Выборы президента Ирана: триумф реформаторов или досадная случайность

Наконец-то, дошли руки проанализировать прошедшие на выходных выборы президента Ирана. Вопреки ожиданиям, они закончились неожиданно, и удивили немалое количество внешних наблюдателей, бросившихся писать о триумфальном возвращении умеренно-реформаторской повестки в Тегеране. Реальность несколько сложнее, хотя кампания действительно была неожиданной, а победа Масуда Пезешкиана далеко не очевидной. Попробую разобрать произошедшее и напомнить, как в Иране выбирают власть.

Мои ранние статьи об Иране:

• Выборы в Иране: отсутствие интриги под ядерной тенью
• Переговоры между США и Ирана: геополитика финального рывка
• Иран, США и призрак войны: что означает провал голосования и оружейное эмбарго против Ирана?

Избирательная системе в Иране

Согласно статье 114 Конституции Ирана, президент избирается прямым голосованием каждые 4 года. Так называемый Совет стражей, состоящий из 12 человек, курирует процесс выборов, и через Агентство мониторинга выборов (аналог ЦИК) проводит всех кандидатов через политико-идеологический фильтр, выбирая тех, кто, по мнению правящих элит, «удобен» или «приемлем» для участия в выборах в данном политическом моменте. Совет стражей официально не объявляет причин дисквалификации тех или иных кандидатов, и должен сообщать их им лично в частном порядке. Скорее всего, они учитывают опыт, бекграунд, карьеру, близость к тем или иным элитным группам, лояльность государству и идеологии, а также желание верховного лидера, аятоллы Али Хаменеи. Согласно статье 99, те, кого дисквалифицировали, не могут опротестовать решение Совета. Те, кого отбирает Совет стражей, могут участвовать в президентских выборах, и побеждает тот, кто набирает больше 50% голосов.

В данном случае выборы проводились досрочно в связи с гибелью предыдущего президента Ирана Ибрагима Раиси в авиакатастрофе 20 мая. На время подготовки к выборам и.о. президента стал его первый заместитель Мухаммед Мохбар. Он же готовил страну к досрочным выборам, которые прошли в два тура 28 июня и 5 июля. В выборах могли участвовать 61 млн избирателей, из которых 18 млн – люди в возрасте 18-30 лет.

Как проходили выборы

Из 72 кандидатов, подавших документы на участие в выборах, Совет стражей отобрал всего шестерых. Регистрация длилась с 30 мая по 3 июня, а потом неделю Совет стражей занимался фильтрацией. В итоге, к 9 июня, финальный список кандидатов выглядел вот так:

1. Мухаммед Багер Галибаф – 62 года, родом из Торкабе (северо-восточный Иран), бывший мэр Тегерана (2005-2017), бывший член Совета целесообразности (2017-2020), спикер парламента с 2020 года, традиционный консерватор.
2. Саид Джалили – 58 лет, родом из Мешхеда (северо-восточный Иран), бывший секретарь Высшего совета нацбезопасности Ирана (2007-2013), главный переговорщик по ядерной программе с Западом (2007-2013), член Совета целесообразности с 2013 года, консерватор-хардлайнер.
3. Мустафа Пурмухаммади – 64 года, родом из Кома (центральный Иран), бывший глава МВД (2005-2008), бывший министр юстиции (2013-2017), умеренный консерватор.
4. Масуд Пезешкиан – 69 лет, родом из Мехабада (западный Иран), бывший министр здравоохранения (2001-2005), член парламента с 2008 года, умеренный реформатор.
5. Амир-Хусейн Газизаде Хашеми – 53 года, родом из Фаримана (северо-восточный Иран), бывший депутат парламента (2008-2021), вице-президент Ирана с 2021 года, консерватор-хардлайнер.
6. Алиреза Закани – 58 лет, родом из Шахр-е-Раи (столичный округ), бывший депутат парламента (2004-2021), мэр Тегерана с 2021 года, консерватор-хардлайнер.

За 2 дня до первого тура выборов Хашеми снялся, а на следующий день это сделал Закани, призвав на голосовать за представителя реформаторского крыла. Поэтому, реально в первом туре участвовали лишь четыре кандидата. По итогам голосования, первое место занял Масуд Пезешкиан, получив почти 10,5 млн голосов (44%), за которым шёл Саид Джалили с почти 10 млн голосов (40%) и Мухаммед Багер Галибаф с 3,3 млн (14%). Сразу после выборов Мустафа Пурмухаммади призвал своих сторонников голосовать за Пезешкиана, а позже Галибаф поддержал Саида Джалили. В итоге, во втором туре 5 июля Масуд Пезешкиан победил Джалили, набрав 54,7% или 16 миллионов голосов. Явка на выборах составила от 40% до 49%, сохранив кризисную тенденцию, о которой говорили в последние годы.

Логика победы

Неожиданная победа Масуда Пезешкиана – это, скорее, стечение обстоятельств и ошибки консерваторов, нежели его личная заслуга. Пезешкиан – не самый яркий иранский политик умеренного крыла: мало узнаваемый, с непонятной программой и без какого-то колоссального опыта или героического военного бекграунда. Вполне возможно, что именно на это расчитывали правящие сейчас консервативные элиты, когда из всего пула реформаторов, подавшихся на выборы, выбрали допустить к ним именно этого человека. Дескать, его мало кто знает, а реформаторы не захотят объединяться вокруг слабого ноунейма без сильной команды, четкой социальной базы и политического влияния. По этой же причине дисквалифицировали, например, бывшего спикера парламента Али Лариджани, который считается политическим тяжеловесом в лагере умеренных сил.

Впрочем, ставка консервативных элит оказалась ошибочной. Они недооценили своих оппонентов, которые быстро договорились между собой и решили объединиться вокруг фигуры Пезешкиана, даже несмотря на его периферийность, тусклость и не-мейнстримность. Дисквалифицированный Али Лариджани сразу же поддержал Пезешкиана перед первым туром. Тоже самое сделали другие видные политики умеренного крыла: экс-глава МИД Мухаммед Джавад Зариф, экс-президент Мухаммед Хатами, экс-вице-президент Эсхак Джахангири, бывший глава Нацбанка Абд аль-Насер Хеммати.

Кроме того, тот факт, что Совет стражей допустил к выборам одного реформатора и аж пятерых консервативных кандидатов разного разлива, сыграл в пользу Пезешкиана, так как его электорату было проще объединиться в условиях отсутствия альтернатив, чем консерваторам, у которых было сразу два мощных кандидата-тяжеловеса – Саид Джалили и Мухаммед Багер Галибаф. Разумеется, можно предположить, что это был хитрый план верховного лидера Ирана, который таким способом специально «сбил» консервативных кандидатов и продвинул умеренного на пост президента. Возможно. Но реакция консервативных груп может говорить об обратном.

8 июля, через 3 дня после выборов, штаб Галибафа обвинил своего соперника Джалили в том, что это он виноват в поражении консерваторов на выборах. По их словам, Саида Джалили несколько раз просили сняться с выборов, чтобы позволить Галибафу победить, так как последнему это якобы было сделать проще, учитывая токсичную репутацию Джалили как ультраконсервативного ястреба. Дескать, Пезешкиан сыграл на страхе избирателей перед Джалили, и тем самым обеспечил себе уверенную победу. Штаб Галибафа утверждал, что у них была встреча с Джалили и ещё одним высокопоставленным политиком, на которой этот вопрос обсуждался, но Джалили категорически отказался сниматься с президентской гонки, считая, что он – фаворит верховного лидера. По слухам, примирить двух соперников из консервативного лагеря пытался лично один из лидеров Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Исмаил Каани, преемник убитого в 2020 году Касема Сулеймани.

В ответ, сторонники Саида Джалили обвинили Галибафа в поражении на выборах, утверждая, что спикер парламента не захотел сниматься после первого тура в пользу Джалили, хотя это должно было быть самым очевидным вариантом. По словам депутата-консерватора Хамида Резаи, популярность Галибафа на самом деле дутая: он не является таким уж узнаваемым и обожаемым, и на самом деле проиграл бы Пезешкиану с разгромным результатом. Были и те, кто даже обвинял Галибафа в некоем сговоре с Пезешкианом и умеренным крылом иранских политиков, в частности ссылаясь на видео их теплой встречи после победы последнего на выборах президента.

Какой бы не была правда, фактом остается то, что консерваторы оказались слишком раздроблены, не смогли договориться и были сильно удивлены поражением. В это время Пезешкиан грамотно сыграл на их расколе и победил благодаря ему. Многие внешние наблюдатели недооценили степень раскола внутри консервативного лагеря, который на самом деле не монолитен, и состоит из разношерстных фракций, отличающихся по своим идеологическим убеждениям и степени консерватизма. Мухаммед Багер Галибаф представляет «традиционных консерваторов», тогда как Саид Джалили привлекал голоса ультраконсервативных кругов, «хардлайнеров». Это объясняет, почему некоторые сторонники Галибафа публично объявили о поддержке Пезешкиана перед вторым туром, опасаясь победы Джалили.

Таким образом, победа Масуда Пезешкиана стала воплощением раскола консерваторов, и неожиданным образом вернула умеренных на политический олимп Ирана.

Кто такой Масуд Пезешкиан и за что он выступает?

Масуд Пезешкиан – необычный президент для Ирана. Мало того, что он не является политическим тяжеловесом, он ещё и представляет периферийные этно-социальные группы в Иране. Его мать – курдянка, а отец – азербайджанец. Сам он родился в 1954 году в городе Мехабад, что в провинции Западный Азербайджан, населённой преимущественно азербайджанцами и курдами. Соответственно, вдовесок к фарси, он свободно владеет курдским и азербайджанским языками. Первое образование он получил в Университете Урмии в области пищевой промышленности в 1973 году. Во время ирано-иракской войны (1980-1988) начал учиться на врача в Табризском университете медицинских наук, и к 1990 году уже получил диплом докторскую степень по хирургии, а в 1993 году – по кардиохирургии.

В отличие от его политических соперников, часть легитимности которых построена на их активном участии в ирано-иракской войне (как и многих нынешних руководителей Исламской Республики), Пезешкиан не был героическим командиром или отчаянным коммандо, проявившем себя в каких-то кровопролитных боях с оккупантом. Он короткое время участвовал в боевых действиях, был в основном медиком, и помогал отправлять на фронт медицинские бригады.

В 1990-х, когда ситуация в регионе стабилизировалась, Пезешкиан какое-то время работал по специальности и ударился в академическую работу: преподавал в Табризском университете, был кардиохирургом и заведующим Табризской кардиологической клиники, возглавлял Табризский университет медицинских наук, откуда его затем забрали на госслужбу в Минздравоохранения в 2000 году. До 2004 года он был министром здравоохранения в правительстве президента-реформатора Мухаммеда Хатами.

В 1993 году в автокатастрофе погибла его жена и ребёнок. У него осталось ещё трое детей, которых он воспитывал сам.

Его главным активом всегда была узнаваемость в его родных краях, в Табризе. За свою жизнь и профессиональную карьеру он создал свыше 500 медицинских учреждений в Западном Азербайджане, создал институт семейного врача и систему сельского медицинского страхования. По этой причине, он всегда избирался в парламент от Табриза, и всегда успешно, начиная с 2006 года и аж до последних парламентских выборов в марте 2024-го.

Пезешкиана можно назвать «умеренным реформатором» лишь условно. Он достаточно религиозный человек. На это повлияла его семья, и, позднее, исламская революция 1979 года. В студенческие годы он возглавлял исламскую ассоциацию студентов в университете, где они проводили занятия по Корану. Тем не менее, по многим политическим и социальным вопросам он выступает с умеренных и космополитичных позиций, не забывая при этом призывать к «единству» всех политических сил. Он всегда выступал за открытость Ирана, налаживание отношений с Западом, избежание конфронтации с США, и поддержал «ядерные переговоры» с Вашингтоном. Во время теледебатов кандидатов в президенты 18 июня, Пезешкиан открыто заявлял, что в Иране процветает коррупция, и этому виной санкции Запада, которые вынуждают власти их обходить, генерируя всё больше непрозрачных коррумированных схем. Также он публично выступил в поддержку соблюдения Ираном положений FATF, международного договора по борьбе с отмыванием денег, который позволяет странам-участницам сохранять репутацию для привлечения иностранных инвестиций, в случае Ирана – китайских. Вместе с тем не стоит думать, что он «прозападный» политик. Он горячий сторонник многовекторной внешней политики, в которой Иран будет открыт сотрудничеству с разными центрами силы, как с Западом, так и с Востоком и Югом, лишь бы это соответствовало интересам государства и его населения.

Тоже самое касается вопросов религии и социальных ограничений. Несмотря на свою набожность и абсолютную лояльность авторитету Али Хаменеи, Пезешкиан последовательно критиковал так называемую «полицию морали» и считал, что ношение хиджаба в Иране не должно строко регулироваться государством. Причем, в этом вопросе он иногда был даже радикальнее других умеренных политиков, и позволял себе открытую критику властей. Например, после гибели Махсы Амини в 2022 году, спровоцировавшей массовые протесты, Пезешкиан открыто осуждал поведение «полиции морали», возлагал вину за её гибель на правительство Раиси и выступал за создание следственной комиссии по расследованию её смерти. Во время избирательной кампании в этом году он снова коснулся этой темы, и критиковал драконовские законы, которые ограничивают права женщин, а также обещал снять некоторые ограничения по пользованию интернетом. Во внешней политике Пезешкиан предлагает покончить с изоляцией Ирана и наладить диалог с Западом, в том числе по переговорному трэку в вопросе «ядерной программы». При этом, он не отказывается от тесных отношений с РФ и Китаем, и вообще фундаментально менять стратегический курс страны не намерен.

Во время дебатов Пезешкиан строил свою аргументацию на социально-экономических проблемах. Он обвинял элиты в коррупции, чиновников в бесконтрольном росте инфляции печатании денег, и даже призывал судить тех политиков, которые позволяют себе много обещать и ничего не выполнять (явный намек на администрацию Раиси). Другими словами, его риторика – это левый популизм, смешанный с антиэлитарными нападками и внешнеполитической умеренностью.

Какой будет внешняя политика Масуда Пезешкиана?

Непонятно, каким образом Пезешкиан планирует развернуть иранскую политику даже по тем вопросам, которые он обозначил, учитывая ограниченность полномочий президента и его лояльность верховному лидеру, который и определяет политический курс. Ему нужна будет лояльная команда, которая пока неизвестна. Кроме того, во время теледебатов кандидатов в президенты, Пезешкиан не предоставил конкретики по поводу того, как именно он собирается снимать западные санкции с Ирана, прорывать его изоляцию или улучшать эконмоическое положение граждан.

Согласно статьи 204 парламентских процедур, президент Ирана должен будет представить на утверждение парламенту свой кабинет министров в течение следующих 2 недель. Там они будут отвечать на острые вопросы оппозиции, и за них должны проголосовать. В случае провала, Пезешкиан должен будет представить новый состав Кабмина в течение 3 месяцев. С учётом того, что в парламенте по итогам мартовских выборов доминируют консерваторы и хардлайнеры, новому президенту будет сложно проводить какие-то радикальные перемены.

Это означает, что у Масуда Пезешкиана есть несколько вариантов действий в такой ситуации:

1. Сфокусироваться на внутренних проблемах социально-экономического и культурного характера, а внешнюю политику особенно не трогать, и так пройти всё своё президентство.
2. Найти компромисс с умеренными консерваторами, оставив за скобками хардлайнеров в парламенте, и попытаться развернуть внешнюю политику Ирана не на 180, а хотя бы на 45 градусов, ограничившись половинчатыми мерами, которые можно будет продать населению как «реформы».
3. Постоянно ходить в обход враждебного парламента через получение одобрения верховного лидера Али Хаменеи и его окружения (если они такое одобрение будут давать), тем самым постоянно «переламывая парламент через колено».

Многое будет зависеть от воли Али Хаменеи, на уровне которого и определяется стратегический курс государства. После гибели Ибрагима Раиси я предполагал, что правящие в Иране элиты могут захотеть использовать эту ситуацию, чтобы смягчить свою политику через «впрыскивание» в систему умеренного кандидата, дабы попробовать перезагрузить отношения власти и общества, Ирана и Запада. Если такая логика всерьёз рассматривается на уровне Али Хаменеи, новому президенту будет легче, в том числе преодолевать протесты своих идеологических оппонентов из числа хардлайнеров и силовиков. Если же «глубинное государство» побоится свернуть с удобного консервативного курса, то Пезешкиан вряд ли что-либо сможет изменить, а его попытки будут наталкиваться на конфликты и может даже, попытки его импичнуть в парламенте в качестве крайней меры, как это было с министрами времён умеренного президента Хасана Роухани.

С точки зрения Украины, мало что изменится. Иран не откажется от своих отношений с Россией, как минимум пока Запад не предложит ему какую-то внятную и «вкусную» альтернативу. Дополнительные поставки иранского вооружения в РФ будут зависеть от решений на уровне верховного лидера и КСИР, а также от уступок, на которые Россия будет готова пойти, чтобы получить желаемое. Масуд Пезешкиан, теоретически, может выступать против, и затягивать процесс как глава исполнительной власти, которая должна эти решения исполнять, но в условиях сопротивления всей системы он ничего не изменит.

Наконец, есть ряд региональных вопросов, от которых также зависит иранская политика и их дальнейшее поведение в отношении РФ, Китая и США: война Израиля в Газе, израильско-саудовские переговоры о нормализации, перспективы прихода к власти в США Д. Трампа, желание Евросоюза возобновлять переговоры с Тегераном, устойчивость отношений с Саудовской Аравией и ОАЭ, а также логика формирующегося переговорного процесса по Украине.