Давид и Голиаф – 2: как формируется новая контркультура войны

Война – всего лишь трусливое бегство от проблем мирного времени.

Томас Манн (1875-1955)

В 1959 г. известный американский социолог Ч.Р. Миллс писал: «Мы находимся у окончания того, что называется «Новым Временем», также как за античностью следовало несколько веков варварства, ориентализма, который Запад провинциально называл Темными Веками, так и сейчас Новое Время сменяется постмодерным периодом. Его можно назвать »Четвертая эпоха»». По мнению обществоведа, уже к тому времени потерпели фиаско сами идеалы, основанные на допущении неразрывной причинно-следственной связи между разумом и свободой[1].

Достаточно пессимистическая картина мира, очерченная американским социологом полвека назад, еще более применима к нашим дням, усугубленным к тому же тами «побочными эффектами», которые несут с собой процессы глобализации, вестернизации и американизации. Не имея достаточных ресурсов для реализации адекватной контригры, незападные общества вынуждены прибегать к асимметричным контрстратегиям, вступая в схватку «Давила и Голиафа».

Легендарный «Калаш»: бренд, культ, миф…

Ружье дает вам тушку, а не птицу.

Генри Д. Торо (1817-1862)

20 ноября 2003 г. в Голландском музее вооруженных сил открылась выставка «Калашников – оружие без границ», посвященная автомату Калашникова.

В 2004 г. «Рособоронэкспорт» и лично М. Калашников обвинили США в поддержке распространения пиратских копий своего автомата. Таким образом прокомментирован тот факт, что США снабжает приведённые к власти правящие режимы Афганистана и Ирака АК, произведёнными в странах Восточной Европы. По этому поводу специалист по вопросам распространения оружия, профессор А. Карп заметил: «Это как если бы китайцы потребовали выплат за каждое произведенное огнестрельное оружие на том основании, что именно они изобрели порох 700 лет назад». (Действительно, по версии французского журнала «Либерасьон» АК-47 занимает первое место в списке самых значимых изобретений XX в., оставив позади даже атомное оружие и космические технологии.)

«Хезболла» и «Корпус стражей исламской революции» поместили изображение «Калашникова» на свои эмблемы, Зимбабве и Восточный Тимор – на государственный герб (в гербе Буркина Фасо АК-47 присутствовал с 1984 по 1997 гг.) а Мозамбик – и на флаг, и на герб. В Ираке при Саддаме Хусейне (сын которого имел два позолоченых «Калаша») была построена мечеть с минаретами в форме магазинов к автомату Калашникова.

«Калаш» настолько влился в повседневность проблемных регионов, что его прозвали «Африканской кредитной карточкой» — без него нельзя выйти из дома. Порой центральноафриканских селениях мальчиков называли Калашами – в надежде, что к будущим воинам перейдут легендарные качества оружия, претендующего на «тотемность».

Подобное ярко демонстрирует, что АК-47/«Калаш» становится уже не просто оружием, а символом современной (контр)культуры, в которой доминируют настроения страха и, частично, агресии.

Война культур – культура войны?

Сила тех, кто управляет, в действительности не что иное,
как сила тех, кто позволяет собою управлять.

Гийом Рейналь (1713-1796)

С одной стороны, война – состояние, когда достояние культуры используется лишь в той мере, в какой оно применимо для достижения победы. К какой бы цивилизации не принадлежал человек, на войне он примерно одинаково деградирует (порой – явно «дичает» и «звереет») и видит мир в одной и той же черно-белой (с позиции различения своих и врагов) расцветке. Поэтому глобальная война с терроризмом, которую ведет Запад «во имя идеалов свободы и демократии» является пусть косвенным, но существенным фактором постепенного отхода самого Запада от пропагандируемых идеалов. Загоняя себя в ловушку принципа «цель оправдывает средства», Запад вольно или невольно возводит парадигму войны во имя развития в ранг своеобразного культа – который, пусть несколько парадоксально, мешает социогуманитарному развитию как таковому.

К тому же в условиях «культуры войны» постепенно сглаживаемые ростом политико-экономической взаимозависимости и социально-экономического взаимопроникновения геокультурные (прежде всего цивилизационные) противоречия также обостряются.

Нецелесообразно подходить к странам третьего мира с мерками западной демократии, надеясь, что переговорный процесс по довольно абстрактным рецептам универсалистских концепции миротворчества ООН полностью применимы к уникальным ситуациям в странах Африки и Азии. Следует также заметить, что политика Запада не в полной мере учитывает личностные характеристики, играющие порой определяющую роль в обществах восточного типа, где доминирует компонента коллективизма, а не индивидуализма.

С другой стороны, война – это не только бойня, но и своего рода условие мира. От успехов в войне (или готовности к ней) зависят организация социально-политической жизни и социально-психологические настроения в обществе.

Так, иракский и особенно афганский опыт доказывают, что многолетняя партизанская война («противостояние Давида и Голиафа») в условиях раздробленной на кланы страны приобретает хроническую форму и долговременный характер. В результате формируется. Развивается и закрепляется в качестве доминирующей большая прослойка населения, принимающая и исповедующая «культуру Калашникова» – в качестве не только идеологии выживания, но и стиля жизни. Ведь традиционное общество патриархально-родоплеменного типа, опираясь на натуральное хозяйство (в котором доминирует достаточно прибыльное выращивание наркосырья), быстро адаптируется к условиям войны. К тому же партизанская война асимметричного типа, в которую постепенно трансформируются экспансионистские военно-политические кампании, характеризуется сезонной периодичностью (закрытие перевалов, подъем рек, накопление боеприпасов и боевой техники), локальностью (разделенность регионов труднопреодолимыми естественными преградами) и сравнительно малой вовлеченностью населения непосредственно в боевые действия. Расход боеприпасов и потери вооружения в этих условиях на несколько порядков ниже, чем в ходе широкомасштабного военного столкновения – это позволяет поддерживать достаточно высокий градус противостояния без особых усилий.

Также нет особой нужды доказывать роль войны как стимулирующего фактора технико-технологического развития. Однако постепенное развитие военной составляющей промышленности – давно обретшее глобальные масштабы – приводит к тому, что «оборонка» становится чем-то вроде киплинговской «кошки, что гуляет сама по себе». Ведь, в отличие от таких сфер как здравоохраниние или образование, «рынки сбыта» продукции оборонно-оружейной сферы весьма специфичны. И развивать их можно только в контексте атмосферы страха и небезопасности – благодатной почвы для расцвета«культуры войны» – начиная с развития культа войны (который стимулируется в т.ч. голливудскими боевиками) и заканчивая гонкой вооружений.

Помимо непосредственного присутствия и участия во всех аспектах политической и экономической деятельности «стран третьего мира», Запад широко использует такой канал влияния на них, как продажи больших партий оружия, и другие формы военно-технического сотрудничества. Никто не отрицает права «свободных наций» приобретать вооружения для самых разных целей, диктуемых как внешними угрозами, так и внутренними факторами — опасностью со стороны экстремистских группировок, в том числе исламистских, высоким уровнем организованной преступности, особенно наркоторговцев, исповедующих «культуру Калашникова» как предельно простой способ решения проблем. Однако масштабные закупки оружия и его массовое распространение (облегчаемое коррупцией, этноклановыми и пр. связями) еще более осложняют решение запущенных социально-экономических и промышленно-экологических проблем – а лишь материально стимулируют развитие «идеологии войны», приводящей к духовной опустошенности.

Вместо выводов. Силовая изнанка кризиса

Справедливость без силы беспомощна,
а сила без справедливости – деспотична.

Блез Паскаль (1623-1662)

Выдающийся украинский мыслитель Сергей Крымский отмечал, что «культура — это то, что превращает вещи в вещание». Максима философа более чем применима к «культуре Калашникова» – не случайно символом современных процессов стал механизм уничтожения и разрушения.

Современная культура Запада находится в глубоком внутреннем кризисе. Однако при этом ее отнюдь не универсальные стандарты «добровольно-принудительно» предлагаются, навязываются и насаждаются незападным обществам. В результате формируется и развивается – проникая в т.ч. на Запад – своеобразная «контркультура войны» (материальным воплощением и духовным символом и которой давно стал АК-47 – «Калаш»).

Войны – прежде всего результат политических решений для достижения политических целей с помощью множества средств – политических, дипломатических, экономических, идеологических, информационно-пропагандистских, технологических и пр., – среди которых главенствующую роль играет вооруженная сила. Раньше на войну смотрели как на вполне рациональное средство достижения политических целей. Как считал К. фон Клаузевиц, стратегия не может иметь рациональной основы до тех пор, пока она не построена на осознании цели, которую она преследует. Именно это он имел в виду, когда характеризовал войну как продолжение политики другими средствами.

Однако в современных условиях война перестает быть явлением преимущественно рационального характер, становясь феноменом «изнанки» проблем современной культуры – «контркультурой войны». Подобная «контркультура войны» развивается сразу в нескольких взаимопереплетенных направлениях: с одной стороны – как деструктивный вариант иррационального ответа Востока на диктат Запада, а с другой – как кризисное проявление противоречий, накопившихся у самого Запада.