Украина и ЕвроПРО: однозначный удар по России

А именно — НАТО ставит вопрос, исходя из бесчисленных уверений Киева, прозвучавших за последнее время: раз Украина так спешит «помочь» Альянсу в «деле укрепления международной безопасности», милости просим в самый актуальный на сегодня для Запада проект в этой сфере — ЕвроПРО. Участие в нем — это и есть практическая реализация всех тех намерений и громких заявлений, которые делала и делает команда Януковича с ним во главе, «развивая» сотрудничество с НАТО. В то же время, первый же шаг Украины в сторону ПРО будет и первым шагом к беспрецедентному противостоянию с Россией.

Однако остается открытым вопрос, какое именно место и роль предлагается Украине в ПРО в планах США и НАТО.

Изначально, когда еще Ющенко поднимал вопрос о возможном участии Киева в построении этой системы в Европе под эгидой Вашингтона (имеется в виду третий позиционный район ПРО США), в Киеве вспоминали о двух станциях системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) времен СССР, расположенных в Украине, — в частности, под Мукачево и Севастополем. Более того: в 2009 году пресс-служба Пентагона, комментируя упомянутое заявление заместителя министра обороны США Александра Вершбоу, уточнила, что трактовка СМИ слов замминистра минобороны США в том плане что, дескать, в Украине американцы разместят свои ракеты, в корне неправильна. Во-первых, речь идет о радиолокационных станциях. Во-вторых, американцы ничего на украинской территории размещать якобы не собираются, имеется в виду использование украинских объектов в интересах ПРО. То есть смысл состоит в следующем: отвергая саму возможность размещения американцами каких либо своих объектов на территории Украины, допускалась возможность работы украинских РЛС в интересах западной ПРО.

Напомним вкратце предысторию. РЛС типа «Днепр-М», находящиеся на территории Украины, до февраля 2009 года действовали в интересах российских космических войск, после чего соответствующее украино-российское соглашение было денонсировано (в настоящее время Россия развертывает на своей территории новые и куда более эффективные РЛС «Воронеж» с целью формирования замкнутого радиолокационного поля предупреждения о ракетном нападении). Указанные РЛС — так называемого загоризонтного обнаружения ракетного нападения, входившие в советские времена в общесоюзную систему. Это РЛС «Николаев» на мысе Херсонес в Крыму и РЛС «Берегово» под Мукачево в Закарпатье. Станции были призваны отслеживать пуски ракет противника еще на его территории, чтобы дать возможность Войскам противовоздушной обороны отразить удар. А Ракетным войскам стратегического назначения (РВСН) еще до момента, когда ракеты противника достигнут нашей территории, — нанести «удар возмездия». Во времена СССР подобные станции опоясывали по периметру практически весь Союз, давая информацию о возможной ракетной атаке из любого региона земного шара. Всего в СССР было построено 8 отдельных радиотехнических узлов СПРН, включавших одну или несколько РЛС типа «Днепр», «Днестр», «Дон», «Дунай», «Волга» и «Дарьял». Причем только три — под Москвой, Оленегорском и Иркутском — на территории России. После распада Союза другие станции оказались в Латвии («Днестр/Днепр» и «Дарьял»), Украине («Днепр»), Белоруссии («Волга»), Азербайджане («Дарьял») и Казахстане (также «Днепр»). Информация с этих станций передавалась на центральный командный пункт (ЦКП) ракетно-космической обороны, который размещается в подмосковном Солнечногорске.

С одной стороны, украинские РЛС давно устарели, хотя до недавнего времени в мире было трудно найти более мощные аналоги. Например, во время войны в Персидском заливе именно севастопольская РЛС первой обнаружила пуски иракских баллистических ракет 9К72 («Скад»). Эта же станция обнаружила и единственный пуск БР «Иерихон» на испытаниях в Израиле. Вообще же она следит за территорией Турции, Саудовской Аравии, Израиля и части Ирана. Мукачевская же РЛС зондирует пространство Юго-Восточной Европы до африканского побережья. Вместе они контролируют бассейн Черного и Средиземного морей. Таким образом, если учитывать задекларированное Пентагоном назначение системы глобальной ПРО, при присоединении к ней Украины Мукачевская РЛС теряла бы смысл, поскольку может следить только за Европой, а «ливийская угроза» потеряла актуальность. А Севастопольская РЛС хоть и следит за теми державами, которые значатся у США в списке «стран-террористов», но не может работать против России. Что, очевидно, едва ли удовлетворяло бы Вашингтон.

Национальное космическое агентство Украины после «отключения» России заявило, что РЛС продолжают работать в интересах космического ведомства и Украины в целом. Генеральный директор Национального космического агентства Александр Зинченко тогда заявил, что не является сторонником закрытия этих объектов. «Опыт показывает, что оборудование, созданное для нужд обороны, может успешно использоваться в других целях», — сказал он. И уточнил, что Украина разрабатывает стратегию применения станций до 2015 года по двум направлениям: на внутреннем и на внешнем — в рамках международного сотрудничества. Также якобы отрабатывается программа модернизации узлов для обеспечения возможности их эксплуатации до 2020 года (хотя вскоре было заявлено о решении разобрать обе станции в течение ближайших нескольких лет, а воинские части обслуживания станций начали расформировываться). Тогда же было заявлено, что в последующие годы Украина готовит введение в строй нового комплекса СПРН, созданного с применением новых технологических решений, но с тех пор о попытках реализовать эти грандиозные планы ровным счетом ничего не слышно.

В нынешних предложениях по ПРО Киев слышит уже совсем иные предложения. Как заявил в конце прошлого года директор программы контроля за вооружениями Brookings Institution и экс-посол США в Украине Стивен Пайфер, «украинские аэрокосмические технологии могли бы быть интересны для системы ПРО, а украинская система противовоздушной обороны могла бы имитировать иранские ракеты во время учений».

Таким образом, если верить господину Пайферу, «украинская система противовоздушной обороны могла бы имитировать иранские ракеты во время учений». В свое время мы достаточно тщательно анализировали это предложение американской стороны, учитывая иранские ракетные программы — как реализуемые, так и находящиеся в разработке. Наш вывод состоял в том, что между стоящими на вооружении украинских (да и любых других в мире) ПВО комплексами противовоздушной обороны и иранскими ракетами разница существенна. Это ясно уже из их предназначения, поскольку одни созданы для поражения воздушных целей, другие — для поражения наземных объектов.

Правда, теоретически хоть ракеты ПВО и весьма отличаются от баллистических ракет, но для отработки противодействия и по тем, и другим, на активном участке траектории, после старта, применимы одинаковые алгоритмы — в частности, при схожести массо-габаритных характеристик ракет. Однако неужели у США и их европейских союзников нет более подходящих «мишеней» — например, устаревших баллистических ракет, — которые куда более реально могли бы сымитировать иранские ракеты? Зачем Западу нужно участие именно украинских ПВО в его военных инициативах?

Ответ мы видим в том, что украинские ПВО оснащены теми же комплексами, которые составляют костяк ПВО России. Более того: система и методика подготовки личного состава войск ПВО, алгоритмы применения, даже образ мышления командного состава и схемы принятия решений «растут» из одной советской школы. К этому можно добавить тот факт, что Украина еще в феврале 1995 года присоединилась к соглашению об Объединенной ПВО СНГ (причем, только в части военно-технического сотрудничества, осуществляя партнерские связи с Россией в этой сфере на двусторонней основе). Для наших военных сотрудничество в рамках СНГ и на двусторонней основе — с РФ, является отличной возможностью поддерживать боеготовность своих частей и подразделений ПВО. Что на фоне перманентного критического недофинансирования Вооруженных сил Украины крайне важно для поддержания обороноспособности страны. Более того: в условиях, когда с сокращением ВС Украины и катастрофическим устареванием их вооружений и военной техники практически целые направления и области в стране становятся не прикрытыми ПВО, это сотрудничество можно расценивать как жизненно необходимое. Вместе с тем, происходит активный обмен опытом с российскими коллегами. Учтя все это, мы предложили вывод: участие украинских пэвэошников в учениях позволяет НАТО получить довольно точную имитацию действия по подавлению и «обходу» российской ПВО в случае необходимости. Подобная версия выглядит наиболее правдоподобной.

Таким образом, для Киева в плане отношения Москвы не принципиально, в каком «техническом» формате он может принять участие в ПРО. Ведь, как видим, любой разговор о каком бы то ни было участии Украины в ЕвроПРО в итоге приводит к однозначному удару по интересам России. Остается ждать, как будет выкручиваться из данной ситуации нынешнее украинское руководство — судя по всему, возможностей и далее играть в «многовекторность» у него нет. Пришло время определяться.

P.S. В плане развития диалога по ПРО между Россией и США Вашингтон делает интересные шаги. Так, в качестве последнего на сегодня предложения о готовности дать гарантии ненаправленности противоракетной обороны против России сообщила спецпредставитель США по вопросам стратегической стабильности Элен Таушер. Она отметила, что документ откроет «путь к практическому сотрудничеству» двух стран в области ПРО. Кроме того, США будут содействовать тому, чтобы НАТО дала аналогичные обещания в рамках политического формата сотрудничества между Россией и НАТО в области ПРО. Таушер заявила, что Америка не намерена соглашаться с каким-либо ограничениями по системе обороны, однако, сотрудничая с США и альянсом, Россия сможет убедиться, что ПРО создается не с целью подрыва ее безопасности. США считают, что тесное сотрудничество России с США и с НАТО — самая лучшая и надежная гарантия того, что элементы ПРО в Европе не подрывают российскую систему стратегического сдерживания. Такое сотрудничество даст России возможность самой убедиться в том, что система ПРО создана для защиты от ракет с Ближнего Востока, а не с целью подрыва российского стратегического потенциала ядерного сдерживания.

По сути такое «предложение гарантий» означает их практическое отсутствие и попытку перевода переговоров со стороны США в плоскость рассуждений о «вечной дружбе». Не думается, что Москва поведется на такой откровенный внешнеполитический «развод».

Автор — руководитель Центра военно-политических исследований