"Зомби-атаки России" и ахинея в подготовке новобранцев в ЗСУ. Дмитрий Глущенко о ситуации на фронте

В интервью Юрию Романенко офицер ЗСУ Дмитрий Глущенко рассказывает о текущей ситуации на фронте, тактике противника и проблемах украинской армии. Он описывает усиление воздушной разведки врага, тактику "зомби-атак" и применение беспилотников. Глущенко критикует неэффективность новых оборонительных линий и проблемы с мобилизацией. Офицер делится опытом борьбы с дронами-камикадзе и призывает к более эффективному использованию ресурсов. Он подчеркивает необходимость изменения отношения к солдатам и отказа от устаревшей советской тактики. Глущенко также затрагивает проблемы коррупции в тылу и отсутствия единства в обществе. Несмотря на трудности, он верит в победу Украины, но предупреждает, что для этого нужны серьезные изменения в подходах к ведению войны и управлению армией.

Юрий Романенко: Друзья, всем привет! Сёрферы, безельники, девианты. Продолжаем наши эфиры. И сразу перейду к делу. У нас в гостях интереснейший человек, герой, фронтовик. Прямо вот с фронта к нам включается. Дима Глушенко, привет!

Дмитрий Глущенко: Добрый вечер, добрый вечер, медоеды все, зрители, друзья и недруги. Всех приглашаем на нашу встречу.

Юрий Романенко: Я назвал эфир "Тренды войны с Россией", "Фронтовик Дмитрий Глушенко, ситуация на фронте лета 2024 года". Наш прошлый эфир вызвал фурор, потому что его посмотрело огромное количество людей. У меня там на тиктоке несколько миллионов просмотров было именно по твоим роликам и в ютубе, и на шортах, и сам эфир хорошо взял. В принципе всем зашел такой системный позитивный, такой органичный организационный настрой, потому что ты много рассказал всяких практических вещей о том, как воевать, как организовать работу боевого подразделения, которым ты командуешь.

Давай попытаемся рассказать зрителям, что изменилось. Сейчас идет позиционная война. Но как мы уже в прошлый раз с тобой говорили, и с другими нашими гостями, рисунок войны меняется буквально каждые пару месяцев, появляются какие-то новые моменты. Вот, собственно говоря, что сейчас происходит на фронте? Что появилось за это время?

Дмитрий Глущенко: Для атмосферности еще нашим зрителям скажу, что нахожусь сейчас непосредственно на КСП роты на линии соприкосновения. И надеюсь, что нашему противнику это будет интересно, и ничего сюда мне не пришлют, потому что теоретически прилетает, попадает.

Я хочу по поводу нашего прошлого эфира сказать об обратной связи. Помимо того, что он много набрал просмотров, он имел несколько позитивных для меня результатов сразу же. По возвращению на следующие сутки мне позвонил мой друг из Запорожья. Василий Бушара, который возглавляет волонтерский фонд. Говорит: "Что тебе надо?" А мне реально нужен был РЭБ. Новые РЭБы сейчас начали работать, противник на других частотах. За 20 минут собрали необходимую сумму, заказали РЭБ, сейчас он работает на передовых позициях.

Кроме того, бригада меня заметила. И мы начали получать сейчас довольствие уже и дроны. Мы получаем FPV в принципе в достаточном объёме, уже получаем в бригаде. Сейчас этот вопрос закрыт, мы не собираем уже ни на FPV, ни на дроны, у нас есть достаток. Плюс активнее начали работать наши партнеры, увидели результат. И в этом плане ситуация с оснащением очень здорово улучшилась. У меня проблем сейчас со средствами поражения вообще нет. Можно играться, выбирать разные системы.

И на меня вышел после нашего эфира производитель дронов "Громов", познакомились с собственником. Ещё раз хочу сказать, что это очень хорошая компания, делает очень хороший продукт, у них классная поддержка. И нас включили в программу тестирования нового оборудования. Они там начали делать десятки с ночным видением. У меня до этого не было ничего ночного. Нам прислали ночную "десятку".

И вот что прикольно, с самого начала она отлично работала. Не надо было ничего донастраивать. Ребята отработали на полигоне, потренировались, потому что ночные полеты — это специфика, тем более на FPV-шках. Буквально там два-три дня тренировок и началось боевое применение. Вышли, отработали, шухер навели со сбросами. То есть именно ночная, и как камикадзе, и как бомбардировщик. Отработали несколько вылетов, работу выполнили хорошо.

И плюс мы еще начали модернизировать эти "Громы", ставим ночные камеры с трофейных российских беспилотников. То есть это вот такого из позитивного, что у нас произошло после нашего эфира.

Юрий Романенко: Ну это очень хорошо, и мы со своей стороны тоже тебе поможем. Ты просил, чтобы мы поставили QR-код для сбора на ПВО, правильно?

Дмитрий Глущенко: Да, 100%.

Юрий Романенко: И вот давайте соберем Диме. Я сразу с самого начала объявлю, потом еще несколько раз напомню. 350 тысяч гривен нужно. Я кинул банку в описании к эфиру. Там все карточки, короче говоря, все реквизиты есть. Давайте Диме поможем. Ну и рассказывай, что там за пикап нужен.

Дмитрий Глущенко: Да, что касается ситуации на фронте, реально меняется тут практически каждую неделю. Бывает, боец где-то выпадает на больничный на неделю, и приезжает уже в совершенно другую обстановку. Сейчас очень усилилась у противника разведка на базе беспилотников типа "крыло". То есть очень редко летают у них сейчас "Мавики", "Орланы" в качестве разведки, они используют "Суперкамы", "Орланы", "Залы".

Они висят постоянно над головой, постоянно контролируют линию соприкосновения, заходят достаточно далеко в тыл. Это основная такая проблема. Я решил этот вопрос, смотрю, что и у более крупных подразделений нет эффективных решений на сегодняшний день. Видел в Одессе, как гоняются на самолетах за ними, на старых машинах разные эти. Мы сейчас пробуем работать по ним из ПЗРК.

Подготовил экипаж, подключились через бригадную программу, нам сбрасывают информацию по их маневрам, где маршруты, куда они ходят, провели анализ, определили места работы. И у меня ребята сейчас выезжают на боевое дежурство в тыл. Ну они тоже хитро действуют, постоянно меняют маршруты, поэтому приходится постоянно за ними курсировать. И сейчас у меня экипажи работают уже по отлову этих "Суперкамов", "Зал" и "Орланов".

Пока результатов нет такого, чтобы что-то сбили. Но что интересно, когда мы начали работать, очень снизилась частота полетов и в тылу, и на линии соприкосновения. Скорее всего, у них тоже мощные средства РЭБ есть, они видят нашу работу. То есть они видят, когда наш беспилотник высоко поднялся, они не видят ориентиров, но они видят, что он высоко висит. То есть они могут сигнал засечь на большом расстоянии. В принципе, их сигнал мы тоже засекаем за десятки километров.

И из-за того только, что мы начали работать, и скорее всего, что они видят нашу активность, они сейчас летают немножко меньше. Вот это сейчас новая такая у меня фишка, чем я сейчас занимаюсь достаточно плотно. И задача хотя бы три штуки сбить, чтобы они меньше летали, потому что для них потеря этих аппаратов достаточно чувствительная.

Юрий Романенко: А что они у вас, я так понимаю, ведут позиционную борьбу? То есть там нет такого обострения, как под Торецком или на Купянском направлении, они так не лезут, то есть у вас вы бодаетесь или как?

Дмитрий Глущенко: Без использования техники идут малыми группами, численностью до роты, по нескольким направлениям. Начинают продавливать сначала, как это классика, идет артподготовка, причем достаточно качественно все происходит. Подготавливают они, отрабатывают места дислокации, отрабатывают против нашего выдвижения, подавляют очень сильно опорные пункты, по максимуму разносят.

Потом работают беспилотниками, потом идут штурмовые группы. И такими зомби-маршами, что, реально, непонятно, какая у них мотивация. Наши бойцы за два дня уложили, по сути дела аннулировали роту двухсотыми-трехсотыми. Но они через два дня опять лезут, понимаешь. Это идет бодание такое за один опорный пункт, туда-сюда качаем. Забрали, отбили, забрали, отбили.

Юрий Романенко: Ну и соответственно, это все происходит вот в условиях жары такой, да? То есть ты говорил, что тактика выжженной земли сейчас используется активно, то есть они жгут наши поля?

Дмитрий Глущенко: Нет, это у нас в позиционной войне как бы оно просто сейчас очень жарко, сухостой, и возгорается от чего угодно, там даже просто мина упала или что угодно бросить - оно загорится. У нас постоянно идет фаер-шоу, то друг устраивает по возможности. Для меня это вообще фишка. Я вообще люблю, как я помню, люблю фейерверки, летят себе, проезжаются в шоу.

На прошлой неделе я вообще устроил там системную работу. Мы нахрен выжгли все подходы и ближние подходы, точки их концентрации, потому что они там спустились уже ближе к нам, подлезли, видно начали накапливать силы. Мы точку подскока, заходы на дежурство - мы её полностью выпалили. Все пути подходов тоже выпалили им. Но они по нам бросают по возможности. Такое идёт бодание именно по выжиганию позиций и подходов.

Сейчас это плановая работа. Недавно с левой стороны от нас наш РСЗО хорошо поработал, сегодня пожёг им позиции тоже, и БК детонировал. Раз нашли позицию пилотов, мы её тоже сожгли.

Причем все самодельное, не то что самодельное. Покупаем термитные заряды, к ним лепим самодельные зажигательные смеси или напалм. Бензин, пенопласт, ацетон - там пропорция определенная. Забрасываем, сам термит не так возгорается, он сгорел там две минуты и все. А вот вместе с напалмом работает отлично.

И тут постоянно пожары. Каждая смена завожу новые огнетушители. Тоже пытались меня сжечь на передовых позициях. Ну нормально, там отбились.

Тут важно что? Допустим, по рекомендациям, мы опять возвращаемся к нормальным фортификационным сооружениям. То есть там, где хорошо правильно зарыты, вырыты ходы сообщения правильно, нормальной ширины с бруствером, где блиндажи крыты не в 20 см, чтобы отмазаться от проверки, чтоб командир не ругался типа "мы сделали". А нужно, допустим, три наката на блиндаж, там огневая точка - два наката и минимум 40-50 сантиметров земли. Тогда ее практически невозможно зажечь.

Вот к нам подошли, все вокруг сгорело, позиция нормальная, никаких повреждений, немножко дыма было, провода перегорели, ну 15 минут без связи, но быстро восстановили, все работало, все крутилось. А есть примеры совсем недалеко, где полностью сгорел опорный пункт. То есть вообще сгорело все, выгорело.

Юрий Романенко: Почему?

Дмитрий Глущенко: Потому что халатно отнеслись. Командир обеспечил полностью всеми материалами, но личный состав отнесся халатно. Сделали, да сделали. Тяп-ляп, налепили. А по итогу сгорела полностью позиция. Теперь в два раза больше работы. Мы лопатками почистили, немного подкрасили и работаем дальше.

Поэтому возвращаемся опять к позиционной войне. Прежде всего это самая главная - фортификация. Копаемся, копаемся, накрываемся, входы с перекрытием закрываемся, запасные позиции делаем, резервные, ложные. Бесконечная эта работа, постоянно надо рыться. И тогда можно как-то выжить.

Юрий Романенко: Смотри, а вот ситуация принципиально уже поменялась после того, как государство начало большую фортификационную работу? Было куча скандалов на Харьковском направлении, вы тоже на себе это ощутили. В принципе, в медиа большое внимание сейчас этому уделяется, периодически всплывают новости.

Дмитрий Глущенко: Честно тебе скажу, то, что мы видим здесь - это, наверное, процентов на 80 просто тупой распил. Просто тупорылый распил идет. Единственное, что нам он позволяет - ну, где-то как-то перехватиться лесом, потому что нас сейчас практически не снабжают лесом, его весь везут на эту вторую линию. Но я когда посмотрел, как они роют, где они роют - это на хрен не нужно вообще.

Где-то делают окопы не на возвышенностях, а в чистом поле либо внизу склона. Какой там баран это всё планировал, вообще непонятно. Как это происходит, я не знаю. Но с точки зрения эффективности - дайте лучше нам этот лес, мы здесь окопаемся, хрен кто куда пройдёт. А эти вторые линии... Дайте нам нормально укрепиться здесь, впереди. Они сейчас эту третью линию роют. Техники там много гоняют, ездят, но, блин, честно говоря, зубы дракона - я не знаю, куда они собираются так отступать. У нас не такие планы далекие, как они там строят, куда они там планируют отходить.

А ближе здесь сильно не настроишь, потому что сейчас у них тоже работает и артиллерия, и беспилотники. Допустим, ребята строили наши там, новомосковцы, артиллерийские позиции - ну, постоянно разносят их. То артиллерией накроют, то беспилотником. То их беспилотник-камикадзе прилетит. И там постоянно техника выходит из строя. Подальше строят - туда бьют "Ураганами", тоже мешают строить.

Ну, есть такая, больше показуха, знаешь, как у нас это все любят. Не вижу я эффективности. Ну, и какая-то польза для нас, что мы можем раздобыть правдами-неправдами хороший лес. Чем мы и пользуемся.

Юрий Романенко: Ну, и я так понимаю, что ситуация с боеприпасами, она тоже стабилизировалась после этого, после весны, когда американцы приняли решение дать нам больше?

Дмитрий Глущенко: И жареные гуси сами не прилетают, все суетятся, бегают, мокрыми трусами тушат, они перепуганы. Но, честно говоря, сейчас по нашей артиллерии и минометам я такой счастливой картины не вижу. Я опять скажу, что есть у ребят ограничение в боекомплекте, нет возможности работать плотно, и та же самая ситуация с разведкой. У нас тут не жирно. Хотя, в принципе, активные действия идут.

Противник штурмует сейчас практически по всей линии боевого соприкосновения, но штурмует не концентрированными маршами, когда они шли колоннами. Нет. Они идут небольшими группами, численностью до роты, до взвода и пытаются захватить опорный пункт, зайти, закрепиться на нем. Теряют огромное количество людей, это просто зомби-апокалипсис. Вот каждый день смотришь съемки, кому-то это полный пипец просто, прямо по полю лезут.

Наши устраивают сафари, а те влупили из миномета, а те из FPV-беспилотника, те сбросили дроны, они падают. Но интересно, что скажу, вытаскивают друг друга, не бросают. Когда уже совсем тяжело, смотрю - тянут, вот тащат, за ними гоняются. Поэтому сказать, что у нас тут сильно тихо - нет, но избытка я пока не вижу по боекомплекту, потому что можно было намного веселее работать.

Юрий Романенко: Скажи по настроению, вот сейчас мобилизация пошла, после 17-го начинается новая волна, обновления заканчиваются, какие ожидания на фронте в связи с этим?

Дмитрий Глущенко: Ну честно говоря, у нас особо ничего не изменилось. Единственное, что произошло на этой части, говорю, это не есть военная тайна - я немножко разжился людьми, немножко зашевелился благодаря интернациональным движениям. То есть ни для кого не секрет, активно заезжают к нам иностранцы, и русские тоже к себе сейчас везут разные народности мира.

То есть у нас в основном мексиканцы, бразильцы, португальцы. У них тоже есть колумбийцы, к сожалению, колумбийцы у нас в основном... Они тоже себя ведут как колумбийцы, я так понимаю. Ну, я там общался. К нам попадают пожарные, полицейские, военнослужащие армии. Для них сейчас наша зарплата очень хорошая. То есть штатная зарплата, они подписывают контракт. И видно, что у них там меньше проблем, они как раз могут приехать. А к противнику, я так понимаю, больше идут картельные ребята.

И вот из-за этих мы немножко разжились, и мне легче копаться, легче тут работать. А то, что нам дают по мобилизации - обнять и плакать. Это просто сторожа у меня, охраняют базы, охраняют расположение. Свежего притока нет, и про какие-то новые бригады рассказывают - полное недоразумение.

Понимаешь, я вот, честно говоря, со своего уровня я абсолютно не вижу смысла формировать большое количество резервных бригад, тем более которые не вооружённые. Нужно по максимуму заполнить адекватным пополнением действующие рабочие части. Почему? Во-первых, здесь огромное количество опытных людей. То есть то, что учат в учебках, Юра, это полная ерунда, это полный бред. Даже на уровне, не хочу обижать, бригады то, что дается, не совсем соответствует тому, что мне нужно. Поэтому у меня свой родной учебный центр.

Мы вырыли, нашли посадку. Мы вырыли имитацию наших позиций, полностью повторяющую нашу передовую позицию. Люди копали, учились. То есть одна тренировка. Каждый день я провожу практически обучение. Сержанты мои проводят занятия по тем направлениям, которые нужны.

Понимаешь, сейчас вот это до сих пор смотришь, везде учат: "Иду, держу тройки, двойки там справа, слева". Ну какой, нахрен, "иду, держу"? Да ползти до окопа надо, занять позицию. И максимум, что мне нужно, это чтобы у бойца был навык интуитивной стрельбы из окопа. Самая большая проблема на ротациях - их в машину надо правильно загрузить, из этой машины выгрузить, понимаешь? Потому что когда они ночью грузятся и выгружаются, потом, блин, то оружие профукают, то личные вещи, то кто-то потерялся еще по дороге.

То есть вот эти моменты нужно отрабатывать. С ними вообще никто не работает. Да, базовое обращение с оружием там, ну, чтоб зарядил, разрядил, поставил на предохранитель, там, стрельнул интуитивно - да, это нужно. Но ключевые моменты, которым не учат в учебках, а я тренирую каждый день.

То есть, говорю, проблема - загрузиться в машину. Потому что дали мне как-то подкрепление, а они там, ну, модные, крутые все, в обвесах, в масках такие. Заряжены по рога, понимаешь? Пока залезли в машину, вылезли, поломали кучу оборудования. У людей нет навыков.

А тут же, смотри, основное средство передвижения - буханка. То есть, людей много, 8 человек, с вещами, с боекомплектом, с водой. Это нужно компактно сесть, правильно разместить, чтобы потом вылезти, всё это достать, быстренько построиться, правильная дистанция движения, маршрут - старший ведёт. В случае, если, допустим, идёт обстрел, либо там вражеские беспилотники - рассредоточиться, спрятаться, перекличка "все живы, здоровы", собрались, выдвинулись дальше.

Такие вот моменты нужны, никто их не учит. А это основа выживания, потому что основные проблемы у нас везде - это период ротации, это заход, выход с позиции, это самое опасное время.

Прикинь, заходит новая бригада без опыта, без понимания вообще, что происходит. А война реально постоянно меняется. То есть берешь сейчас человека, любого бойца, берешь там самого лучшего, ставишь на инструктора где-то в тылу, он через месяц будет "лунтиком", вообще не понимающим, что происходит, потому что здесь постоянно что-то меняется. Очень много ситуаций, как бы постоянно идут изменения.

Даже как ты радиоэфир слушаешь - вот за этот период, в котором мы с тобой общались, у меня в три раза прокачалась вся работа по РЭБ. Три раза увеличили, нарастили количество частот. Соответственно, меняется оборудование, меняется комплектация питания. Понимаешь, а у нас в учебках чему они там учат? Ну, какие-то вещи есть там полезные, но они далеки от войны.

Естественно, заходят эти новые бригады, и то, что мы имеем через неделю, умножают на ноль. Всё. А так приходит пополнение, старые бойцы делятся с ними опытом. Этим повеселее старикам становится, что движняк молодой какой-то, молодая кровь, настроение поднимается, потому что уже друг другу надоели, три года одни и те же лица.

Я считаю, что неправильно это происходит и абсолютно неэффективно. Может быть, должны быть какие-то тренированные супер-пупер-звериные бригады, и то, мне кажется, их надо брать на базе каких-то рабочих, воюющих бригад, отвезти, доукомплектовать их, подготовить там. Допустим, и держать в резерве. Но собирать полностью новую бригаду, вооружать, оборудовать - просто просрать людей, просрать оборудование, просрать кучу бабок. Вот и все. Ну вот мой взгляд, как бы это такой мещанский, из окопа.

Юрий Романенко: Ну какой мещанский ты! Ты прямо на передке, поэтому тебе, наверное, лучше знать. И в этом контексте, кстати, ещё такой вопрос. Там после того эфира масса людей спрашивали, можно ли попасть к вам в подразделение. И, собственно говоря, есть ли такая возможность или нет?

Дмитрий Глущенко: Есть возможность. Сейчас, вроде бы, решили этот вопрос с контрактом. Потому как до того момента меня просили, и ребята: "Давай, запишешь, люди звонят". Но понимаешь, что уже вся схема такая была, тупорылая, армейская, я вообще не понимаю, как это всё работает. Ты находишь человека, обещаешь ему должность, допустим, он подходит, то есть, везде эффективно. Ты его мобилизуешь, допустим, через нашего мобилизационного офицера, отправляешь в учебку, и бац - его украли. У нас украли, пипец, целую роту людей.

Вот находишь, обещаешь, да, всё, в штурмовики или в какую-то ещё часть, понял? Ну, нечестно так с людьми. То есть какая может быть эффективная мобилизация? Все же это знают.

Юрий Романенко: Это ты о чём?

Дмитрий Глущенко: Ну, у нас же, реформирование сейчас идёт. Мы получили новую штатную структуру согласно НАТО-вским стандартам. Я так понял. У меня рота сократилась, численность боевой роты сократилась на 35%, прикинь. 113 людей, у меня теперь 78. То до этого у меня людей не хватало, у меня там по списку было, допустим, 90-95, у меня были ещё ваканты, я мог добирать. А сейчас у меня получается даже люди, которые у меня есть, сократились, офицерские должности там убрали...

35% сократили состав. Задача хоть осталась та же самая. Как бы нарезка осталась. Ещё больше. Я понимаю, что может быть в НАТО такие стандарты, там руководят сержанты. У нас вообще никто не занимается подготовкой сержантов, только на уровне личной инициативы. То есть мы со взводными, с командирами готовим командиров отделений, которых постоянно вымывают. Да.

Это фиктив, понятно, что армией должны руководить сержанты и генералы. Это правильно. Но там же подготовка сержанта, извини меня, дело серьёзное, там сержант готовится, там он только полугодичные курсы специальной сержантской школы проходит. Там целое дело подготовки. Он по этим всем протоколам тертый, то есть он проходит обучение по всем стандартам, по протоколам. А у нас, блин, водители пришли, какие там командиры отделения, люди собрать себя не могут.

И они внедряют, получается, сейчас форму внутри. А суть осталась советская, дрочит эта вся бюрократия с бумажками. И я сейчас, ну, чуть ли не на ноль выхожу, понимаешь, это праздник у меня. Потому что сидишь постоянно с какой-то ерундой занимаешься. С бумагами, с отчётами, с какими-то докладами. Ну, блин. Бюрократическая армия советская осталась. Ну, влепили мне. Забрали замполита, который тянул огромную работу. Теперь у меня нет замполита, как моего заместителя. И, ну, короче. Такими друзьями и врагов не надо. Это один из элементов, я сейчас сказал, по поводу натоизации.

Юрий Романенко: Скажи, вы в принципе наблюдаете за всей этой ситуацией, саммит мира, эти вот там сегодня, то Ташкент, вчера там саммит НАТО как бы проходит, и вот этот контекст поднимаемых вопросов по поводу перемирия там и так далее, вот что на фронте об этом думают?

Дмитрий Глущенко: В большинстве своём здесь мы делаем свою мужскую работу. Это я, допустим, как командир, который принимает решения, пытаясь с критической мыслью лезть в эту всю ерунду. Но я своим мозгом понимаю, что идёт какая-то ерунда. Просто какая-то непонятная бодяга. Я вижу, такое положение дел, такая война, она очень многим выгодна. Очень многим.

Война эта не выгодна только ребятам, которые у меня сидят на нуле, но их даже в воюющей бригаде не так-то и много. Единственное, кому эта война уже вот здесь, это нам, которые на передке, а только ты вышел, у всех классная жизнь. Папки получают, половина ничего не делает до границы тыла. Кто дальше, вообще шоколадно. И огромное количество народа, которым эта война офигенно нравится. Причем даже военным.

А кто в жопе? Это 15-20% тех, кто сидит на нуле, и их семьи. Вот этим война, конечно, не очень заходит. И по поводу этих трендов понятно, что они какую-то бодягу сейчас колотят, потому что я не вижу абсолютно никакой политической воли и желания выиграть эту войну, понимания, как ее выиграть. Хотя, по большому счету, Юра, можно и наступать, можно и атаковать.

Вообще не проблема. Но я тебе говорю, у нас проблемы не с врагом. У нас проблемы с тылом, у нас проблемы с управлением нашим, с нашей властью, с нашим вот этим бардаком, который там происходит, с подколодными змеями этими, понимаешь? То есть вот это проблема наша. С врагом проблем нет. Он есть. Ну, то есть всё просто. Это давно было понятно. Знаешь, вот на войне всё просто. Вот ты, вот враг, всё. И кто из вас умнее, и кто из вас толковее, тот и танцует.

А там вот этот бардак, это рассказывают. Это неадекватная, безумная, понимаешь, Марьяна. Сейчас докопалась до Сырского. Не обсуждаем там, правильно он или неправильно управляет. Обвиняют его там в советском управлении, да, в отсутствии реформ. Блин, так мы не законодательный орган. Мы армия, выполняющая приказы, мы находимся вот так вот, как лошади в шорах, в рамках законов, которые вы там принимаете.

Она сначала выкатывала претензии к Залужному, сейчас мы говорим, как неплохо у него, сейчас она к Сырскому. Так Сырский точно такой же подчиненный, который бежит по этой самой, и ни вправо, ни влево, мы не имеем законодательной инициативы. Мы выполняем законы. И все реформы на законодателях. Она вообще, кажется, какой-то диверсант. Там надо СБУ заниматься, потому что это, бляха-муха, простым долбоебизмом, мне кажется, это не пахнет. Это какая-то продуманная подрывная деятельность.

Крики о дискредитации - по барабану, что они нас дискредитируют, это насрать. А вот то, что они подрывают нашу боеспособность своими высерами, постоянными сливами, вот это проблема. Это реально вопрос к СБУ. Вот это по трендам такая у нас ситуация, было понятно. А мы работаем, что мы, люди подневольные, сейчас крепостные, мы это.

Юрий Романенко: Друзья, во-первых, полайкайте эфир. То, что Дима говорит - это сами понимаете, насколько это актуально и насколько это важно во всех смыслах. Во-вторых, поддержите Диму и его подразделение пикапом. Вот собираем 350 тысяч гривен. Смотрите вот QR-кодик, специально уже мы осваиваем технологии эти все, можно этот QR-код отсканировать, либо же в описании к эфиру там есть все ссылки на сборы, на карточки, на банк и все такое.

Дмитрий Глущенко: Я добавил PayPal, потому что если есть PayPal, кинь свой PayPal.

Юрий Романенко: Ну я там добавил наш PayPal, если что перебросим тебе. На PayPal там часто бросают, мы перебрасываем. Вот. И это поможет бороться с вот этими вот крыльями, которые сейчас, как сказал... О, кстати, да. Сейчас я по этой теме расскажу немножко интересную историю, раз мы уже проанонсировали. Смотри, я сейчас в батальоне отвечаю за боевую часть ПВО.

Дмитрий Глущенко: Я принял решение, меня нештатно определили, меня закрепили в ПВО. Как произошло? Я же любитель разных идей и такое домашнее задание факультативное. Ребята, когда откатываются в расположение на отдых с нуля, у них факультативное задание. Через нас периодически летали "Шахеды", маршруты через наши расположения шли.

И у меня задача: каждый боец должен иметь рожок, заряженный трассерами, один, самый на видном месте, и этот самый рожок. И как только проходит тревога или сигнал о том, что идут "Шахеды" где-то в нашем районе, мы отрабатываем по ним. И мы тренировались, и ночные стрельбы устраивали, чтобы ребята были готовы там, ну постоянно полили там по ним, но ничего не получалось. И тут, короче, объявили тревогу, но в 3 часа утра это было, никто ничего не услышал, экипажи выехали на точку, а личный состав как бы не проснулся.

Ну и один боец, у меня хороший хлопец, в 3 часа просто встал по малой нужде. Выходит, слышит гул, забегает в хату, берет автомат, рожок с трассерами и одним рожком валит "Шахед". Мы его находим утром, подняли беспилотники, нашли, идентифицировали. Я тебе фото еще сбрасывал. Провели небольшое расследование, подтвердили, что таки это он сбил. Больше не было работы, никто не работал. Вот прикинь, вышел вслепую, лупанул. Там "Иглы" работают, "Браунинги", ПЗРК, ни фига. А тут обычный 7.62 увалил его.

Мне эта тема понравилась. Я комбату обратился, говорю: "Давайте я займусь ПВО". У нас там есть нештатное тоже ПВО. Все такое у наших ПВО - это пикапы с крупнокалиберным пулеметом. Либо "Браунинг", либо ДШК, как правило. Ну, бывает, НСВ ставят, но "Браунинг" как раз и ДШК под это заточены, под работу с ПВО.

Комбат дал мне добро, мне дали экипажи, собрал ребят, немножко откорректировали им работу, провели тренировку. Через три дня мы еще валим один этот самый, "Шахед" сбиваем. Ребята уварили еще. И вот сейчас в этой теме мы начали её развивать тоже активно, просто для понимания. И потом через недели две, наверное, через нашу бригаду шла большая волна, и ни одна тварь не прошла через район нашей бригады. Увалили всех, ни один не до Запорожья, ни до Днепра не долетел.

А теперь просто, Юра, прикол - цена вопроса. А до этого же проходили, как бы, много было этих проблем от "Шахедов". В основном сбивались, конечно. Цена вопроса, смотри, вот мы сейчас собираем деньги на это самое, на внедорожник, грубо говоря. Приличный внедорожник - 100 тысяч, там с хорошей станиной - 300 тысяч, и нужна хорошая оптическая система, можно фонарик, лазерный целеуказатель что-то поставить. Машину вот такую нормальную рабочую - это где-то 500 тысяч гривен.

Это готовая машина, с меня экипаж и вооружение. Для одного батальона, если мы говорим, с нуля ничего нет. Для одного батальона достаточно, в принципе, четыре экипажа. В рамках... Это нам получается... Это нам получается четыре, два миллиона. Если мы говорим про бригаду, то десять миллионов. Это если вообще ничего нет. До этого ничего не было. Но, как правило, уже есть техника, может кто подогнать там. Берём, половину, десять миллионов.

Это запаковывается полностью бригада и линия ПВО на то, чтобы ни одна тварь в виде "Шахеда" не пролетела. Это третий год войны. Мы это всё решаем вот этими сборами. Сколько прилетает в Запорожье, сколько прилетает в Днепр всякого говнища. Я не говорю там за Днепр, Запорожье, возьмем один город - Новомосковск. В прошлом году бюджет города благодаря армейским выплатам - один миллиард, Юра. Они слили просто в говнище, в плитку, в клумбочку, всякую дурочевину. Один миллиард.

Для того, чтобы зарядить бригаду, 10 миллионов, просто выйти на командование, никакая проблема, встретились с комбригом, говорим: "Нам нужно закрыть. Что надо? 10 миллионов. Закупите нам вот это, всё, мы ставим экипажи". Любой батальон, в принципе, потянет 4 экипажа. Причём у нас там соседи есть, они вообще привлекли к работе на ПВО, они привлекли всю службу тыла. Там эти вещи, повара у них ночью выходят и работают. Что там, пришла команда, выскочили на точки.

А вот 10 млн. Если мы берем бюджет Новомосковска, вот просто считаю сейчас, чтобы было понятно. В прошлом году составил миллиард на ерунду. По их ценам и аппетитам, где-то 35-40% они украли. То есть грубо говоря, 400 млн. у них ушло налево. Сука, 10% от этой цифры - мы закрываем от Херсона до Запорожья.

Юрий Романенко: Закрываем...

Дмитрий Глущенко: По городам. Да, мы ничего не можем сделать с баллистикой, это только "Патриоты", но большой пласт всякой вот этой мутатени, которая приносит миллиардные разрушения, мы вообще копеечными затратами в масштабах, даже ну там двух городов бюджета, можем решить. Вот как к этому относиться.

Ну и естественно, я опять-таки прошу поддержать наш сбор, мы сейчас хотим ещё один экипаж поставить. Нужен пикапик, нужна оптика. Оптику нам намутим, нам должны по бригаде выдать прицел. Я уже закупил, основной есть. Турельку нам должны подогнать. И будем работать еще дополнительно.

И что интересно, когда крайний раз они по нам шли, через нашу линию, видно это с белянской стороны, уже две или три недели через нашу зону бригады вообще ни одна тварь не летит. Все откатились, и я не скажу что у нас там пипец как заряжено. Вот что я тебе сказал - у нас где-то 5 процентов вот это вот, и пустили ни одного "Шахеда" в рамках бригады.

Юрий Романенко: Поэтому, друзья мои, не жлобитесь, это ваша безопасность в том числе. Потому что, ну вот вы видите, Дима по сути дела рассказал о том, как работает эшелонированная ПВО, вот элементы эшелонированной ПВО. И, собственно говоря, чем она у нас будет более структурированная, хорошо вооруженная, мобильная, то тем меньше будет прилетов.

Кстати, сейчас те, кто в Киеве находитесь, не поленитесь спуститься в убежище, потому что там идет сейчас несколько ракет на Киев. Ну, я думаю, что их там не очень много, их должны сбить. Но если, особенно, на левом берегу, то берегитесь, там осторожно.

Дмитрий Глущенко: Там что-то не сработало, батарейка там сработала, надо батарейку, я тут бегаю ищу, мне там ну это целый квест, что-то... плюс с ним какие-то старые уже нерабочие, то есть хотя это всё, ну это такое оружие, которого до хрена должно быть.

Ну на крайняк там дальше можно ставить, допустим где-то поближе к городам можно ставить уже "Стингеры" там, но я по "Стингерам" не скажу, я знаю, что у меня есть ребята, которые "Иглами" сбивали крылатые ракеты. То есть этот опыт у нас есть, и ребята такие заряженные, хотят работать: "Командир, давай, командир, давай".

Потому что парни понимают, понятно, там ручки-ножки летают по этим посадкам, это одна история. Но когда ты четко понимаешь, видишь, что ты сейчас сбил ее, и ты понимаешь, что какой-то ребенок остался живой, семья осталась живая, квартира не разрушена, ну ребята это чувствуют, очень круто, знаешь, это такое сразу, мотивация, такое воодушевление. И они сами хотят в этой теме крутиться, помимо выполнения основных боевых задач. То есть готовы сверхурочно работать, в этой теме участвовать.

Юрий Романенко: Я думаю, мы... Я сейчас после эфира у себя размещу в телеграме, и оно концентрированно, там всё пойдёт. Потому что мы уже 20 тысяч, я смотрю, накидали за эти 20 минут, сколько мы об этом говорили. И я думаю, что это всё быстро сделаем. Тем более, что ты очень доходчиво всё объяснил. Я думаю, что вот сборы нужно делать именно так.

Дмитрий Глущенко: Ну и оно же надо еще целеполагание правильно делать, понимаешь? Вот там вот, ну воруйте вы, но такое чувство, что я не могу понять, как они. Либо они специально, знаешь, им по барабану, то есть люди, у которых отсутствует вообще понятие эмпатии, понятие какой-то там совести, какого-то минимального, что-то может зацепиться. Что они, они же это понимают, что гибнут люди. Они видят это все, понимаешь, они же там...

Но они все равно закатывают денежки в плитку, потом просто ее списывают, эти бабки. Зачем это делать, если завтра прилетит ракета? Зачем строить этот новый танцпол, если его нахрен может разнести? Ну, я не знаю... Они настолько тупорылые. То есть, это понятно здесь, в окопе. А там непонятно, они там из себя корчат каких-то великих.

Возвышенный клуб. Это самое. Непонятно. Вот она теория и практика.

Юрий Романенко: Спрашивает Сергей Словенский. Спросите, можно ли поставить "Иглу" на БПЛА?

Дмитрий Глущенко: Наверное, на какой БПЛА? Не на те, которые сейчас у нас. У нас они маленькие. Там дело в том, что я думаю, что для БПЛА скорее всего есть какие-то уже решения ракет "воздух-воздух".

"Игла" - это все-таки запускается оператором. Там нужно навести, поймать цель, захватить ее, нажать, прокол сделать. То есть там определенная технология, просто так ты ее удаленно, нажав на кнопку, не запустишь. А зачем ее на БПЛА запускать? Она работает с земли, у нее дистанция до 5 км.

Ну как бы это лишнее. "Шахеды" они начали применять на высоте 2 км, даже начали поднимать. Но все равно это достижимо для ПЗРК, этих "Игл". Это вполне... А нет, никто не будет тратиться...

Смотри, можно их с двух километров бить из ДШК и "Браунинга", там надо просто опережение больше ставить и все. Ну, сложнее, понятно. А в принципе, тратить ракеты на сегодняшний день, пока они там что-то супер не придумали, тратить деньги на "Шахеды" вообще не имеет смысла, просто обычным стрелковым вооружением. Даже, смотри, даже есть там примеры...

Тем же ДШК и "Браунингами" сбивали крылатые ракеты. Опять-таки, только надо успеть, и там траектория, надо вовремя опережение дать, хорошее. Это надо как бы уже людей, ну, таких натренированных. Но я видел такие примеры, крылатые ракеты, ну, как правило, уже на подлете к городам, она сбрасывает немножко скорость там до 900-950 километров, и, сбивают.

Поэтому ракеты тратить — это, ну, дорогое удовольствие.

Юрий Романенко: Ну ты имеешь в виду ракеты ПЗРК, что нужно делать, сбивать крупнокалиберными пулеметами.

Дмитрий Глущенко: Да, "Игла" стоит 90 тысяч, ну там до сотни пусть новая, от 60 до 100 тысяч. Ну запускать поэтому дрон, которую можно сбить просто одним рожком с 7.62, ну как бы это нецелесообразно. И плюс, что он там не захватывается, они же электрические там, они не тепловые, они на бензине. Короче, нет, что-то там проблема захватить его.

Юрий Романенко: Можно в принципе, но сложновато. У него бензин выхлоп, он греется. В принципе можно захватить, но как бы геморройно. А ты тепловизором имеешь в виду?

Дмитрий Глущенко: Ну она на тепловое излучение наводится. Да, да, да. Она должна быть температурой достаточной, чтобы ее поймало. Ну просто у "Шахеда" она небольшая, потому что там этот двигатель же небольшой.

Да, да, да. Ну, сбивается. Слава Богу. Мы через нашу зону без каких-то ракет, без ничего не пропустили ни один "Шахед". Просто ребята отработали, вышли. Говорю, хлопцы замотивированы. То есть работать готовы, вообще проблем в этом плане нет.

Юрий Романенко: Поэтому поставь еще раз QR-код. В описании к эфиру все ссылки на сборы, на карточки, на банк и все такое. Что ты хочешь сказать зрителям нашим?

Дмитрий Глущенко: Что, что, что? Ну, смотри, меня как бы ничего не меняется. Единственное, что, наверное, изменилось немножко, помнишь, мы там по поводу одно время говорили, там вот этих отказников, там как ты на то насчет смотришь. Вот сейчас, я вот наслушался, там знакомый, в интернете много, там юристы разные рассказывают, типа у нас там военное положение, что война не объявлена, война незаконная, там, знаешь, не имеет права призывать.

Я думаю, я хотел парировать, ребята, а говорю, если к вам в квартиру ворвался насильник и мучает там вашу жену и детей, говорю, вы будете искать терминологию, как это назвать, или вы пойдете, его просто как-то нейтрализуете, а потом уже будете искать название этим действиям. Там это не моя война, я пойду, когда пойдут чиновники воевать, там. Я вот на эту сейчас вообще математику смотрю абсолютно ровно, вообще пофиг, понял? У нас своя движуха мужская, мы здесь работаем как бы.

Это выбор людей. Хотите так, хотите через ТИСА, прыгайте на здоровье. Претензий нет никаких. Вообще совершенно спокойно. Мы движемся, организовали, нас получается. Не то что кайфуем, как мы работаем. Я хочу сказать, что если мы не закончим этот французский бардак, который происходит в тылу, пока страна...

Еще раз я говорил и повторяю, что армия не может выиграть войну, может выиграть только нация, когда это все едино, когда это началось, когда мы поднялись и когда мы по сути дела с камнями остановили, когда поднялась вся оборона, и в порыве мы достигли большого результата, по сути дела мы их остановили, мы освободили Киевскую область, часть Харьковской области.

Только так можно победить. В этой бодяге, когда для одних война, для других пофиг, а для третьих мать родна, нас ничего хорошего не ждет. Опять будет какая-то руина, либо мы останемся в каком-то микроскопическом государстве, сколько сможем удержать, сколько сможем обеспечить ресурсами, людскими, наверное. Поэтому не ждите никаких перемирий у нас. И для того, чтобы победить, для этого нужна воля.

Воля нации. Ее нет. Нет воли ни нации, ни воли у власти к завершению войны. А мы просто работаем и выполняем свою мужскую работу.

Юрий Романенко: Спасибо тебе за правдивые слова и за то, что ты делаешь и защищаешь нас и защищаешь Украину. Есть время, я могу еще немного интересного рассказать, допустим, тоже по эффективности.

Дмитрий Глущенко: Сколько у нас там по дедлайну, сколько у нас времени?

Юрий Романенко: Ну давай еще пять минут, потому что уже как бы следующие гости подошли.

Дмитрий Глущенко: Да, смотри, мы сейчас, помимо всего, по новшествам, сейчас пошла тема, мы сейчас участвуем еще в некоторых проектах, подтянули моих ребят, толковые мне командиры, к наземным дронам-разработкам. Нам передали камикадзе, нам передали минеры, и сейчас нам передают ещё турели. И тоже вопрос эффективности. Понимаешь, никто не соединяет затраты с тем даже предполагаемым результатом, который могут дать те или иные средства. Я хочу достучаться, может, до кого-то наверху, может, кто-то услышит.

У нас очень талантливая нация, много разрабатывают, много всего делают, хотят сделать хорошее, клепают кучу всего. И я во все эти темы встреваю с ребятами нашими. Берем эти дроны, все нужно допиливать, все нужно дорабатывать. Тратится огромное количество сил, ресурсов, времени на то, чтобы это заработало. Вот эти дроны тебе доносят. Начинаешь полевые испытания, вылазит куча недочетов, куча нюансов. Занимаешься, то есть тратится на это много сил, много времени.

И самое главное, что никто не понимает, что для того, чтобы это всё сработало, чтобы этот дрон выехал, нужно создать целую экосистему. Нужно подготовить экипажи, экипажи летчиков, потому что это с камерами не есть, надо поднимать беспилотники, смотреть сверху, нужно прикрыть FPV, там продуманные маршруты, прикрытие. Потом, если этот дрон, допустим, с турелью, он должен вернуться с пулемётом, это нужно выносить места, допустим, от стоянок, отсечные позиции РЭБ, где-то должен быть капонир, где, допустим, техническое обслуживание после использования он пройдёт.

То есть целое дело, огромный процесс, но об этом, никто не думает. Мол, ладно там, тебе сделали, что-то. И вот рекомендация моя, чтобы не тратить огромное количество ресурсов и сил: в мире сейчас большое количество производителей вооружений, различных, готовы будут это дать попробовать в наших условиях, то есть в боевых условиях, для того чтобы потом иметь рекламу. Но выйти об этом, есть у вас что-то, у нас есть подразделение такого плана, допустим, как у нас, еще много же таких ребят, которые...

Дать уже готовые серийные какие-то образцы просто на обкатку, на испытания. Может, какие-то глюки вылетают. Намного бы это упростило работу и финансовые затраты, и материальные, и людские самые главные ресурсы, а мы бы дали какую-то рекламу и дали бы обратную связь. Потому что много ресурсов тратится на эту неэффективность. Много ресурсов тратится.

А момент еще, какие у нас проблемы в армии. Вот ключевой момент. У нас не поделены цели, задачи и сами принципы. А я считаю, что принципов должно быть всего два. Первое, минимальными ресурсами максимальный результат. И второе, уничтожить максимальное количество врагов с минимальными потерями. А у нас до сих пор, я извиняюсь, происходит, это советская совкодрочка, не шаг назад, занять опорный пункт, и это ж не Сырский придумал, это что-то ему такую фигню толкает, что надо за опорные пункты драться.

Масса примеров, когда нафига не нужна, потеряли опорный пункт, потеряли там кучу людей и тупо надо его занять. Хотя из него можно сделать серую зону, контролировать ее огнем, пускай заходят противники и просто тупо их там перемалывать. Ну нет, мы должны занять опорный пункт, и вот эта вот советская еще фигня осталась, и это тоже нужно менять. Потому что, выбирая это, понятно, что у людей мотивации не будет, люди будут уходить из-за этого, люди будут идти в отказ, потому что люди понимают, что это глупо.

Заходить на пустую территорию, куда нет ни логистики, ни эвакуации, не за что зацепиться, но надо тупо занять, у кого-то где-то в каком-то штабе стояла галочка "Ага, это наши". Вот этот бред надо тоже заканчивать, и мы так не победим, мы людей раздергаем. Об этом много говорит хорошо Бутусов, он много раз рассказывает, и я это все вижу, вот с этим надо заканчивать. Просто надо первое, максимально уничтожать врага с минимальными потерями, минимальными ресурсами, максимальный результат.

Юрий Романенко: Я просто говорю, давай через две недели сделаем еще эфир, если у тебя будет время, возможность, сделаем те тезисы, которые ты хотел донести, доделаем, тем более, думаю, что к тому моменту вы купите этот пикап, сбор, о котором мы в самом начале сказали, в описании к эфиру все есть.

Дмитрий Глущенко: Я не тогда накомментировал. Рожок тоже показатель. Пришел со мной, мы вместе пришли с ним добровольцами. Он был обычным солдатом, стал командиром отделения, стал командиром взвода. И вот по доброй армейской традиции у меня его украли. Сделали командиром взвода. Людей не дают, только забирают. Но он сейчас стал командиром роты.

Мне, конечно, тяжело сейчас без него, он меня много тянул, но я вижу, что в целом для батальона это позитивное решение, и он сейчас порядок наводит вроде. Так что Серый привет, желаю тебе удачи, успехов, я в тебя верю. Ты хороший командир. Ну и всем нашим, да, через зрителей хочу передать привет. Я все-таки верю еще в то, что мы победим, но, к сожалению, почему-то мы всегда идем самым тяжелым, самым...

Кровавым, таким самым ёмким путём в плане затрат и людских, и ресурсных. Даже перед этим я слушал твой стрим, как деньги сливаются непонятно куда, на что, сколько денег тратится. Что я тебе говорил, а ещё одна ремарка такая по поводу людей, вот мы большие расходы там скрытые какие-то. А почему они происходят? Смотри, у нас система управления, отношение к людям советское осталось, к нам, к военным. Но мы на сегодняшний день...

Закончили цикл бесплатной рекрутинговой армии, когда Пётр Первый начал рекрутировать бесплатно крепостных, забирать в армию. Закончилась эпоха рыцарей. А сейчас мы, по сути, возвращаемся в эпоху рыцарей. То есть мы сейчас очень дорогие в обслуживании. Наше содержание, наша амуниция, наше сопровождение и наша, скажем так, смерть, стоит дорого. То есть мы сейчас являемся, по сути дела, по факту, в начале рыцарями.

Которых нужно беречь, к которым нужно относиться очень бережно, которым надо... А к нам относятся сейчас, как в советское время, жуковский принцип, женщины еще нарожают, бабы нарожают. Поэтому у нас получается сумасшедший разрыв финансовый. У нас будет колоссальная финансовая яма, потому как мы по факту стали рыцарями, а отношения с советской армией "бабы еще нарожают".

Вот это большая проблема, которую там тоже надо в голову вкладывать наверху, чтобы отношение к людскому ресурсу изменилось, потому что мы стоим реально дорого. А деньги, обучи, вооружи, а потом херась, иди забери там какую-то фигню, и 200. И погнали, бюджет. Да, но это что-то...

Юрий Романенко: Вот это как раз, Дима, я на этот счет всем советую посмотреть эфир с Даниилом Мониным, он как раз был первым, и там этот вопрос поднимался с точки зрения финансов, и без экономики правильные войны не выигрываются. Даниил это все очень хорошо показал. Мне понравилось, содержательная емкая такая. Ну и надо там что-то разбираться, я этими придурочными нашими безуглыми и а-ля компании. Это надо как-то там, я не знаю...

Дмитрий Глущенко: Там надо в СБУ работать. Можете воспринимать, как моё обращение к СБУ, кто там ещё этим занимается. На СБУ разберитесь с этими диверсантами. У нас много диверсантов в тылу, которые не только мешают нам работать и которые не просто отдаляют нашу победу, они просто делают её невозможной. Хотя её всё возможно, нет никаких проблем. Можно перекусить, можно переломать.

Все закончится рано или поздно. Но мы не можем выигрывать счет один к полтора, понимаешь? Мы можем выиграть счет только один к семи. И это возможно, просто нет таких задач. Ни разу никто не сказал, что "Ребята, задача — как можно максимум замочить врага и сберечь наши жизни". Но нет такой задачи.

Увы. Поэтому, да, извиняюсь там где-то за эмоциональность лишнюю теперь с зрителями.

Юрий Романенко: Нет, тебе не за что извиняться. Я еще раз. Жена меня ругает уже, пишет меня, что я ругаюсь. Смотрит, спасибо. Я кинул вот еще раз на пикап как бы сбор в описании к эфиру, в чат кинул, еще кинул в телеграмм. Диме огромное спасибо за то, что ты делаешь для страны. И я думаю, что мы прорвемся в конце концов.

Дмитрий Глущенко: Третья республика будет. Всем ребятам спасибо. Много людей, которые работают самоотверженно. Они не обращают внимания ни на что. Тянут эту лямку, держат этот фронт. Поэтому всем ребятам спасибо. Всем воинам, которые стоят, которые действительно работают. И нас очень немного. Совсем немного. Поэтому...

Юрий Романенко: Спасибо, Дима.

Дмитрий Глущенко: Да, Юра. Благодарю тебя за эфир.

Юрий Романенко: Да, давай. Если там будет что-то интересное, рад буду пообщаться.

Дмитрий Глущенко: Давай через две недели сделаем.

Юрий Романенко: С удовольствием. Подберем информацию. Думаю, что еще и покажешь нашим зрителям.

Дмитрий Глущенко: Хорошо. Обнимаю тебя. Спасибо. Удачи.

Юрий Романенко: Тебя все зрители благодарят и очень любят. Ты один из самых топовых гостей.

Дмитрий Глущенко: Я тоже всех люблю, всех обнимаю. И смерть врагам. Слава Украине.

Юрий Романенко: Героям слава.