Иммануил Валлерстайн: Или разрушительный глобальный авторитаризм, или переход к новым ценностям

Во всем мире сегодня на повестке дня жесткая экономия. Исключением можно считать несколько стран: Китай, Бразилия, государства Персидского залива и, возможно, еще парочку других. Но эти исключения лишь подтверждают то состояние, к которому сегодня пришла миросистема. От призывов к экономии и аскетизму веет лицемерием и фальшью. В чем же заключается проблема?

С одной стороны, невероятная расточительность капиталистической системы привела к тому, что миросистема оказалась в ситуации, в которой уже невозможно далее поддерживать тот уровень потребления в глобальных масштабах, к которому мы привыкли, особенно учитывая рост абсолютных объемов потребления. Благодаря идеологии потребления, являющейся основой нашей промышленности и торговли, мы практически исчерпали базовые ресурсы, необходимые для выживания человечества.

С другой стороны, мы знаем, что мировое потребление крайне неравномерно распределено как между странами, так и внутри сами стран. Кроме того, разрыв между крупнейшими получателями выгоды и аутсайдерами неуклонно растет. Эти расхождения составляют основу поляризации нашей миросистемы, не только экономической, но и политической и культурной.

Впрочем, это не секрет населения планеты. Последствия изменений климата, нехватки продовольствия и воды уже ощущают на себе все больше и больше людей, многие из которых начинают призывать к изменению цивилизационных ценностей: отказаться от потребительства.

Многие крупнейшие капиталистические производители уже сейчас вполне оправдано опасаются политических последствий своей деятельности, ведь они понимают, что больше не владеют легитимной политической позицией, а потому обязательно столкнутся с неизбежной потерей доступа к распоряжению ресурсами и богатством. В настоящее время спрос на экономию – это своего рода последняя попытка сдержать девятый вал структурного кризиса миросистемы.

Меры экономии, практикуемые в настоящее время, являются реакцией на несостоятельность экономически более слабых регионов мира. Правительства пытаются спастись от банкротств и защитить мегакорпорации (а особенно крупнейшие банки) от выплат по счетам последствий их вопиющей глупости и нанесенных самим себе ран. При этом они пытаются сделать это за счет сокращения (если не устранения в целом) социальных программ, которые исторически были созданы, чтобы спасти массы людей от последствий безработицы, болезней, бездомности и других конкретных проблем, с которыми люди и их семьи регулярно сталкиваются.

Ищут краткосрочных выгод в продолжении игры на фондовых рынках. Однако такая  игра, зависит, в среднесрочной перспективе, от способности находить покупателей на очень специфический товар. А платежеспособный спрос неуклонно падает, как раз именно из-за сокращения социальной защиты и из-за массового страха перед еще более сильными сокращениями.

Сторонники жесткой экономии, регулярно уверяя нас в том, что мы в тупике или вот-вот в него упремся, убеждают, что если принять их предложения, то это возродит былое процветание и все  вернется на круги своя. Тем не менее, мы на самом деле не в состоянии выйти из этого почти уже мифического угла, а обещания возрождения становятся все более тихими, скромными и прогнозируемыми.

Есть также люди, которые думают, что возможно социал-демократическое решение проблемы. Вместо жесткой экономии мы должны увеличить государственные расходы и налоги для богатых слоев населения. Даже если бы это было политически реализуемо, сработает ли это? Сторонники жесткой экономии приводят в качестве ответа на подобные утверждения один правдоподобный аргумент: ресурсов для поддержания уровня потребления не хватает на всех, но все больше и больше людей политически требуют, чтобы им обеспечили самые высокие стандарты потребления.

Вот здесь и выступают на сцену истории те «исключения», о которых я написал в первых строчках. На данный момент там идет расширение числа высококачественных потребителей, а не только их географическое смещение. Страны, которые являются «исключениями», сами только повышают экономические проблемы, а не решают их. Есть только два пути выхода из структурного кризиса. Первый – создание некапиталистической авторитарной миросистемы, которая будет использовать силу и обман, а не «рынок» для оправдания и поддержания неэгалитарного потребления в мире.

Второй – изменить наши цивилизационные ценности.

Чтобы создать относительно демократическую и относительно эгалитарную миросистему, в которой нам хотелось бы жить, нам нужен не «рост», а то, что в Латинской Америке называется «Buen Vivir». Это означает постоянное участие в рациональной дискуссии по поводу того, как возможно распределять ресурсы в мире таким образом, чтобы все мы не только имели все необходимое для жизни, но и сохранили такую возможность для будущих поколений.

Для некоторой части мирового населения это означает, что их дети будут «потреблять» меньше; но  дети на другом конце света будут потреблять больше. Но в такой системе мы все будем обеспечены «сетью безопасности», нам будет гарантирована социальная солидарность, и такая система возможна.

В следующие двадцать – сорок лет мы будем свидетелями и участниками огромной политической борьбы, но не за выживание капитализма (который как система исчерпал все свои возможности), но за то, какую систему нам придется вместе «выбрать» ему на замену: авторитарную модель, которая продолжит (и углубит) поляризацию, или ту, которая является относительно демократической и относительно эгалитарной.

Источник: iwallerstein.com, перевод Сергея Одарыча, «Хвиля»