Ленин и Украина. Несколько слов об украинских корнях Ильича

Об авторе: Ефим Меламед родился в 1951 г. в г. Житомире (Украина). Автор двух книг об американском публицисте и путешественнике Джордже Кеннане и многих статей, комментариев, архивных разысканий и публикаций по истории русской литературы, русско-еврейской истории и генеалогии, которые, помимо бывшего СССР, публиковались также в США, Англии, Израиле и Польше. В настоящее время живет в Киеве.

Много лет назад, получив в Государственном архиве Житомирской области доступ к некоторым так называемым делам фондов, которые вообще-то предназначены для внутреннего, служебного пользования, я наткнулся в них на загадочные сообщения, пришедшие из Главного архивного управления СССР и датированные 9 и 12 июля 1973 г.

Это были сопроводительные записки начальника канцелярии Главархива А.Ястребцевой, извещавшие о возвращении в архив двух дел и изъятии из них отдельных листов, которые 28 апреля 1972 г. были «переданы на хранение в Инстанцию».

Позднее эти дела из фондов №9 (Новоград-Волынский магистрат) и №118 (Волынская казенная палата) я встретил в перечне документов, содержащих упоминания о еврейских предках Ленина, которые были выявлены в апреле 1965 г. в Житомирском архиве, затем отправлены в Главархив СССР, а оттуда, вместе с материалами из других архивов, составивших 284 листа, спустя семь лет перекочевали в сейфы ИМЛ при ЦК КПСС¹ (именно эту инстанцию и именовали в ту пору в официальной переписке столь таинственно и с большой буквы).

Между прочим, в тексте акта о передаче все фамилии, включая Ленина, были вписаны от руки, чтобы даже машинистка не знала, о ком идет речь и, кроме того, была сделана весьма примечательная приписка: «В ГАУ при СМ СССР документальные материалы хранились с 1965 г. в опечатанном виде, для использования никому не выдавались, копии с них не снимались. Главархивом СССР копии с передаваемых документов не изготавливались»².

Понятно, что подобным образом могли обставляться разве что самые охраняемые государственные секреты, и все говорит о том, что означенные документы были признаны таковыми.

Здесь я, однако, несколько забежал вперед…

Надо сказать, что первыми исследователями родословной Ленина были его близкие родственники, прежде всего — старшая сестра А.И.Ульянова (Елизарова). Именно она, узнав в 1924 г. из документов Департамента полиции о том, что их дед по матери был сыном житомирского (на самом деле, староконстантиновского) мещанина Мошки Бланка, вознамерилась использовать их при подготовке биографии своего знаменитого брата.

А спустя 8 лет, после того, как в Институте Ленина, сотрудницей которой она являлась, оглашение этих сведений было признано «неудобным», обратилась за разрешением к Сталину. Ответ был однозначным — об открытии «молчать абсолютно». Через полтора года она предприняла еще одну попытку убедить того же адресата в нелогичности сокрытия факта еврейского происхождения Ленина и даже практической пользе его обнародования, в частности, для борьбы с усиливающимся антисемитизмом³, но на этот раз даже не удостоилась ответа.

Само собой, в первой «научной» биографии Ленина этот «вредный» для канонизации образа вождя факт не фигурировал⁴.

Стоит упомянуть также о попытках М.С.Шагинян пролить свет на происхождение Ленина в раннем романе «Билет по истории» (1938), ставшем частью ее трилогии о семье Ульяновых, за что она подверглась обструкции как со стороны ЦК ВКП(б), так и президиума Союза писателей СССР.

В постановлении последнего от 9 августа 1938 г. отмечалось, в частности, что, «применяя псевдонаучные методы исследования так называемой «родословной» Ленина, М.С.Шагинян дает искаженное представление о национальном лице величайшего пролетарского революционера, гения человечества, выдвинутого русским народом и являющемся его национальной гордостью»⁵.

В начале 60-х годов М.С.Шагинян вновь принялась раскапывать архивные документы по этой теме. Собственно, именно ее разыскания, как и целенаправленные усилия ряда ленинградских исследователей, прежде всего — М.Г.Штейна, и явились поводом для изъятия из шести государственных архивов документов, имеющих какое-либо отношение к Бланкам и «оргвыводов» по отношению к ряду должностных лиц, допустивших утечку опасной информации; так, были уволены с работы заведующая отделом ЦГИА СССР (В.М.Меламедова), а также директор и старший научный сотрудник Житомирского архива (Д.В. Шмин и Е.З.Шехтман)⁶.

Подозревают, что в связи с этой историей лишился должности и начальник Главного архивного управления при Совете министров СССР Г.А. Белов, в течение семи лет хранивший столь опасные документы в своем личном сейфе⁷.

О чем же поведали эти документы, которые, кстати сказать, несмотря на снятие разного рода идеологических табу, и по сию пору фактически недоступны исследователям⁸?

Из них явствовало, в частности, о некоторых перипетиях жизни прадеда Ленина Моше Ицковича Бланка, который до 1809 г. проживал в г.Староконстантинове Волынской губернии и принадлежал к местному еврейскому обществу, а затем вместе с семьей переехал в Житомир.

Здесь оба его сына Абель и Сруль (т.е. Израиль) учились в местном поветовом (уездном) училище, что, замечу попутно, уже само по себе было отнюдь не типичным явлением для тогдашних евреев, а после его окончания отправились в Петербург и приняли христианство. Последнее обстоятельство позволило им в 1820 г. поступить в Петербургскую медико-хирургическую академию, которую они закончили четыре года спустя.

Сохранив при крещении наследственную фамилию, братья, как водится, получили другие имена, позаимствованные у своих крестных отцов, действительных статских советников сенатора Дмитрия Баранова и графа Александра Апраксина⁹, от первого из них они обрели также и отчество.

Соответственно Абель стал Дмитрием Дмитриевичем, а Израиль — Александром Дмитриевичем. Новоявленный Дмитрий Бланк погиб еще в молодых годах, во время холерного бунта 26 июня 1831 г¹⁰., тогда как Александр в течение многих лет служил лекарем и весьма преуспел в своем ремесле (говорят, даже спас от смерти молодого Тараса Шевченко, что, впрочем, пока не подтверждено документально¹¹).

Что достоверно известно, так это то, что незадолго до своей смерти (29 июля 1870 г.) он успел увидеть сына своей младшей дочери Марии, в замужестве Ульяновой, — Владимира.

Таким образом, как остроумно подметил один киевский исследователь, получилось почти по Библии: Ицко родил Мошка, Мошка родил Сруля, Сруль родил Марию, а Мария родила Владимира…

Изложенные мною конспективно подробности в перестроечные и постперестроечные годы были освещены с разной степенью полноты и достоверности в целом ряде публикаций¹², среди которых выделяется книга уже упомянутого М.Г.Штейна ¹³.

Разумеется, в них нашлось место не только деду, но и прадеду Ленина, о котором, собственно, и пойдет речь ниже.

Судя по уже найденным и обнародованным документам, Моше Ицкович Бланк обладал весьма неуживчивым и склочным характером и при этом являл собой не столь уж редкий тип еврейского антисемита¹⁴.

Характерно, что большинство документов, в которых он фигурирует, — это либо его доносы, либо жалобы на него, либо материалы судебных тяжб.

Так, еще в Староконстантинове, против Бланка выдвигали обвинения в краже чужого сена, в незаконной продаже «простой» водки вместо «фруктовой» и в обидах, нанесенных им местному еврейскому обществу. Тогда же он доносит властям об утайке местными евреями ревизских душ, а дотоле якобы вымогает у руководителей кагала 100 руб. отступных за свое молчание.

Возможно, в отместку за это (правда, сам М.И.Бланк полагал, что ему не могли простить его религиозного инакомыслия¹⁵) осенью 1808 г. целый ряд местных евреев (22 человека) в свою очередь обвиняют его в поджоге Староконстантинова; и это несмотря на то, что от случившегося ранее пожара сгорел и его собственный дом.

И хотя впоследствии обвинение с него будет снято и по его встречному иску ему даже возместят за счет обидчиков понесенные в связи с этим убытки, в ходе следствия он около года проведет под стражей. Позднее, в период его жизни в Житомире, он вступит уже во внутрисемейный конфликт со старшим сыном Абелем и даже подаст жалобу на него в Волынский главный суд, настаивая, чтобы того взяли под стражу за нанесение ему словесных оскорблений и телесных побоев¹⁶.

Впрочем, исками и кляузами, направленными против частных лиц, М.И.Бланк не ограничивался. Он жаловался и на своих единоверцев как таковых. Известно, в частности, о двух его письмах к Николаю I от 7 июня 1845¹⁷ и 18 сентября 1846 г¹⁸., в которых он обвинял евреев в ненависти к христианам (полагая, что «из одной уже благодарности» они «должны были их любить») и в том, что они не молятся за государя императора.

Последнему он рекомендовал «силою принудить евреев избрать собственную пользу, так, как принуждают больного, который не хочет принимать лекарство». В качестве же мер исцеления предлагалось, чтобы евреи не получали от христиан никаких выгод (т.е. чтобы те, к примеру, не исполняли для них какую-либо работу в субботние и праздничные дни, когда сами они работать не могли, и не вели торговлю с ними), чтобы им «воспрещены были ежедневные молитвы о пришествии мессии», а вместо этого «их принуждали в каждый субботний день молиться за государя, за наследника престола и за всю царскую фамилию», чтобы им запрещены были «все собрания у казидимов» (т.е. хасидов — Е.М.), а раввинам (их Бланк именовал «лицемерными святошами»), соблазняющим евреев «к лжеумствованию», не позволяли объезды своих приходов. В этом случае, по его убеждению, не пришлось бы платить новообращенным по 30 руб. серебром, так как они стали бы креститься по своей собственной воле¹⁹.

Как нетрудно догадаться, еще до того, как выступить с этими далеко идущими предложениями, кстати сказать, обратившими на себя особое внимание властей²⁰, их автор сам порвал с верой предков.

В уже упомянутых письмах на высочайшее имя он сообщает, что, отрекшись от евреев сорок лет назад, смог, однако, креститься только после смерти «чрезвычайно набожной жены» 1 января 1845 г. Найденное мною в Государственном архиве Житомирской области, в фонде Волынской духовной консистории «Дело о просвещении св. крещением жителя г. Житомира Мошка Исаковича Бланка»²¹, проливает свет именно на этот эпизод.

Его открывает прошение самого Бланка (писанное чужим и мало разборчивым почерком, но им собственноручно подписанное) от 27 сентября 1844 г. на имя волынского викария и епископа Острожского Анатолия, в котором он, между прочим, сообщает, что «отректись иудейской веры» и стать христианином его побудило, в частности, неприятие талмудического толкования о пришествии мессии (о том, что он явится только тогда, «когда все иудеи будут благочестивые или грешные») и опасение, что вследствие слабого здоровья и преклонных лет он может внезапно умереть «без душеспасения».

В другом документе — справке Житомирского полицмейстера, датированной 27 октября того же года и представленной им в Волынскую консисторию, — сказано, что имеющий от роду 86 лет староконстантиновский мещанин Мошко Бланк — «поведения добропорядочного, под судом и следствием не состоит», что у него есть сын Александр 40 лет (т.е. дед Ленина, тогда инспектор Пермской врачебной управы) и дочь, 46-летняя Любовь, живущая в Житомире и занимающаяся «повивальным искусством» (о ее дальнейшей судьбе ничего неизвестно).

Упоминается также, что его «дети уже приняли христианскую религию по обряду православной церкви» и что сам Бланк «еврейского закона, как он объявил, постоянно не содержал, потому что, живя при дочери своей Любови употреблял пищу христиан, противную для евреев»… (О других мотивах здесь речь не идет).

Остальные документы, за исключением расписки М.И. Бланка, в которой он вновь изъявляет решительное намерение присоединиться к православной церкви и обещает «пребывать в послушании ей всегда [и] неизменно», принадлежат консисторским чиновникам и священнику Житомирского кафедрального собора Иоанну Малиновскому. Он и совершил над Мошкой Бланком «таинство святого крещения и миропомазания», после чего тот был наречен Дмитрием Ивановичем Бланком. Между прочим, произошло это на день раньше, чем указывал (в письмах к царю) сам Бланк, т.е. 31 декабря 1844 г., в домовой Архиерейской церкви, в присутствии воспреемников, начальника топографской съемки Волынской губернии Генерального штаба генерал-майора Ивана Александровича Яковлева и жены титулярного советника Франца Яковлевича Савицкого Ольги Ивановны.

Остается добавить в заключение, что это едва ли не единственное дело о еврейских предках Ленина в украинских архивах, которое уцелело после «облавы», устроенной там властями в 1965 г.

¹ См.: «Изъятие …произвести без оставления копий» (где хранились и куда переданы документы о предках Ленина /Вступ. ст., коммент. и подготовка публ. Т.И. Бондаревой и Ю.Б. Живцова // Отечественные архивы. — М., 1992. — № 4. — С. 74-75.

² Там же, с. 75; ср.: Хорохордина Т. История отечества и архивы: 1917-1980-е гг. М., 1994. — С.334, 350.

³ «Вы распорядились молчать … абсолютно» (Неизвестные письма А.И.Елизаровой-Ульяновой И.В.Сталину и набросок статьи М.И.Ульяновой о выявленных документах по их родословной) /Вступ. ст., комментарии и подготовка текста к публ. Е.Е.Кирилловой и В.Н. Шепелева //Отечественные архивы. — М., 1992. № 4. — С.78

⁴. Там же. — С.76.

⁵ Отечественные архивы. — М., 1992. — № 4. — С. 69-72.

⁶ Хорохордина Т. История отечества и архивы. — С.350; ср.: Кондратюк Р. Державний архів Житомирської області. — Житомир, 1997. — С.28-29.

⁷ Хорохордина Т. История отечества и архивы. — С. 334.

⁸ Абрамова О., Бородулина Г., Колоскова Т. Между правдой и истиной (об истории спекуляций вокруг родословной В.И. Ленина). М., 1998. — С.40. Похоже, авторов этой книги едва ли не единственных допустили к этим документам, находящимся в особой папке №3 в Архиве Президента РФ. Что ни говори, — прогресс, ибо еще 10 лет назад специалисты-архивисты только строили догадки о том, где они могут быть (См.: Кириллова Е.Е., Шепелев В.Н. Справка РЦХИДНИ // Отечественные архивы, 1992. — №2. — С.46), а сам перечень изъятых материалов, пролежавший 27 лет в личном сейфе начальника Главархива, только в 1992 г. был передан на общее хранение (Хорохордина Т. История отечества и архивы. — С. 333).

⁹ Кроме них, в числе воспреемников были также жена действительного статского советника Шварца Елизавета Осиповна (у Абеля) и жена Д.О.Баранова Варвара Александровна (у Израиля).

¹⁰ Обезумевшая толпа ворвалась в помещение Центральной холерной больницы, где в этот день дежурил штаб-лекарь Д.Д.Бланк (кстати, именно он и выявил первого в Петербурге больного холерой) и выбросила его из окна третьего этажа (Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. Тайны родословной и псевдонима. Спб, 1997. — С. 71).

¹¹ Известно только, что в апреле 1838 г. тяжелобольной поэт поступил на лечение в Петербургскую больницу Св.Марии Магдалины, где в это время служил врачом А.Д.Бланк. Утверждая, что именно он и вылечил украинского кобзаря, М.Г.Штейн ссылается на устное сообщение известного шевченковеда Ю.Д.Марголиса (Там же. — С. 71-72).

¹² Кроме упомянутых выше книг и публикаций, см., например: Дейч Г.М. Еврейские предки Ленина. Неизвестные архивные документы о Бланках. Нью-Йорк, 1991; Ленин — внук рабыни и еврейского выкреста //Еврейская газета, 1991. — 2 июля. — С.6; Штейн М. Генеалогия рода Ульяновых //Собрание-дайджест «Независимой газеты». М., 1991. — №3; Иванова Н.И., Штейн М.Г. К родословной Ленина: История одной находки: Архивные материалы //Из глубины времен. Спб, 1992. — Вып.1. — С.8-50; Обухов В. Ленин и еврейский вопрос // Аль-Кодс (Москва), 1994. — №11; Ульянова О.Д. О родословной Владимира Ильича Ленина //Гласность, 1995. — №20 (196). — С.3;

¹³ См. сноску 10.

¹⁴ Излагая его козни против соплеменников, М.Г.Штейн приходит к выводу, что «по ненависти к своему народу Д.Бланка можно сравнить, пожалуй, только с другим крещеным евреем — одним из основателей и руководителей московского «Союза русского народа» В.А.Грингмутом (Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. Тайны родословной и псевдонима. — С.46).

¹⁵ Абрамова О., Бородулина Г., Колоскова Т. Между правдой и истиной. — С.116.

¹⁶ Дело это закончилось в конце концов (спустя 10 лет!) оправданием сына и наложением штрафа в 25 руб. на отца (Цаплин В.В. О жизни семьи Бланков в Староконстантинове и Житомире // Отечественные архивы, 1992. — №2. — С. 39-41).

¹⁷ ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., оп. 1845, д. 131, 8 л. (По всеподданнейшему донесению выкреста из евреев Дмитрия Бланка относительно упорства евреев в их заблуждении). Сообщено В.Лукиным. Опубликовано в русском переводе в кн.: Абрамова О., Бородулина Г., Колоскова Т. Между правдой и истиной. — С.125-127

¹⁸ Опубликовано в русском переводе в кн.: Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. Тайны родословной и псевдонима. — С.43-46.

¹⁹ Высказывания М.И.Бланка почерпнуты из его обоих писем царю Николаю I (см. сноски 16 и 17).

²⁰ См.: Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. Тайны родословной и псевдонима. — С. 46; ср.: РГИА, ф. 821, оп. 8, № 182, 1847 (Дело о выборе еврейской молитвы за царя и царскую фамилию, роли ее в деле привлечения евреев в христианство, о целесообразности некоторого изменения содержания проповедей, произносимых раввинами в синагогах, и необходимости выработки правил для более строгого цензурирования еврейских богослужебных книг. Записка Д.Бланка о мерах привлечения евреев к христианству. Сообщено В.Лукиным). Заметим, попутно, что О.Абрамова, Г.Бородулина и Т.Колоскова, которые полемизируют с М.Г.Штейном, полагая, что он не вполне объективно и излишне эмоционально рисует облик М.И.Бланка (как же, сравнивает прадеда Ленина с Грингмутом!), также признают, что его письма были выделены среди массы жалоб на евреев, которыми были завалены власти в царствование Николая I. Причина же этого, по их мнению, в том, что «власти разделяли его подход» (Абрамова О., Бородулина Г., Колоскова Т. Между правдой и истиной. — С.122). Между тем, суть этого «подхода» — как посредством одних лишь запретительных и принудительных мер обратить своих соплеменников в христианство.

²¹ ГАЖО, ф. 1, оп. 10, д. 1794 (без паг.)

Семен Резник

«Ты завещал нам, великий Ленин»

Давая над гробом Ленина клятву хранить большевистскую партию и ее тайны, «как зеницу ока», товарищ Сталин ни словом не обмолвился о родословной вождя. Но эта родословная оказалась одной из самых глубоких тайн партии и его лично. Шутка ли — «величайший пролетарский революционер, гений человечества, выдвинутый русским народом», и вдруг — четвертьеврей. Товарищу Сталину, которому так хотелось быть «Лениным сегодня», только этого не хватало! Можно удивляться наивности сестры Ленина, пытавшейся объяснить, что раскрытие еврейских корней «национальной гордости» великороссов поможет борьбе с антисемитизмом. В партийных рядах, может быть, и помогло бы. А как на счет тех, кто трубил по всему свету, что большевистская революция — это осуществление «еврейского заговора»? Конечно, в самой советской России, отгороженной от мира железным занавесом, об этом мало что знали, но товарищу Сталину о происках врагов докладывали исправно. «Русскость» Ленина изрядно путала им карты. Британский журналист Роберт Уилтон, написавший первую книгу, в которой вина за убийство царской семьи возлагалась на евреев, должен был стоять на ушах, доказывая, что истинный глава большевистской диктатуры — «красный кайзер» Янкель Свердлов, а Ленин — всего лишь подставная фигура¹. Насколько бы Уилтону и его последователям было бы легче жить, если бы о дедушке и прадедушке Бланке было хоть что-то известно!

Словом, «Ленин сегодня» не зря велел закопать поглубже любые упоминания о предках «Ленина вчера». Легко понять, с каким сарказмом он читал письмо Александры Ильиничны — этой дурехи, пытавшейся его учить.

Надо отдать должное и наследникам Сталина: им без труда далась та же наука. Насчет того, чтобы «держать и не пущать», большевики всегда были большие доки. Одно из самых интересных мест в статье Ефима Меламеда — это сжатый, но выразительный рассказ о путешествиях бумаг, изымавшихся из местных архивов для сосредоточения их в одной-единственной Инстанции, где они хранились за семью печатями.

Лишь после того, как рухнула советская власть, тайное стало явным. Забальзамированный фараон утратил свою божественность и, как всякий смертный, обрел родословную. Но — не успела высохнуть типографская краска первых научных публикаций о предках Ленина, как вокруг них развернулась новая свистопляска. Четвертушка еврейской крови бальзамом пролилась на сердца национал-патриотов, которые стали спекулировать на этих материалах не менее ловко, чем товарищ Сталин и другие товарищи спекулировали на их сокрытии. Напомню то, о чем в свое время писал: известный и безусловно даровитый писатель Владимир Солоухин в рекордный срок состряпал книженцию, в которой кровавая жестокость большевистской революции «объяснена» на пещерном уровне: Ленин ненавидел Россию и русский народ, так как был нерусских кровей, особенно попорченных еврейской составляющей².

Сходным образом объясняет русскую беду и А.И. Солженицын в своей последней книге, только делает это более изощренно, обставляясь всевозможными оговорками. Он твердит, как заклинание: «Нельзя не признать Ленина русским»; «это мы, русские, создали ту среду, в которой Ленин вырос, вырос с ненавистью». Но тут же он делает кульбит, заявляя, что «по духу своему» он был «отчужден от России» и что «он действительно для нас — порождение чуждое». Однако, одного духа мало, нужна и материя. И тут он переписывает у Солоухина (неточно и не делая сноски):

«Дед его по отцу, Николай Васильевич, был крови калмыцкой и чувашской, бабка — Анна Алексеевна Смирнова, калмычка; другой дед Израиль (в крещении Александр) Давидович Бланк, еврей, другая бабка — Анна Иоганновна (Ивановна) Гросшопф, дочь немца и шведки Анны Беатры Эстедт»³.

Проведя эту чуть ли не на аптечных весах выверенную дозировку крови, что текла в жилах Ленина, Солженицын увядает и теряет всякий интерес, когда должен упомянуть о той, что пустила кровь из жил Ленина.

Помните, читатель: «Злодейское покушение на вождя революции!», «Яд кураре», «Отравленные пули эсерки Каплан» (В более поздних версиях — сионистки Каплан). Так вот, Фанни Каплан упоминается Солженицыным два раза — в одном случае ее выстрелы в Ленина — это «эсеровские счеты»⁴, а во втором — «есть убедительные соображения, что Фанни Каплан вовсе не стреляла в Ленина»⁵.. Так вот!

Отравленные пули Фанни Каплан жалили советского еврея больше семидесяти лет — не меньше, чем отравленные колодцы во времена Средневековья. Шутка ли — поднять руку на русскую национальную гордость! Ан, кончилась национальная гордость, и не нужна стала Фанни Каплан, с ее ста процентами еврейской крови. Можно найти ей замену. Есть на то убедительные соображения. Что ж, и товарищ Сталин когда-то сказал Надежде Константиновне: будешь ерепениться — найдем Ленину другую вдову!

Другую вдову, вероятно, найти можно, но другую мать — нельзя. А, значит, и деда. И прадеда. И узнать о них интересно. Особенно, если об этом рассказано так просто, непритязательно и с таким глубоким знанием предмета, какое демонстрирует Ефим Меламед.

Семен Резник (Вашингтон)

¹ Robert Wilton. The Last Days of the Romanovs. London: Thornton Butterworth Limited, 1920.

² Солоухин В. При свете дня. М., 1992.

³ Солженицын А.И. Двести лет вместе, т. 2, стр. 76. Как мы знаем, при крещении Израль Бланк стал Александром Дмитриевичем, а не Давидовичем.

⁴ Там же, стр. 112.

⁵ Там же, стр. 113

Источник:  Журнал Весник Номер 21(332)