в отношениях не заметно. Для того, чтобы получить высший бал от Х.Клинтон, нужно не только три часа говорить с ней на правильном и чистом английском, но следует проявлять правильные эмоции и говорить нужные вещи, а именно – то, что ей приятно слышать, в том числе с геополитической и идеологической точек зрения. А если говорить о трудностях и способах решения проблем, и тем более спорить или не соглашаться, можно добиться определенных результатов, но теплых отношений не установить не удастся.

Что касается Москвы, здесь к министру К.Грищенко отношение сложное. Он пользуется доверием как дипломат. Но помогать с точки политического роста и укрепления авторитета в Москве склонны не ему, а П.Порошенко. Ведь именно П.Порошенко московские чиновники нарочито подыгрывали, когда после визита в Москву дали возможность объявить о прекращении «сырной войны». То есть, по-правде никто эту самую «сырную войну» не прекращал. Договорились о проверках и увеличении срока вызревания сыра, после чего Москва пообещала проверять каждую партию экспортных поставок и каждое украинское предприятие. Но объявить о победе позволили именно П.Порошенко, который отличается от К.Грищенко тем, что может играть свою игру. Соответственно, делаем вывод, что в российском руководстве либо делают определенную ставку лично на П.Порошенко, либо хотят, чтобы в Киеве было больше центров принятия решений, что позволит «войти» в игру и сделать ее более результативной.

Кто сегодня советует Президенту по внешнеполитическим вопросам?

Формально – С.Левочкин, К.Грищенко, А.Гончарук. Но это лишь узкая сфера.

Более важны стратегические вопросы – отношения с Россией, США, Китаем, интеграционные проекты. Механизм принятия решений по этим вопросам остается не ясным. В подготовке решений наверняка участвуют Н.Азаров, А.Клюев, Б.Колесников. Участие лидеров промышленно-финансовых групп заметно, но не артикулируется. Есть консультанты из числа американских экспертов и лоббистов. Утечки информации из «внутреннего круга» практически отсутствуют.

Назначения последнего времени – в частности, Дмитрия Саламатина и Игоря Калинина, являются ли они уступками России, шагами, направленными на своеобразное ассиметричное сближение, либо вообще не имеют пророссийской подоплеки?

Думаю, что назначения носят прагматичный характер. Посты получили люди, которые имеют определенную репутацию и доверие у своих визави в Москве и не имеют особых обязательств перед Западом. Разумеется, они не будут служить «иностранному государю», но будут соблюдать определенные правила игры. Например, относительно военных заказов на украинских предприятиях ВПК. Эти люди вряд ли сочтут своим долгом немедленно сообщить в Вашингтон или Брюссель о том, кто, чего и сколько заказал на том или ином украинском заводе. Они гарантируют сохранение ноу-хау, сохранность документации, выполнение сделок. В то же время, они подотчетны президенту и будут проводить его политику. То есть, если решение о сближении с Россией будут принято, они будут такое решение выполнять, а не саботировать. Что касается нынешней ситуации, без решения принципиальных экономических вопросов любое ассиметричное сближение маловероятно.

Можно ли говорить о том, что Валерий Хорошковский и Андрей Клюев усилили, соответственно, евроинтеграционное направление и СНБО – или это все же некая почетная опала?

— В.Хорошковский, похоже, успешный менеджер. Но его роль в правительстве остается не понятной. Он больше производит впечатление «резервной фигуры». В Минфине он побывал только затем, чтобы подготовить назначение нового руководства финансового блока. Заметных ошибок в отношениях с Брюсселем он не допускает. Похоже, он действительно считает европейское направление вполне реальным.

Формально перевод А.Клюева в СНБО не является понижением или ссылкой. Он вроде бы выведен из игры, но ведь до выборов остается меньше полугода. Так что, на фоне выборов у А.Клюева будет чистая репутация. При этом он напрямую связан не только с восстановлением СНБО, но и с подготовкой выборов.

Что касается «европейской интеграции», ничего срочного в этом отношении не предвидится. Соглашение об ассоциации в содержательном отношении подготовлено, и до парламентских выборов здесь ничего существенного не произойдет. Разве что Европейская Комиссия заморозит или сократит предоставление технической помощи по отдельным программам. А там видно будет. Не исключено, что после парламентских выборов колоду власти еще раз крепко перетасуют.

Наконец, какие перспективы Украины на внешнеполитическом поле – есть ли жизнь после ЕВРО-2012?

Жизнь после Евро-чемпионата быстро войдет в привычное русло: летние отпуска, сбор урожая, и, наконец, парламентские выборы. После выборов – Новый год и начало осеннее-зимнего отопительного сезона. Зимние поставки газа – это всегда очередной тест на прочность.

А если серьезно, в Вашингтоне администрация Барака Обамы не будет ставить Киев в невыносимое положение, поскольку понимает, что если Киев не удержится экономически, иной перспективы, чем принять условия В.Путина у Украины нет.

Пестрый конгломерат политиков в Брюсселе и столицах стран ЕС, взахлеб рассуждающий о демократии и Ю.Тимошенко, будет крайне недоволен тем, что ей не дали поучаствовать в парламентских выборах. Но мало кто в Европе проявит намерение сделать что-то полезное для того, чтобы правовая защита украинских граждан стала чуть ближе к правовым гарантиям европейцев.

Структура нового парламента будет более сложной. Мажоритарщики попытаются образовать свои фракции, а оппозиция попытается убедить Запад не признать результаты голосования. Если власть не сможет расширить базу поддержки и сформировать коалиционное правительство, вялотекущий кризис может затянуться, включив обратный отсчет времени для начатого в 1991 политического проекта.

Институт