«Весна человечества» против «русской весны»

30 мая 2014 года вышла моя работа «За что воюет Россия?», а 31 мая 2014 года Дугин опубликовал статью «Введение войск и семантика русского времени».

Символично, что работа Дугина была опубликована в последний день календарной «русской весны». Символично, что Дугин ни с кем, кроме Путина, не считает должным полемизировать. И в этом видится трагедия сегодняшних российских интеллектуалов. Главным концептуальным персонажем российских интеллектуальных текстов в последнее время стал «Путин» – персонаж столь же малосодержательный, сколь и трагичный. Российские интеллектуалы пока отказываются от интеллектуальной коммуникации с украинскими, и это весьма контрпродуктивно.

В основание своих рассуждений Дугин кладет идею времени, вводя представление о «семантическом времени» – проекции семантики на горизонт феноменального. Бедность и никчемность этого представления обнаруживается при простом знакомстве с материалами III Гераклейского конгресса «Преодоление будущего: время, пространство, синхронизация, хроностратегия», состоявшегося 27 сентября – 1 октября 2013 года в Коктебеле.

Чтобы понять устройство наших представлений о времени, необходимо ясно увидеть и отличие вечного времени (времени Бога, «кайрос») и человеческого времени («хронос») у древних греков и в христианстве, и линейное время Блаженного Августина, и концепцию пространства-времени как априорных форм существования Канта, и концепцию феноменологического постижения-схватывания отличия протенции и ретенции в «теперь-точке» Гуссерля, и концепцию присвоенности бытия и времени в событии, сбывающегося в экзистенции и ею же по сути и ограниченное, и наработанные концепции времени FFF («позиционное время» Никитина-Чудновского, типологию времен Переслегина, концепцию «синкайризации» Ольги Михайловой, и мою концепцию «виртуализации времени»).

В этом смысле «семантическое время» Дугина есть попытка властвовать не над временем «кайрос», но только над времени «хронос», причем в ограниченном экзистенциальном хайдеггеровском смысле. Ограниченность хайдеггеровского понимания времени происходит из сущностного определения бытия посредством экзистенции. Конструктивизм преодолевает эту ограниченность, доводя открытость бытия до выхождения за пределы экзистенции – в транзистенцию, в иное, в преобразование.

Давайте попытаемся понять призыв Путина к вводу войск в Украину, которым Дугин заканчивает упомянутую статью: «Мы балансируем на острие времени, которое сейчас может потечь дальше, а может сорваться и рухнуть в нерасчленимые зоны материи. Пока мы еще мыслим, и наши когнитивные структуры работают. Так было накануне распада СССР, той самой геополитической катастрофы, которая на наших глазах может быть исправлена или, напротив, повториться снова. Если Путин не введет войска сейчас, мы начнем сползать в безумие, в хаос, в пассивный и покорный виктимологический идиотизм. Дальше описывать происходящее в рациональных терминах будет невозможно. Мы потеряем время как теряют сознание, теряют зрение, теряют жизнь. А то «время», которое останется, будет нерусским и бессмысленным, болотным, слепым временем – вне истории, вне политики, вне свободы.

Чтобы сохранить разум нам и себе, чтобы сохранить время, чтобы сохранить Россию – Путин, введи войска…»

«Семантическое время», для которого согласно Дугину нужно политическое действие («введение войск» в другую страну для пролития крови чужих за свои интересы), это ни что иное, как семантическое насилие над временем, где семантика обязательно подкрепляется кровью. Это кровавая семантика. И если семантика сама по себе без крови не может обеспечить власть над временем, то это означает лишь слабость идей, положенных в такой семантике.

Семантика в мире знаков почти всегда есть абстракция, ибо всякий знак обладает семантикой. В этом смысле не всякое обозначение является для настоящего времени перспективным. Обозначение настоящего времени через прошлое хорошо для истории, не всегда хорошо для политики, и катастрофично для цивилизации. Если цивилизация начинает проецировать на экзистенцию лишь семантику прошлого времени, она разрушается. Однако именно это делает Дугин, возвращая нас в мир замшелых концептов геополитической борьбы «суши» и «моря» и противостояния «России» и «Запада». В мире происходят более сложные процессы, и любые упрощенные войны неизбежно встраиваются в эти сложные процессы, порождая последствия, для упрощенцев непонятные и неожиданные.

Нет единственного и единого времени, как говорят Никитин и Чудновский. Есть разные времена, которые мы постигаем из разных (в том числе и семантически определенных) позиций. Согласование этих позиций находится за пределами концепции синхронизации, на которой построена вся известная нам история. Как же возможно такое согласование разных времен?

В своей статье «За синхронизацией» («За… Самоорганизация в стремительно меняющемся мире/Сборник статей и докладов – К.: Оптима, 2012. – 324 с.: илл.) Ольга Михайлова пишет: «Приставка «син» означает согласование, совместность, корень «хронос» – время, человеческий и общественный аспект времени. В Греции, однако, бытовало представление и о другом времени, как счастливом мгновении: «кайрос». Это же – время перемен, время шанса. Если «хронос» было количественно исчисляемым временем, то «кайрос» был качественно особенным. Согласование разнотипных индивидуальных времен – всегда качественно уникально. Пусть согласование свободных времен называется «синкайризацией»…»

Мой подход идет еще дальше – к виртуальному пониманию времени. «Времени нет» – это транзитологическая мыслительная установка для всякого интеллектуала. Самая мощная позиция управления временем – его преодоление и упразднение. Технологический вызов – помещение сознания в виртуальную реальность вне времени. Интеллектуальным вызовом должна быть не картина (конструкция) Мира, а Внемирность. Всякий интеллектуал работает на преодоление времени так, что отстаивает позицию целой человеческой цивилизации, изо всех сил рвущейся за пределы пространства и времени.

Иначе говоря, семантическая синхронизация настоящего времени лишь с историей и семантические проекции архаичных концептов для человеческой цивилизации всегда гибельны. Чтобы настоящее время состоялось и имело перспективу, необходимы футурологические концепты, универсальные концепты, концепты инновационные («концепты иного»).

В семантическом поименовании это означает принципиальное противопоставление «русской весны» и «весны человечества». «Русская весна» – только для русских. Украина настаивает именно на «весне человечества», а не на «украинской весне», как это можно было бы ожидать в упрощенном видении. Когнитологическая революция, осуществляемая в Украине, это и есть «весна человечества».

Украинцы сегодня гибнут не за новую власть, не за Европейский Союз и не за США. Украинцы гибнут за новый мир и новое человечество. Украинцы гибнут и за новую Россию, недугинскую, непутинскую, настоящую Россию.

Источник: Блог Сергея Дацюка