За кулисами провального гамбита Эммануэля Макрона в Ливане

4 августа 2020 года. Прошло пару дней с тех пор, как Эммануэль Макрон прибыл в Форт де Брегансон — летнюю резиденцию французских президентов. День казался весьма спокойным и приятным. Погода хороша. Во Франции чувствуют, как постепенно отходят от общенационального локдауна. Президент пользуется случаем, чтобы впервые навестить сотрудников полиции и медиков в Тулоне.

Однако около 5 часов вечера всё меняется в считанные минуты.

Огромный взрыв сотрясает Ливан. Его слышно даже на Кипре. Два взрыва разрушают порт Бейрута.

Первые видео взрыва сразу же дают понять масштабы катастрофы. Депутат французского парламента от округа Морбихан (Бретань) Гвендалл Руийяр, чья жена ливанка, получил несколько видео самого взрыва, и немедленно связался с министром иностранных дел Жаном-Ивом ле Дрианом, который, в свою очередь, докладывает непосредственно Макрону.

Президент Франции всегда оставался информированным о Ливане благодаря сотрудникам французского посольства в Бейруте. Однако в этот раз многие дипломаты были в отпусках, включая посла Франции в Ливане Бруно Фуше, дипломатического советника президента Эммануэля Бонна и советника президента по делам Африки и Ближнего Востока Патрика Дюреля.

Первые вести из Ливана очень тревожные. Взрыв был огромным. Несколько районов столицы разрушены. Во Франции новости расходятся быстро, и становится ясно одно: необходимо как можно скорее поспешить в Бейрут.

Франко-ливанский инвестиционный банкир и старый приятель Макрона Бернар Мурад чувствует своим долгом написать президенту в Telegram: “Я позволили себе сказать ему, что ливанский народ будет чувствовать себя брошенным, если к ним никто сейчас не приедет на помощь. И если Франция не возьмёт на себя эту роль, то никто не сможет».

Решение о поездке в Ливан принимается в течение 10 минут после взрыва. Визит подтверждают уже через несколько часов. «Как можно представить себе, чтобы мы не поехали в Ливан при таких-то обстоятельствах» - вопрошал член французской делегации, будто бы визит был очевидным решением с самого начала, вне зависимости от того, кто президент.

Неожиданные и быстрые визиты в Бейрут в разгар кризисов стали почти что традицией для хозяев Елисейского дворца. В 1983 году Франсуа Миттеран прибыл в Бейрут через несколько часов после атаки террориста-смертника на казармы миротворцев. В 2005 году Жак Ширак оперативно прилетел в ливанскую столицу, чтобы выразить соболезнования семье бывшего премьер-министра Рафика Харири, убитого двумя днями ранее.

Визит Эммануэля Макрона организовали за 16 часов — потрясающий результат, учитывая ситуацию с безопасностью в городе, который только что взлетел на воздух. Фуше в срочном порядке вернулся в Бейрут, а служба безопасности прибыла на место взрыва накануне визита президента. «Не было времени просто сидеть на одном месте. Мы сказали себе: мы должны это сделать, поехать туда, а там посмотрим, что будет» - рассказывал один французский дипломат.

Макрон прилетел в Бейрут 6 августа. Это был его первый визит в страну с момента своего избрания. Президент прибыл в разрушенный город. Визит Макрона ждали давно, но происходил он при совершенно экстраординарных обстоятельствах. Раньше, его постоянно откладывали.

На самом деле, Макрон должен был прилететь в Ливан ещё в 2018 году через пару месяцев после международной конференции CEDRE, цель которой — предоставление финансовой донорской помощи Ливану по мере продвижения реформ. Но визит был отложен на 2019 год, а затем на 2020-й.

Впрочем, так как в Ливане ничего не поменялось ни на йоту, то какой смысл приезжать? Лишь чтобы засвидетельствовать свой провал? Президент Франции даже не захотел приезжать на 100-летний юбилей провозглашения Государства Великого Ливана — наиболее символическое событие во франко-ливанских отношениях.

«Он очень хорошо знает историю Ливана»

В этот раз, похоже, всё складывалось в пользу долгожданного рандеву Макрона с Ливаном. Он уже был здесь в 2017 году в ходе своей президентской гонки. По словам одного из его помощников, президент «влюбился в эту страну».

«Приём был блестящим. Ливанцам было очень интересно почувствовать свою причастность к либеральному социалистическому правительству» - рассказал ливанский банкир, который помогал организовать приезд тогда ещё кандидата Макрона. Поездка должна была не только показать президента в образе государственника, но и воодушевить ливанцев поддержать его избирательную кампанию. Хотя никакого фандрайзинга во время визита не планировали, ливанцы стали третьими в мире по объемам иностранных взносов в избирательную кампанию Макрона — 148 тысяч евро.

Тем не менее, в первом туре президентских выборов Макрон набрал лишь 16% голосов французов в Ливане, сильно уступая своему оппоненту Франсуа Фийону, который получил 60% голосов.

После своего избрания на пост президента, Эммануэль Макрон сделал Ливан приоритетом своей внешней политике. В основном, из-за своего окружения. Его ливанский друг Бернар Мурад был специальным советником на выборах. По его словам, Макрон «знает историю Ливана очень хорошо и понимает, насколько она сложная». Эммануэль Бонн, ставший дипломатическом советником президента, был послом Франции в Ливане и является фанатом этой страны. Он так долго курировал ливанское направление в МИД, что многие сегодня называют его «вторым послом Франции в Бейруте». Глава Генерального директората внешней безопасности Бернар Эми тоже курирует ливанское направление. Ранее, он также был послом в Ливане. Наконец, ещё один друг президента, его однокурсник из Национальной школы администрации Орельен Лешевалье — бывший директор Французского Института в Ливане. Макрон назначил его своим советником, а в 2019 году отправил послом в ЮАР.

Другими словами, несмотря на свою незначительную стратегическую важность и территорию, Ливан занимает существенное место в политических дискуссиях Елисейского дворца. «Каждую неделю на протяжении 3 лет мы обсуждали новости из Ливана в близком кругу президента. Мы привыкли годами работать вместе. Мы все друг друга хорошо знаем» - рассказывает один из участников этих обсуждений.

Эммануэль Макрон прибыл в Ливан, рассчитывая достигнуть нескольких целей: отметить 100-летний юбилей, вернуть себе инициативу в регионе после провалов в Ливии и бесплодных попыток стать посредником в американско-иранских переговорах, а также оказать поддержку стране, отношения с которой выходят далеко за пределы традиционных дипломатических связей.

Прежде всего, это была экстренная гуманитарная миссия. Ливанское государство, по крайней мере то, что от него осталось, не имеет таких ресурсов, чтобы самостоятельно преодолеть последствия катастрофы такого масштаба. Страна отчаянно нуждается в гуманитарной помощи, рабочих и восстановительных работах жилых кварталов и портовых сооружений.

И снова визит организовывают в кратчайшие сроки. Официальный Париж бронирует три чартерных самолёта, один из которых принадлежит международному конгломерату CMA CGM, владелец которого — ливанско-французский бизнесмен Радольф Сааде — тесно работал с Елисейским дворцом во время всего визита.

«Французская инициатива», как вскоре назовут политические требования Макрона, ещё даже не родилась. Её готовили поспешно и за кулисами. Общие контуры только начали формироваться.

10 дней назад министр иностранных дел Франции Жан-Ив ле Дриан приезжал в Бейрут и бил в набат по поводу критической ситуации в стране, предупреждая об ожидаемом коллапсе. «Помогите нам помочь вам» - почти что кричал министр, в двухсотый раз напоминая, что международная помощь Ливану, который позволит стабилизировать их экономику, привязана к выполнению ряда условий и реализации реформ.

А что ещё могла сделать Франция? Бросить Ливан? Заставить его провести реформы? Но каким именно способом и с каким результатом, учитывая сложность ситуации? Спасти страну любой ценой, и снова подсадить её на донорскую иглу, зная, что она страдает от неизлечимой болезни?

«Мы извлекли уроки из провалов Парижа-1, Парижа-2 и Парижа-3» - рассказывает французский дипломат, ссылаясь на предыдущие международные конференции доноров по Ливану.

Эта миссия была обречена на провал с самого начала.

«Вы все в этом участвовали»

Как только самолёт Макрона приземлился в аэропорту Бейрута, президент немедленно помчался к разрушенному порту и кварталу Джеммайзе. Похоже, никому из ливанских политиков не пришло в голову опередить Макрона на месте происшествия или хотя бы пройтись по округе вместе с ним. Президента Франции встречали как мессию. Будто бы впадая в транс, Макрон организовывает настолько театрально-демонстративное шоу, что оно кажется искренним.

Находясь в самом сердце дружественной про-французски настроенной территории в Бейруте — квартале Джеммайзе — Макрон проводит полчаса к огромному удовольствию местных жителей и репортёров. Президент направляется в разрушенный взрывом район, и его пешая прогулка попадает на первые полосы мировых СМИ. Все вокруг кричат, толкаются, то снимают, то одевают свои маски, желая приблизиться к президенту, поговорить с ним, дотронуться до него, попросить помочь и избавить их от этого политического класса, который десятилетиями управлял страной.

Ливанские военные, охранявшие район, казались растерянными и удивлёнными, глядя на иностранного президента, прогуливающегося по округе, снимающего свой пиджак и общающегося с простыми людьми.

Злость, смешанная с эйфорией, революционные песни с требованиями вмешаться — этот столь аутентичный, сколь и абсурдный миг заложил зёрна недоразумения, которое вскоре возникнет между Макроном и ливанцами. Они ждали революцию, которую французский лидер был не в состоянии им дать. Ведь он приехал за реформами, а не революцией.

Однако в той наэлектризованной атмосфере в центре квартала Джеммайзе Макрона, казалось, целиком поглотила гордость. «Он чувствует атмосферу, он понимает, чего хотят ливанцы» - рассказывал один из французских дипломатов. Поэтому, президент Франции заходит ещё дальше. Как вскоре оказалось, даже слишком далеко.

«Я сегодня здесь с с вами. После обеда я собираюсь предложить им новый политический пакт, а затем я вернусь 1 сентября. Если они не выполнят требования, то будут иметь дело с последствиями» - обещает президент, отвечая одному мужчине, который к нему обратился.

Новый политический пакт? Неужели он собирается изменить Конституцию и этно-конфессиональный баланс? Он вообще понимает, как его слова восприняли ливанцы? Вечером, во время пресс-конференции, половина вопросов журналистов будут посвящены только лишь этой теме.

«У нас тогда была не самая эффективная коммуникация. Не было времени подготовить всё, как надо» - объясняет один западный дипломат. «Идея президента состояла в том, чтобы организовать масштабный национальный диалог, в ходе которого удастся преодолеть основные противоречия в обществе» - сказал один из участников французской делегации, оправдывая действия Макрона.

Движемся дальше, к следующей мизансцене: здесь Макрон предстает уже в роли школьного учителя.

Он пригласил политических лидеров Ливана в резиденцию французского посла в Бейруте. Не было лишь спикера парламента Набиха Берри и генсека шиитского движения «Хезболла» Хасана Насраллы. Их представляли Ибрагим Азар и Мухаммед Раад соответственно.

Тон Эммануэля Макрона жёсткий и прямолинейный. Он обвинил ливанских политиков в нынешнем кризисе, и заявил, что пришло время переворачивать страницу.

«Вы все в этом участвовали, в той или иной форме. Все вы обязаны взять на себя ответственность за спасение государства» - отвечал Макрон некоторым ливанским политикам, которые, будучи представителями оппозиции, считали, что к ним нельзя относится в той же степени, как к тем, кто у власти.

Ещё до начала встречи Макрон попросил всех политических лидеров подготовить краткие тезисы, с тем, чтобы согласовать их и начать нарабатывать «дорожную карту». Он намеревался докопаться до самой сути, сформулировать конкретные предложения, принятые всеми. Результат: прошло два часа, а у каждого политика было своё мнение.

«[Лидер анти-сирийской и анти-иранской христианской партии «Ливанские силы» Самир] Джааджаа несколько раз брал слово, [лидер суннитской партии «Аль-Мустакбаль» Саад] Харири говорил ещё дольше, а речь [лидер про-сирийской и про-иранской христианской партии «Марада» Сулейман] Франжье и вовсе тянулась до бесконечности» - рассказывал дипломат, присутствовавший на этой встрече. Они охотно обсуждали Иран, Сирию, Палестину, но почти не говорили об аудите Центрального банка или реформе сектора электроэнергетики.

Самир Джааджаа и [лидер анти-сирийский и анти-иранской христианской партии «Катаиб»] Сами Жмайель постоянно говорили об арсеналах оружия, которые имеются у «Хезболлы», сетуя на невозможность вести какие-либо дела с этой партией. Представители «Хезболлы» не отвечали. Было слышно, как в комнате жужжат мухи.

Макрон слушал всех внимательно до самого конца дискуссии. Он дал всем понять, что приехал не для того, чтобы решать их проблемы, связанные с израильско-палестинским и американско-иранским противостоянием.

«Я здесь для более конкретных задач: реформы, банки, коррупция. Советую вам не поднимать со мной вопросы, которые невозможно решить, - говорил Макрон участникам встречи. - Я могу открыть для вас двери МВФ и Мирового банка, но только при одном условии: реформы».

Вопрос о вооружениях «Хезболлы» оставался главным препятствием во время переговоров. По мнению Макрона, без «Хезболлы» невозможно запустить ни одной инициативы, движение было сильнейшей партией в стране. «Они были проблемой, но не сиюминутной» - объяснил один французский дипломат.

Президент Франции отвёл в сторону представителя «Хезболлы» Мухаммеда Раада, который заявил, что его партия не согласится ни с какими дополнительными условиями, навязанными им. Сделка была очевидной: Париж относится к «Хезболле» также, как и к остальным ливанским партиям в обмен на сотрудничество. Такое позиционирование позднее осложнит реализацию «французской инициативы» по геополитическим причинам, а также станет причиной критики в адрес Парижа.

Впрочем, был ли у Франции какой-нибудь другой вариант? Могла ли маргинализация шиитского движения или занятие по отношению к нему более агрессивной позиции помочь в имплементации необходимых реформ для спасения страны? Ничего не было ясно наверняка. С участием «Хезболлы» краткосрочные изменения вряд ли были возможны. Но без её участия, это было и вовсе невозможно.

«Мы осознали, что Макрон готовится к возвращению Харири»

Представители гражданского общества, которым сообщили о намерении Макрона с ними встретиться, нетерпеливо ожидали президента. Предыдущая встреча с ливанскими политиками затянулась. Атмосфера странная. Приглашены около 30 человек. Многие опасаются того, что Эммануэль Макрон может привести к власти старых политиков.

Участники встречи пытаются организоваться, выбрать спикеров, которые бы донесли Макрону свою единую, солидарную позицию. Но им не удаётся это сделать. Слишком мало времени, слишком много эго, у каждого свои интересы, хотя они все происходят из той же образовательной, культурной, медицинской, правовой и гражданской среды.

Тем временем, встреча Макрона с политиками завершилась. Один за другим, политические лидеры Ливана покидают комнату. На их лицах — отстранённость и угнетение. Только Сами Жмайель, казалось, сохраняет улыбку.

«Когда слышишь, как президент Франции повторяет ровно то, что мы говорили на протяжении многих лет, это нормально быть этим довольным» - объяснил он через пару недель с такой же улыбкой на лице.

Эммануэль Макрон начинает встречу с представителями гражданского общества. Он проходится по комнате, знакомится с каждым, представляется, перекидывается парой слов с участниками. Вскоре все начинают понимать, что президент не намерен начинать с ними более глубокую и серьёзную дискуссию.

«Он пришёл пообщаться с людьми, а не помочь исправить ситуацию» - сказал один из участников дискуссии. Несколько представителей раздражены, так как считают, что к их присутствию в комнате относятся не серьёзно. Другие пытаются объяснить президенту необходимость поддержать гражданское общество для формирования чрезвычайного правительства.

Макрон отвечает: «Я не президент Ливана, это вы должны сформировать контр-силу». Большинство участников встречи остались расстроенными. «Мы осознали, что Макрон готовится к возвращению Харири» - сказал один из них.

На последующей пресс-конференции Макрон суммировал результаты встреч, рассказывал об обсуждаемых темах, общей атмосфере, ожиданиях, сомнениях. В отличие от их изумлённых французских коллег, ливанские журналисты аплодировали приезду Макрона. Президент подтвердил, что вернётся 1 сентября и ожидает, что к тому моменту ситуация будет развиваться в правильном русле.

«Потому что это Франция, это Ливан, это вы и это я» - сказал Макрон, подобрав правильный эмоциональный тон, прежде, чем закончить своё выступление фразой на арабском языке «Я люблю тебя, Ливан».

Среди французов сохранялся оптимизм. Несмотря на трудности, они верили. Верили, что взрыв стал поворотной точкой, которая изменит поведение местных политиков. В Париже надеялись на улицу, которая не ослабит давления на них.

«Он мой друг, но я сомневаюсь, что у него получится»

Вернувшись во Францию, Макрону предстоит разобраться с неоднозначными моментами, которые вызвал его визит в Ливан. Президента обвиняют в неоколониализме и вмешательстве во внутренние дела другой страны. Парадоксально, учитывая, что весь предыдущий день он то и дело отказывался отвечать на призывы ливанцев вмешаться в ситуацию.

«Критика относительно колониализма — это просто клише и тупость. Это Франция создала Великий Ливан. И то, что именно Франция пришла к нам на помощь — вполне нормально» - утверждал [лидер друзской Прогрессивной социалистической партии] Валид Джумблатт.

Споры на обоих берегах Средиземноморья продолжались относительно истинных целей Парижа, пока Франция отправляла к берегам Ливана свой вертолётоносец «Tonnere». Францию обвиняют в намерении взять под контроль порт Бейрута в противовес амбициям Турции в Восточном Средиземноморье, а также отхватить часть газовых месторождений на побережье.

«У нас есть интересы, и мы берём на себя определённую ответственность. Франция разрабатывает стратегию по Восточному Средиземноморью. Мы укрепили партнёрства с Грецией, Кипром и Египтом. Ливан тоже должен быть сюда включен, - объясняет близкий к министру иностранных дел Франции депутат Гвендаль Руийяр. - «Это соответствует интересам Франции и её компаний, включая конгломерат CMA CGM». Тем временем, один западный дипломат резюмирует: «Порт Бейрута не является стратегически важным».

Параллельно с этим, в самом Ливане всё возвращается на круги своя. За отставкой 10 августа премьер-министра Ливана Хасана Дияба последовали несколько недель вялотекущих переговоров и встреч, ролевых игр, в которые так хорошо умеют играть ливанские политики.

Макрон позвонил каждому ливанскому политическому лидеру и потребовал сформировать «техническое правительство». Во время визита в Ливан он говорил о необходимости создать правительство национального единства, чем многих озадачил. Советники президента в Елисейском дворце поспешили разъяснить, что Макрон имел в виду.

«Во Франции термин «правительство национального единства» означает, что политические партии отдают власть группе технократов, личностей, которые оставляют интересы партий в стороне и работают вместе для спасения страны, - рассказывал один французский дипломат. - «А вот в Ливане этот термин означал возвращение к привычному делению пирога».

Вскоре Макрон и его советники начали зондировать почву в разговорах с каждым ливанским лидером. «Что вы думаете по поводу теоретического возвращения на пост премьера Саада Харири?». Все высказываются.

Со стороны французов, возвращение бывшего премьер-министра не является принципиальным. Однако отставка Хасана Дияба означала, что для избрания следующего премьер-министра, которым обязательно должен быть суннит, необходимо заручиться поддержкой Саада Харири.

Харири был приемлемым кандидатом для шиитских партий, но по некоторым причинам не устраивал христиан. Против Харири выступал и Джумблатт, опасаясь обострения ситуации на улицах, если верить его собственным словам.

«Я пошёл к Берри и объяснил ему, почему я не поддерживаю Харири. Он удивился. Я предложил кандидатуру Науафа Саляма. А Берри ответил: «Он мой друг, он хороший дипломат, но я сомневаюсь, что у него получится». Я тогда всё понял» - рассказывает Джумблатт. Науаф Салям — кандидат, которого поддерживали представители гражданского общества и часть традиционных политических сил. Но для «Хезболлы» он считался слишком близким к американцам.

Лидер друзов рассказывает дальше: «Затем я подумал о Таммаме Саляме. Я поехал с ним переговорить, а он вежливо отказался, заявив, что не хочет повторения опыта своего общения с [лидером христианской партии «Свободный патриотический фронт»] Джебраном Бассилем».

Время шло, а переговоры заходили в тупик. Через пару дней уже должен был вернуться Макрон, а в стране даже не согласовали кандидатуру нового премьер-министра. Однако за сутки до приезда президента Франции, ливанские политики всё же удивят всех, вытащив из шляпы имя абсолютно незнакомого никому кандидата.

В течение буквально нескольких часов бывший посол Ливана в Германии и экс-глава аппарата премьер-министра Наджиба Микати — Мустафа Адиб — был поддержан практически всеми политическими силами, которые вытолкнули его на самый высокий пост в стране.

«Между Парижем и Бейрутом этот вопрос обсуждался несколько раз на самом высоком уровне. Адиб имел приемлемый бекграунд, связи с бывшими суннитскими премьерами и поддержку всех партий» - рассказывал источник, близкий к переговорам. Впрочем, месяц спустя Мустафа Адиб получит билет в один конец обратно в Берлин.

«Человек, который любит рисковать»

31 августа 2020 года. На самолёте в Бейрут, Макрон объясняет свою ливанскую стратегию в интервью журналистке издания «Politico» Рим Мумтаз, которая хорошо разбирается как в теме макроновской дипломатии, так и в событиях в Ливане.

«Это рискованная ставка. Я это прекрасно понимаю… Я ставлю единственное, что у меня есть — свой политический капитал» - объясняет президент, которому предстоит пройти этот унизительный путь после столкновения с ливанской политической реальностью.

Эммануэль Макрон — человек с одинаково развитым умом и инстинктами, способный решать сложные задачи в короткие сроки, а также пользоваться возможностями, как только они открываются.

Сразу после взрыва в Бейруте 4 августа он почувствовал момент и бросился в ливанскую яму. Трагедия открыла возможности, которые позволяют Макрону вернуть Францию в сердце ливанской политической игры с конкретной целью: воспрепятствовать тотальному коллапсу государства, который, судя по основным признакам, мог наступить в ближайшие месяцы.

Если ему это удастся, его запомнят как спасителя Ливана, человека, при котором Франция совершила великий региональный прорыв. Но в случае проигрыша, его попытки вскроют ограничения французского политического влияния на Ближнем Востоке и самоуверенность самого Макрона, который всё ещё надеется играть на равных с большими игроками.

Президент Франции, который посещает Ливан — маленькую страну на другом конце Средиземноморья с несколькими миллионами жителей — дважды менее чем за месяц, что-то да означает.

По сути, Ливан — последняя «территория» Франции на Ближнем Востоке. Это также территория, через которую Франция может вставить свои пять копеек в нескольких важнейших региональных процессов — война в Сирии, американско-иранское противостояние и обострение в Восточном Средиземноморье.

Впрочем, это всё равно не оправдывает тот уровень политического капитала, который французская исполнительная власть выкладывает на стол в ходе спасительной миссии, которая с самого начала была практически невыполнимой.

Неужели Ливан стоит всего этого? С точки зрения официального Парижа, ответ очевиден. По историческим и геополитическим причинам Франция не может просто сесть и наблюдать за тем, как тонет корабль под названием «Ливан», и позволить себе остаться безучастными. Поэтому и была запущена «французская инициатива».

Это произошло, поскольку Франция, в отличие от остальных европейских государств, не отказалась от желания быть мощным влиятельным игроком в регионе, в который они вбросили столько человеческих и материальных ресурсов. Это произошло, потому что Эммануэль Макрон так восхищается историей, что хочет написать свою в этом регионе. Именно по этой причине он решился на риск, ступив в это ливанское болото.

«Он человек, который любит рисковать и находить решения проблем, особенно когда ему говорят, что дело сложное, - рассказывал Бернар Мурад, ливанско-французский инвестбанкир и друг Макрона, с которым они знакомы уже 10 лет, и добавляет. - «Мы не должны забывать, из какой среды он происходит. Он умудрился опрокинуть двухпартийную политическую систему, существовавшую с самого основания Пятой Республики».

Как можно научиться скромности, если ты уже в 39 лет перехватил власть у всех из-под носа, а до этого никогда не избирался? В конце концов, как после этого не поверить в то, что лишь твоей воли достаточно, чтобы свернуть горы?

«Харири всё провалил»

Эммануэль Макрон прибыл в Бейрут вечером 31 августа 2020 года. Визит был крайне символичным — празднование столетия основания государства, пребывающего ныне в агонии. Впрочем, была и иная цель — запачкать руки о ливанскую политику, чтобы попытаться перезапустить свою инициативу, которая тормозилась с самого его отлёта из Бейрута в прошлый раз.

После встречи Макрона с [всемирно известной ливанской легендарной певицей] Фейруз вдали от камер репортёров, президент поехала на встречу с Саадом Харири в резиденцию французского посла. Семья Харири была главным союзником Парижа на протяжении последних 25 лет.

Между Макроном и Харири сложились крепкие отношения на личностном уровне, выдержавшие несколько сложнейших ситуаций. Впрочем, за последние пару лет, Харири то и дело разочаровывал французских представителей, да так, что его отставка уже даже не рассматривалась как нечто негативное.

На то были основания. Макрон постоянно бросал свой политический капитал в защиту тогда ещё премьер-министра. В ноябре 2017 года президент Франции сумел вытащить его из саудовских тисков. В апреле 2018 года он организовал международную донорскую конференцию CEDRE за месяц до парламентских выборов в Ливане, и сделал Харири главным посредником всех этих инициатив. Но шли месяцы, а реформ всё не было.

Безусловно, коллеги Харири по коалиции в парламенте никак ему не помогали, а всё больше погружались в борьбу за распределение потоков, нежели пытались выполнить обязательства перед внешними партнёрами. Однако и сам Харири не был ангелом, а с присущей ему небрежностью, он в итоге спутал карты Елисейскому дворцу.

«Харири воспринимал международную конференцию CEDRE как свой личный актив. У него в команде этим занимались двое экономистов, которые были неспособны справиться с комплексным планом помощи на $ 11 млрд., - рассказал источник, близкий к переговорам, и добавил: «Как только выходил на Макрона, то всё провалил, хотя мы старались избегать такого сценария».

Впрочем, коллапс правительства Хасана Дияба заставил Париж передумать. В нынешнем политическом контексте для любого кандидата в премьер-министры отсутствие сильного политического прикрытия со стороны мусульман-суннитов — что-то, что мог гарантировать только Харири — было как бельмо в глазу. Без поддержки суннитов работа любого правительства могла быть парализована. «Мы понимали, что Харири хотел продолжать быть серым кардиналом в игре» - заявил один французский дипломат.

Было около полуночи в резиденции французского посла, следующий день был очень насыщенным, словно марафон. Тем не менее, Макрон выкроил время, чтобы встретиться с Харири, который в то время не занимал никакой официальной должности. Президент Франции хотел гарантий, что партия «Аль-Мустакбаль» поспособствует дальнейшим решениям Макрона.

Последующие недели подтвердят, что намерения у него были правильные, однако договорённости оказались ненадёжными.

Визит президента Франции был символичен, как никогда. Эммануэль Макрон был в Ливане уже второй раз за месяц. Располагаясь в резиденции французского посла, он встречался с политическими лидерами этой страны, на том самом легендарном месте, где генерал Анри Гуро провозгласил Государство Великий Ливан 100 лет назад.

За день до этого, никому неизвестный Мустафа Адиб был избран премьер-министром, получив поддержку всех политических партий, за исключением [анти-иранских, анти-сирийских христианских партий] «Ливанских сил» и «Катаиб». Адиба порекомендовал экс-премьер-министр Наджиб Микати после консультаций с другими бывшими премьерами.

«Мы согласились поддержать любого, кого предложит Саад Харири. Звучало три имени: Мухаммед аль-Хут [исполнительный директор ливанской авиакомпании Middle East Airlines], Гассан Уэйдат [генпрокурор Ливана] и Мустафа Адиб. Президент Мишель Аун поддержал Адиба, так что мы все решили, что так и будет» - рассказал пресс-секретарь «Хезболлы» Афиф Набульси.

Согласно французским источникам, Мустафа Адиб имеет хорошую репутацию и политические связи, которые помогут в переговорах. «Нам не так интересно было имя нового премьер-министра, как получить поддержку от Харири» - пояснил один французский дипломат.

«Мы здесь не для того, чтобы получать приказы»

За пару минут до встречи между президентом Франции и ливанскими лидерами, среди участников распространили «дорожную карту», в которой были изложены основные реформы, которых требовали международные партнёры, если Ливан желал получить внешнюю помощь.

Пункты в «дорожной карте» были конкретными и чёткими. Таким образом, встреча вроде как должна была пройти гладко и без задержек. План французов обходил стороной практически каждый спорный вопрос между политиками. Не было даже намёка на внешнюю политику Ливана или на вопрос вооружений «Хезболлы».

«Мы не собирались делать вид, что хотим за пару дней решить то, что Ливан и их союзники не могли решить на протяжении 30 лет» - заявлял один из членов французской делегации. Эммануэль Макрон вышел на трибуну, и призвал политических лидеров Ливана как можно скорее выполнить пункты его «дорожной карты».

Только представьте себе эту сцену: молодой французский президент с огромным энтузиазмом поучает старых ливанских зубров. Впрочем, эти политики уже не раз видели подобное, и это им не нравилось.

«Макрон, конечно, картезианец. Но нужно помнить, что Рене Декарт никогда не был в арабских странах» - усмехаясь, сказал Валид Джумблатт.

Встреча затягивается точно также, как и в прошлый раз. Мухаммед Раад, представлявший «Хезболлу», воскликнул: «Мы здесь не для того, чтобы получать приказы». «Это не приказы, это рекомендации» - парирует Макрон.

В целом, дискуссии о самой «дорожной карте» почти не было. Как признавался один ливанский политик: «Не думаю, что хоть кто-то из присутствовавших успел внимательно прочесть документ».

«Мы были согласны с 90% написанного» - рассказывал Набульси. Единственный пункт, который был способен сорвать всю инициативу — это проведение досрочных парламентских выборов. Движения «Хезболла» и «Амаль», а также «Свободный патриотический фронт» выступали против этого. Последние потеряли бы больше всех остальных в случае новых выборов. В то же время, «Ливанские силы» и «Катаиб» грозились покинуть комнату, если этот пункт уберут из повестки дня.

Макрон понял, что по этому вопросу достигнуть компромисса не удастся. Реформы были срочным делом, а выборы и так должны были пройти в 2022 году по графику. К тому же, новые партии из числа представителей гражданского общества не были готовы в них участвовать и получить хоть какие-нибудь результаты. Так что, президент решил снять вопрос выборов с повестки дня.

«Это был единственный вопрос, который давал нам надежду» - заявил Сами Жмайель. Почему он тогда не отменил и встречу, раз такое дело? Лидер партии «Катаиб» продолжил: «Мы выразили своё неудовольствие таким шагом, но покидать встречу и рвать все связи с Францией было бессмысленно. Франция ведь имела хорошие намерения относительно Ливана и всего мира».

Когда вопрос выборов был снят, присутствующие партии должны были поддержать «дорожную карту» и пообещать её выполнить, сформировав «техническое правительство» в течение 2 недель.

Валид Джумблатт начал процесс, но его заблокировал Саад Харири. Лидер суннитов заявил, что он, конечно, за формирование правительства, но казалось, что он не готов его полностью поддержать. Харири говорил, что он всецело на стороне Мустафы Адиба, но дал понять, что не пойдёт на компромисс любой ценой.

Было почти 10 вечера, когда Эммануэль Макрон вышел к журналистам на пресс-конференцию перед тем, как завершить визит. Президент получил то, чего хотел, и заявил об этом публично: ливанские лидеры пообещали сформировать правительство в течение 2 недель и провести первые реформы уже через 6 недель.

Он также анонсировал своё возвращение в Бейрут через 3 месяца в декабре, чтобы проконтролировать ситуацию в последний раз. По обе стороны Средиземноморья в это хотели верить. «Я очень надеялся в тот раз. Думал про себя «Что может произойти такого плохого?». А затем вмешалась геополитика» - объясняет Валид Джумблатт.

«В конце концов, он не сильно отличается от наших правителей»

В тот вечер во дворе резиденции французского посла в Бейруте стояла особенная атмосфера. Было такое чувство, будто бы день ещё не закончился, и что-то произойдёт. Вскоре под конец пресс-конференции во дворе резиденции послышались громкие голоса.

Эммануэль Макрон набросился на французского журналиста Жоржа Мальбруно из издания «Le Monde», раскритиковав его за то, что он написал о якобы готовности президента вместе с США ввести санкции против ливанских политических лидеров, включая Харири.

Спор между ними длился несколько минут. Его часть попала в эфир и позже спровоцирует жаркие дискуссии в самой Франции.

«Это ещё больше размыло наши коммуникации» - сказал неназванный французский дипломат. Неужели этим президент Франции посылал некий сигнал ливанским лидерам? Или же он просто сорвался после продолжительного и тяжёлого дня, начавшегося с самого утра в тени кедровой рощи у посёлка Джадж?

А для местных ливанских журналистов Макрон предстал в совершенно новом для них образе: лидер демократического государства, способный публично унизить журналиста перед огромной аудиторией. Один репортёр саркастически отметил: «В конце концов, он не сильно отличается от наших правителей».

Этот инцидент не только станет одиозным, но и породит разночтения в медиа, подпитывая уже циркулировавшие накануне визита слухи: что якобы Макрон готов вводить карательные меры против всего ливанского политического класса за коррупцию и связи с террористическими организациями. Во время первой пресс-конференции, Макрон в общем-то не исключил такой возможности, впервые за всё время.

Означало ли это, что французы введут санкции против Ливана? Против союзников, которые на протяжении десятилетий поддерживали дружеские отношения с Парижем? Этого никогда не происходило на дипломатическом уровне. И как объяснить такие санкции? На каких законных основаниях их придётся вводить и с какой целью?

Тогда же, в сентябре, Макрон несколько умерил ожидания общественности: санкции, безусловно, никто не отбрасывает, но это не приоритет; они не могут быть ответом на отсутствие реформ.

Через месяц, на пресс-конференции, посвящённой Ливану, Макрон и вовсе отбросил такую возможность, к огромному разочарованию тех, кто считал, что лишь силой можно принудить местных политиков действовать.

А президент Франции отвечал: «Это в стиле американцев, но не в стиле французов».

Однако на протяжении нескольких недель во Франции санкционную опцию реально рассматривали. Может, действительно это сделать? Может быть, кнут лучше пряника?

«Это был блеф. Мы понимали, что люди ожидали слишком многого от санкций. Поэтому, мы отказались от этой идеи» - сказал один из членов французской делегации.

А в Бейруте, где о Французской инициативе, казалось, уже все начали забывать, советник президента Эммануэль Бонн, глава внешней разведки Бернар Эми и посол Франции Бруно Фуше все ещё находились в тесном контакте с местными политиками.

Но местная политическая кухня имела свои правила, которые часто не поддавались логике, особенно в те моменты, когда в игру вступала реальная или вымышленная геополитика.

В Бейруте нарастало суннитско-шиитское противостояние. Лагерь суннитов, представленный кланом четырёх бывших премьер-министров [Наджиб Микати, Саад Харири, Фуад Синьора и Таммам Салям — авт.] намеревался использовать Французскую инициативу против своих шиитских оппонентов. Это стало особенно актуальным после краха правительства Хасана Дияба, когда им несколько лет приходилось кланяться «Хезболле».

Региональные процессы складываются в их пользу, шиитов загоняют в угол со всех сторон. Дескать, пришло время вспомнить, что согласно Таифским соглашениям [закончившим войну 1975-1990 гг. - авт.], именно премьер-министр ответственен за формирование правительства по согласованию с президентом страны. Другими словами, шииты и вовсе исключены из политического процесса.

В попытке помещать каким-либо действиям своих оппонентов и застолбить за собой место, шииты выдвигают два требования для формирования Кабмина: сохранить за ними Министерство финансов (так как большинство решений премьера требуют утверждения Минфина) и включить в правительство министров-шиитов.

Для суннитов это нонсенс. По рекомендации бывших премьеров, Мустафа Адиб не стал консультироваться ни с одной из крупнейших политических партий, тем самым ломая многолетнюю политическую традицию. Как рассказывал Набульси: «Каждый раз, когда мы хотели обсудить с ним какую-нибудь новую идею или кандидата, Адиб говорил, что ему надо было сперва получить одобрение у Харири».

По мере роста напряжения, ситуация с формированием правительства быстро зашла в тупик. Как так могло произойти, если президент Франции пообещал правительство в течение 2 недель?

«Сунниты водили Эммануэля Макрона за нос, - рассказал один ливанский аналитик, хорошо знакомый с процессом коалиционных переговоров. - «Я так и сказал своим парижским коллегам в сентябре: это полный бардак, так как все в городе знают, что Адиб ни с кем не консультируется, имена кандидатов ему скармливают бывшие премьер-министры».

Формирование правительства и кадровые перестановки не были частью «дорожной карты» Макрона. «Мы и так зашли слишком далеко на уровне президента. Если бы мы ещё и кандидатов в Кабмин выбирали, нас бы ещё больше обвиняли во вмешательстве во внутренние дела государства» - сказал один дипломат из Франции.

«Если бы такое произошло, это бы лишь усложнило переговоры» - добавил один ливанский политик.

«Хезболла» мыслит в квадратных миллиметрах»

Люди во французской делегации, занимавшиеся Ливаном много лет, знали их политику как свои пять пальцев. Однако даже для них динамика событий казалась слишком сложной и непонятной.

«Мы сразу понимали, что поведение Адиба будет проблемой, но не думали, что из-за него застопорится весь процесс» - сказал один французский дипломат.

Действия Саада Харири удивляли всех. На протяжении многих лет бывший премьер-министр сохранял довольно умеренную позицию по отношению к «Хезболле». А сейчас, усилившись благодаря Французской инициативе, он решил ужесточить свою риторику. Это было удивительно, хотя и закономерно, учитывая региональные тенденции. «Для него на кону стояло его лидерство в суннитской общине» - объяснил член французской делегации в Бейруте.

Дабы его не отодвинул его брат Бага и остальные суннитские «ястребы», он был вынужден стать жёстче по отношению к «Хезболле». Король Саудовской Аравии Сальман, у которого с Харири на протяжении многих лет оставались прохладные отношения, публично осудил «Хезболлу» в ходе выступления в Генассамблее ООН. А лидер суннитов Харири понял этот сигнал.

Официальный Эр-Рияд негативно отнёсся к Французской инициативе, которая подтверждала политическую легитимность «Хезболлы». Даже больше: в саудовском королевстве считали, что коллапс Ливана приведёт к ослаблению их врагов из «Хезболлы».

США также не были пассивными наблюдателями. В своей колонке для французского «Le Figaro» госсекретарь Майкл Помпео раскритиковал Иран и «Хезболлу», через несколько дней после того, как Вашингтон ввёл санкции против члена христианской партии «Марада» Юсефа Фенианоса и Али Хасана Халиля, ближайшего помощника спикера парламента Набиха Берри. Оба считаются близкими к движению «Хезболла». США пойдут ещё дальше, и введут санкции против Джебрана Бассиля, лидера христианского движения «Свободный патриотический фронт», зятя президента Ливана.

«Мы знали, что США введут санкции, но не знали, когда именно» - рассказывали во французском МИДе, отметив, что санкции ещё больше осложнили ситуацию для Франции. «Включился американский каток, у которого была совсем иная повестка, чем у Парижа».

Через несколько недель Набих Берри объявил о возобновлении переговоров между Ливаном и Израилем о демаркации спорных морских границ. А тем временем, санкции ужесточили переговорные позиции шиитских партий и лишь укрепили их веру в то, что они разговаривают не с самым главным субъектом.

Под давлением официального Парижа, Саад Харири соглашается отдать шиитам Минфин, но при условии, что именно он выберет министра финансов. Шииты с этим не соглашаются, и жалуются французам: «Почему это Харири будет выбирать наших министров?».

«Мы считали вас партнёрами по переговорам, пора двигаться вперёд» - уговаривают их французы. Но шиитский тандем «Амаль» - «Хезболла» не намерен сдаваться ни по коалиционным требованиям, ни по геополитическим вопросам.

«Хезболла» оказалась в парадоксальной ситуации. Ещё никогда они не имели настолько сильных политических позиций как в Ливане, так и в регионе. Но их позиции ослаблены, а они чувствуют себя загнанными в угол. В Ливане они осознают, что теряют поддержку своих христианских партнёров, и могут остаться наедине против всех остальных.

А на региональном уровне «Хезболла» сталкивается с оформлением анти-иранского альянса между Израилем, США и странами Персидского залива. А чем более окружённой чувствовало себя движение, тем менее уступчивыми они становились.

«Тут, на Западе, мы мыслим в квадратных километрах, а «Хезболла» мыслит в квардратных миллиметрах» - сказал один участник французской переговорной делегации. Со своей стороны, один политик в Ливане сказал: «Для «Хезболлы» Ливан — это карта, которую пытаются разыграть США, а не Франция».

«Мы отдали все свои козыри»

26 сентября Мустафа Адиб ушёл в отставку, так и не сумев сформировать правительство. На следующий день Эммануэль Макрон выступил на пресс-конференции, и жёстко раскритиковал ливанских лидеров. Он упомянул Харири и обвинил «Хезболлу» за срыв его инициативы.

«Мне стыдно» за ливанский политический класс, заявил президент Франции после того, как дал оценку происходящему в стране. Макрон оставил двери открытыми, но был явно зол: он понял, что его ставка на Ливан проиграна, и лишь чудо спасёт государство от неминуемого коллапса.

«Проблема была в том, что мы уже отдали все свои козыри на руках. Когда уже и президент вмешался, мы не можем давить ещё больше» - объяснял член французской делегации, отмечая, что короткие дедлайны не давали возможности участвовать в этих процессах другим внешним игрокам.

Через месяц Саад Харири совершил великий камбэк в большую политику, и снова был избран премьер-министром. Местная пресса уверена, что за его спиной стоят французы, а США и Саудовская Аравия как минимум дали «зелёный свет» на его выдвижение.

Новая посол Франции в Ливане Анна Грийо сообщила, что Париж проводил переговоры с партнёрами, но будет оценивать всё только исходя из «конкретных действий».

В любом случае, нынче контакты Парижа и Бейрута гораздо менее интенсивные, чем в сентябре. Французские дипломаты остаются непоколебимы: «Международная донорская помощь не будет волшебным образом разблокирована только потому, что Харири вернулся».

Франция никогда не откажется от Ливана. Звёздный час Макрона, вероятнее всего, уже в прошлом, если, конечно, ливанские элиты вдруг не решат выполнить всё, что он просил буквально за пару недель.

Может ли эта история окончиться как-то по-другому? Французские дипломаты говорят, что «визит президента в декабре очевидно будет неоднозначным».

«Мы ежедневно обсуждаем Ливан накануне предстоящего визита, - рассказывает французский дипломат, член команды президента. - «Мы осознаем степень наших возможностей, но мы не имеем права сдаться».

Оригинал статьи: «Behind The Scenes of Macron’s Failed Gambit in Lebanon».

Если понравилась статья, подписывайтесь на Facebook-страничку и телеграмм-канал автора, а также поддержите деньгой на Патреоне.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook.