Выборы президента Ирана: отсутствие интриги под ядерной тенью

18 июня в Иране прошли долгожданные выборы президента. Почти 60 млн. избирателей выбирали главу государства, одного из нескольких ключевых людей в системе принятия решений Исламской Республики.

Результаты стали весьма предсказуемыми. Глава судебной власти Ирана, бывший кандидат в президенты в 2017 году, Ибрагим Раиси получил 62% или 17,8 млн. голосов. Отрыв от остальных трёх кандидатов огромен. Технократ и экс-глава ЦБ Абдель-Насер Хеммати, за которого были вынуждены голосовать некоторые сторонники реформаторов и либералов, набрал всего 8% или 2,4 млн. голосов. 4 млн. бюллетеней были испорчены — больше, чем количество голосов за любого кандидата.

Хотя Раиси и одержал уверенную победу, нельзя сказать, что выборы прошли удачно. 17,8 млн. голосов из почти 60 млн. избирателей — это мало для того, чтобы иметь устойчивые политические позиции. Внутренняя легитимность Раиси будет ставиться под сомнение значительной частью иранского общества, у которого есть огромный запрос на изменения, из-за чего они дважды отдавали свой голос Хасану Роухани в 2013 и 2017 годах.

А это значит, что Ибрагиму Раиси необходимо будет постоянно корректировать свою политику, учитывать интересы разных электоральных групп и найти баланс между своим традиционным консервативным провинциальным электоратом и сторонниками либерально-реформистских сил в крупных городах.

По большому счёту, Раиси попал в похожую ситуацию, в которой оказался Хасан Роухани после выборов 2013 года. Спустя 8 турбулентных лет правления Махмуда Ахмадинеджада, приход Роухани был предвестником новой эпохи, перезапуска системы, отхода от прошлого и начала чего-то нового. Он получил 18,6 млн. голосов — немногим больше, чем сегодня Раиси — и был вынужден считаться с разными частями общества и балансировать между политическими группировками.

Рекомендуем к прочтению: "Битва за Білий палац Тегерана".

Тоже самое ждёт Ибрагима Раиси. От того, сможет ли он подстроиться и быть гибким, зависит его дальнейшая карьера. Как и его предшественник, Раиси стартует с низких позиций.

Нынешние выборы стали особенными по нескольким причинам.

Во-первых, низкая явка на выборах (48%) показывала, что Иран находится сейчас на каком-то промежуточном этапе. Молодые иранцы всё меньше интересуются выборами (впрочем, как и везде), старшее поколение зажато в своих консервативных убеждениях, и голосует либо за стабильность, либо вообще не идёт на участки. Значительная часть общества находятся в состоянии некой апатии, а в общественно-политической атмосфере витает дух «горбачевских времён». Условная «перестройка» вроде как началась, но ни к чему не привела, а с новым президентом все ждут шага назад и «реванша старых».

Во-вторых, избирательная кампания проходила в напряденной атмосфере. Впервые с 1990-х годов, минимум интриги, хотя ситуация вокруг Ирана остается сложной. Победа консерватора Раиси при низкой явке в поляризованной стране и при неприятии половины населения, может обострить социальные отношения в обществе, и ускорить эрозию социального договора, на котором строится государство с 1979 года.

В-третьих, выборы проводили в тени ядерных переговоров с США. Они начались в апреле при посредничестве ЕС, но до сих пор не завершились. США и Иран согласовали большую часть пунктов, но существуют принципиальные разногласия относительно гарантий ядерной сделки и снимаемых с Ирана санкций. Мало кто понимает, как Ибрагим Раиси к этому будет относится. Осложнить ли он переговоры, дабы оставаться в образе принципиального и жесткого политика, которого требовали после начала конфронтации с США в 2018 году, или же наоборот: возглавит ядерные переговоры, чтобы повторить героический поступок Роухани и реприватизировать его, зайдя на электоральное поле реформаторов?

Надо сказать, что консерваторы сделали всё, чтобы застолбить за собой победу, которая, на самом деле, была очевидной ещё 2 года назад.

Односторонний выход США из ядерного соглашения с Ираном в мае 2018 года нанес непоправимый урон либерально-реформистским силам и стал сокрушительным ударом лично по Хасану Роухани и его команде. Можно сказать, что резкое цементирование политических позиций консерваторов и силовиков, которых так опасается Запад, стало возможным благодаря Дональду Трампу и его «стратегии максимального давления».

Рекомендуем к прочтению: "И грянет гром: удастся ли США победить Иран?"

Как только внутренняя иранская политическая конъюнктура начала меняться на фоне обострения противостояния с США, санкционного давления и возвращения к воинствующей риторике «осаждённой крепости», иранские консерваторы в несколько шагов добили своих оппонентов.

В конце лета 2018 года иранские консерваторы нанесли удар по правительству Хасана Роухани. Обвинив его в экономическом кризисе, провале идеи ядерного договора и восстановлении американских санкций, они инициировали импичмент нескольких министров. Своих постов лишились министр финансов Масуд Карбасьян, министр труда Али Рабии, министр образования Мухаммед Басийе.

В октябре ещё два министра из пула Роухани — министр инфраструктуры Аббас Ахунди и министр промышленности Мухаммед Шариатмадари — ушли в отставку под давлением консерваторов и силовиков в преддверии введения Штатами второго пакета санкций против Ирана.

В феврале 2019 года была попытка «наехать» и на одного из ближайших соратников Роухани, одного из сильнейших членов его команды — министра иностранных дел Мухаммеда Джавада Зарифа. Однако у них ничего не получилось.

На протяжении всего 2019 года консерваторы били уже лично по президенту Хасану Роухани, обвиняя его то в бесконтрольном росте цен на бензин в 2018 году, то в неудовлетворительной реакции на страшные паводки в марте 2019 года, то в «тайных связях с Израилем», то за антиправительственные волнения и беспорядки в ноябре 2019 года, то даже за гибель Касема Сулеймани в январе 2020 года.

Президент даже оказался на грани вотума недоверия, но депутаты парламента решили не голосовать, предоставив ему ещё один шанс, и взяв его в политические тиски, заставив сменить часть своей команды и стать более лояльным силовому аппарату.

В феврале 2020 года произошло ещё одно ожидаемое событие. В результате парламентских выборов в Иране, победу одержали консервативные политики, приближённые к духовенству и силовикам. Реформаторы потеряли значительное количество мест, и ещё больше ослабли. Новым спикером парламента стал бывший военный КСИР, консервативный политик Мухаммед Багер Галибаф, несколько раз бывший «техническим кандидатом» на выборах президента. Консерваторы заняли 75% мест в новом иранском парламенте.

Рекомендуем к прочтению: "Иранско-американская война: анализ и расстановка сил"

Накануне президентских выборов, в апреле-мае реформаторские фракции, деморализованные событиями последних годов, не смогли объединится вокруг какой-нибудь новой и сильной политической фигуры.

Консерваторы сделали всё, чтобы этого не произошло. К выборам допустили лишь двоих не самых известных кандидатов от реформаторов, при этом забраковав таких «тяжеловесов», как экс-спикер парламента Али Лариджани. Мухаммеда Джавада Зарифа, который, по слухам, был готов выдвигать свою кандидатуру, «сбили» через скандал с утекшим в СМИ интервью прессе, где он нелестно высказывался о чувствительных вопросах иранской внутренней политики. После этого скандала Зариф не подал в отставку, как многие думали, но позднее публично заявил, что в выборах не участвует.

В итоге, на финишную прямую вышли семь кандидатов:

1. Ибрагим Раиси (61 год) — глава судебной власти Ирана, приближенный к рахбару Али Хаменеи.

2. Абдель-Насер Хеммати (64 года) — экс-глава Центрального банка Ирана, экономист, многолетний банкир, бывший исполнительный директор банков Melli Iran и Sina Bank, глава Центральной страховой компании Ирана в 2016-2018 годах.

3. Мохсен Резаи (66 лет) — лидер Исламского иранского фронта освобождения, бывший командующий КСИР (1980 — 1997), бывший участник антишахских подпольных исламских группировок, участвует в выборах с 2009 года.

4. Амир-Хусейн Хашеми (50 лет) — депутат парламента с 2008 года, бывший пресс-секретарь Фронта устойчивости исламской революции.

5. Мохсен Мехр Ализаде (64 года) — бывший губернатор провинции Исфахан, экс-вице-президент Ирана, бывший глава Национальной спортивной организации, приближенный к президенту-реформатору Мухаммеду Хатами.

6. Алиреза Закани (56 лет) — бывший депутат парламента, владелец консервативного издания Jahan News.

7. Саид Джалили (56 лет) — дипломат, бывший секретарь Верховного совета по нацбезопасности в 2007-2013 годах, член делегации, которая вела ядерные переговоры с США, экс-замминистра иностранных дел по европейским и американским делам.

Не могу сказать, что в Иране ситуация взрывоопасная. Но разочарование системой зреет уже давно. Речь не идёт о пресловутом выборе «демократия» или «диктатура». Вовсе нет. Давайте уже забудем об этом примитивном бинарном восприятии всего, что творится на Ближнем Востоке.

У разных иранцев много разных претензий к своим руководителям. Кого-то утомляет гипер-консерватизм в некоторых социально-культурных вопросах, из-за чего не все могут чувствовать себя по настоящему комфортно. Кого-то раздражает духовенство, вмешивающееся в политические дела, семейные вопросы и частную жизнь граждан (сегодня уже совсем нечасто, но такое бывает). Кого-то возмущает несправедливость распределения благ, рождающая неравные сословия, между которыми образовывается глубокая яма. Кто-то не видит улучшений в работе коммунальных служб, муниципального транспорта, полиции и бюрократического аппарата, особенно на местном уровне. Для кого-то коррупционные скандалы на самом верху — это главная проблема страны, и не важно, реформаторы или консерваторы, всё надо «взять и поделить». Есть и те, кто разочаровался в лидерах, которые много чего обещают, а по итогу улучшения жизни не происходит. Кто-то боится войны, региональная напряженность давит на них психологически.

Короче говоря, у многих людей накопились разные требования к властям. В большинстве своём, их объединяет одно — этический компонент. Как и во многих странах мира, особенно после пандемии COVID-19, вопросы этического характера возобладали над многими другими проблемами в отношениях общества и власти. Иран не стал исключением. Людям не нравится не то, что главным в Иране является то или иное духовное лицо. Они не видят в своих руководителях лидеров, способных ответить на вопросы этического характера, дать им ту самую «справедливость», о которой очень часто говорят в пост-ковидном мире.

По мнению значительной части иранцев, Хасан Роухани и его команда не смогли в полной мере ответить на эти вопросы, а коррупционные скандалы, провал с ядерным соглашением, неэффективная местная политика и другие истории воспринимаются как системный порок. Если и Роухани такой же, значит и все остальные тоже. Ибрагима Раиси воспринимают как реванш прошлого, предвестника застоя, ещё более системного человека, чем Хасан Роухани. Поэтому, Раиси будет труднее. По сути, его задача будет состоять в том, чтобы стать лучшим этическим воплощением Роухани. Он сможет в последний раз попытаться доказать, что сплав политических консерваторов, силовиков и духовенства является лучшей альтернативой для решения этических вопросов, чем либералы и реформаторы.

Победа Ибрагима Раиси — это триумф консервативного прошлого над реформистским настоящим, которое не удалось.

60-летний Раиси считается приверженцем принципалистской, консервативной линии в иранской политике. Он происходит из верующей семьи потомственных религиозных деятелей и юристов. Социальная среда Раиси, формировавшая его, была не менее консервативной, но также и высокоинтеллектуальной — медресе в родном Мешхеде, духовная семинария в Коме, школа аятоллы Мухаммеда Незхада.

В 1970-х годах он был учеником главных идеологов Исламской Республики, влиятельных сподвижников Хомейни, среди которых такие «тяжеловесы» как аятоллы Хусейн Буруджерди, Мортаза Мотаххари, Абульгасем Хазали и Хусейн Хамедани.

Профессиональную карьеру Раиси сделал в структурах прокуратуры и судебной власти, в которых он работает с 1981 года. В 1988 году он был заместителем прокурора Тегерана, когда были казнены сотни политических заключенных, сторонников и членов левых партий, а также экстремистской «Организации иранских моджахедов», которую США во времена Трампа сняли со списка террористических группировок, и начали всячески поддерживать как «оппозицию» против иранских властей. За эти убийства Ибрагима Раиси критиковали как одного из предполагаемых организаторов казней.

Из-за своего бекграунда и разных противоречивых высказываний Раиси (о необходимости «исламизировать» университеты, разделении мужчин и женщин, цензурировании западной культуры и контроле над интернетом) неоднозначно воспринимается иранцами.

Многие опасаются, что он может оказаться не гибким политиком, и не будет приспосабливаться к изменённой среде, а попытается утянуть Иран в прошлое, возродить некоторые традиционные аспекты общественно-культурной жизни, закрутить гайки.

Это может привести к перенапряжению управления и случайному социальному взрыву, как в своё время точно такая же политика привела к краху шахскую династию Пехлеви.

Впрочем, я склонен думать, что новый президент будет пытаться балансировать, либо в самом начале какое-то время, либо позже, когда поймёт, что это необходимо, или когда обожжётся.

В частности, это станет видно по его позиции относительно ядерных переговоров с США и возвращения Ирана в мировую экономику — тема, на которой плотно сидел Роухани все последние 8 лет. Консервативный крен в иранской политике скорее всего будет виден уже по другим вопросам дальнейшего сотрудничества Тегерана с внешними силами. Согласно его программе внутренней политики, топ-темами станут борьба с коррупцией (генератор общественного недовольства) и экономические реформы — то, что не удалось сделать Роухани.

Тесные связи Раиси с консервативным истеблишментом, духовенством и силовиками будут как его сильной стороной, обеспечивающей куда большую свободу маневра, так и уязвимостью, поскольку они будут связывать ему руки, если он решит реально бороться с коррупцией или запустить передел собственности и потоков, которые контролируются не только крупным бизнесом и чиновниками, но и духовенством, а также КСИР.

Если понравилась статья, подписывайтесь на Facebook-страничку и телеграмм-канал автора, а также поддержите деньгой на Патреоне.

Подписывайтесь на Patreon Юрия Романенко, канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, канал Юрия Романенко на Youtube, канал Юрия Романенко в Telegram, страницу в Facebook, страницу Юрия Романенко в Instagram.