Турецкий вызов и сирийские переговоры

Сирийский министр информации Омран аль-Зуби на этой неделе жёстко раскритиковал турецкое правительство за предложение Анкары, чтобы режим аль Ассада был заменен на временное правительство. Он, в частности, заявил «Турция больше не является Оттоманским Султанатом; турецкий министр иностранных дел не назначает наместников в Дамаске, Мекке, Каире и Иерусалиме». Быть представителем угнетаемого правительства требует определённого мастерства пропаганды. Аль-Зуби не является разочарованием в этом плане, выстраивая сильную риторическую наступательную линию против мощного северного соседа Сирии.

Хоть его выговор Турции и не спасёт правительство Аль Ассада (как и его собственную карьеру), он опирается на мощный нарратив региона, который получает всё более сильный резонанс в арабском мире по мере того, как Турция начинает играть в регионе всё более агрессивную роль.

 Великие ожидания Анкары

Как Анкара сейчас открывает для себя, возрождение нации может быть неловким и сложным процессом. В начале прошлого десятилетия все было проще для Анкары, когда региональный климат позволил Турции осторожно восстановить часть своей силы, с белым флагом в руках и фразами типа «никаких проблем с соседями» на устах. С тех пор регион стал гораздо более нестабильным. Насильственные политические трансформации приближаются к границам Анатолии.  Иран вступил в жёсткую конкуренцию за региональное влияние, недалеко восстанавливается Россия и США всё более теряют интерес к роли глобального полицейского. Регион подталкивает Турцию к действиям, независимо от того, готова ли Анкара к принятию на себя такой ответственности или нет

Прошедшая неделя осветила ряд моментов в стратегических планах Турции. Турецкие и сирийские подразделения обстреляли друг друга после того, как сирийский снаряд убил пятерых граждан Турции. Турецкие истребители были подняты в воздух после того, как сирийские ВВС атаковали город на сирийской стороне границы. Турецко-российская напряжённость также проявилась, когда турки перехватили направлявшийся в Сирию из Москвы самолёт, перевозивший радарное оборудование. И нервозно Анкара наблюдала за коалицией курдских групп из Сирии, северного Ирака, Ирана и Турции, собравшейся в Париже для поиска путей использования изменения регионального баланса и продвижения кампании по созданию курдского государства.

 Основание для переговоров

Конфликт в Сирии является одновременно и угрозой и возможностью для Анкары. Турки приняли на себя риск, когда стали видимой и наиболее ощутимой поддержкой для сирийского восстания. Теперь десятки тысяч сирийских беженцев текут через границу в Турцию. Угроза сектантской войны распространяется через сирийскую границу вместе с ними. И явная претензия Турции в качестве претендента на региональное лидерство против Ирана усилило курдскую военную угрозу, превращая её из внутренней проблемы Турции в слабость, которую Иран может использовать против неё.

Турция также пристально мониторит критическую силу, которая начала изменять регион: развитие исламистских движений и ослабление арабских светских полицейских государств. Переход от секулярной автократии будет беспорядочным, но чем больше рычагов влияния будет у Турции в этом пан-арабском исламистском движении, тем лучше она будет подготовлена к контролю над своими соседями. Возможности развития этого направления для Турции состоят в том, что она может расширить свои исламистские полномочия/возможности, чтобы эффективно соревноваться с Ираном и взаимодействовать с Западом. Турция однозначно позиционирует себя рулевым исламистского движения, а арабская улица всё ещё нуждается в региональной поддержке в своём вызове старым режимам и сдерживании Ирана. Но арабское отношение к Турции будет изменяться во времени, поскольку турецкие ожидания роста сферы влияния в арабском мире неизбежно столкнутся с видением пан-арабского исламистского движения «Братьев-мусульман», которое сильно отличается и даже противостоит тому, которое имеется у Анкары.

Турция сейчас противостоит нескольким немедленным вызовам.

Во-первых, она пытается предотвратить вакуум власти, распространяющийся в Сирии, который питает курдский сепаратизм.

Во-вторых, она пытается отодвинуть иранскую сферу влияния, одновременно продвигая собственную в арабский мир.

В-третьих, она хочет, чтобы её воспринимали в качестве регионального лидера. Сильно ограниченная всем этим, Анкара выбрала для начала попытаться решить весь этот массив проблем с помощью диалога.

Турция пытается избежать смены режима в Сирии, и она в этом не одинока. Ни страны, которые пытаются сохранить влияние в Сирии, как Иран или Россия, ни страны, которые пытаются вызвать политическую трансформацию в Ливане (как Турция, США, Саудовская Аравия, Франция и Катар), не готовы столкнуться с последствиями «дебаасификации», которая разрушит государственную машину Сирии, основанную на алавитском меньшинстве, и ещё глубже погрузит страну в гражданскую войну. Растущий консенсус сосредотачивается на смене аль Ассада, но сохранении режима, что создаёт возможность для диалога между США и Турцией с одной стороны, и Россией и Ираном с другой. Тегеран и Москва использовали многомесячный тупик в сирийском конфликте, чтобы настаивать на своих условиях в дискуссиях о пост-аль Ассадовском правительстве. Россияне и иранцы позиционировали себя, как готовые к соглашению, по которому аль Ассад уйдёт, но алавиты в новом правительстве получат достаточное представительство, что позволит сохранить российское и иранское влияние в Сирии.

Срочность урегулирования сирийского конфликта усиливается по мере того, как единство алавитов даёт трещину (этот ключевой момент «Stratfor» обозначил с самого начала конфликта). Подтверждением этому служат недавние столкновения, возникшие между алавитскими кланами в прибрежных алавитских твердынях Латакии и Квардахе, месте рождения бывшего президента Хафиза аль Ассада. Также есть заявления оппозиции, что несколько алавитских офицеров недавно перебежали на их сторону. Критическое число перебежчиков может увеличиться в ближайшие недели, когда всё меньше алавитов будет видеть, что их собственное выживание зависит от выживания аль Ассада.

Если клан аль Ассада продолжит слабеть, Турция будет стремиться усилить давление на переговорах, которые уже идут с множеством осложнений. Один взгляд на участников дискуссии через призму пост-аль ассадской Сирии объясняет эти сложности.

Американо-иранская динамика

Первый большой диалог, в котором Турция находится посредине – между США и Ираном. Соединённые Штаты не заинтересованы в начале военной интервенции в Сирию, хотя готовятся к возможности, что американской разведке и спецназу придётся обезопасить запасы сирийского химического оружия в случае падения режима. Соединённые Штаты также не хотят вступать в военную конфронтацию с Ираном из-за его атомной программы. Поэтому Вашингтон выбрал стратегию, когда Турция берёт на себя большую часть работы по Сирии, в то время, как Вашингтон сосредотачивается на ослаблении Ирана с помощью санкций, скрытых операций и построение достаточной военной угрозы в Персидском Заливе. Вашингтон надеется втянуть Иран в переговоры, где он сможет выторговать значительные уступки у Тегерана в широком спектре вопросов – от Сирии до иранской атомной программы.

Время важнее всего в таком сложном переговорном окружении. Американская экономическая осада Ирана начинает кусаться, чему свидетельство быстрое обесценивание иранского реала в последние недели.

Иранские официальные лица заявляют, что Иран может пережить санкции гораздо лучше, чем многие думают, но спектр социального беспокойства, эксплуатируемый внешними силами, тяжело давит на Тегеран. Иран также не может сбрасывать со счетов угрозу потенциального американо-израильского удара. Хотя вероятность такого удара остаётся низкой, периодическое бряцание оружием со стороны Израиля и гораздо больший уровень американских военных приготовлений в Персидском заливе делает гораздо сложнее для Ирана заявлять, что США блефуют. В то же время Иран наблюдает за ухудшением ситуации в Сирии и пытается предотвратить сценарий, в котором избыток сектантов в Сирии будет угрожать иранским достижениям в Ираке. Всё это не обязательно означает, что Иран готов к серьёзным уступкам, но Иран подаёт сигналы, что он готов к диалогу с Вашингтоном.

Турция является посредником в этом диалоге. Турецкий президент Абдулла Гуль и иранский вице-президент Мохаммад Реза Рахими встречались на прошлой неделе, и турецкий премьер-министр Рецеп Эрдоган встречался с главой Иранского высшего совета национальной безопасности Саидом Джалили в середине сентября.

Пока турецкое правительство держит Вашингтон в курсе этих переговоров, Иран смягчил атмосферу, чтобы создать выгодные условия для развития переговоров по своей атомной программе. Наблюдатели ООН сообщают, что Иран конвертирует свыше трети своих запасов 20% обогащённого урана в оксид урана в порошкообразной форме, чтобы снизить обеспокоенность относительно потенциальных попыток производить ядерное топливо оружейного класса. Иранский министр иностранных дел Али Акбар Салехи заявил, что Иран пытается организовать визит главы Международного агентства по атомной энергетике (IAEA) Юкия Амано в Иран, чтобы обсудить возможные военные измерения иранской ядерной программы (хотя ООН пока не подтвердили этого визита).

Запуская щупальца через Турцию, чтобы начать переговоры с Вашингтоном, Иран также готовит план на случай непредвиденных обстоятельств для Сирии. Переход от конвенционной армии к повстанческой военной тактике логичен для сирийского алавитского меньшинства, учитывая траекторию кризиса. Возникли слухи, что на случай падения аль Ассада Иран готовит алавитскую милицию для помощи Хезболле. Создав сильную военную организацию такого типа, Иран может попробовать удостовериться, что его интересы не будут игнорироваться, если его последние попытки вести переговоры с США провалятся.

 Американо-российская динамика

Турция также вынуждена лавировать в судорожных американо-российских переговорах. Россия имеет глубокие отношения с Сирией и Ираном, и будет играть важную роль в уходе из власти клана аль Ассада взамен на гарантии влияния в переделанном правительстве. Российский президент Владимир Путин должен был прибыть в Стамбул 14 октября для переговоров с турецким руководством, но этот визит был перенесён на 3 декабря. Каким образом на это повлияло задержание российского самолёта и турецкие обвинения, что Россия вооружает сирийское правительство, остаётся неясным, но Москва быстро переназначила визит на дату после окончания американских президентских выборов. В то же время Россия пытается возобновить диалог с США насчёт ПРО в Европе и российских спорных отношений с НАТО. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров намерен перенести совещание Россия-НАТО (которое было отменёно в мае из-за роста американо-российской напряжённости) на конец года, также после выборов в США.

Получается, что Россия откладывает переговоры по Сирии до тех пор, пока не станет ясно, с кем именно ей придётся торговаться в Вашингтоне. Сходным образом, Иран вряд ли будет принимать какие-то крутые решения до тех пор, пока не уверится, что следующая американская администрация будет следовать своей части потенциальной сделки. Пока эти более широкие интересы влияют на процессы, Турция со своей стороны может повлиять очень мало на время и место переговоров.

 Другие заинтересованные стороны

Израиль и Саудовская Аравия являются двумя ключевыми игроками, косвенно вовлечёнными в эти переговоры и пристально за ними наблюдающими. Израиль не является их прямым участником, но он имеет сильный интерес в предотвращении дальнейшей дестабилизации на своей северной границе, а также в сдерживании иранской региональной силы. Израиль будет и дальше полагаться на скрытые средства, направленные на усиление действия американских санкций против Ирана, но он также ищет путей договориться с Россией, что увеличило бы иранскую изоляцию.

Тем временем, Саудовская Аравия глубоко вовлечена в усилия по усилению сирийских инсургентов, чтобы ослабить своего регионального соперника – Иран. Поэтому Саудовская Аравия видит риск для региона того, что Сирия может остаться в пролонгированном состоянии гражданской войны, что из сирийского кризиса может вырасти процесс налаживания отношений между Вашингтоном и Тегераном, что может ухудшить американо-саудовские отношения. В грядущих переговорах последующих месяцев Саудовская Аравия скорее будет пытаться всё испортить, чем выступать посредником.

 Турецкий вызов

Эти переговоры, очевидно, решат нечто гораздо большее, чем просто судьбу Сирии. Сирия – это просто повод для начала разговора в гораздо более широких стратегических диспутах. Вызов Турции заключается в управлении числом игроков и конкурирующих интересов в этих переговоров, что может быть весьма сложно, но нет более географически и стратегически подходящей страны, которая могла бы лучше справиться с этой задачей. Турция лежит на перекрёстке многих конфликтов, которые будут затронуты в этих переговорах. И, в отличие от США, физическая близость Турции к этим событиям лишает её возможности выборочного участия в них.

Всё это вызывает сильнейшее оцепенение внутри Турции. Основатель современной Турции, Мустафа Кемаль Ататюрк, пытался освободить свою страну от тяжёлого оттоманского наследия в исламском мире. Его видением было создание государства, построенного на национальной (противостоящей исламской) идентичности и переориентация Турции в направлении Европы, где идеи национального государства тогда уже пустили глубокие корни. Сегодня Европа замыкается в себе, борется против возрождения национальных государств, цепляясь за идею наднационального союза. К югу от Турции пан-исламизм, продвигаемый «Братьями-мусульманами», угрожает турецкой исторической цели своими жестокими политическими эволюциями, принуждая Анкару к нежеланным для неё действиям.

Сирийский министр информации стратегически использовал неудобную реальность в своей критике Анкары. Турция не пытается воссоздать оттоманскую сферу влияния, но просто не может избежать сопоставления своих действий с историческими действиями оттоманских солдат на арабских землях. Эта память висит над сирийским и египетским сознанием, что региональные противники Турции используют, чтобы отсрочить неизбежный рост Турции.

Источник: Stratfor

Перевод Александра Роджерса