Тайна украинской бюрократии, классовое господство и демократия

Тайна демократии заключается в том, что она существует всегда. Любая власть это не что иное, как зеркало общественного сознания со всеми вытекающими из известной народной мудрости выводами: мол «коли рожа крива … и т.д.». В переводе с греческого «демократия» означает народовластие. Народ — это общество в состоянии исторического единства.

В таком случае: демократия это власть народа над кем? Над чиновничеством? Власть над властью?

Содержа противоречие в самой себе, демократия, как форма государственности является иллюзией свободы, равенства и справедливости. Стоит лишь потребовать от демократии действительного соблюдения ее собственной конституции, реального соответствия слов делу, как  прекрасное создание мигом  обернется злой мегерой, т.е. это химера общественного самосознания, маска государственной идеологии, за которой в действительности скрывается бюрократия.

В сознании нашего общества демократия более всего ассоциируется со свободой слова и выборностью власти.

Слова без дел есть сотрясение воздуха и общество может предаваться сему занятию сколько угодно — бюрократия готова это терпеть — лишь бы само дело всегда оставалось ее прерогативой, что же касается второго пункта, то историческое состояние страны со всей очевидностью показывает, что если общество в целом слепо, то выборы поводырей смысла не имеют (зрячий народ в них просто не нуждается!).

Именно для того, чтобы пустить пыль в глаза, навести тень на плетень и завуалировать истинное положение дел, бюрократия использует импортное понятие «демократия» вместо  отечественного слова «народовластие» потому, что первое звучит как нечто качественное, а второе выглядит откровенной насмешкой. Советский строй был бюрократической подделкой под социализм, нынешний — под демократию.

Закономерен вопрос: а какая ценность в подделках? Они стоят тех жертв и лишений, что выпадают на долю народа? Нам ли довольствоваться ими?

Самосознание нашего общества — это яйцо, скорлупа которого образована государственной идеологией, а внутри находится иголка страха собственного невежества — залог кащеева бессмертия бюрократии.

Проблема власти главным образом заключается в том, что будучи поставлена создавшим ее обществом перед досадной необходимостью как-то служить его интересам, она, как правило, не имеет для этого за душой ничего, кроме: лестного самомнения, истовой благонамеренности и бурного рвения, т.е. власть иной раз и рада бы послужить обществу верой и правдой, но в действительности не знает что для этого надо делать.

Разумеется, сама она ни о чем подобном даже не подозревает и исходит из своего главенствующего положения, считая его непосредственным выражением истины в последней инстанции. С административным восторгом пускаясь в различные эксперименты, которые, имея к подлинным потребностям общества отношение лишь косвенное, уносят власть в такие выси государственной  мудрости, погружают в такие глубины стратегических замыслов, уводят в такие дали исторических перспектив, что первооснова совершенно теряется из вида и все заканчивается закономерным крахом идей оторванных от действительных интересов общества. Тем более, что и оно, как зорко подметил классик, зачастую само не знает чего хочет: «не то конституции, не то севрюжины с хреном». Соответственно и ведет себя: сначала терпеливо ждет манны небесной, затем начинает роптать и требовать выполнения священных обязанностей и в конце концов все дело разрешается по канонам скандала в благородном семействе — главным образом для того, чтобы с другими лицами все повторить заново.

Единственной и прямой служебной обязанностью власти,  п о  К о  н с т и т у ц и и,  является обеспечение гражданских прав общества на достойную человека жизнь, однако весь фокус заключается в том, что в реальности она это сделать неспособна и фактически лишь спекулирует на своей безответственности, т.е. паразитирует на том, что общество, вследствие неразвитости своего самосознания, не в состоянии спросить с власти, за какие такие заслуги она так вольготно устроилась на его шее?

Обществу достаточно потребовать от власти лишь действительного соответствия ее собственных слов делу, деклараций — реальности, намерений — результатам, чтобы тайное стало явным. Верно и то, что сама власть, в страхе за свое благополучие, считаться с Конституцией нужным отнюдь не находит. Более того: единственной ее политтехнологией, когда она не чувствует в себе достаточной уверенности (т.е. особенно в предверии выборов), является нагнетание в обществе атмосферы страха эскалацией насилия. Именно поэтому в стране уголовщина начинает входить в кураж, гибнут люди, способные во всеуслышание сказать правду, происходят странные провокации и совершаются теракты — как показывает история: нет ни видов, ни масштабов преступлений, на которые власть не пошла бы в борьбе за блага своего социального положения.

Кроме того: помимо технологической отсталости, экономического бардака, социальной напряженности, криминогенной обстановки, экологических угроз, интеллектуального упадка, духовного оскудения и физического вымирания, Украина имеет еще глобальные международные вызовы.

К сожалению, история уже не раз становилась свидетельницей того, что законы политической экономии умеют заставлять здравый смысл народов отступать на задний план. Как немало она имеет и доказательств того, что власть способна решать подобные вопросы в основном лишь ценой народной крови, либо за счет  национального унижения. Решение этой задачи прямо противоречит классовой природе бюрократии и поэтому никоим образом не входит в круг ее интересов.

Зато уже сегодня власть вместо исполнения своих обязанностей предпочитает заниматься присвоением прав общества — тех самых, что ею же задекларированы в Конституции и, прежде всего, — на свободное волеизъявление, выражение отношения народа к своей же собственной жизни.

Происходит это по совершенно простой причине: власть, естественным образом освобождается от всяких иллюзий относительно своей компетенции гораздо быстрее общества и, в предверии грядущей социальной конфронтации, заранее старается взять процесс развития событий под максимальный контроль.

Поэтому же бюрократия выводит сегодня на арену политической борьбы свой непосредственный оплот — службу государственной безопасности с ее антиобщественной, а потому провокационной спецификой деятельности. Все закономерно: если рождение государства потребовало окольной лжи, то его кончина диалектически должна сопровождаться открытой ложью и, сопровождаемым ею, насилием, а в недрах этой организации, при всей ее интеллектуальной элитарности, немало людей путающих родину с начальством.

«… правительство слышит только свой собственный голос, оно знает, что слышит только свой собственный голос, и, тем не менее, оно поддерживает в себе самообман, будто слышит голос народа, и требует также и от народа, чтобы он поддерживал этот самообман. Народ же со своей стороны, либо впадает отчасти в политическое суеверие, отчасти в политическое неверие, либо, совершенно отвернувшись от государственной жизни, превращается в толпу людей, живущих только частной жизнью». К.Маркс, «Дебаты шестого рейнского ландтага»

Какие факторы главным образом определяют нынешнее состояние нашего общества?

Глава государства олицетворяет собой историческое вырождение отечественной бюрократии: поверхностные суждения, плоские шуточки, дешевая показуха… Риторические излияния на патриотические темы, чтение лекций про «покращення» на всю страну и мир, остроумное нахождение решений в острокризисных ситуациях… Разумеется, все это возникло и существует не на пустом месте: ординарный руководитель довольно ординарного ведомства с достаточно темным и неоднозначным прошлым — во всех так называемых цивилизованных странах подобный «послужной список» звучал бы как приговор без права апелляции любой политической карьере, но, «маємо те, що маємо».

В результате бюрократия выиграла очередную битву за свое дальнейшее благополучие.

Итак, все что можно достать из-под земли и даже со дна морского уже давно поделено между собой (причем, как нетрудно догадаться, с какими целями) именно теми, к кому данное требование (соблюдение Конституции и главенства права) и обращено, а что касается пресловутой национальной идеи, недостаком которой объясняет все свои беды пресловутая украинская интеллигенция, то нечто подобное, действительно, веками витает над Украиной и зовется в общем-то просто: «свобода». Но, как раз в этом-то определенная категория граждан никакого недостатка абсолютно не испытывает, так сказать: в частном порядке, т.е. когда народ, доведенный проводимой ими экономической и социальной политикой, годами мыкается на них за мешок картошки, эта публика, восседая на наворованных миллиардах, руководит страной, сочиняет законы, борется с преступностью…

Иными словами: вся эта буржуазная ахинея, с которой нынешняя власть носится как с писаной торбой, именуемая демократией, не имеет никакого отношения ни к подлинной науке, ни к реальной экономике, ни к действительной жизни — чтобы в этом убедиться, достаточно взглянуть вокруг.

Другая сторона вопроса: в мире немало стран, где буржуазный путь развития, можно сказать, выверен временем и, казалось бы, остается лишь позаимствовать сей опыт, тем более, что именно и только их пример является основой мыслительного процесса нынешней власти.

Увы: во-первых в действительности и там все хорошо лишь относительно нашей страны, а вообще проблем хватает, во-вторых, их процветание обеспечено главным образом контролем общества над государством, что ну никак не входит в планы украинского чиновничества и в третьих — чем в такое случае прикажете оправдывать в глазах общества привилегии, да и само существование бюрократии? Поэтому власть поступает мудро «аки змий» — когда ей это выгодно, то вот вам цивилизованный Запад, учитесь, а когда нет, то она бьет себя в грудь: дескать, пардон, мы самобытны, нельзя не учитывать и т.д. и т.п.

В результате все равно плагиат, но видоизмененный бюрократической дурью до неузнаваемости, что всегда можно выдать за отечественный менталитет. Вся возня нынешней бюрократии имеет простую и единственную цель: сокрытие от общества как можно дольше того очевидного факта, что под фиговым листком Конституции из шагреневой кожи буржуазного либерализма тушуется голый король с одним лишь невинным желанием: порулить… Все это было бы смешно, когда бы за всем этим не стояли астрономические цифры потерь Украины в своем созидательном потенциале.

Причем буржуазность нынешней власти обусловлена даже не столько ее стяжательскими наклонностями, сколько банальным невежеством — она попросту не знает на какой основе еще, кроме рыночной, можно организовать жизнь страны, не понимает, что рынок сегодня это уже анахронизм и время требует научного подхода в развитии общества, а не жалкой компиляции исторического опыта капитализма. За всеми нынешними явлениями политической жизни как Украины, так и России стоит процесс начавшийся еще при Ленине и вступивший в свою заключительную фазу во времена незабвенной «перестройки» (кстати, в лексиконе Ильича это словечко было явно одним из любимых, во всяком случае он употреблял его не реже чем «г.вно» и т.п.), т.е. попытка исторического самоспасения бюрократии переходом от государственного капитализма к чиновничье-буржуазному.

Буржуазия нужна бюрократии двояким образом: во-первых паразитировать на ней в области экономических проблем, а во-вторых: подставлять ее вместо себя в сфере социальных противоречий, однако наша бюрократия обладает одной весьма характерной особенностью: никогда нельзя предугадать, что еще может взбрести ей в голову, но всегда заранее известен результат любых ее затей — это будет полный абсурд, т.е. иными словами – «как всегда». Именно это получилось и с «историческими видами» бюрократии на буржуазию, которая способна ловко решать вопросы предпринимательства, но никак не проблемы экономики, так как их непосредственной причиной является ее же собственное существование – это во-первых; а во-вторых: буржуазия хотя и бывает порой ограничена по мировоззрению до омерзения, но отнюдь не обделена так называемым «практическим умом» и отлично понимая подоплеку своих отношений с властью, платит «благодетельнице» той же монетой, только еще и фальшивой

Ну, а что же так называемая «оппозиция»? Увы, все записные «спасители отечества», во всем своем «великолепии», при всей «разнообразности и эффективности» их рецептов ставят страну перед все тем же извечным выбором между господином, чиновником и надзирателем  — поэтому «народ безмолвствует», а радетели его счастья досадливо сетуют на невозможность пробудить его богатырский дух от вековой спячки.

Мир наживы — это театр цинизма: военным выгодно иметь врагов, полиции — преступников, врачам — больных и т.д. — иначе недолго и на улице оказаться с протянутой рукой. Украинская действительность — это царство абсурда: массовая безработица при том, что в стране дел невпроворот, вопиющая убогость при огромных богатствах, прозябание на обочине времени при славе первопроходцев космоса и т.д. Почему?

Потому что для бюрократии Украины действительность — это мир наживы, лиши чиновничество возможности воровать, мздоимствовать и паразитировать и страна останется без государства.

Не общественное развитие, а классовое господство во имя собственного благополучия — суть бюрократии. Все это делает сегодняшнюю Конституцию ничем  иным как охранной грамотой правящей верхушки, ее так называемого «гаранта» — сторожем своего трона, власть по существу — нелегитимной, а ожидания общества — попросту бессмыслицей, что и очевидно: Украина с грохотом валится в пропасть государственного глубокомыслия, эхом отзываясь в процветании самых экзотических уголков мира.