1. Сначала немного истории политической и экономической .
Нынешняя правящая династия Аль Тани, которая возглавляет конгломерат племен Мидади, пришедших на полуостров Катар в конце 17 века из оазисов Южной Аравии (находящихся 300 – 350 км южнее столицы Саудовского королевства Эр-Рияда) была просто племенем кочевников, которое осело на берегах Персидского залива, в основном в восточной части полуострова. Занимались эти арабы-кочевники по большей части рыболовством, ловлей жемчуга, немного выращивали фиников и пасли коз с верблюдами. Очень любили промышлять пиратством, нападая на торговые суда, идущие из Басры в Индию и Европу, а также на суда из Индии, доставлявшие шелк, ткани и пряности в Европу. То есть попросту говоря, Аль Тани были морскими разбойниками, пиратами. Когда их нападения на суда начинали раздражать Англию, та присылала эскадру из Бомбея, где проживал британский резидент, отвечавший за район Персидского залива, которая бомбардировала городок Доху и близлежащие населенные пунты Аль-Вакру и Аль-Хор, где проживало все население Мидади, высаживала десант и заставляла вождя племени (шейха ) Аль-Тани подписывать обязательства прекратить морские разбои. Обычно, действия таких договоров продолжались 5-10 лет, после чего все начиналось сначала. При этом Мидади грабили и соседей, прежде всего Бахрейн, где ловля жемчуга шла более успешно. Лодки катарских пиратов налетали на деревни и поселки бахрейнцев, пираты грабили, насиловали женщин и скрывались у себя, поскольку от Катара до Бахрейна всего 50 км через пролив. Бахрейнцы в ответ посылали карательные экспедиции. Собственно, часть нынешнего Катара исторически принадлежит Бахрейну. Это и район городка Зубара на северо-западе полуострова, и 2 острова между обоими государствами. В 2002 году, в том числе и при поддержке России, Международный суд присудил эти спорные территории Катару. Сами катарцы не скрывают, что они за это хорошо проплатили членам суда, как сделали это в соответствующих инстанциях и в ноябре 2011, когда Катар получил право на проведение в 2022 году чемпионата мира по футболу.
В конце 19 – начале 20 веков население Катара увеличилось за счет арабов, бежавших из Ирана и Басры от преследований персов. Их называют «иранские арабы». Они отличаются светлой кожей по сравнению со смуглыми Мидади. Их достаточно много – около 15 % населения, почти все они шииты, симпатизируют собратьям по вере, в том числе в Иране. Их в Катаре рассматривают зачастую как «пятую колонну», поскольку «иранские арабы» не придерживаются ваххабизма и подвергают серьезной дискриминации – им затруднена госслужба, служба в армии и силовых структурах. Открыт только бизнес, в основном подрядные работы, строительство, а также торговля. В политику их не пускают. Во время вторжения частей ССАГПЗ на Бахрейн в прошлом году «иранцы» не поддержали действия своих властей и даже провели несколько забастовочных акций в сфере строительства. Самый видный из них – клан миллиардера Фардана, который владеет строительной империей и вторым по величине банком Катара.
Начало своего «княжеского» правления Аль Тани ведут с 1886 года, когда войска шейха якобы остановили в 30 км от Дохи (там сейчас построены загородный дворец эмира и дома принцев) отряд османских войск, шедший на усмирение Дохи, ставшей вести себя без оглядки на османского правителя Аль-Хиссы (нынешняя Восточная провинция Саудовской Аравии), в зону влияния которого входил Катар. Хотя на самом деле у турок просто кончилась вода, а отряд наемников из Абу-Даби покинул отряд османских войск. То есть на самом сражения не было, хотя Аль Тани и утверждают иное. В любом случае, власть Османской империи закончилась вместе с ее распадом после первой мировой войны, и Катар стал протекторатом Великобритании. В 1935 года «Басра Петролеум» — отделение английской «Бритиш петролеум» — обнаружила нефть вблизи Духана – на западном побережье катарского полуострова, но промышленная добыча началась лишь в 50-х годах. Аль-Тани получали небольшие отчисления, а львиная доля шла «Бритиш Петролеум». Катарское население влачило жалкое существование, а когда Британия в начале 70-х годов ушла из арабских княжеств Персидского залива, Катар готов был войти в состав т.н. Договорного Омана, то есть нынешних ОАЭ. Но что-то «не срослось» и страна 18 декабря 1971 года, через 10 дней после ОАЭ, обрела независимость. Затем была проведена полная национализация нефтяной добычи. В начальный период независимости в Катаре было всего 5 министерств, а у каждого министра имелся британский советник. Эта система во многом сохранилась и сейчас, поскольку в основных ведомствах и госучреждениях Катара сидят советники и консультанты из англосаксонских стран, в основном британцы, американцы, австралийцы, канадцы и образованные представители бывших британских владений, в основном Индии. Особенно заметно их присутствие в «Катар Петролеум», которая как госкомпания отвечает за добычу нефти и газа, и в катарском управлении инвестиций (КУИ) — суверенном фонде, куда поступают доходы от углеводородов, затем инвестируемые за рубежом или внутри страны. Катарцы занимают исключительно административные посты, контролируя деятельность иностранных экспертов. За последние годы эти эксперты ушли только из МВД, Минобороны, МИД и силовых структур, тогда как все экономические ведомства де-факто контролируются иностранцами. Все решения принимаются т.н. техническими советами, которые составляют заключения по технической и финансовой составляющим проектов. При такой системе понятно, что независимость Катара, по крайней мере экономическая, во многом фикция. В частности, понятно, что эксперты из Великобритании ,США, Канады и Австралии не заинтересованы в том, чтобы пропускать через контролируемые ими фильтры инвестиционные сделки эмирата с Россией. Поэтому не надо удивляться тому, что торговый оборот обеих стран за год едва достигает 20 млн долларов, а объем экономического сотрудничества равен нулю. Только наивные люди могут удивляться тому, что отношения между РФ и Катаром не развиваются. Повторим: независимая экономика Катара – это такая же фикция, как и «катарское чудо», как называют бурное развитие эмирата. За те ежегодные десятки миллиардов долларов доходов от нефти и газа легко было привезти на стройки и нефтегазопромыслы сотни тысяч стоящих на грани нищеты индийцев, ланкийцев и бангладешцев, чтобы за ничтожную плату они все построили и обустроили в стране. Архитектурные и технологические проекты готовили за огромные деньги инженеры из Европы, Америки и Японии. Образованные и квалифицированные специалисты из азиатских и арабских стран при надзоре управленцев из Англии и США, особенно в энергетической сфере, поддерживают все катарское хозяйство в рабочем состоянии. Случись в регионе война, вследствие которой рабочие-иммигранты покинут Катар в кратчайшие сроки, некому будет давать электроэнергию, подавать воду, обслуживать канализацию, продавать товары в магазинах и охлаждать воздух кондиционерами. По подсчетам экспертов, экономика Катара «встанет» уже через 8-10 часов в случае войны в Персидском заливе, если эмират будет втянут в конфликт. Сами катарцы в огромном большинстве своем специализируются на отдаче команд и сидении в роскошных офисах на огромные зарплаты (госслужащий среднего звена получает в Катаре около 20 тысяч долларов в месяц). Ни одного катарского инженера у вентиля на заводах СПГ или у стана по производству алюминия увидеть нельзя. Ввиду вышеизложенного больше всего в Катаре боятся возможной войны США против Ирана, в которой эмират станет одной из жертв.
Не лучше обстоят дела и в военной сфере. На территории Катара, в 40 км от Дохи, расположена крупнейшая база ВВС США Аль-Удейд, на которой дислоцированы свыше 4 тысяч военнослужащих США. Это – 30% численности катарской армии. Так что если эмир начнет «дрейфовать» не в ту сторону, не нужно даже направлять специальное подразделение для его замены на более лояльного государственного деятеля. При этом база Аль-Удейд использовалась во всех действиях авиации США против Ирака, а с 2001 года – в качестве моста обеспечения войск НАТО в Афганистане. Наряду с базой ВМС на Бахрейне и 45-тысячной группировкой сухопутных войск США после вывода американских войск из Ирака Аль-Удейд — одна из ключевых опор военного присутствия США в Персидском заливе. Правда, она же – и цель в случае ударов возмездия Ирана, если по его территории нанесут удары США. В этом случае Катар невольно будет втянут в боевые действия. Вполне очевидно, что удары Ирана могут затронут Доху, промышленные, прежде всего нефтехимические, объекты южнее столицы, и газовые промыслы Катара , которые расположены недалеко от этой базы ВВС. К тому же, с нее американцы ведут круглосуточную радиолокационную разведку всего региона с помощью самолетов АВАКС и наземного оборудования, осуществляя мониторинг за навигацией в Персидском заливе и Ормузском проливе. Контролируют США и все, происходящее в самом Катаре, просушивая с его территории все разговоры по мобильной связи, радиопереговоры, контролируя интернет-траффик и т.д., и держа эмират под плотным «колпаком». Рассуждения руководства страны, утверждающего, что база США в Аль-Удейде нужна Дохе исключительно как гарант от нападения двух региональных гигантов, между которыми зажат Катар – Саудовской Аравии и Ирана, весьма сомнительны, если не смехотворны. Помимо этого, недалеко от Аль-Удейда на окраине Дохи складировано оружие СЕНТКОМа США на случай «большой» войны в Заливе. В 2002 году там же дислоцировалось командование войск США, осуществлявшее захват Ирака. То есть уже тогда, а не с «арабской весны» 2011 года, с территории Катара велась военная операция против арабского государства. Именно с этой базы поставлялось вооружение ливийским повстанцам весной – летом 2011 года, включая автоматическое оружие, гранатометы и ракеты земля – земля для уничтожения танков. По имеющимся данным оттуда же идет поставка оружия и т.н. Сирийской свободной армии, которое доставляют военно-транспортными самолетами ВВС Катара в Иорданию и Турцию, после чего оружие прибывает в саму Сирию. По соглашению с США, катарцы могут использовать часть базы Аль-Удейд в своих целях. Кстати, в свое время активно шли разговоры о том, что в 2008 году катарцы через Аль-Удейд снабжали оружием боевиков ХАМАСа для совершения терактов против Израиля.
Если вернуться к истории этой страны, можно вспомнить, как в 1995 году нынешний эмир Катара Хамад совершил переворот, отстранив от власти отца, который в это время был в зарубежной поездке. Легитимность его власти сомнительна и ему понадобилось немало времени, чтобы его власть признали на Западе и в соседних арабских странах, поскольку причин для переворота не было, кроме его желания самому стать правителем. Большая «заслуга» в легитимации власти Хамада принадлежит нынешнему премьер-министру, министру иностранных дел Хамаду бен Джассему, родственнику эмира по тупиковой линии Аль–Тани (бен Джассем не может претендовать на власть, т.к. не принадлежит к «царской» семье), который тогда был главой МИД. До этого высокого поста он дошел невероятно быстро, сделав головокружительную карьеру, начинавшуюся на посту скромного чиновника министерства по делам муниципального развития. При этом высшего образования не имеет, хотя в буквальном смысле слова купил звания почетного доктора ряда престижных зарубежных университетов. По мнению осведомленных источников его главное качество – умение оперировать с «левыми» деньгами, нарабатываемыми за счет сделок за счет средств государственного Катарского управления инвестиций, во главе которого он стоит. Только за приобретение лондонского универмага «Хэрродз», как утверждают катарские бизнесмены, бен Джассем заплатил 4 млрд долларов из средств КУИ, 15% которых составили «откаты», большая часть которых пошла эмиру, а часть – ему самому. Таких сделок было немало, включая приобретение доли «Сантандер» (бразильского филиала одноименного испанского банка) на очередные 4 млрд долларов, мифические вложения в тонущую греческую экономику на миллиарды долларов, скупка элитной недвижимости в Лондоне и Париже. Именно поэтому эмир не снимает его, хотя, не исключено, давно хотел бы это сделать. Об этом он прозрачно намекнул в интервью газете «Файненшл таймс» в конце октября 2010 года накануне визита в Англию, дав понять, что не одобряет работу на государство с одновременным ведением частного бизнеса. Частный же бизнес Х.бен Джассема – это целая империя, включая львиную долю в авиакомпании «Катар эйрвейз», Катарский исламский банк ,возглавляемый его сыном, инвестиционная группа «Барва», возглавляемая другим сыном и т.д. Бизнес-оффис Х.бен Джассема находится в Лондоне. Англия и США владеют такими компрометирующими материалами о коммерческой деятельности премьера Катара, что тот не может и слова сказать против интересов Лондона и Вашингтона. Правда, он любит «играть» и на других коммерческих полях, в частности французских, итальянских, испанских и т.д., где проще, чем с англосаксами, договариваться об откатах. Именно отсюда – особая «любовь» бен Джассема к французской «Тоталь».
{advert=1}
При этом страну сделал богатой вовсе не бен Джассем, а его конкурент и злейший «враг» Абдалла Аль-Аттыйя, бывший вице-премьер и министр энергетики и промышленности. Именно этот технократ, имеющий прекрасное образование и разбирающийся в мировой истории, в т.ч. владеющий тонкими нюансами истории России от Петра и до сегодняшних дней, стал «отцом» катарской программы СПГ (сжиженного природного газа), который с 2007 года стал основным источником огромных доходов эмирата, обойдя нефть. Катар в настоящее время экспортирует официально 77 млн тонн СПГ, имея для этого самый крупный в мире флот в 54 специальных судна, флагманами которого являются газоперевозчики типа Q-max (270 тысяч тонн СПГ) и Q-flex. Начав все в середине 90-х годов, за 15 лет Аль-Атыйя вывел Катар в лидеры мировой энергетики и первую по доходам на душу населения страну мира (свыше 100 тысяч долларов в год). При этом Катар не зависит от стран-транзитеров, будучи в состоянии доставить газ в любую точку мира. Отсюда обширная география поставок – Америка, в т.ч. с 2011 года – Южная Америка (Аргентина, Бразилия), Европа, Азия (Китай, Индия, Пакистан, Япония, Южная Корея, Малайзия). Катар строит терминалы или участвует в их строительстве по приемке своего СПГ по всему миру – от Адриатики до Бельгии, от американского побережья мексиканского Залива (терминал «Голден пасс» мощностью 10 млрд тонн СПГ в год) до Великобритании. Катар планирует поставлять СПГ даже Польше, начиная с 2013 года, и уже несколько лет является основным конкурентом российского «Газпрома», зачастую поставляя на споте СПГ на традиционные российские рынки в ЕС (например в Италию). Именно он будет главным конкурентом «Газпрома» и в Азии, создавая конкуренцию российскому СПГ с Сахалина и Дальнего Востока. При этом Доха может сильно демпинговать, чрезвычайно осложняя «Газпрому» сохранение высоких цен на газ на нынешнем уровне. Ряд европейских компаний требуют пересмотра цен на российский газ в сторону снижения, спекулируя именно катарским СПГ. Основным партнером Катара в сфере СПГ являются американская «Экссон мобил» и английская «Бритиш Петролеум», обладающие самыми передовыми технологиями в сфере сжижения газа. И их особая роль в экономике ощутима везде, в том числе в сфере подготовки кадров, спорта и культуры. Год назад Аль-Аттыйя стал руководителем администрации эмира в ранге вице-премьера, а в декабре 2011 года получил ранг премьер-министра, чем больно ударил по интересам Х.бен Джассема. Поговаривают, что Аль-Аттыйя вскоре сменит последнего на посту председателя правительства. В отличие от Х.бен Джассема он некоррумпирован и не создал свою бизнес-империю, которая в состоянии конкурировать с экономикой государства. Его активно поддерживают жена эмира Шейха Муза и наследный принц, более чем негативно относящиеся к бен Джассему за его властные амбиции и демонстративную самоуверенность, ставшие следствием концентрации в его руках состояния, оцениваемого экспертами в 15-20 млрд долларов, что превышает личное состояние самого эмира и его семьи. На Востоке это не принято. К тому же, клан Аль-Аттыйя , хоть и не «царских кровей», но весьма влиятелен. В него входят и госминистр по иностранным делам и начальник генерального штаба. Аль-Аттыйя сделал главное – он не «пустил» Х.бен Джассема в сектор энергетики, хотя последний пытался установить свой контроль и над ним. Если бы это случилось, реальным хозяином Катара был бы не эмир, а премьер бен Джассем. Даже когда Аль-Аттыйя ушел с поста министра энергетики и промышленности, он посадил вместо себя преданного ему технократа Мухаммеда Саду. Последний терпеть не может бен Джассема и его команду из КУИ, прежде всего управляющего «Катар Холдинг» (подразделение КУИ, отвечающее за прямые инвестиции, то есть располагающее 70% богатств суверенного фонда эмирата) Ахмеда Сейида, который, как и его босс, является «выскочкой» без образования, для которого коррупция – это кредо всей деятельности.
Небольшой экскурс в историю Катара и его экономическое развитие, сделавшее эмират обладателем сотен миллиардов долларов буквально за несколько лет (еще в 2001 году Катар имел внешнюю задолженность), позволяет понять многое в политике эмирата. В частности, раскрыть «тайну» того, почему реакционный и консервативный ваххабитский режим, абсолютная монархия, где нет никаких прав и свобод, отсутствуют партии и парламент, женщины носят хиджаб и не могут свободно выйти замуж за иностранца, не потеряв всех своих прав, в одночасье стал чуть ли не авангардом арабских «революций». И это притом, что монархия и демократия понятия диаметрально противоположные.
Итак, что может быть в основе революционности Катара и в его стремлении «демократизировать» арабский мир? Ответ прост – ничего, кроме ваххабитского радикализма и давнего «греха» — поддержке исламистского терроризма.
Катар не республика с многопартийной системой и парламентом, избираемом на всеобщих выборах. Катар – это абсолютная монархия. Страной единолично управляет эмир, в переводе с арабского «князь». Его власть передается наследнику, как правило, старшему сыну. Иногда собирается Высший семейный совет семейства Аль Тани, в который входят несколько самых близких эмиру родственников, для улаживания текущих вопросов «царской семьи» или выбора наследника престола. Даже квази-парламента в стране нет. Действует только Консультативный совет, 25 членов которого назначает эмир. Его функции – давать советы, которые не обязательны к исполнению. Это не более чем синекура, чтобы пристроить важных и влиятельных персон из окружения эмира, которые не пригодны быть министрами или возглавлять важные ведомства. Все члены правительства, включая премьер-министра и его заместителей, назначаются Указами эмира или наследного принца (принц носит еще и титул «заместитель правителя», то есть тот, кто замещает главу государства в случае его отсутствия в стране). Многие из членов кабинета министров носят фамилию Аль Тани, в т.ч. глава МВД. Хотя в стране есть и министры-технократы, способные в силу наличия умственных способностей и образования управлять важными отраслями экономики и приносить пользу. Например, министр энергетики и промышленности или министр финансов и экономики. Здесь княжеской фамилии недостаточно, необходимо еще и ориентироваться в том, что происходит в мировой экономике, либо казна останется без денег. Начальник генштаба Катара также относится к этой категории высшей бюрократии, хотя эмир одновременно является главой военного ведомства. «Несостоявшимся» членам клана Аль Тани выплачиваются пособия. Они могут зарабатывать и спонсорством, то есть быть партнерами по бизнесу иностранных предпринимателей, поскольку работать в Катаре самостоятельно можно только крупным компаниям. Остальные без партнера-«спонсора» просто не смогут существовать. Вполне элегантный способ вымогать деньги из иностранцев, чтобы содержать неудачников из правящей династии. Государственный служащий может в свободное время иметь любой бизнес, в том числе благодаря институту спонсорства. Х.бен Джассем – наиболее яркий представитель таких госслужащих-бизнесменов. Соответственно, демократия в сфере бизнеса в Катаре также отсутствует.
Отдельный вопрос – права человека. У катарца они есть, если он лоялен эмиру и политической системе. Если нет – ему лучше покинуть страну, т.к. оппозиции в эмирате тоже нет. Так вынуждена была поступить даже часть клана Аль Тани, не согласившаяся с переворотом 1995 года. У иностранцев прав никаких, их в любой момент могут депортировать. Особенно тяжело выходцам из стран Азии и арабам из числа простой рабочей силы, которые живут в Катаре практически на положении рабов. За ними установлен плотный контроль. Как правило, они компактно проживают в своего рода гетто в старой части Дохи, по несколько человек в комнате. В приличных районах города на улицах их не видно, все время кроме рабочих часов они проводят в вышеупомянутом гетто. Над служанками и слугами многие катарцы издеваются. Женщин можно насиловать, и суд всегда будет на стороне катарца. В случае ДТП виноват всегда иностранец, даже если речь идет о дипломате. От Саудовской Аравии жизнь в Катаре отличает только более свободная форма одежды иностранцев (но в определенных «пределах») и предоставленная женщинам возможность водить машину и работать. Работает, правда, малая часть местных жительниц, поэтому катарских детей учат и лечат египтянки, ливанки, палестинки, иорданки, уроженки Ирака. Выйти замуж за немусульманина гражданка Катара не имеет права. За мусульманина-иностранца выйти можно, но с разрешения МВД, и с потерей прав катарского гражданина ребенком, родившемся в таком браке. Получить гражданство Катара практически невозможно, даже арабам, верой и правдой служившей этой стране по 30-40 лет. Женщина-иностранка, выходящая замуж за катарца, должна принять ислам. В случае развода дети остаются с отцом – катарцем. Насилие в семье не редкость, как и гомосексуализм среди мужчин-друзей. При столь строгих нравах это выглядит естественно. Интимных отношений хочется в любом случае, а местные женщины на это не идут – наказание очень жестоко. Даже женясь, мужчины продолжают навещать «друга». Многоженство в Катаре развито, якобы в целях увеличения местного населения. Пресса находится под жесткой цензурой, Интернет контролируется, разговоры по мобильным телефонам прослушиваются в специальном центре МВД носителями 6 языков (арабского и 5 языков основных иностранных диаспор). Визовой режим жесткий, туризма почти нет. Алкоголь продается иностранцам в специальном магазине, принадлежащем премьеру, и в 5-звездочных отелях, где много иностранцев. Ваххабизм присутствует во всех сферах культурной жизни. Танцы, балет, кино ограничены ваххабитскими нормами и дресс-кодом. Так что оснований для поддержки революций в рамках «арабской весны» – никаких, разве только революции в самом Катаре, которая, как это принято писать на политически корректном Западе, помогла бы стране «избавиться от деспота, войдя в семью цивилизованных демократических наций».
Йде антициклон: синоптик Діденко попередила про морози та сильний вітер
Аналітик пояснив, чому Європа "обере" Молдову замість України
Арестович про небезпечні тенденції для України: «Росіяни проткнули оборону, як маслом маслом»
Ціни на молоко в Україні перевищили європейські: що відбувається на ринку продуктів
Вопрос, почему Катар стал авангардом протестных движений Ближнего Востока, на первый взгляд не имеет ответа. Возможно потому, что лучше поддержать революцию у соседа, а не впустить ее в свой собственный дом. Или это попытка навязать пуританские нормы ислама ваххабитского толка другим арабским странам? Или, что тоже возможно в качестве гипотезы, выполнение воли двух великих «братьев» – саудовского и американского? Или просто сверхдоходы от газа и нефти разожгли амбиции руководства страны до уровня, когда ему захотелось стать великим и известным в мировом масштабе, тем более что претензии на участие в мировой политике в качестве одного из демиургов были налицо и до этого. Катар стал посредником при решении чуть ли не всех региональных споров, будь это Дарфур, Ливан, межпалестинские разногласия, йеменский конфликт, эритрейско-джибутийский спор или иранская ядерная программа. Едва ли не каждую неделю в стране проходит международная конференция. Диалог религий, сосуществование цивилизаций, мировая энергетика, etc. Именно из Дохи вещает лучший телеканал арабского мира «Аль-Джазира», а сравнительно недавно столица эмирата стала штаб-квартирой Форума стран-экспортеров газа. Сегодняшняя Доха – не только мировой перекресток, но и экономический центр, а не просто столица крошечного государства с коренным населением 300 тысяч человек.
И это притом, что еще 10 лет назад Катар стойко ассоциировался с международным терроризмом и его поддержкой. Не случайно расследование событий 11 сентября 2001 года в США выявило не только саудовский, но и катарский «след». Близкие родственники эмира оказались в списке тех, кто давал убежище и помогал боевикам «Аль-Каиды», которые уничтожили башни–«близнецы». Но отличающийся повышенной даже для Ближнего Востока «проходимостью» министр иностранных дел Катара Х.бен Джассем и здесь оказал услугу эмиру. Он смог договориться с Вашингтоном о снятии антитеррористических санкций с Катара в обмен на то, что с авиабазы Аль-Удейд американцы осуществляли командование военной операцией против Ирака в марте-апреле 2003 года. США «простили» Дохе и активные связи с талибским режимом в Афганистане, и контакты с «Аль-Каидой», и использование катарских финансовых институтов для спонсирования деятельности международных радикальных и террористических организаций исламистского толка. Огромные газовые деньги позволили катарцам «закрыть» глаза лидера мировой антитеррористической коалиции на все «прегрешения» Дохи в священном деле помощи «братьям» по салафитской вере повсюду – от Африки до Кашмира. Правда предпоследний посол США в Дохе Джозеф Лебарон, если верить материалам сайта Викиликс, в 2008 году все-таки написал в Госдепартамент США, что Катар продолжает финансировать международный терроризм. Из-за утечек его телеграмм на страницах катарской газеты «Пенинсюла» в 2010 году разыгралась целая драма в виде обмена репликами между послом США и главным редактором. Затем эта драма в «Пенинсюле» продолжилась – на этот раз из-за телеграмм (по версии Викиликс) посла Лебарона о вымогательстве женой эмира и министром энергетики денег у «Экссон мобил» и других американских энергетических корпораций на благотворительные цели. Однако, Лебарон уехал домой, оставив пост посла Соединенных Штатов в Катаре даме палестинского происхождения, которая, сразу же после того, как его заняла, на хорошем арабском языке стала поучать жизни катарских ваххабитов «голубых кровей».
Стоить вспомнить и о том, как Катар финансировал терроризм на Северном Кавказе, поощряя войну в Чечне. Деньги, если верить арабским источникам в Дохе, шли сначала в Швейцарию, оттуда в Стамбул, а затем уже непосредственно боевикам. Надо сказать, что Катар был в числе «передовиков» финансирования «воинов джихада». Более того, уставшие от боев «солдаты Аллаха» могли отдохнуть от разбоя и насилия на территории этой страны. Именно Доха предоставила убежище Зелимхану Яндарбиеву и 700 сопровождавшим его лицам, когда те бежали из Чечни. Поскольку этих террористов не выдавали российским властям для проведения суда, то президент самопровозглашенной Ичкерии был ликвидирован в самой Дохе. Остался открытым вопрос, где его деньги и финансовые средства, скопленные из пожертвований, собранных для чеченских боевиков, которые в свое время щедро текли из многих арабских государств Персидского залива? После этого инцидента Катар стал несколько аккуратнее, чтобы не оказаться в прицеле антитеррористической коалиции.
При этом Катар просто стал действовать осторожнее: денежные средства формально собирались не государством, а гражданами, чуть ли не на улицах. Сбор организовывался в мечетях и супермаркетах тремя крупными благотворительными фондами и местным Обществом Красного полумесяца, затем эти средства пополнялись «углеводородными» финансовыми активами правящей семьи и отдельными ее шейхами, и формально расходовались на помощь бедным мусульманам в арабских, африканских и азиатских странах. Только ХАМАСу в 2007-2010 гг. ежегодно шло, по оценкам палестинцев, проживающих в Катаре, до 450 млн долларов «помощи», на которые закупалось оружие для борьбы с «сионистским врагом». Зарубежные ветви организации «Братьев-мусульман» как объект оказания «помощи» в Дохе особенно приветствовались, поскольку катарские ваххабиты упорно пытались доказать, что по идеологии они и эта радикальное суннитское течение почти тождественны, хотя это вовсе не так.
С точки зрения нормального суннита, ваххабизм – это «инхираф», то есть отклонение от истинной веры. Ваххабизм и его крайняя ветвь – салафизм имеют мало общего с классическим суннизмом. Он стал идеологией всего трех стран исламского мира – Саудовской Аравии, Катара и талибского Афганистана. Ваххабиты-салафиты имеют свои доктрины и даже свои, совершенно особые обряды. Многие из них противоречат фундаментальным положениям ислама. Прежде всего, ваххабиты-салафиты отвергают все тексты шариата в их традиционном изложении, за исключением Корана. Отвергают источники традиционной юриспруденции (усуль аль-фикх), вольно изменяют высказывания пророка Мухаммеда, изложенные в хадисах, отвергают аналогии (кийас), причинности и логики, консенсуса (иджмаа). Они принижают значимость пророка Мухаммеда, его семьи и родственников, отвергают мазхабы ,т.е. учения традиционных суннитов, и уж тем более не признают шиизм. Салафизм фактически редактирует ислам и фокусирует религию на политике и воинственности. «Братья-мусульмане», которые в 80-х — 90-х годах ХХ века были радикально-экстремистской частью политического ислама, больше всего подходили на роль союзников ваххабито-салафитов Катара, которые внушали исламскому миру, что они тоже неотъемлемая часть суннитского ислама.
Именно поэтому Катар предоставил убежище изгнанному из Египта председателю Всемирного совета исламских богословов (улемов) и главному идеологу международного движения «Братья – мусульмане» Юсефу аль-Кардави. Он стал особенно влиятелен, когда получил доступ к телеканалу «Аль-Джазира» (до этого его призывы печатались в местной прессе после пятничных молитв), начавшему вещать с территории Катара 10 лет назад, который изначально претендовал на то, чтобы стать арабским CNN, а на деле обогнала и CNN и ВВС вместе взятые по своему влиянию на арабскую улицу. Собрав под крышей этого спутникового телеканала всех радикалов арабского и исламского мира, шпионов и провокаторов, исламистов всех мастей и проповедников возрождения арабского халифата, карликовый эмират получил мощнейший рупор идеологического воздействия на массы арабского населения во всех странах Ближнего Востока и Северной Африки. Постепенно паутина «Аль-Джазиры» окутала весь арабский мир, сделав Катар центром управления настроениями арабов. Это очень пригодилось год назад, когда началась «арабская весна». О подрывной роли «Аль-Джазиры» в этой серии волнений, мятежей и переворотов уже написаны десятки статей, поэтому нет смысла подробно касаться этой темы. Скажем лишь, что без «Аль-Джазиры», вполне возможно, не произошло бы революций, а точнее переворотов в Египте и Тунисе, гражданской войны в Ливии и не вспыхнул бы мятеж в Сирии. Было бы наивно полагать, что катарские власти здесь не причем, а «Аль-Джазира» является объективным независимым телеканалом. Идеологические инструкции во всем этом процессе давал и до сих пор дает шейх Юсеф аль-Кардави, который через окружение эмира напрямую говорит, где нужно подлить «масла в огонь», а где можно «сбавить обороты». Мало кто обратил внимание на то, что без особого освещения со стороны «Аль-Джазиры» прошло саудовское вторжение в Бахрейн весной 2011 года, волнения шиитов Восточной провинции Саудовской Аравии и выступления интеллигенции в Эр-Рияде и Джидде в марте-апреле 2011 года. Канал не освещал новости о попытке военного переворота в Катаре в марте 2011 года и покушения на эмира в начале сентября 2011 года, пусть даже эти новости были просто слухами. О самом Катаре катарская «Аль-Джазира» старательно молчит, равно как и о его соседях по ССАГПЗ. Зато Египет, Ливия и Сирия находились в вещании по телеканалу в ежеминутном режиме, причем многие «картинки» прокручивались по нескольку раз в день. Шейх Ю. аль-Кардави отслеживал вещание и правил акценты, чтобы в эфире не было отступлений от «генеральной линии» ваххабито-салафистской партии в союзе с «Братьями – мусульманами». На долгие месяцы даже ситуация с палестинцами утратила свою важность для «Аль-Джазиры», хотя в развитии палестинского вопроса происходило многое.
Вместе с Ю.аль-Кардави в Дохе можно было часто встретить деятелей тунисской «Ан-Нахды», людей из окружения ливийского А.Бельхаджа, членов руководства египетской организации «Братья-мусульмане», а затем появились и сирийские «братья». Особым почетом пользовался и пользуется лидер ХАМАСа Халед Машаль, которого в Катаре принимали на уровне и с почестями главы государства, удостаивая длительных аудиенций у эмира и премьера. С пустыми руками из Дохи Машаль никогда не уезжал, после чего вспыхивали новые споры ХАМАСа с ПНА, пытавшейся выжить в условиях финансового голода. Роль Катара в расколе палестинцев трудно недооценить, особенно после 2008 года, когда Доха практически открыто взяла линию на отстранение от власти Махмуда Аббаса (Абу Мазена). Слишком уж не соответствовал ваххабитской стратегии этот светский лидер ФАТХа. К тому же, за ним стоял мубараковский Египет, который в семье эмира не переносили.
{advert=2}
Еще один момент , который нужно вспомнить, прежде чем напрямую перейти к роли Катара в «революциях» на Ближнем Востоке. Это неприязнь семьи Аль Тани к королевской семье Аль Саудов в соседнем ваххабитском государстве. Катарские шейхи с гордостью говорят всем иностранным гостям, что эмир Хамад является 17-м правнуком великого проповедника из Неджда Мухаммеда Абдель Ваххаба (1703-1787) – основателя ваххабизма. Якобы именно Аль Тани и Мидади унесли с собой на катарский полуостров истинные идеи ваххабизма, тогда как пастушеское племя Аль Саудов, проживавших севернее на Аравийском полуострове, лишь использовали их, исказив и сделав ваххабизм чересчур жестким и пуританским. Вопрос о том, как идеология ваххабизма-салафизма, оправдывающая насилие, может быть умеренной, по мнению многих экспертов, все равно что попытка разделить терроризм на жесткий и умеренный. Проблема в критериях. Впрочем, Аль Сауды платят катарским Аль Тани такой же «любовью». Чтобы Катар не слишком много о себе мнил, 16 лет назад войска КСА просто взяли под контроль значительную территорию в пустыне, отрезав Катар от Абу-Даби. Доха вынуждена это проглотить: одно дело тягаться с Бахрейном в Международном суде, другое – противостоять королевству с населением в 28 млн человек и мощной по местным понятиям армией. Катарские власти даже вынуждены были в 2010 году объявить амнистию тем членам пограничных племен на границе КСА и Катара, которые в свое время приняли участие в заговоре против эмира. Об общей границе с ОАЭ эмирату пришлось позабыть на обозримую перспективу.
Семейные разборки
Итак, в случае Катара имеются:
1) непомерные амбиции лидера страны и представление о себе как продолжателе дела «великого» Мухаммеда Абдель Ваххаба;
2) радикальную идеологию в виде ваххабизма;
3) прочную дружбу с «Братьями-мусульманами» из всех стран мира;
4) огромный финансовый ресурс при мизерном населении и непомерных доходах на душу населения;
5) стремление обойти конкурента в лице Саудовской Аравии и желание стать лидером арабского мира;
6) обиды на других, более продвинутых в своем развитии арабов;
7) сложные отношения с США;
8) причастность к международному терроризму;
9) идеологический рупор в лице «Аль-Джазиры» и Юсефа аль-Кардави
10) иллюзия дипломатических побед в Дарфуре, Ливане, Палестине, Йемене и т.д.
Если все это сложить вместе мы получим комплекс неполноценности при огромных деньгах. И вот с этой исходной точки Катар начинает отсчет своего участи в «арабской весне».
Еще одно небольшое, но важное отступление – как именно обстоят дела в правящей семье, то есть среди «царствующих особ», хоть бы они и были 100 лет назад пастухами, рыбаками и пиратами . Дела эти уже несколько лет идут плохо. Свергнув отца в 1995 году, шейх Хамад потерял по крайней мере треть верхушки Аль Тани. Многие в «семье» его откровенно не любят, считая самозванцем. Многие дяди и братья остались в эмиграции, не признав его власть. Дополнительная проблема, которая начала сказываться в последние годы: глава Катара серьезно болен — тяжелым диабетом. Его младшая дочь Хинд всегда сидит рядом со шприцем лекарства, когда он принимает высоких гостей, на случай, если придется делать инъекцию. В том числе на международных конференциях.
И вот тут, наконец, выплывает политика и арабские «революции». Набрав вес в 150-160 кг Хамад стал вызывать насмешки арабских лидеров. Отсюда – ненависть к ряду режимов и желание их добить. Муамар Каддафи стал одной из мишеней Хамада, когда на общеарабском саммите в Сирте бросил фразу –«Брат мой, ты так разжирел , что напоминаешь бочку (баррель нефти – 160 литров) и уже не вмещаешь свой зад в шикарное золотое кресло». Прессы там не было, но катарский эмир запомнил оскорбление. Для устранения «недостатка» он бросил все силы, и в конце концов в мае 2011 года провел липосакцию в Швейцарии и Франции, потеряв сразу 40 кг. Пришлось отменять визиты в Россию и ряд стран Восточной Европы, так как эмиру стало плохо после такого снижения веса. Более того, ему пришлось спасать жизнь, отлеживаясь под присмотром лучших врачей-диетологов Европы, которые, собственно, об этом и поведали миру. Хотя их признания не были так уж нужны – иностранные гости заметили уменьшение белого «халата» шейха на 6 размеров и синий цвет его лица.
Сын, он же наследный принц, тоже унаследовал сахарный диабет отца в тяжелой степени – плюс высокий рост и огромный вес. В ходе его визитов в Иран, досье отношений с которым он курировал, было замечено, что принцу иногда делали инъекцию. Увы, наследование «королевства» в Катаре – дело сложное. Глава государства болен, наследник тоже. Прежнего наследника, тоже сына эмира, в свое время сместили, заменив на брата. Вокруг озлобленные переворотом и ролью «торговца» (так в Дохе называют премьера Х. бен Джассема) члены клана Аль Тани. Причем именно те, кто замаран терроризмом и радикальным салафизмом.
Особая роль во всем этом у яркой и неординарной жены эмира Шейхи Музы бен Миснад. Даме этой примерно 55 лет, хотя она в частных беседах говорит, что ей 47-48 (не слишком понятно, почему в этом случае «наследнику» все 35), она первая из жен правителей монархий Персидского залива, снявшая паранджу. Это было сделано в 2002 году, то ли для того, чтобы придать Катару образ просвещенной монархии, то ли, чтобы показать миру свою коллекцию бриллиантов на обнаженной шее, что было принято в штыки не только ваххабитами, но даже «ручным» шейхом Кардави. Поскольку из рук властелина текли деньги, Шейхе постепенно все это забыли, тем более что дочери эмира продолжали носить черные хиджабы. Но Муза запомнила протесты против «аморального поведения» Х. бен Джассема, который за свои деньги мог получить и получал всех приглянувшихся ему женщин Европы, одновременно проповедуя догму 4 жен, разрешенных исламом (от них у него 14 детей, причем последняя девочка родилась в апреле 2010 года), и взяла в союзники просвещенного Аль-Аттыйю и «Экссон Мобил».
Началась борьба «в квадрате», в которой на одной стороне оказались эмир Хамад и Муза, «наследник» и клан Аттыйя плюс американо-английские энергетические гиганты, а на другой – бен Джассем и его коррумпированное окружение, «делившееся» с самим эмиром, и традиционные ваххабиты из рода Аль Тани. Избавиться от бен Джассема эмир хотел, но предполагалось, что кто-то должен был обеспечивать «работу» с откатами и левыми деньгами, коль скоро ваххабиты на это не были готовы и просто не годились. Одновременно шейх Кардави нашептывал советы относительно «чистых» исламских революций. Как следствие, эмир оказался на перепутье, с необходимостью выбирать: коррупция, либо пуританский ислам. Семья требовала денег, в том числе на алмазы супруги и удовлетворение непомерных потребностей «наследника». В итоге потребности и возможности блокировали друг друга, заставив эмира Хамада пойти ва-банк – дрейфуя между двумя противоположностями.
Катар участвует в подготовке кадров для «революций»
Конечно, Катар не начинал арабские «революции», но активно принимал участие в их подготовке и создании условий для разжигания восстаний. По утверждению оппозиционеров из Сирии, Туниса, Йемена, Египта и т.д., которые базировались в Дохе накануне «арабской» весны, в 2008 – 2010 г.г. Катар щедро финансировал американские программы по обучению и подготовке «молодых» лидеров и блоггеров, в том числе по технике организации митингов и демонстраций, созданию стихийных протестных движений, сбору финансовых средств, механизму вывода тысяч людей, даже не знающих друг друга и исповедующих зачастую расходящиеся политические взгляды, на улицы крупных городов посредством социальных сетей типа Facebook и Twitter, умению передавать информацию в условиях, когда власти могут отключать Интернет и мобильную связь. На случай последнего в Египет и Сирию были завезены накануне начала там «революций» тысячи аппаратов спутниковой телефонной связи с доступом в Интернет через спутники. По степени компьютерной грамотности прошедшие обучение оппозиционеры вполне могли противодействовать службам киберподавления силовых структур арабских стран. Организацию такого рода курсов взяли на себя представители американских неправительственных организаций, в том числе Национального фонда в поддержку демократии, Альянса молодежных движений, НПО «Фридом хаус», Международного республиканского института (сенатор Джон Маккейн), Национального демократического института международных отношений (руководитель – бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт). Они использовали разработки исследовательской корпорации RAND, сделанные по заказу госдепартамента США. При этом Национальный фонд в поддержку демократии известен своей причастностью к подготовке не столько оппозиционных кадров, сколько специалистов по диверсионно-подрывному и разведывательному делу. Именно эта структура параллельно со своими основными занятиями готовила лидеров польской «Солидарности», чехословацкой «Хартии 77» и сербской «Отпор». В более поздние времена география ее деятельности распространилась на Украину, Грузию и центральноазиатские республики с целью организации и проведения там «цветных» революций. При этом арабские слушатели этих курсов демократии утверждают, что на семинарах и конференциях вместе с ними обучались и некоторые нынешние российские уличные оппозиционеры и блоггеры, особенно в 2008 -2010 гг. С активистами из арабских стран и России плотно работали такие компании как Facebook, Twitter, YouTube, Google, CNN, CBS-news, ABC, NBC, RAND, а по арабам отдельно работали и эксперты «Аль-Джазиры». Они на протяжении многих месяцев накануне начала антимубараковских волнений в Египте отснимали все, что можно, затем анализировали динамику протестных настроений в исследовательском центре телеканала «Аль-Джазира»,который по кадровой комплектации напоминает мощный исследовательский институт-корпорацию, на базе этих данных готовили рекомендации и инструкции для будущих «революционеров». Классический пример здесь – фильм «Аль-Джазиры» «Семена революции» о деятельности движения «6 апреля» в АРЕ в феврале-марте 2011 года. Представителей этой египетской организации вывозили даже в Сербию для ознакомления на месте с тактикой сербской организации «Отпор». Под эгидой «Фридом хаус» в США регулярно проводились двухмесячные курсы в рамках программы «Новое поколение», на которых выступала в т.ч. и госсекретарь США Хиллари Клинтон. К числу клиентов этих американских НПО и «Аль-Джазиры» относятся активисты «Движение 6 апреля» а Египте, молодежные движения типа «Интисар Кадхи» в Йемене, «Центр прав человека» на Бахрейне и т.д. Для этого участникам щедро выдавались гранты. Среди 48 российских получателей такого рода грантов совместно с арабами можно назвать чеченский «Комитет против пыток», Общество российско-чеченской дружбы, Национальный демократический институт международных отношений, занимающийся поиском «новых лидеров» среди молодежи Северо-Западного федерального округа, центр «Мемориал», Московская Хельсинская группа и т.д. Понятно, почему россияне и арабы шли одновременно и вместе на этих курсах – после падения режимов в арабском мире, по мнению США и их ваххабитских попутчиков, очередь «цветной» революции должна наступить в России уже в 2012 году. Вопрос – какой в этом интерес самых консервативных арабских монархий (с США это понятно)? Ваххабиты Катара и Саудовской Аравии ненавидели Россию в бытность СССР, и не изменили своего к ней отношения после распада Союза. В сам распад Советского Союза Саудовская Аравия внесла значительную лепту, по просьбе Р.Рейгана обвалив мировые цены на нефть: экономика СССР без нефтяных вливаний была обречена. Мечта салафитов – развалить Россию и вычленить из ее состава мусульманские регионы, прежде всего Северного Кавказа, а если получится – то и Поволжья. Эти районы, по дальнему прицелу салафитов, должны перейти под контроль будущей исламистской империи во главе с самыми праведными из праведных – ваххабитами. Именно поэтому любые рассуждения о перспективах развития сотрудничества РФ с КСА и Катаром – это непонимание реалий. Ваххабиты не намерены вкладывать сколь бы то ни было существенные инвестиции в Россию, если только речь не идет о строительстве мечетей и распространении Корана и исламистской литературы. Коммунизм в Советском Союзе пал, но «угнетенные» исламские народы продолжают жить под пятой неверных русских, считают пуритане ислама. Ваххабитские государства были (достаточно вспомнить Чечню) и остаются (достаточно вспомнить недавнее избиение посла РФ в Катаре) идейными недоброжелателями России. Надежда на их инвестиции, развитие с ними торговли или становление военно-технических связей – это иллюзии людей, которые не понимают сущности и доктрин ваххабизма.
Достаточно посмотреть на долю РФ в торговом балансе с Катаром (17-18 млн долларов в год) и определить на каком мы месте, чтобы понять – катарцы просто не хотят покупать товары в России. Они вполне могли бы закупать нашу пшеницу и муку, продовольственные товары, опреснительные установки, стройматериалы, древесину, насосную технику, оптоволоконные линии и т.д., что и покупают у России другие арабские страны. В этом случае торговый оборот вполне мог дойти до 200-300 млн долларов в год. Но если верить частным катарским бизнесменам, существует негласная директива «сверху» ничего российского не приобретать, даже если товар высокого качества и имеет низкую стоимость. Равным образом, вы не найдете катарских студентов на обучении в России, хотя государственные стипендии им регулярно выделяются. Зато демонстративно активно, напоказ развиваются отношения с Грузией, которая, исходя из обычной логики, Катару не может быть интересна. Зачем эмирату вкладывать сотни миллионов долларов в слабую экономику Грузии, включая сельское хозяйство, строительство и курорты, привлекательность которых для жителей самой богатой страны мира, которые могут поехать куда угодно, под большим вопросом? Громко анонсированное открытие регулярной линии прямого авиасообщения Доха – Тбилиси в январе с.г. – из той же области. Вряд ли на каждый самолет наберется хотя бы 30% пассажиров, если только террористы из песков Аравии не будут летать в Панкисское ущелье. Достаточно ясно, что это очередной демарш в сторону России. Не стоит удивляться, если обнаружится катарский след в действиях и финансовых источниках внесистемной российской оппозиции, как в свое время была обнаружена сеть финансирования боевиков в Чечне.
Арабская весна или рассвет исламизма
События в Тунисе не застали врасплох руководство Катара, хотя смена власти именно там не была слишком важной для Дохи. Ведь некоторые ваххабитские проповедники утверждают, что «тунисцы – это не арабы, а французы, египтяне тоже уже не арабы, так как, перебравшись жить в города, они усвоили культуру и манеру одеваться чуждой Европы, и только арабы Аравии, сохранив связь с пустыней и бедуинским образ жизни, сохранили настоящий арабский дух». Видимо тот факт, что элита Аравии давно предпочитает Лондон и Лазурный берег жизни в пустыне вблизи газовых горелок и нефтяных вышек, ваххабиты игнорируют. Двусторонние отношения между Катаром и Тунисом были ровные и вялые, взаимного интереса друг к другу эти две арабские страны не проявляли, но никогда и не ссорились. Эта североафриканская республика не имела особого значения для Катара и не входила в зону первоочередного внимания ваххабитов. В Дохе ждали, что полыхнет в Египте (а уж оттуда сразу по всему арабскому миру), где уже 2-3 года шли демонстрации, забастовки и выступления против престарелого Хосни Мубарака, роста цен на продукты, коррупции, начатые в том числе инженером Ахмедом Махером Ибрагимом в апреле 2008 г. в промышленном городке Махалла ( именно это положило начало «Движению 6 апреля»). Но важно было другое – само начала процесса. «Началось!!!» — радостно вещала «Аль-Джазира» и заголовки первых страниц катарских газет. На радостях эмир готов был даже предоставить убежище свергнутому президенту Бен Али, но окружение шейха отсоветовало это, опасаясь, что другие арабские «революционеры» косо будут смотреть на Доху, которая стала бы прибежищем свергнутых тиранов. Имиджу «лидера революции» это только повредило бы. Поэтому бывший тунисский президент с семьей укрылся в Саудовской Аравии, зато два огромных самолета с членами окружения бывшего тунисского лидера прибыли в Доху. Разумеется, с деньгами. Вообще, принимать беглецов с деньгами в Катаре принято, причем независимо от идейных соображений. Нашли же в банках эмирата место деньги иракских баасистов и часть гигантского личного состояния Саддама Хусейна и его семьи, а заодно в стране получили убежище тысячи видных членов партии Баас, генералов и офицеров, высокопоставленных чиновников саддамовского Ирака. Финансово им комфортно, работу они в силу высокой грамотности и качественного образования получили, да и до родины рукой подать, если «труба позовет в поход» после ухода США .
{advert=3}
«Аль-Джазира» преподносила смену власти в Тунисе как дыхание весны, которая, в общем, не заставила себя ждать, так как через две недели полыхнуло и в Египте. Но Мубарак цеплялся за власть, да и многие в стране не хотели такого его ухода, опасаясь, что на смену придет радикальный исламистский режим. Варианта исламской революции иранского типа никто не хотел, даже сами « Братья-мусульмане», которые оказались не совсем готовы к столь бурному развитию событий. Лидерство в выступлениях захватили не они, а либерально настроенная молодежь, которая с надеждой смотрела на Запад, разделяя его демократические ценности, и фактически не была религиозной. «Братья» боялись, что попытайся они открыто продемонстрировать силу, их раздавят танками и бросят за решетку, как неоднократно бывало при Насере, Садате и самом Мубараке. Подавить мятеж исламских экстремистов-радикалов, которых боялись на Западе и в Израиле, да и на территории бывшего СССР, было бы несложно даже Хосни Мубараку, которого вряд ли сильно осудили бы за это. Расстрелять выступления либеральной молодежи и среднего класса, которые требовали перемен, демократии и борьбы с коррупцией – дело совсем другое. Режим растерялся, но сдаваться не торопился. Это сильно обеспокоило Катар, Саудовскую Аравию и мировые ваххабито-салафитские круги, да и колебания США и Запада в целом их взволновали. Свержения же Хосни Мубарака эмир Хамад желал страстно. Помимо политики к чувствам шейха подмешивались и личные мотивы – Хамад ненавидел Мубарака. Особенно после того, как тот на последнем общеарабском саммите в Дохе в присутствии всех арабских лидеров громко сказал эмиру, выражая недовольство непомерной активностью эмирата в межарабских делах – «ты ведешь себя как будто стоишь во главе великой державы, хотя все население твоего Катара можно разместить в каирской гостинице «Рамзес Хилтон»». Такой слабостью Катар действительно страдает — он спонсировал и посредничал где только можно: в процессе Дарфурского урегулирования, в решении межйеменских разногласий между правительством Салеха и хоусистскими повстанцами, в разрешении ливанской проблемы после убийства Рафика Харири, в устранении остроты вокруг иранской ядерной проблемы (совместно с Бразилией, Сирией и Турцией) и т.д. Причем решения ни одной проблемы такого рода с катарским участием не было найдено, хотя денег на это посредничество вброшено немало. Причина такой политики – непомерные амбиции Дохи. Шейх Хамад и его премьер бен Джассем любят выглядеть миротворцами и стоять в свете юпитеров. Одних денег руководству страны уже мало — нужна слава, причем мировая. Желание войти в круг тех, кто стоит среди мировых лидеров понятно и частично объясняет роль эмирата в разжигании арабских «революций».
Надо отметить, что США пожалуй единственные из всех мировых держав оказались более-менее подготовленными к «арабской весне». Планы «Большого Ближнего Востока», программы «демократизации», контакты с «Братьями-мусульманами», талибами и прочими джихадистами продемонстрировали, что Вашингтон не гнушается никем и ничем. Именно поэтому за последние 10-15 лет было оказано влияние на ведущую исламистскую силу, «Братьев–мусульман» так, что они стали выглядеть вполне умеренными. Американцы благодаря связям даже с самыми радикальными группировками смогли адаптироваться к тому, что произойдет в плане кардинальной смены всей политической поверхности и глубины в арабском мире. К сожалению, к этому оказалось не готовой Россия, предпочитавшая иметь дело только с теми, кто находится у власти, за исключением ХАМАСа и «Хизбаллы» , с которыми Москве удалось наладить контакты. Но общий сценарий событий в регионе Россия явно не просчитала. Американцы, правда, во многом ошиблись и многое не просчитали сами, но они были готовы к волне перемен и успели наладить контакты с «новым поколением» арабских элит. США в своих расчетах ошиблись, полагая, что лидером выступлений в арабских странах окажутся не исламисты, а либералы-западники, которых в США и обучали на осуществление «цветных» революций. Отсюда — непоследовательная и запоздалая реакция на волнения в Египте. «Братья» ушли в тень, а у либералов не оказалось ярких лидеров и харизматичных вождей. Поэтому Вашингтон долго не сдавал Мубарака и военных, которые были ближе и понятнее. Зато быстро сориентировались в Дохе, причем как семья Аль Тани, так и Юсеф Кардави, и ваххабитские идеологи. Еще оперативнее действовала «Аль-Джазира». В момент, когда египетская революция на какое-то мгновение «зависла», «Аль-Джазира» буквально пошла в атаку. Пожар протестов был раздут и ежеминутно создавалось ощущение того, что Хосни Мубарак вот-вот должен уйти, а военные не пойдут на массовое кровопролитие. В итоге власти АРЕ дрогнули. Их победили идеологически, на пропагандистском поле, причем сделал это именно Катар и «Аль-Джазира». Когда Мубарак отрекся и передал власть военным, вся Доха ликовала ночью и днем, на набережную столицы высыпали сотни тысяч людей. Можно было подумать, что это не в Египте пал режим, а в самом Катаре победила демократия, и рухнул консервативный монархический строй. В политической же элите Дохи реагировали на уход Мубарака быстро и правильно – правитель ушел, но режим остался. Допустить этого ваххабиты не могли. Поэтому «Аль-Джазирой» была вброшена и закреплена идея, что Высший совет Вооруженных сил АРЕ – это хорошо, но это лишь переходный этап на пути к полной победе демократии, а гражданское правительство – это наследие Хосни Мубарака и лишь смена фасада прежнего режима. Поэтому Кардави немедленно вылетел в Каир, где встретился с «братьями», поощряя их выйти из тени и принять активное участие в борьбе, и одновременно провел контакты с военными, объясняя им, что нужно убирать символы мубараковского режима. Его действия принесли результат и уже через несколько дней в отставку ушли премьер-министр, министр иностранных дел и глава МВД, а военные начали диалог с исламистами. Все это было щедро профинансировано из Катара. В нужный момент Доха заявила, что окажет экономическую помощь АРЕ на 20 млрд долларов. Устоять перед такими суммами было невозможно. Как следствие, либералы потихоньку ушли на задний план, а «братья» под другим названием победили на парламентских выборах, причем за ними сразу же в парламент прошли открыто салафито-ваххабитские силы, «поддавливая» их в нужную сторону. Катар пока одержал в Египте победу с разгромные счетом, если только военные не поменяют курс, а коалиция умеренных светских партий, коптов, либералов и левых не одолеет ваххабитов, поскольку именно их победу украли исламисты.
Население АРЕ, похоже, спустя год после падения режима Мубарака начинает понимать, куда пойдет страна. Не исключено, что еще не поздно что-то изменить, хотя потеряно многое. Страна ничего не выиграла в социально-экономическом плане, как собственно и Тунис, лишь светских коррумпированных авторитарных лидеров сменили жадные до власти и денег исламистские радикалы. Народам обеих стран от этого не легче. Египет и Тунис ждут тяжелые времена, если учесть, что обе страны были неплохо продвинуты вперед в сторону общедемократических ценностей.
В Ливии ситуация шла по другому пути, так как Катар не мог ждать, когда там начнутся массовые выступления против режима Каддафи. Хотя лидера ливийской революции собственный народ не слишком любил, но многие племена Западной части страны (Триполитании) и Юго-Запада (Аззана) его поддерживали. Недовольные были главным образом на Востоке (Киренаике), где традиционно сильным было влияние исламского течения сенуситов, и откуда родом был последний король Ливии, свергнутый военными во главе с Каддафи в 1969 году. Эта секта по своим догмам не совсем соответствовала суннитской классике, а со временем они идеологически стали близки движению «Братья-мусульмане» из соседнего Египта. Ливия исторически была создана фактически искусственно из 3-х больших частей, население которых даже этнически различалось. Нужно отметить, что вообще понятие арабы, «арабская нация» – весьма неточно. Скорее нужно говорить – «арабоязычные народы». Арабская умма имеет общий литературный язык, относительно общую религию в виде ислама, но поделенного на суннизм (в том числе ваххабизм, стоящий особняком) и шиизм, которые в свою очередь, поделены на секты, течения, ордена, школы и мазхабы. Многочисленные этнические группы в виде курдов, берберов, туарегов, нилотов, черкесов, армян, сабейцев и неследников древних народов, населявших Египет, Левант, Палестину, Шумер и Вавилон, не являются арабами. Арабские диалекты настолько многообразны, что алжирец, говорящий на своем разговорном языке, не поймет иракца. В регионе немало христиан, друзов, алавитов и других групп, которые под классический ислам не подгоняемы по определению. Общая арабская культура тоже понятие сомнительное. Достаточно посмотреть на мужские хороводы бедуинов Аравии и быстрые пляски ливанцев или танец живота. Даже в национальной кухне нет ничего общего между магрибинским кускусом и иракским мазкуфом. Понятие «арабы» скорее близко понятию «европейцы», или, по крайней мере, имеет такой же смысл, как славяне, германцы, романские народы или латиноамериканцы. Более того, этнически 100%-е арабы остались разве что в некоторых частях Аравии (Неджде и том же Катаре). Остальные смешались с местным населением во время арабских завоеваний VII — VIII веков, либо с соседними турками, персами, курдами, неграми, кавказцами, европейцами, туарегами и т.д. Говоря попросту, арабы – это некая общность семитских по исходному происхождению народов, имеющих в базе общий литературный язык, основанный на Коране, примерно общую историческую судьбу (часть Османской империи, затем протектораты Англии и Франции) и относительно схожие культуры и традиции пустынных народов Аравии и Сахары. Хотя и это определение далеко не точно. Уточним, кроме того, что межарабские противоречия – это противоречия между различными арабскими странами и регионами.
Катар сделал ставку на Киренаику, начав разжигать там выступления и демонстрации против режима Джамахирии. По крайней мере, так утверждают почти все осведомленные люди из числа самих арабов. Народ вначале шел на это неохотно – Каддафи периодически одаривал вождей местных племен и кланов. Однако катарцы оказались богаче, а «Аль-Джазира» начала вещать из Бенгази, будто там происходила революция, прибывшая прямо с берегов Нила. Каддафи поначалу не обращал внимания на малочисленные демонстрации в Бенгази и двух других городах Киренаики. Полиция насилие не применяла, а войска сидели в казармах. И тогда произошло то, что затем с таким же успехом сработало в Сирии – из толпы демонстрантов кто-то выстрелил, убив несколько сотрудников полиции и спецслужб. В Дохе ходят слухи, что готовилось это под маркой «made in Qatar».
Естественно, ни одна власть не может спокойно смотреть, как ее защитников убивают. Тем более что гражданское лицо, взявшее в руки оружие, перестает быть гражданским и превращается в комбатанта, против которого можно применять любое насилие, вплоть до расстрела. Когда полиция стреляет в преступников, это никто не осуждает. В ответ на акции ливийских властей по пресечению вооруженных выходок террористов (к этому времени в Бенгази появились боевики «Аль-Каиды», переброшенные на катарские деньги из Афганистана и Йемена) «Аль-Джазира» подняла кампанию на весь мир: кровавый режим Каддафи расстреливает народ. От этого даже Запад вначале потерял ориентировку и не стал сразу же требовать смещения ливийского лидера. Каддафи в последние годы своего правления стал «цивилизованным» и открыл двери Западу. Многие лидеры ЕС во время визитов полковника к ним, принимали его на высшем государственном уровне и его денег от продажи нефти и газа никто не гнушался. Напротив, в Ливию выстроилась очередь компаний с мировым именем, стремящихся получить выгодные заказы.
Шейх Хамад и саудовская правящая семья знали это и сделали все, чтобы натравить США и европейские державы на лидера Джамахирии. По «Аль-Джазире» 24 часа в сутки шло вещание о кровавой бойне в Ливии и о восстании ливийского народа против узурпатора. Сначала в ССАГПЗ, где заправляют КСА и Катар, была проведена резолюция о необходимости отстранения Каддафи, а затем под их же давлением ЛАГ приняла аналогичное решение о вмешательстве. Это было беспрецедентно – ЛАГ фактически ввела режим изоляции арабской страны и попросила мир о вмешательстве. Даже когда президент АРЕ Анвар Садат заключил в 1979 году мир с Израилем ЛАГ всего лишь объявила весьма неуверенный бойкот Египту и далеко не все арабские страны разорвали с Каиром дипотношения, хотя тогда речь шла о «сепаратной сделке с сионистами и продаже арабских интересов и палестинского народа». В Ливии руководству страны инкриминировалась всего лишь расправа властей с вооруженными демонстрантами, что не раз спокойно воспринималось всей арабской уммой. Достаточно вспомнить хотя бы резню коммунистов, устроенную Саддамом Хусейном с помощью ЦРУ и тех же арабских стран Персидского залива в 70-х годах. Расстрел Мубараком восстания в январе 1986 года. Бомбардировки сирийских «Братьев-мусульман» в Хомсе, Хаме и Алеппо в 80-х годах прошлого века. Более того, ЛАГ не изгнал из своих рядов Ирак, который в 1990 году оккупировал Кувейт и подверг тотальному насилию целую арабскую страну.
Но мер, предпринятых против Каддафи в ЛАГ оказалось недостаточно, и Катар начал активную дипломатическую игру в мировых столицах с целью принятия резолюции СБ ООН против Ливии, которая послужила бы прикрытием для иностранного военного вмешательства с целью свержения режима. К этому времени полковник «проснулся» и попытался ввести в действие армию. Ему не хватило 2-3-х дней, чтобы войска вошли в Бенгази, причем именно потому, что лидер Джамахирии не хотел кровавой резни. Именно в этот момент эмир Катара на личном самолете привез «лидера» ливийских повстанцев М.Джалиля в Париж на встречу группы «друзей Ливии», куда вошли США, ЕС и ряд консервативных арабских государств. Главным было убедить Х.Клинтон одобрить кандидатуру катарцев на роль «вождя» ливийской оппозиции. Вместе с президентом Франции Н.Саркози, который прославился тем, что хотел поставить Тунису спецтехнику по разгону демонстраций за несколько дней до ухода З.бен Али, шейх Хамад уговорил госсекретаря США. Та в полночь на протяжении около 50 минут провела беседу с ливийцем, хороший английский язык которого и западные манеры сыграли свою роль. Госсекретарь Клинтон позвонила президенту Обаме и отмашка США на военную операцию была получена. Если бы Россия и Китай наложили вето на антиливийскую резолюцию, Запад скорее всего не решился бы на интервенцию, «списав» все на Москву и Пекин. Возможно, втайне на это надеялись, но резолюция ЛАГ по Ливии смутила РФ и КНР. Лига для них всегда была «священной коровой», призванной решать проблемы арабского мира «изнутри», на основании решений самих арабских стран. То, что к этому моменту ЛАГ превратилась в марионетку ССАГПЗ, лишившись за месяц до этого египетского лидерства и отменив принцип консенсуса в принятии решений, видимо, не было замечено. Ослабленные внутренними проблемами Сирия, Алжир, Судан, Йемен и Ирак не смогли или не захотели оказать должного сопротивления инициативе ССАГПЗ, перед лицом финансовых подачек Катара и Саудовской Аравии другим арабским странам. Уже через 3 дня после принятия резолюции СБ ООН все газеты эмирата вышли под заголовком – «катарские соколы в небе Ливии». О том, что «соколы» в виде Миражей-2000 в версии ПВО летали исключительно в сопровождении французских ВВС, катарские СМИ не писали.
{advert=7}
В Дохе ждали, когда падет режим Каддафи, однако прошла весна и началось лето. Стало ясно, что повстанцы никогда не войдут в Триполи и западная часть Джамахирии проживет без Киренаики. В этих условиях, теряя терпение, катарцы пошли на прямое нарушение резолюций СБ ООН. Катарские спецназовцы прибыли в Ливию, став офицерами связи между НАТО и повстанцами, а также инструкторами по подготовке бойцов мятежников, которые никак не могли справиться с солдатами Каддафи. Из Катара в Ливию щедро потекли оружие и деньги. Мир спокойно смотрел на эти нарушения международной законности и молчал.
«Арабская осень». А будет ли «арабская зима»?
Катарские военные даже приняли участие в августе 2011 года в штурме дворцового комплекса семьи Каддафи в Триполи, одевшись в форму ливийских повстанцев. Злые языки утверждают, что женский батальон ливийского полковника уничтожил 16 бойцов катарского спецназа. «Если бы они были в своей форме, то было бы больше», шутили тогда арабы в Дохе. Но это было уже в конце. А в начале «восстания», чтобы вызвать праведный гнев ваххабитов Катара, вблизи Бенгази был застрелен оператор телеканала «Аль-Джазира». Причем в молодые годы, как говорят, этот оператор-катарец был то ли моджахедом в Афганистане, то ли боевиком «Аль-Каиды», активно истребляя «неверных» и мусульман, служивших «неверным». На его похороны пришел наследный принц Тамим и многие члены клана Аль Тани. Хотя утверждают, что его застрелили сами ливийские повстанцы, чтобы шейх Хамад рассердился и денег на революцию давал больше. Это сработало. Кроме того, в нарушение резолюции СБ ООН о санкциях, Катар громко заявил о готовности продавать ливийскую нефть, что тоже было запрещено. Это сопровождалось политическими демаршами. Так, 2 июня 2011 года в Каир на встречу министров Форума стран-экспортеров газа не прилетел министр энергетики и промышленности Катара М.Сада, хотя именно он отвечал за подготовку саммита ФСЭГ. Катарский министр отказался участвовать в мероприятии поскольку на ней Ливию представлял человек из Триполи. Не дали визу катарцы и ливийскому представителю на встречу представителей высокого уровня Форума в Дохе, хотя это противоречит положению об обязательствах страны, где штаб-квартира ФСЭГ расположена, т.е. Катара. Стоит ли удивляться, что на первом газовом саммите ФСЭГ из 12 глав государств и правительств было лишь 4, из которых 2 — сам эмир Хамад и глава ливийского Переходного национального совета М.Джалиль.
Летом 2011 года Доха пребывала в растерянности, наблюдая за «войной городов» в Джамахирии. Без активного американского участия авиация НАТО особых успехов добиться не могла. Катарцы для усиления арабского компонента коалиции смогли привлечь Иорданию, которая, правда, ограничила свое военное участие направлением технических специалистов. Помимо катарского спецназа непосредственно в Ливии, в самом Катаре тоже готовили командиров повстанческих подразделений. Участие ОАЭ ограничилось 6 самолетами, которые патрулировали «бесполетную зону», но удары по объектам армии Каддафи не наносили. После аварии одного из эмиратских истребителей на Сицилии, ОАЭ резко ограничили полеты своей эскадрильи, и только катарцы лезли в пекло, чтобы поддерживать огонь войны, а катарская дипломатия срывала все усилия окружения Каддафи договориться с Западом о внутреннем решении конфликта. Препятствовала Доха и попыткам России посадить конфликтующие стороны за стол переговоров, чтобы начать национальный диалог по нахождению формулы внутреннего примирения (миссия Председателя комитета по международным делам Совета Федерации М.В.Маргелова). Катарское руководство хотело только одного – полной победы повстанцев и тела ливийского вождя на копье. Перелом наступил в конце июля – начале августа 2011 года, когда часть племен уже в Триполитании перешли на сторону повстанцев, получив щедрое финансирование из Дохи. «Гости» из Ливии приезжали в Катар еженедельно, причем десятками. Это были руководители кланов и племен, которых обхаживали в шикарных пятизвездочных отелях столицы эмирата, а потом они после встреч с видными деятелями клана Аль Тани, зачастую с эмиром и наследным принцем, получали наличные и улетали обратно. Начальник Генштаба ВС Катара Х.аль-Аттыйя не вылезал из зарубежных поездок, в основном по европейским столицам, где он подпитывал боевой дух союзников из НАТО. Говорят, что стоимость бомб и ракет, а также топлива для авиации, бомбившей Ливию, оплачивали из Катара. Это, кстати, привело к тому, что ряд внутренних и зарубежных проектов развития были свернуты или вовсе отменены Катарским управлением инвестиций, что вызвало резкое недовольство местных бизнес-кругов. Без государственной поддержки частный бизнес эмирата просто встал. Война – дело дорогое, и многие катарцы перестали понимать, почему из их кармана оплачиваются счета за военную операцию против Ливии.
Все-таки Каддафи не смог продержаться более 6 месяцев. В условиях международной изоляции его режим был обречен на истощение, а тут еще предательство нескольких ранее лояльных ему племен, купленных на катарские деньги. Хотя и 6 месяцев – это много. Ведь в марте Доха вещала, что к маю 2011 года режим падет. Умер полковник именно так, как хотели ваххабиты – его, раненого, просто хладнокровно застрелили. Такова была установка – не доводить дело до суда. Слишком много непристойного знал Каддафи о темных финансовых делах ряда европейских лидеров и их «братьев» по арабскому миру.
Характерно, что когда Катар был занят Ливией, Сирия не была в фокусе внимания Дохи. Более того, контакты руководителей обеих стран продолжались и после начала насилия в САР. Еще в начале 2011 года эмир Хамад обнимал и целовал сирийского президента Башара Асада, называя его своим «братом». Обе правящие семьи дружили на личной основе, а катарцы даже готовы были помочь Сирии назло Саудовской Аравии, которая всеми фибрами души ненавидела Дамаск, в том числе за Ливан. Как сказал один из египетских политологов: «Ох уж эти межарабские заморочки – прямо пауки в банке!». Более того, Катарское управление инвестиций вложило в сирийскую экономику 8,5 млрд долларов, в основном в девелоперские проекты, а богатые катарцы скупали и строили шикарные виллы в Дамаске, Алеппо и на побережье Средиземного моря вблизи Латакии, куда уезжали семьями, спасаясь от летнего зноя Дохи. Да и воздух свободы в Сирии пленил ваххабитов – ведь там был доступен алкоголь и ночные клубы с танцовщицами, что чуждо пуританам ислама на родине. В Сирии, как и в Ливане, Египте, Марокко и Тунисе ваххабиты «отрывались по-полной». Напиваясь, плясали на столах, а девушки из семьи Аль Тани без присмотра со стороны мужчин пускались во все тяжкие. Ведь эти арабские страны не требовали знания европейских языков и соблюдения норм поведения Запада, а их культура относительно близка по духу традиционным нравам Аравии, если их избавить от ваххабистских догм.
Лишь шейх Юсеф Кардави периодически на пятничных молитвах проклинал «сирийского узурпатора» и требовал свобод для сирийского народа. Точнее, он требовал власти для родственных ему «Братьев-мусульман», которых старший Асад – Хафез – жестоко подавил в 1982 году. Кардави жаждал реванша и «заводил» Доху. Постепенно он вовлек в это и «Аль-Джазиру». Да и ваххабито–салафитские круги Саудовской Аравии и Катара жаждали крови. Уже в мае 2011 года, когда число жертв столкновений в Сирии превысило отметку в 1,5 тысячи человек, даже официальная Доха стала критиковать Б.Асада, требуя перемен, а тут еще посыпались обвинения в двойных стандартах – дескать, по Ливии одно, а по Сирии другое. Шейх Кардави за долгие годы «отсидки» в Дохе, хорошо понял, как сыграть на чувствах и эмоциях эмира и его окружения. В итоге Катар ринулся в яростную атаку, сжигая мосты с Дамаском, и вовлекая в свою политику союзников по антиливийской коалиции. Хотя «закоперщиком» выступал Эр- Рияд, который не готов был входить в первые ряды антисирийского союза из-за Йемена. От ситуации там, которая переросла в гражданскую войну, зависела внутренняя стабильность саудовского королевства. Сценарий создания коалиции против САР был уже обкатан на Ливии, и в этот раз инициаторы не стали утруждать себя чем-то новым. Сделав несколько пустых призывов к миру в сентябре 2011 года (в Ливии к тому времени все закончилось, и можно было перебросить ресурс на борьбу с сирийским режимом) страны Персидского залива проводят встречу ССАГПЗ, а затем совещание ЛАГ. Был создан специальный комитет Лиги по решению сирийского вопроса под председательством премьера, министра иностранных дел Катара Х.бен Джассема. Но тут, в отличие от Джамахирии, дела не совсем заладились.
На этот раз решительную линию против вмешательства во внутренние дела САР начали проводить Россия, Китай, многие члены СБ ООН и ряд арабских государств. Сирия – это не Ливия, а Асад – не чудаковатый Каддафи с его идеями «Зеленой революции». Да и многим европейским странам надоело плясать под дудку Саудовской Аравии и Катара. Вспомнился и конфуз, когда КСА и несколько стран ССАГПЗ, включая Катар, ввели войска на Бахрейн в марте 2011 года для подавления массовых выступлений шиитского большинства. Если бы не саудовская интервенция, королевский режим Аль-Халифы просто бы рухнул. Да еще и в Восточной провинции КСА одновременно выступили шииты, которых жестоко подавили. Демократические круги США и ЕС не выдержали, подняв тему об универсальности принципов демократии для всего Ближнего Востока. В ответ министр иностранных дел Саудовской Аравии Сауд аль-Фейсал, реагируя на заявление госсекретаря США Х.Клинтон, отрубил: «если чьи-то грязные иностранные пальцы будут лезть в наши дела, то мы их просто поотрубаем». Замаячил призрак нефтяного эмбарго арабов против Запада в 1973 году в ответ на арабо-израильскую октябрьскую войну. В итоге грозный Вашингтон просто сдулся на глазах, проглотив оскорбление. Более того, Х.Клинтон, которая в этот день посещала площадь Ат-Тахрир в Каире, сообщили из Эр-Рияда, что король Абдалла не намерен ее принимать во время приезда в Саудовскую Аравию. Визит госсекретаря в Эр-Рияд тем самым просто отменили. США и это проглотили: нефть и газ дороже демократии, нефтедоллары в американских банках тоже. А тут еще в конце марта 2011 года из Дохи пришли сообщения о неудавшемся заговоре армии против эмира и аресте группы офицеров, в т.ч. из семьи Аль Тани, недовольных вмешательством Катара во все арабские конфликты. В Интернете появились заявления тех Аль Тани, кто остался после переворота 1995 года за границей, с призывами избавиться от коррумпированного режима. На Западе поняли, что потеря Саудовской Аравии и Катара приведет к энергетической катастрофе Запада и без этого переживавшего очередную волну кризиса.
К этому времени стали давать свои плоды первые арабские «революции». В Египте и Тунисе к власти со всей очевидностью приходили исламисты, в Ливии исламисты стали оттеснять либерально-прозападное крыло повстанцев. Председатель военного совета Триполи А.Бельхадж просто игнорировал приказы временной верховной власти и стал вводить законы шариата. В Ливии стало все больше бойцов «Аль-Каиды», а Катар откровенно начал раздел ливийского «наследства», попытавшись подмять под себя процесс восстановления ливийской экономики и отталкивая от этого ЕС. В Европе пресса отреагировала, сообщив, что Доха вмешивается во внутренние ливийские дела, и делит все в свою пользу. Поэтому на роль Катара и КСА в Сирии на Западе стали смотреть косо, предпочитая более умеренную Турцию, которая с радостью подхватила роль лидера антисирийских сил в надежде возродить Османскую империю, подмяв под себя арабов. Турки предпочли проигнорировать тот факт, что треть собственного населения Турции – курды, и «арабская весна» неизбежно дойдет и туда. Ведь если 300 тысяч катарцев имеют право на государственность, никогда ее не имея до британского протектората, то почему 30–миллионный курдский народ, сплоченный веками, если не тысячелетием, общей исторической судьбы, языка, культуры и традиций, не имеет прав на образование собственного государства? Ответ прост – создание независимого Курдистана – кошмарный сон для арабов, Турции и Ирана, а его появление полностью изменило бы баланс сил на Ближнем и Среднем Востоке не в пользу этих стран. Европа пришла в смятение, но было заметно, что в принципе она смирится со сменой власти в Дамаске, если только это не пойдет по ливийскому сценарию. Европа – но не Франция, где президент Н.Саркози требовал «крови», явно не без воздействия Катара и ливанского фактора, точнее фактора Саада Харири.
Катарцы и саудовцы собирали комитет ЛАГ по Сирии каждую неделю, но дела буксовали. Лишь в ноябре 2011 года удалось протащить более или менее нужную ваххабитам резолюцию, хотя и с оговорками. На этот раз арабы не выстроились дружными рядами под флагом эмирата, откуда кричали о нелигитимности Башара Асада. Все видели, что армия и силовые структуры, да и большинство интеллигенции и среднего класса САР не хотят правления исламистов, продолжая поддерживать существующий режим. Вновь был задействован опыт Ливии. Катар и Саудовская Аравия поставили через Турцию, Иорданию, Ирак и Ливан оружие и деньги протестующим, внедрив в их ряды экстремистов и террористов, которые стали стрелять по армии и полиции. Дамаск вынужден был бросить на подавление выступлений войска и тяжелую технику. Одновременно на территории Турции были созданы лагеря т.н. Сирийской свободной армии, которую возглавил дезертир — полковник Р.Асаад. Когда есть деньги в достаточном количестве, вполне можно приобрести на них предателей. Так случилось и в Сирии, где несколько сот военнослужащих дезертировали и пополнили ряды ССА. Они зверствовали, убивая алавитов, шиитов, христиан, интеллектуалов–суннитов, устроив настоящий террор. Однако, об этом «Аль-Джазира» молчала, показывая лишь насилие со стороны сирийской армии. В Сирии уровень фальсификации и лжи этого телеканала достиг высочайшего уровня.
Что посеешь , то и пожнешь
Под давлением Саудовской Аравии и Катара ЛАГ после нескольких заседаний все-таки приняла решение, которое приостановило членство САР в Лиге и предусматривало угрозу применения финансово-экономических санкций. Правда, это был не ливийский вариант резолюции ЛАГ. Кроме того, Дамаску оставили возможность принять меры по прекращению конфликта. Причем оппозиция должна было сделать аналогичное и не прибегать к насилию. Немаловажно и то, что «сделка» предполагала направление в Сирию наблюдателей из арабских стран для того, чтобы на месте проверить, что там происходит на самом деле. Пока шел торг по формуле деятельности наблюдателей, финансовая помощь и оружие экстремистам продолжали поступать в САР на деньги все тех же государств и фондов Персидского залива. При этом давление на Дамаск не сопровождалось аналогичным воздействием на оппозицию, прежде всего ее вооруженное крыло, а лидеры оппозиционных сил и партий буквально не вылезали из Дохи, Стамбула и ряда европейских столиц. То есть власти САР должны были выполнять решения ЛАГ, а оппозиция могла делать что ей вздумается.
Однако этого было мало для свержения законного сирийского правительства, которое сохранило поддержку большинства населения. Сирийцы на примере Египта и Туниса уже поняли, что их ждет, если режим сменится. А сирийскому среднему классу и интеллигенции не хочется, чтобы власть перешла в руки исламистов во главе с «Братьями-мусульманами». На этот раз твердую позицию заняли Россия и Китай, а также соседний Ирак, откуда американские войска уже ушли. Поэтому идеи гуманитарных коридоров под международной охраной, с которыми выступили Франция и Турция, так и остались идеями, а без прямой военной интервенции против САР сбросить режим Б.Асада не получается. Турция не решается ввести свои войска в Сирию, так как арабы вряд ли одобрят возрождение османского владычества на Ближнем Востоке без резолюции СБ ООН, против которой, если она будет содержать положения об иностранном вмешательстве, четко выступают Россия, Китай и ряд других стран, а миссия наблюдателей не обнаружила «кровавых расправ», о которых вещает «Аль-Джазира».
А тут еще резко обострилась ситуация южнее – в Персидском заливе, где вполне может вспыхнуть вооруженный конфликт между ИРИ и США. Вот тогда мало не покажется, прежде всего Катару. Одно дела – подливать масло в огонь другим странам подальше от своих границ, другое – если война вспыхнет на пороге собственного дома. Ведь закрой Иран Ормузский пролив, и вся экономика Катара, основанная на экспорте газа и нефти, рухнет за несколько дней, как впрочем, и экономика соседней Саудовской Аравии, Кувейта и ОАЭ. Если вспомнить, что Восточную провинцию КСА населяют шииты, которые в 2011 году неоднократно выступали против властей королевства, население Бахрейна на 70% состоит из шиитов, Ирака – на 67%, а в Кувейте их не менее 30%, то станут ясны все последствия американо-иранской войны. Шииты арабских стран Персидского залива не будут молча смотреть, как убивают их братьев по вере и консервативные монархии Аравии просто затрещат по швам. Там и так не все спокойно. Население государств ССАГПЗ, почуявшее запах свободы и «арабской весны», тоже хочет демократии. И это никак не вписывается в ваххабитские нормы жизни и политического устройства. Разжигая протесты в Египте, Тунисе, Ливии и Сирии, правители Аравии просто забыли поговорку: «что посеешь, то и пожнешь». Арабский мир – хрустальный дом, где, кидая камнем в соседа, рискуешь разбить все. США абсолютно все равно, какие режимы существуют в Персидском заливе, лишь бы они гарантировали поставки нефти и газа на Запад. Более того, отсутствие свобод в Аравии напрягает демократическую Америку, которой не нравится многое – притеснение и неравенство женщин, жесткие нормы морали, отсутствие партий и парламентов, наследственная передача власти, угнетение, нарушение прав человека и т.д. Можно быть уверенными – когда закончатся перемены в арабских странах, где уже произошли волнения, наступит очередь аравийских монархий. Молодежь этих стран, интеллигенция, средний класс ждут перемен у себя.
Поэтому «арабская весна» только-только разгорается. На очереди – самые богатые государства, где демократией и не пахнет. Никакие газовые или нефтяные доллары не позволят откупиться от народа очередными подачками, как это было в сентябре прошлого года в Катаре, гле подняли зарплаты сразу на 60%. Это стало первым сигналом того, что власть испугалась народа. Тем более что на одного катарца приходится 5 рабочих-иммигрантов, которые с завистью смотрят, как местные купаются в деньгах, а им приходится за копейки трудиться на самых грязных работах в полурабских условиях. Любой военный конфликт в регионе станет катастрофой, так что будущее там выглядит не столь уж оптимистичным. Все войны и революции на Ближнем Востоке радикально меняли геополитическую картину прилегающих районов и даже всего мира. Так случится и на этот раз.
Источник: Институт Ближнего Востока