Экс-начальник ГУР МО Украины Виктор Гвоздь: «Решения по участию в миротворческих операциях Украина должна принимать по данным разведки»

Накануне праздника мы встретились с человеком, который не только непосредственно принимал участие в миротворческой деятельности в составе украинского миротворческого контингента, но и представлял наше государство в штаб-квартире Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, будучи членом делегации Украины в Совете Безопасности ООН. Это генерал-лейтенант Виктор Гвоздь, бывший руководитель Главного управления разведки МО Украины.

— С 29 мая 2003 года в мире отмечается Международный день миротворцев ООН. Принятие соответствующей резолюции ООН по этому поводу состоялось как раз в то время, когда Вы работали в Постоянном представительстве Украины при ООН в Нью-Йорке. Можно несколько слов об обстоятельствах, в которых Объединенные Нации принимали решение о праздновании этого Дня?

— Собственно, это решение было принято без какой-либо предварительной подготовки, фактически «экспромтом». И исключительно благодаря тому, что Украина в 2000 году стала членом самого авторитетного органа ООН по вопросам поддержания безопасности и мира — Совета Безопасности. Сами события разворачивались следующим образом. В мае 2001 года министр иностранных дел Украины Анатолий Максимович Зленко проводил совещание с дипломатическим составом Постоянного представительства Украины при ООН в Нью-Йорке, в котором я принимал участие как представитель Министерства обороны Украины при Постоянном представительстве, относительно возможных инициатив, которые Украина может выдвинуть для более весомой работы в Совете Безопасности ООН. На том совещании среди ряда других инициатив возникла и идея: а почему бы не ознаменовать деятельность миротворцев отдельным праздничным днем? К тому времени уже существовало более десятка различных праздничных ооновских дней. А столь важная деятельность, как миротворчество, не была отмечена. Тем более, что на протяжении почти полстолетия проведения миротворческих операций более 1750 миротворцев погибло, в том числе 20 украинцев.

Представители не всех стран сразу же поддержали эту идею. И скорее не из-за того, что она не заслуживала внимания, а из-за того, что ее выдвинула именно Украина, молодое государство, история участия в операциях ООН которого насчитывала на тот момент едва десять лет, и которое впервые попало в число членов Совета Безопасности. Хотя у Украины уже тогда был свой вес — к тому времени мы входили в десятку самых больших контрибюторов миротворческих контингентов для операций ООН.

Таким образом, мы имели полное моральное право выходить с такой инициативой. Нас поддержали Индия, Бангладеш, Нигерия, Пакистан и ряд других стран Азии и Африки, которые исторически предоставляли самые большие контингенты для миротворческих миссий. Кроме этого, мы предложили всем желающим присоединиться к этой инициативе, что и сняло все преграды к реализации данной идеи. И в декабре 2002 г. на 57-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН была единодушно одобрена внесенная нашей делегацией резолюция, которой 29 мая было провозглашено Международным днем миротворцев ООН (в этот день в 1948 г. Совет Безопасности ООН приняла резолюцию 50 (ІІІ) о развертывании первой миротворческой операции — Органа ООН по наблюдению за выполнением условий перемирия в Палестине).

— В последнее время идут дискуссии на тему, нужна ли миротворческая деятельность Украине вообще? Сторонники участия страны в этом процессе настаивают на том, что благодаря миротворчеству укрепляется авторитет нашей страны на международной арене, военнослужащие получают уникальный опыт… Но для их оппонентов все это выглядит несколько виртуально. Какие реальные  бонусы получает Украина от участия в миротворческих операциях?

— Государство Украина должно иметь политический вес в мире, это аксиома. Но посмотрим на вещи реально: чем на сегодняшний день Украина может апеллировать  к международному сообществу? После распада СССР правопреемницей Советского Союза практически во всех международных организациях и в мире вообще выступила Россия, оставаясь ключевым игроком на шахматной геополитической доске. Украина также подписала все основные международные соглашения в различных сферах, но согласимся: спустя  два десятилетия с момента обретения независимости, ее реальный политический вес оставляет желать лучшего. Влияния на глобальные всемирные процессы Украина не имеет, за исключением того, что она является активным игроком в системе ООН, и, как следствие, — активным участником миротворческих операций.

Контингентов, например, США мы в системе ООН практически не видим, и это понятно, поскольку  Америка никогда не отдаст свои контингенты под управление другой страны. Но, будучи серьезным игроком на мировой арене, у США нет необходимости убеждать кого-либо в своей состоятельности. Хотя, с другой стороны, огромную часть денежных средств на проведение миротворческих операций выделяют именно Штаты. Украина может позволить себе подобное? Нет. Индия, Бангладеш, Пакистан также не имеют возможности финансировать миротворческие операции в таком объеме, как США, но они вносят свой вклад в этот процесс участием своих контингентов.

Некоторые из ныне дискутирующих утверждают, что Украина за неимением денежных средств оплачивает возможность участия в миротворческих операциях жизнями своих граждан, не получая при этом серьезных дивидендов. Я с этим не согласен. Участие Вооруженных Сил Украины в миротворческих операциях приносит пользу, прежде всего, самим Вооруженным Силам. А всем известно, что армия, которая не воюет, существует только на бумаге. И благодаря участию в этих операциях наша армия может хоть как-то поддерживать себя на достаточном уровне боеготовности. Взять хотя бы наши вертолетные эскадрильи — благодаря участию во многих операциях они получили столько часов налета, сколько в Украине им получить вряд ли удалось бы. Также наши инженерные подразделения получили колоссальный опыт… В то же время, говорить только о военном опыте не корректно, ведь от этого участия мы получаем и вполне конкретную экономическую выгоду — ООН, как известно, компенсирует участие контингентов в миротворческих операциях. За участие батальона в операции в Ливане, батальона транспортного обеспечения в Сьерра-Леоне, нынче — за работу наших вертолетчиков в Либерии, Конго и пр. в Украину поступали и поступают серьезные денежные средства, которые должны идти, в первую очередь, на поддержание высокой боевой готовности наших ВСУ.

Также такое участие еще и политически выгодно, поскольку дает Украине новые возможности на международной арене. Так, в 2000 году мы попали в Совет Безопасности ООН в том числе и  благодаря тому, что Украина на то время была одним из основных контрибюторов в миротворческих миссиях ООН.

Потому в целом Украина от своего миротворчества под эгидой ООН, как видим, имеет выгоду по трем направлениям: политическому, экономическому и военному.

— В то же время, очевидно, изначально стоит задаться иным вопросом: насколько эффективно может осуществлять деятельность в различных сферах, в том числе и в миротворческой, организация, которая все более демонстрирует свою кризисность? По опыту работы в Совбезе ООН: могут ли Объединенные Нации сегодня, по Вашему мнению, выступать эффективной площадкой обсуждения и принятия решений по наиболее злободневным мировым проблемам? О каком «равенстве голосов» мы можем говорить?

— Совет безопасности ООН на сегодня — это основной, главный орган по вопросам войны и мира. Нравится это кому либо, или не нравится, но на сегодняшний день мировое сообщество другой коллективной площадки, поддержанной всеми представителями мирового сообщества, для примирения враждующих сторон не придумал. Правда СБ, как и в целом ООН, были срочно созданы после второй мировой войны с целью недопущения третьей. Но с тех пор много воды утекло, поменялась сама политическая карта мира, перед человечеством появились новые вызовы, но желающих решить как внутренние так и внешние конфликты в нарушения Устава ООН да и других норм международного права, силовым путем, при этом не стало меньше. Именно Совет Безопасности ООН и санкционирует открытие миротворческих миссий. Есть пять постоянных членов Совета и десять непостоянных, избирающихся на двухлетний срок.

Правда я считаю, что на сегодняшний день эта система себя изжила. Потому как такие экономически развитые государства,  как Германия, Япония, Бразилия, которые сегодня не являются постоянными членами Совбеза, могли бы занять постоянное место в этой организации, — де-факто они уже набрали для этого соответствующий политический вес. Да и количество непостоянных членов необходимо увеличить, дабы важные решения принимались не кулуарно, ограниченным кругом государств, а как можно больше стран было вовлечено в этот важный процесс. Естественно, что должен измениться как сам процесс принятия решения, так и процедура голосования.

Безусловно, говорить о том, что все государства равны, не имеет смысла. Это мы можем видеть на примере того, что происходит, например, сегодня вокруг Сирии. США и Великобритания имеют одну позицию относительно происходящего в этой стране, Китай и Россия — диаметрально противоположную. Идет перманентное противостояние. Вместо того, чтобы искать совместно выход из сложившейся критической ситуации, каждый из них ведет свою отдельную геополитическую игру. В конце концов приняли решение о разворачивании в Сирии миротворческой миссии, но упустили время, конфликт как раковая опухоль пустил уже метастазы, и для его урегулирования понадобится уже больше усилий, средств, а возможно, потенциала ООН и не хватит. Тогда что, очередной Афганистан, Ирак или Ливия? А может, это кому-то выгодно? Делайте выводы сами.

Возвращаясь к теме, в то же время, непостоянные члены Совета безопасности ООН не имеют такого влияния и силы голоса, как постоянные члены — одним голосом постоянный член Совета может блокировать любое решение. Множество политиков в мире считает, что эту систему нужно менять, привести в соответствие с нынешними реалиями, и я разделяю их точку зрения.

— От вопроса кризиса ООН мы неизбежно приходим к проблеме кризиса миротворческой деятельности этой организации. Для меня показательным был факт критики упомянутой операции в Сомали со стороны Кофи Аннана, в бытность его генсеком ООН. По его словам, операция была «завалена» еще на этапе ее планирования. Велико же было мое удивление, когда я совершенно случайно обнаружил в биографии Аннана тот факт, что во время планирования операции в Сомали сам Кофи Аннан был помощником Генсека ООН по планированию программ, а с началом операции — помощником Генсека по операциям по поддержанию мира. Думается, этот случай очень показателен: понемногу, при очень нечастых успехах, история миротворчества ООН превращается в историю провалов. Причем виной этих провалов выступают сами подходы ООН.

— Миротворческие операции под эгидой ООН всегда находились в прицеле критики, буквально начиная с первой операции. Так, первая же миротворческая операция на Ближнем Востоке длится до сих пор, и все время ее существования критиковали все, включая самых ленивых.

Но давайте разберемся. У каждой операции есть политическая, военная и гражданская составляющие. Говоря о военном компоненте, это в первую очередь, контингенты разных стран, собранные под руководством одного командующего, которые не прошли боевой слаженности, у которых разный уровень подготовки, технической оснащенности. При этом задачи у операций ООН разные, и сами операции, понятно, также различаются. Раньше у миротворческих операций ООН было единственное задание — развести враждующие стороны, выступить своеобразным мостом для переговоров между противостоящими сторонами. При условии существования политической воли к переговорам противоборствующих сторон эта операция могла бы быть успешной. Но на самом деле это далеко не так. Сейчас круг миротворческих задач значительно расширился — это способствование миру, поддержание мира, принуждение к миру, разведение сил противоборствующих сторон и др. Если наложить проблемы, неизбежно возникающие при организации деятельности различных национальных контингентов в одной операции, на уникальные особенности каждой конкретной операции, то получим огромное количество факторов, влияющих на конечный успех каждой миссии.

Да, к сожалению, гораздо меньше, чем хотелось бы, операций ООН привели к положительному результату. В качестве примера удачной операции можно привести операцию в Сьерра-Леоне — это от начала до конца классическая ооновская операция, завершившаяся успехом. И огромную роль в ней сыграла именно Украина, значительно усилив ее боевой и технический потенциал. На территории же, например, бывшей Югославии противоборствующие стороны смогли усадить за стол переговоров только силовым методом. И как пример неэффективности военного компонента ООН можно привести события, которые произошли в июле 1995 года в Сребренице, так называемой «зоне безопасности ООН». В Сребренице голландский батальон не смог защитить от боснийских сербов находящихся в лагере беженцев боснийцев, в итоге было уничтожено 8 100 человек.

Хотя через два дня после этих событий,  после штурма боснийскими сербами другой  «зоны безопасности» — Жепа, небольшой украинский миротворческий контингент  не допустил развития похожих событий, в результате чего раненные и гражданские лица были эвакуированы в Сараево, а около полторы тысячи военнопленных впоследствии были обменены на сербов. Но, насколько я помню, в пресс-релизе МИДа Боснии боснийская сторона выразила пожелание, чтобы украинский контингент чуть ли не проводил войсковую операцию против сербов.

В этом случае следует признать, что контингенты ООН не имеют потенциала для проведения операций по принуждению к миру силовым методом. Они имеют оружие, которое позволяет им защитить только себя. Авиационного компонента, артиллерийского, разведывательного компонента у них зачастую нет, и именно поэтому, в частности, к операциям подобным проведенной на территории бывшей Югославии, начали привлекать силы НАТО или многонациональные силы.

— Тем не менее, в современных миротворческих операциях все больше прослеживается конкретный — и далеко не альтруистический — интерес конкретных стран к вмешательству в ситуацию в третьих державах. Что касается Украины: по Вашему мнению, она должна предоставлять контингенты по первому зову ООН, или все же учитывать в каждом случае и свои интересы?

— Безусловно, за занавесом каждой операции присутствуют политические и экономические интересы конкретных стран, и все это хорошо понимают. То, что произошло на территории Ливии, может служить сказанному ярким примером. Вызов современности — это вопрос контроля ресурсов — продовольственных, энергетических и т. д. Соответственно,  для достижения тех или иных геостратегических задач, к моему глубокому убеждению, те или иные государства зачастую используют ту или иную систему коллективной безопасности. В том числе и ООН. Тем более если в том или ином регионе мира складываются или, если можно так сказать, тем или иным способом помогают им складываться, условия для внешнего вмешательства.

Украина, в свою очередь, обязана соответствовать существующим реалиям. Для этого у нас должно активно работать министерство иностранных дел, наши разведки должны заниматься тем делом, для которого они предназначены, и вовремя предоставлять руководству страны упреждающую информацию и прогнозы вариантов развития ситуации в кризисных точках. Должна поддерживаться готовность наших вооруженных сил в кратчайшие сроки развернуть свой контингент в любой точке земного шара, тем более что мы гордимся своей транспортной авиацией.

Таким образом, нам нужно очень серьезно подходить к вопросам, касающихся участия украинских военных в миротворческих операциях. Следует тщательно просчитывать, какие политические, военные, экономические дивиденды мы сможем получить в итоге. Сегодня Украина является внеблоковым государством, и принимать решение об участии в тех или иных миротворческих операциях она должна в соответствии со своим внешнеполитическим курсом. Но, в то же время, у нашей страны есть и международные обязательства, которые она обязана исполнять.

— С участием ВС Украины в операции Многонациональных сил в Ираке, которая начиналась без мандата Совбеза ООН, у нас впервые на экспертном уровне был поднят вопрос о том, что подобным участием Киев навлекает на себя террористическую угрозу. В частности, — что террористические организации исламского толка могут поставить себе целью «отомстить» Украине за такое участие. Должна ли Украина, осуществляя свою миротворческую деятельность, учитывать подобные угрозы?

— Безусловно, такие риски следует учитывать. С другой стороны, стране сейчас невозможно закрыться границами и не быть вовлеченной в глобализационные процессы. Возможность террористической угрозы следует учитывать всегда, но оставаться вне процессов, которые происходят в мире, тоже было бы глубоко неправильным. Стоит понимать, что участие в миротворческих операциях имеет как позитивную, так и негативную стороны. Полностью отказавшись от участия в миротворческих операциях, мы нанесем вред своим национальным интересам, а к террористической угрозе, я еще раз повторюсь, нужно быть всегда готовым. Я не думаю, что недавние взрывы в Днепропетровске как-то связанны с международной деятельностью нашей страны. Хотя, только скорейшее раскрытие данного преступления сможет дать точный ответ.

— Возвращаясь к вопросу эффективности миротворчества ООН с учетом высказанных Вами замечаний: может быть, правильно было бы привлекать к планированию конкретных операций военных тех стран, контингенты которых привлекаются?

— Здесь стоит отметить, что политическое решение о развертывании миротворческой операции происходит в Совете Безопасности ООН, а военное планирование операции — в департаменте миротворческих операций Секретариата ООН. Планирование, подготовка, развертывание миротворческих миссий постоянно находилось в процессе развития. Сам этот процесс и сами структуры Секретариата ООН неоднократно реформировались. Так, после очередной порции критики в адрес ООН по вопросам эффективности проведения миротворческих операций, в 2000 году выходит Доклад Группы по операциям Организации Объединенных Наций в пользу мира, всем известный как «Доклад Брахими», в котором рекомендованы коренные изменения, касающиеся стратегии и доктрины миротворчества и операций по поддержанию мира.

Необходимо также отметить, что только в 1992 году при штаб-квартире ООН был создан департамент миротворческих операций, до того времени этой структуры не существовало. Департамент взял на себя все организационные вопросы по планированию и развертыванию миротворческих миссий. Сегодня в  состав этого департамента входят представители разных стран, в том числе есть представители от Украины. Насколько мне известно, сейчас мы не занимаем там руководящие должности, но мы наравне со всеми остальными принимаем участие в планировании и сопровождении миссий.

Что касается непосредственно привлечения к планированию операций ООН представителей мирового сообщества, то необходимо отметить, что более ста стран имеют свои дипломатические представительства при ООН, и при многих  таких представительствах есть военные советники, которые и привлекаются к планированию миротворческих операций. Именно такую должность военного советника я и занимал с 2000-го по 2003 год, являясь своего рода координатором между штаб-квартирой ООН и Министерством обороны Украины.

Потому при ныне созданном механизме ООН, который также постоянно совершенствуется, военные представители стран участниц ООН  в той или иной мере принимают участие в планировании военного компонента миротворческой операции.

— И в конце нашей беседы: что Вы пожелаете нашим миротворцам в этот праздник?

— Я желаю самое главное: чтобы Украина была активной на мировой арене, продолжала участвовать в миротворческих операциях, но при этом чтобы на ее территории никогда не развертывались миротворческие миссии. А самим миротворцам — с честью нести высокое звание «голубого берета » под флагами Украины и ООН, и всегда возвращаться к своим родным.

— Благодарю за интервью.

Беседу вел Дмитрий Тымчук