ЦРУ и средства массовой информации

Как наиболее влиятельные американские новостные агентства тесно сотрудничали с Центральным Разведывательным Управлением и почему Комиссия Чёрча (Отдельная комиссия сената Соединённых Штатов по изучению правительственных операций в области разведывательной деятельности. Была создана в 1975 году под председательством сенатора Фрэнка Чёрча. Расследовала законность разведывательной деятельности ЦРУ и ФБР после раскрытия этой деятельности в ходе Уотергейтского скандала. — прим.перев.) их прикрывала.

В 1953 году Джозеф Олсоп (Joseph Alsop), в то время один из ведущих американских колумнистов, отправился на Филиппины, чтобы освещать выборы. Он поехал туда не потому, что ему это предложили сделать издания, которые печатали его колонки. Он поехал туда по просьбе ЦРУ.
Олсоп является одним из более 400 американских журналистов, которые, как говорится в документах, хранящихся в штаб-квартире ЦРУ, в течение последних двадцати пяти лет тайно выполняли задания Центрального разведывательного управления. Отношения некоторых из этих журналистов с ЦРУ были негласными, некоторых — явными.

Существовало и взаимовыгодное сотрудничество и прикрытие. Журналисты оказывали полный спектр подпольных услуг: от простого сбора информации до посредничества в работе со шпионами в коммунистических странах. Журналисты делились своими записями с ЦРУ. Редакторы делились своими сотрудниками. Некоторые журналисты были лауреатами Пулитцеровской премии, уважаемыми людьми, которые считали себя «послами без портфеля» своей страны. Большинство из них было менее возвышенным: иностранные корреспонденты, которые вдруг обнаруживали, что их связь с управлением помогала их работе; внештатные корреспонденты и фрилансеры, для которых отчаянная храбрость шпионского дела была так же интересна, как написание статей; и самая маленькая категория — штатные сотрудники ЦРУ, работавшие под видом журналистов за рубежом. Во многих случаях документы ЦРУ показывают, что журналисты выполняли задания ЦРУ с согласия руководства ведущих американских новостных организаций.

История участия ЦРУ в американских СМИ по прежнему покрыта туманом официальной политики запутывания и обмана по следующим основным причинам:

1. Использование журналистов было одним из наиболее продуктивных средств сбора разведданных, используемых ЦРУ. Хотя Управление резко сократило использование журналистов с 1973 года (в первую очередь в результате давления со стороны средств массовой информации), некоторые журналисты-оперативники по-прежнему работают за рубежом.

2. Дальнейшее расследование по этому делу, говорят в ЦРУ, неизбежно поставит в неловкое положение некоторые из самых могущественных организаций и частных лиц в американской журналистике 50-х и 60-х годов.

Среди руководителей, которые в те времена сотрудничали с Управлением, были Виллиарн Палей (Williarn Paley) из Columbia Broadcasting System, Генри Люс (Henry Luce) из Tirne Inc, Артур Хейс Сульцбергер (Arthur Hays Sulzberger) из New York Times, Барри Бингхам (Barry Bingham) старший из LouisviIle Courier-Journal, и Джеймс Копли (James Copley) из Copley News Service. Среди других организаций, сотрудничавших с ЦРУ, находятся American Broadcasting Company, National Broadcasting Company, Associated Press, United Press International, Reuters, Hearst Newspapers, Scripps-Howard, Newsweek magazine, Mutual Broadcasting System, Miami Herald и старые Saturday Evening Post и New York Herald-Tribune.

Самым ценным, по мнению ЦРУ, было сотрудничество с New York Times, CBS и Time Inc.

Использование ЦРУ американских СМИ было намного более обширным, чем это признавалось ЦРУ публично или на закрытых заседаниях в Конгрессе. Общие контуры того, что происходило, неоспоримы, труднее найти детали. Источники в ЦРУ намекают, что конкретный журналист занимался нелегальной деятельностью в интересах Управления по всей Восточной Европе, а сам журналист все отрицает, утверждая, что он только пообедал с начальником резидентуры. Источники в ЦРУ категорически утверждают, что известный корреспондент ABC работал на Агентство в 1973 году, но отказываются назвать его имя. Высокопоставленный чиновник ЦРУ, обладающий феноменальной памятью говорит, что New York Times прикрывала около десяти оперативников ЦРУ в период между 1950 и 1966 годами, но он не знает, кто они такие, и кто в руководстве газеты договаривался об этом.

Особые отношения Агентства с так называемыми «основными» фигурами в издательском деле и радиовещании позволяли ЦРУ держать некоторых из своих наиболее ценных оперативников за границей без «засветки» на протяжении более двух десятилетий. В большинстве случаев документы Агентства показывают, что должностные лица на самом высоком уровне ЦРУ (обычно директор или заместитель директора) лично имели дела с представителями топ-менеджмента сотрудничающей новостной организации. Услуги ЦРУ часто оказывались в двух формах: предоставление рабочих мест и полномочий «журналистского прикрытия» (на сленге Агентства) для оперативников ЦРУ, которые должны вести деятельность в иностранных столицах, и предоставление Агентству неофициальных услуг журналистами, находящимися в штате, в том числе некоторыми из наиболее известных в бизнесе журналистов.

Журналисты помогали обрабатывать и вербовать иностранцев в качестве агентов, получать и оценивать информацию, а также предоставлять ложные сведения представителями иностранных правительств. Многие подписывали соглашение о сохранении тайны, обещая никогда не разглашать информацию о своих отношениях с Агентством. Некоторые подписывали трудовые договора, некоторые становились оперативными сотрудниками резидентуры. У других были менее структурированные отношения с Агентством, хотя они и выполняли аналогичные задачи: они инструктировались сотрудниками ЦРУ до поездки за границу, опрашивались по возвращении и использовались в качестве посредников с иностранными агентами.

В целом, ЦРУ использует термин «отчетность» для описания работы многих из сотрудничавших с ними журналистов. «Мы спрашивали их: «Вы не откажетесь сделать нам одолжение?»» рассказывал высокопоставленный сотрудник ЦРУ. «Мы понимаем, что Вы собираетесь быть в Югославии. Они замостили все улицы? Где вы видели самолеты? Были ли какие-то признаки военного присутствия? Сколько советских вы видели? Если вам случится встретиться с советским, узнайте его имя и правильно его запомните… Вы можете назначить с ним встречу или передать сообщение?» Многие официальные лица ЦРУ считали этих, всегда готовых помочь, журналистов, оперативниками, а журналисты склонны были рассматривать себя в качестве надежных друзей Агентства, которые выполняли случайные просьбы, как правило, бесплатно и в национальных интересах.

«Я горжусь тем, что они попросили меня, и горжусь тем, что я сделал это», — сказал Джозеф Олсоп который, как и его покойный брат журналист Стюарт Олсоп (Stewart Alsop), выполнял тайные поручения Агентства. «Представление о том, что у журналиста нет обязанностей перед своей страной — абсолютная чушь».

С точки зрения Агентства, нет ничего плохого в таких отношениях, и любые этические вопросы являются предметом приложения к журналистской профессии, а не разведывательных служб. Как писал Стюарт Лори (Stuart Loory), бывший корреспондент Los Angeles Times, в обзоре Columbia Journalism Review: «Если хотя бы один американец за рубежом, имеющий удостоверение прессы, является платным информатором ЦРУ, то все американцы с такими удостоверениями будут находиться под подозрением… Если кризис доверия, с которым сталкивается новостной бизнес (наряду с правительством), будет преодолен, журналисты должны быть готовы сосредоточить на самих себе такое же внимание, которое они так упорно уделяют другим!». Кроме того Лори отметил: «Когда появилась информация… что журналисты сами были на содержании ЦРУ, история вызвала краткий переполох, а затем была замята».

В 1976 году в результате расследования деятельности ЦРУ, проведенного на заседаниях сенатской комиссии по разведке, под председательством сенатора Фрэнка Чёрча (Frank Church), размах сотрудничества Агентства с прессой стал очевиден нескольким членам комиссии и двум или трем штатным следователям. Но высокопоставленные чиновники из ЦРУ, включая бывшего директора Уильяма Колби (William Colby) и Джорджа Буша, убедили комитет ограничить расследование этой темы и сознательно исказить фактический объем подобной деятельности в своем заключительном докладе. В многотомном докладе содержится всего девять страниц, в которых использование журналистов обсуждается в нарочито расплывчатых, а иногда и вводящих в заблуждение терминах. Там не упоминается фактическое количество журналистов, которые выполняли тайные задания для ЦРУ. Также, там не адекватно описана роль руководителей газет и радио в процессе сотрудничества с Агентством.

Сотрудничество агентства с прессой началось на ранних стадиях холодной войны. Аллен Даллес (Allen Dulles), который стал директором ЦРУ в 1953 году, стремился установить связи для вербовки журналистов и их работы под прикрытием с самыми престижными средствами массовой информации Америки. Действуя под видом аккредитованных корреспондентов, как считал Даллес, агенты ЦРУ за рубежом будут иметь степень доступа и свободы передвижения, недоступный почти для любого другого вида прикрытия.

Американские издатели, как и многие другие корпоративные и институциональные лидеры того времени, были готовы выделять ресурсы своих компаний для борьбе против «глобальной коммунистической угрозы». Соответственно, традиционная линия, разделяющая американскую прессу и правительственные учреждения, часто незаметна: редко случалось так, чтобы Агентство использовало журналистов (или репортерское удостоверение) в качестве прикрытия для оперативников ЦРУ за рубежом без ведома и согласия основного владельца, издателя или главного редактора СМИ. Таким образом, утверждение, что ЦРУ коварно проникло в журналистское сообщество, в корне не верно. Есть достаточно доказательств того, что ведущие американские издатели и руководители новостных агентств сознательно позволяли себе и своим организациям идти в услужение к спецслужбам. «Ради Бога, давайте не будем придираться к нескольким несчастным журналистам!», — воскликнул Уильям Колби (William Colby) в какой-то момент при беседе со следователями комиссии Чёрча. «Лучше заняться руководством. Они знали все». В общей сложности около двадцати пяти новостных организаций (в том числе, перечисленные в начале этой статьи), обеспечивали прикрытие Агентству.

В дополнение к функции прикрытия Даллес инициировал процедуру «разбора полетов», в соответствии с которой американские корреспонденты, возвращавшиеся из-за рубежа, обычно передавали информацию из своих записных книжек и излагали свои впечатления персоналу Агентства. Такие методы работы (практикующиеся наследниками Даллеса и в настоящее время) были использованы буквально с десятками средств массовой информации. В 50-х не было ничего необычного в том, что возвращающихся в страну журналистов встречали сотрудники ЦРУ. «Там были эти ребята из ЦРУ, проверявшие ваши удостоверения и, выглядящие как члены Йельского клуба», — говорил корреспондент бывшей Saturday Evening Post Хью Морроу (Hugh Morrow), который в настоящее время является пресс-секретарем бывшего вице-президента Нельсона Рокфеллера (Nelson Rockefeller). «Это было настолько обыденным, что вы чувствовали себя немного обиженным, если документы у вас не проверяли».

ЦРУ почти всегда отказывается разглашать имена журналистов, которые сотрудничали с Агентством, говоря, что было бы несправедливо осуждать этих людей в контексте ситуации отличной от той, которая породила такие отношения. «Тогда были времена, когда не считалось преступлением служить своему правительству», — сказал один высокопоставленный сотрудник ЦРУ, который не делает секрета из своей горечи. «Это все необходимо рассматривать в контексте морали того времени, а не по современным (а поэтому лицемерным) стандартам».

Многие журналисты, освещавшие события Второй мировой войны, были близки к людям в Управлении стратегических служб (УСС), являвшимся (в военное время) предшественником ЦРУ. Когда война закончилась, и многие чиновники из УСС перешли в ЦРУ, было естественно, что эти отношения продолжились. Между тем в профессию пришло первое послевоенное поколение, они разделяли те же политические и профессиональные ценности, что и их наставники. «У вас была бригада людей, которые работали вместе во время Второй мировой войны, и вы никогда от них не избавитесь», — сказал один чиновник Агентства. «Они были действительно мотивированы, очень чувствительны к интригам и знали все изнутри. Затем в пятидесятые и шестидесятые годы существовал общенародный консенсус об угрозе национальной безопасности. Вьетнамская война разрушила все, консенсус был взорван и развеян по воздуху». Другой чиновник Агентства отметил: «Многие журналисты в то время хорошенько не подумали, стоит ли связываться с Агентством. Но наступил момент, когда этические аспекты, о которых большинство людей не задумывались, в конце концов появились. Сегодня многие из этих парней категорически отрицают, что у них были отношения с агентством».

С самого начала использование журналистов было одним из наиболее деликатных предприятий ЦРУ, полной информацией о котором обладал директор Центрального разведывательного управления и несколько его заместителей. Даллес и его преемники боялись того, что может произойти, если прикрытие журналистов-оперативников будет раскрыто, или если детали сделки Агентства с прессой станут достоянием общественности. В результате переговоры с руководителями информационных агентств, как правило, инициировались и проводились Даллесом, последующими директорами ЦРУ, заместителями директора и начальниками отдела, отвечающего за тайные операции, Фрэнком Визнером (Frank Wisner), Кордом Мейером-младшим (Cord Meyer Jr.), Ричардом Бисселом (Richard Bissell), Десмондом Фитцджеральдом (Desmond FitzGerald), Трейси Барнсом (Tracy Barnes), Томасом Карамессинесом (Thomas Karamessines) и Ричардом Хелмсом (Richard Helms) (который ранее сам был корреспондентом UPI), а иногда и другими высокопоставленными должностными лицами в иерархии ЦРУ, известными необычайно тесными социальными отношениями с конкретными исполнительными лицами издательств или вещательных организаций.
Джеймс Энглтон (James Angleton), который недавно был уволен с поста главы отдела контрразведки ЦРУ, руководил совершенно независимой группой журналистов-оперативников, которые выполняли деликатные, а зачастую и опасные задания; об этой группе мало что известно по той простой причине, что Энглтон намеренно сохранял в архиве весьма расплывчатую информацию.

В 50-х годах ЦРУ даже организовало официальную программу для своих агентов, с целью обучить их журналистскому делу. Разведчики были научены «давать понять, что они журналисты», пояснил высокопоставленный чиновник ЦРУ, а затем были распределены по основным новостным организациям при помощи Агентства. «Это были парни, которых выбрали и сказали: вы будете журналистами», — объяснил сотрудник ЦРУ. Но лишь немногие из около 400 случаев, информация о которых хранится в архиве Агентства, стали таким образом журналистами, большинство же вовлеченных в эту деятельность лиц, уже были подлинными журналистами, когда начали выполнять задания ЦРУ.

Отношения Агентства с журналистами (как это описано в документах ЦРУ) подразделялось на следующие основные категории:

1. Законные аккредитованные сотрудники информационных агентств, обычно репортеры. Некоторым из них платили, а некоторые работали на Агентство на абсолютно добровольной основе. Эта группа включает в многих очень известных журналистов, которые выполняли задания для ЦРУ. Документы показывают, что заработная плата журналистов, получаемая ими в своем издании, иногда дополнялась номинальными выплатами от ЦРУ в виде гонорара за различные услуги или оплаты командировочных расходов. Почти все выплаты производились в денежной форме. Эта категория включает также фотографов, административный персонал иностранных бюро новостей и технического персонала съёмочных групп.

По информации ЦРУ двумя наиболее ценными личных связями Агентства в 60-е годы были журналисты, которые освещали ситуацию в Латинской Америке — Джерри ОЛири (Jerry O’Leary) из Washington Star и Хал Хендрикс (Hal Hendrix) из Miami News. Лауреат Пулитцеровской премии, ставший высокопоставленным чиновником в International Telephone and Telegraph Corporation, Хендрикс был чрезвычайно полезен для Агентства с той точки зрения, что предоставлял информацию о членах кубинской диаспоры Майами. ОЛири считался ценным кадром на Гаити и в Доминиканской Республике. Архивы Агентства содержат объемные доклады о деятельности обоих по поручению ЦРУ.
ОЛири утверждал, что его отношения с ЦРУ сводились к обычному «обмену любезностями», который частенько происходит между журналистами и их источниками за рубежом. ЦРУ оспаривает это утверждение: «Не сомневайтесь, Джерри отчитывался перед нами», — утверждает источник. «Джерри делал оценку и определял для нас [перспективных агентов], он был для нас больше, чем репортер». Комментируя отрицание сотрудничества ОЛири, он добавил: «Я не знаю чего он опасается, если его прикрывает неприкосновенность, которую Сенат дал вам, журналистам».

ОЛири объясняет расхождение его и ЦРУ мнений семантикой. «Я мог бы позвонить им и сказать что-то вроде: у папаши Дока гонорея, вы знаете об этом? И эту информацию поместили бы в папку и сдали в архив. Я не думаю, что писать им отчеты… что полезно сотрудничать с ними и, вообще, я дружелюбно относился к ним. Но мне кажется, что они были более полезными для меня, чем я для них». ОЛири решительно возразил против того, что его имя употребляется в том же контексте, что и Хендрикса. «Хэл реально выполнял их задания», — сказал ОЛири. — «Я до сих пор работаю в Washington Star, а он оказался в ITT». Нам не удалось связаться и получить комментарии Хендрикса. По данным ЦРУ, ни Хендрикс, ни ОЛири не получали оплату от ЦРУ.

2. Нештатные корреспонденты и фрилансеры. Большинство из них получали зарплату в Агентстве по стандартному договору. Их журналистские полномочия часто подкреплялись сотрудничеством с новостными агентствами. Некоторые работали в новостном бизнесе, некоторые отчитывались только перед ЦРУ. В некоторых случаях, новостные организации не ставились ЦРУ в известность о том, что их нештатные корреспонденты также работали на Агентство.

3. Сотрудники так называемой «собственности» ЦРУ. В течение последних двадцати пяти лет Агентство тайно финансировало многочисленные зарубежные пресс-службы, журналы и газеты, как англоязычные, так и выходившие на других языках, которые являлись отличным прикрытием для оперативников ЦРУ. Одним из таких изданий была Rome Daily American, сорок процентов которой до 1970 года принадлежали ЦРУ. Ежедневник вышел из бизнеса в этом году.

4. Редакторы, издатели и руководители вещательных сетей. Отношения ЦРУ с большинством руководителей новостных компаний коренным образом отличались от отношений с репортерами и нештатными корреспондентами, поскольку деятельность вторых в гораздо большей степени направлялась Агентством. Некоторые руководители (Артур Хейс Сульцбергер (Arthur Hays Sulzberger) из New York Times среди них) подписали соглашения о неразглашении. Но такие формальные договоренности были редки, отношения между ЦРУ и руководителями СМИ, как правило, носили социальный характер. Один источник сказал: «Вы не заставите Вильяма Пэйли (Wilharn Paley) подписать бумагу, говорящую о том, что он стукач».

5. Обозреватели и комментаторы. Есть, возможно, десяток известных журналистов и комментаторов, чьи отношения с ЦРУ выходят далеко за рамки обычно поддерживающимися между журналистами и их источниками. Они расцениваются агентством в качестве «имеющихся активов» и могут быть учтены при выполнении различных секретных заданий; они считаются восприимчивыми к точке зрения Агентства по различным вопросам. Тремя самыми читаемыми обозревателями, которые имели такие связи с Агентством являются С. Л. Сульцбергер (C. L. Sulzberger) из New York Times, Джозеф Олсоп (Joseph Alsop) и покойный Стюарт Олсоп (Stewart Alsop), чьи колонки появлялись в New York Herald-Tribune, Saturday Evening Post и Newsweek. В документах ЦРУ содержатся сообщения о конкретных задачах, которые выполняли все трое. Сульцбергер все еще рассматривается как активный кадр Агентства. По словам высокопоставленного чиновника ЦРУ: «Молодой Сульцбергер мог быть использован для различных целей… Он подписал соглашение о неразглашении, потому что мы дали ему секретную информацию… Существовал двусторонний взаимовыгодный обмен. Например, мы говорили: «Мы бы хотели знать это и это. Если мы дадим вам эту информацию, это сможет вам помочь получить доступ к тому-то и тому-то?» благодаря его информированности, он был своего рода «Сезам, откройся» в Европе. Мы просто просили его сообщить нам: что тот-то и тот-то сказал, как он выглядел, здоров ли он? Он был очень мотивирован, ему нравилось сотрудничать». В одном случае, по мнению ряда чиновников ЦРУ, Сульцбергеру Агентством был дан справочный документ который почти дословно был опубликован в Times под подписью обозревателя. «Он пришел и сказал: я думаю написать статью, можете ли вы дать мне какую-либо информацию?» — рассказал офицер ЦРУ. — «Мы дали ему документ и Су (прозвище Сульцбергера. прим. переводчика) дал его в печать практически без изменений и поставил под ним свое имя». Сульцбергер отрицает, что подобный инцидент имел место. «Просто ерунда», — сказал он.

Сульцбергер утверждает, что он никогда формально не был «озадачен» Агентством, и что он «никогда не был замечен в занятии шпионским бизнесом. Мои отношения были абсолютно неформальными — у меня довольно большое количество друзей». «Я уверен, что они считают меня человеком, от которого можно получить какую-то информацию. Они могут задавать мне вопросы. Например, если они узнают, что я собираюсь в Слобовию то спрашивают: можем ли мы поговорить с вами, когда вы вернетесь? …Или они хотят знать, страдает ли глава правительства Руритании псориазом. Но я никогда не получал специального задания от кого-либо из этих парней… Я хорошо знал Визнера (Wisner), Хелмса (Helms) и даже Маккоуна [Джон Маккоун (John McCone) — бывший директор ЦРУ], с которым я играл в гольф. Но они должны были вести очень тонкую игру, чтобы использовать меня».

Сульцбергер говорит, что ему предложили подписать соглашение о неразглашении в 1950 году. «Ко мне пришел один из этих парней и сказал: «Вы ответственный журналист, и вам нужно подписать эту бумагу если вы хотите, чтобы мы показывали вам секретные бумаги». Я сказал, что не хочу в это впутываться и посоветовал им: «Идите к моему дяде [Артур Хейс Сульцбергер (Arthur Hays Sulzberger), в то время издатель New York Times], и если он скажет, что нужно подписать, то я сделаю это»». Его дядя впоследствии подписал такое соглашение, Сульцбергер сказал, что вполне возможно, что и он сделал это, хотя и не уверен. «Я не помню, двадцать с лишним лет это большой срок». Он охарактеризовал всю эту ситуацию, как «много шума из ничего».

Отношения Стюарта Олсопа с Агентством были гораздо более обширными, чем у Сульцбергера. Один чиновник, который в свое время занимал один из самых высоких постов в ЦРУ заявил прямо: «Стю Олсоп был агентом ЦРУ». Другой высокопоставленный чиновник отказался точно определить отношения Олсопа с Агентством, он сказал только, что они были надлежащим образом оформлены. Другие источники утверждают, что Олсоп был особенно полезен для Агентства благодаря дискуссиям с должностными лицами иностранных государств, поскольку мог задавать вопросы, на которые ЦРУ искало ответы, сеял дезинформацию выгодную американской политике, оценивал возможности для вербовки ЦРУ иностранцев, занимавших видные посты.

Абсолютной чушью назвал Джозеф Олсоп утверждение, что его брат был агентом ЦРУ. «Я был ближе к Агентству, чем Стю, хотя и он был очень близок. Я осмелюсь сказать, что он выполнял определенных задания, но он делал правильные вещи, как истинный американец… Отцы-основатели [ЦРУ] были нашими близкими друзьями. Дик Бисел (Dick Bissell) [бывший заместитель директора ЦРУ] был моим старинным другом детства. Это была социальная вещь, мой милый. Я никогда не получил ни доллара, я никогда не подписывал соглашение о неразглашении. Я никогда не должен был… Я выполнял их задания, когда я считал, что они поступают правильно. Я называю это выполнением своего гражданского долга».

Олсоп согласился обсудить под запись только две задачи из тех, которые он выполнил: визит в Лаос в 1952 году по приказу Фрэнка Визнера, который считал, что другие американские журналисты используют антиамериканские источники, рассказывая о восстании, и визит на Филиппины в 1953 году, когда ЦРУ считало, что его присутствие сможет повлиять на исход выборов. «Дес Фицджеральд (Des FitzGerald) попросил меня поехать туда», — вспоминает Олсоп. — «Фальсификация результатов выборов [противниками Рамона Магсайсая (Ramon Magsaysay)] была бы менее вероятна, если бы все проходило на глазах у мира. Я находился с послом и писал о том, что происходило».
Олсоп утверждает, что Агентство никогда не манипулировало им. «Вы конечно можете настолько запутаться, чтобы у них появились рычаги воздействия на вас», — сказал он. — «Но то, что я писал, всегда было правдой. Моей целью всегда было получение фактов. Если кто-то в агентстве делал что-то неправильное, я переставал с ними разговаривать, попробовали бы они подсунуть мне фальшивку». Однажды, сказал Олсоп, Ричард Хелмс (Richard Helms) уполномочил руководителя аналитического отдела Агентства обеспечить Олсопа информацией о советском военном присутствии вдоль китайской границы. «Аналитики Агентства были абсолютно неправы относительно войны во Вьетнаме, они считали, что она не может быть выиграна», — сказал Олсоп. — «И они были не правы по поводу укрепления Советского Союза. Я перестал разговаривать с ними». Сегодня, по его словам, «люди, вращающиеся в нашем бизнесе, будут возмущены теми предложениями, которые были мне сделаны. Не нужно возмущаться. ЦРУ не откроется тем людям, которым не доверяет. Стю и мне доверяли, и я горжусь этим».

ТЕМНЫЕ ПОДРОБНОСТИ ОТНОШЕНИЙ ЦРУ с отдельными лицами и новостными организациями начали всплывать в 1973 году, когда впервые стало известно, что ЦРУ частенько нанимало журналистов для выполнения некоторых заданий. Те доклады в сочетании с новой информацией служат справочным пособием для попыток исследования того, как Агентство использовало журналистов для разведывательных целей. Они включают в себя:

1. New York Times. Отношения Агентства с Times были самыми ценными, если говорить о печатных изданиях, по информации ЦРУ. С 1950 по 1966 год около десяти сотрудникам ЦРУ была предоставлена «крыша», благодаря издателю газеты Артуру Хейсу Сульцбергеру. Предоставление прикрытия было частью общей политики Times, установленной Сульцбергером — оказание помощи ЦРУ всегда, когда это возможно.
Сульцбергер был особенно близок к Аллену Даллесу. «При таком уровне контакта «сильный мира сего говорил с сильным», — заметил высокопоставленный сотрудник ЦРУ, который присутствовал при некоторых разговорах. — «Был договор, что в принципе действительно мы будем помогать друг другу. Вопрос о «крыше» всплывал в разговорах несколько раз. Было решено, что фактические решения будут оговорены подчиненными… Сильные не хотели знать деталей, им нужна было правдоподобность».

Высокопоставленный сотрудник ЦРУ, который изучал часть файлов Агентства, связанных с журналистами, в течение двух часов 15 сентября 1977 г. сказал, что нашел в документах по меньшей мере пять случаев, когда Times предоставляла прикрытие для сотрудников ЦРУ в период между 1954 и 1962 гг. В каждом случае, по его словам, договоренности были достигнуты с руководителями Times. Все документы содержали стандартную формулу принятую в Агентстве и «доказывающую, что все было улажено на высоком уровне в New York Times», сказал чиновник. В документах не упоминается имя Сульцбергера, а только некоторые его подчиненные, которых чиновник отказался назвать.

Сотрудники ЦРУ, которые получили прикрытие, выдавали себя нештатных корреспондентов, находясь за границей, или работали в качестве канцелярских служащих в иностранных бюро Times. Большинство из них были американцами, а два или три иностранцами.

Чиновники ЦРУ привели две причины, почему сотрудничество Агентства с Times было теснее и шире, чем с любой другой газетой. Первая — Times содержала крупнейший зарубежный новостной штат среди всей американской ежедневной журналистики, вторая — тесные личные связи между людьми, управлявшими обеими учреждениями.

Сульцбергер информировал некоторых журналистов и редакторов о своей политике сотрудничества с Агентством. «Мы мы связывались с ними, они выслушивали нас, и некоторые сотрудничали», — рассказал сотрудник ЦРУ. Сотрудничество обычно заключалось в передаче информации и «опознание» перспективных агентов среди иностранцев.

По информации ЦРУ, Артур Хейс Сульцбергер подписал договор о неразглашении в 50-х годах, что подтверждает его племянник, C. Л. Сульцбергер. Тем не менее, существуют различные толкования цели этого соглашения: C. Л. Сульцбергер говорит, что он представлял собой не более чем обещание не разглашать секретную информацию, предоставленную издателю. Это утверждение поддерживается некоторыми работниками ЦРУ. Другие в Агентстве утверждают, что соглашение представляет из себя обещание никогда не раскрывать информацию о любых сделках Times с ЦРУ, особенно связанных с «прикрытием». И есть те, кто отмечают, что поскольку все операции прикрытия являются тайными, то это соглашение будет автоматически применяться и к ним.

Попытки выяснить, кто конкретно в Times занимался передачей материала и учетных данных сотрудникам ЦРУ, не увенчались успехом. В письме репортеру Стюарту Лори (Stuart Loory) в 1974 году главный редактор Times с 1951 по 1964 гг. Тернер Кадедж (Turner Cadedge) писал, что попытки ЦРУ использовать газету были отвергнуты. «Я ничего не знал о каких-либо связях с ЦРУ… никого из зарубежных корреспондентов New York Times. Я слышал много раз о «заигрываниях» ЦРУ с нашими журналистами, в стремлении использовать их привилегии, контакты, иммунитет и, скажем, умственные способности в грязном бизнесе шпионажа и доносительства. Если кто-то из них и купился на уговоры или денежные предложения, я не знаю об этом. Неоднократно ЦРУ и другие секретные агентства стремились организовать «сотрудничество», даже с руководством Times, особенно во время или сразу после Второй мировой войны, но мы всегда сопротивлялись. Наши мотивом была сохранение нашего авторитета».

По словам бывшего репортера Times Уэйна Филлипса (Wayne Phillips), ЦРУ упоминало имя Артура Хейса Сульцбергера, когда пыталось завербовать его в качестве тайного оперативника в 1952 году, когда он учился на Русском отделении Колумбийского университета. Филлипс говорит, что Агентство официально ему заявило, что у ЦРУ было «рабочее соглашение» с издательством, по которому другие репортеры за границей получали заработную плату от Агентства. Филлипс, который работал в Times до 1961 года, позже, в соответствии с Законом о свободе информации, получил документы ЦРУ, которые показывали, что Агентство намеревалось использовать его как тайный «актив» для работы за рубежом.

{advert=4}

31 января 1976 года, Times поместила на своих страницах краткий рассказ с описанием попытки завербовать Филлипса. Там приводилось высказывание Артура Окса Сульцбергера (Arthur Ochs Sulzberger), нынешнего издателя: «Я никогда не слышал о подобной ситуации в Times ни в качестве издателя, ни в качестве сына покойного г-на Сульцбергера». В статье в Times, написанной Джоном М. Крюдсоном (John M. Crewdson), также сообщалось, что Артур Хейс Сульцбергер сообщил неназванному бывшему корреспонденту, что по прибытию на новое место работы за рубежом, к нему может обратиться ЦРУ. Сульцбергер сказал ему, что он не обязан «ни при каких обстоятельствах соглашаться на сотрудничество», в статье говорится и о том, что издатель был бы «счастлив», если он откажется сотрудничать. «Но он как бы оставил принятие окончательного решения за мной», — цитирует Таймс своего бывшего репортера. — «Послание было таково, что если бы я действительно хотел бы согласиться — хорошо, но он не думает, что это подходит для корреспондента Times».

С. Л. Сульцбергер в телефонном интервью сказал, что ему не известно о каком-либо персонале ЦРУ, работающем под прикрытием Times или о журналистах активно работающих на Агентство. Он был шефом зарубежного отдела с 1944 по 1954 год и выразил сомнение, что его дядя одобрил бы такие договоренности. Более типичным шагом для покойного издателя, сказал Сульцбергер, было обещание, данное брату Аллена Даллеса Джону Фостеру (John Foster), в то время Государственному секретарю, что ни одному сотруднику Times не будет разрешено принять приглашение посетить Китайскую Народную Республику без согласия Джона Фостера Даллеса. Такое приглашение было направлено племяннику издателя в 50-х годах, а Артур Сульцбергер запретил принимать его. «Семнадцать лет прошло, прежде чем другой корреспондент Times получил такое приглашение», — напомнил C. Л. Сульцбергер.

2. Columbia Broadcasting System. CBS была, несомненно, самым ценным вещательным активом ЦРУ. Президент CBS Уильям Пейли (William Paley) и Аллен Даллес были удовлетворены своими простыми рабочими и социальными отношениями. На протяжении многих лет сеть оказывала услуги по прикрытию для сотрудников ЦРУ, в том числе, по крайней мере, одному известному иностранному корреспонденту и нескольким нештатным корреспондентам. Она предоставляла ЦРУ съемочный материал, не вошедший в репортажи, установила официальный канал связи между главами вашингтонского бюро и Агентства, предоставила Агентству доступ к библиотеке репортажей CBS, а также позволяла ЦРУ регулярно контролировать отчеты корреспондентов CBS, направляемые ими в штаб-квартиры станции в Вашингтоне и Нью-Йорке. Раз в год в 50-х и начале 60-х годов, корреспонденты CBS приглашались в ЦРУ на частные ужины и брифинги.

Детали сотрудничества CBS и ЦРУ были разработаны совместно подчиненными Даллеса и Пейли. «Глава компании не хотел знать деталей, и директор тоже», — сказал сотрудник ЦРУ. — «Оба назначили помощников для выработки условий. Это позволило им находиться над схваткой». Д-р Фрэнк Стэнтон (Frank Stanton), в течение 25 лет являвшийся президентом вещательной сети, был в курсе об общей договоренности Пейли и Даллеса, в том числе и об операции прикрытия, как говорят документы ЦРУ. В прошлом году в интервью Стэнтон сказал, что он не может вспомнить никаких договоренностей о работе под прикрытием. Но официальным лицом, назначенным Пейли для контактов с Агентством, являлся Сиг Микельсон (Sig Mickelson), президент CBS News в период между 1954 и 1961 гг. Однажды Микельсон пожаловался Стэнтону о том, что ему приходится использовать обычную платную телефонную линию для звонков в ЦРУ, и Стэнтон предложил для этой цели установить частную линию, минующую центральный коммутатор CBS. По информации от Микельсона, так и было сделано. Сейчас Микельсон является президентом Радио Свободная Европа и Радио Свобода, которые связаны с ЦРУ на протяжении многих лет.

3. Журналы Time и Newsweek. По данным источников ЦРУ и Сената, документы агентства содержат письменные соглашения с бывшим иностранными корреспондентами и нештатными корреспондентами, работавшими на оба еженедельных издания. Те же источники отказались говорить о том, прекратило ли ЦРУ отношения с людьми, которые работают на оба эти журнала. Аллен Даллес добивался сотрудничества у своего хорошего друга, ныне покойного основателя журналов Time и Life Генри Люса (Henry Luce), который с готовностью позволил некоторым своим сотрудникам работать на агентство и согласился предоставить рабочие места и прикрытие для оперативников ЦРУ, которым не хватало журналистского опыта.

На протяжении многих лет личным эмиссаром Люса в ЦРУ был Ч. Д. Джексон (C. D. Jackson), вице-президент Time Inc., который был издателем журнала с 1960 и до своей смерти в 1964 году. В свою бытность исполнительным директором Time Джексон был соавтором спонсируемого ЦРУ исследования, имеющего целью разработку рекомендаций по реорганизации американских спецслужб в начале 50-х годов. Джексон, деятельность которого в Time/ Life была прервана на один год службой в Белом доме в качестве помощника президента Дуайта Эйзенхауэра, утвердил конкретные механизмы обеспечения сотрудников ЦРУ крышей Time/ Life. Некоторые из этих механизмов были приняты с ведома жены Люса Клэр Бут (Clare Boothe). Другие меры по обеспечению прикрытия, по словам сотруднико ЦРУ (в том числе тех, кто имел дело с Люсом), были сделаны с ведома Хедли Донована (Hedley Donovan), который в настоящее время является главным редактором Time Inc. Донован, который руководил редакционной политикой Time Inc. в 1959 году, в телефонном интервью отрицал, что он что-либо знал о подобной договоренности. «Я никогда не касался этого, и был бы очень удивлен, если бы Люс когда-либо утвердил подобные соглашения,» — сказал Донован. — «Люс был очень скрупулезным в вопросе разделения журналистики и деятельности правительства».

В 50-х и начале 60-х годов иностранные корреспонденты журнала Time принимали участие в «отчетных» обедах ЦРУ, аналогичных тем, которые ЦРУ организовывало для CBS. И Люс, по данным ЦРУ, сделал обычной практикой отчеты перед Даллесом или другими высшими должностными лицами Агентства, когда он возвращался из своих частых поездок за границу. Люс и те, кто руководил этими журналами 50-х и 60-х годах, призывали своих иностранных корреспондентов оказывать помощь ЦРУ, в частности, передавая сведения, которые могут быть полезны Агентству в разведывательных целях или вербовке иностранцев.

Как сообщали источники агентства Newsweek, ЦРУ пользовалось услугами «нескольких иностранных корреспондентов и нештатников в соответствии с договоренностями, утвержденными главным редактором журнала». Нештатный корреспондент Newsweek в Риме в середине пятидесятых годов скрывал информацию о том, что он работал на ЦРУ. Малькольм Мур (Malcolm Muir), редактор Newsweek со дня его основания в 1937 году до его продажи Washington Post, в 1961 году, заявил в недавнем интервью, что его отношения с ЦРУ ограничивались частными отчетами перед Алленом Даллесом после поездок за границу и договоренностями о регулярном опросе корреспондентов агентства Newsweek, которые он утвердил. Он сказал, что никогда на предоставлял прикрытие Newsweek оперативникам ЦРУ, хотя другие высокопоставленные сотрудники могли сделать это и без его ведома.

4. Louisville Courier-Journal. С декабря 1964 до марта 1965 года тайный оперативник ЦРУ по имени Роберт Г. Кэмпбелл (Robert H. Campbell) работал на Courier-Journal. По словам высокопоставленных источников в ЦРУ, Кэмпбелл был официально нанят по соглашению Агентства с Норманом Е. Айзексом (Norman E. Isaacs), в последствии ответственным редактором Courier-Journal. Барри Бингаму старшему (Barry Bingham Sr.), в то время бывшему издателем газеты также было известно о договоренности, сообщили источники. Оба, Айзекс и Бингам, отрицали, что им было известно, что Кэмпбелл был разведчиком, когда был принят на работу.

Сага о найме Кэмпбелла была впервые озвучена в истории Courier-Journal, написанной Джеймсом Р Херцогом (James R Herzog), 27 марта 1976 года в ходе расследования сенатского комитета. Херцог начал так: «Когда 28-ти летний Роберт Г. Кэмпбелл был нанят в качестве репортера Courier-Journal в декабре 1964 года, он не умел печатать и мало что знал о написании новостей». В отчете того времени цитируется бывший главный редактор газеты, который утверждал, что Айзекс сказал ему, что Кэмпбелл был нанят по просьбе ЦРУ: «Норман сказал, что, когда он был в Вашингтоне [в 1964 году], он был вызван на обед с каким-то его другом, который был из ЦРУ [и что] он хотел бы, чтобы этот молодой человек получил знания о журналистском деле. «Все аспекты найма Кэмпбелла были весьма необычными. Не были предприняты никакие усилия для проверки его профессиональной пригодности, и его послужной список содержал лишь два следующие две заметки: «У Айзекса есть договоренность и информация об этом человеке», и: «Нанят на временную работу, проверка послужного списка не проводилась и не требуется».

5. Американская вещательная корпорация (АВС) и Национальная вещательная корпорация (NBC). По данным ЦРУ, ABC продолжала прикрывать некоторых сотрудников ЦРУ в течение 60-х годов. Одним из них был Сэм Яаффе (Sam Jaffe), который, по словам высокопоставленных сотрудников ЦРУ, выполнял тайные задачи Агентства. Яаффе признал только то, что предоставлял ЦРУ информацию. Кроме того, еще один известный корреспондент корпорации выполнял скрытые задачи Агентства, сообщили источники в ЦРУ. Во время Сенатских разбирательств чиновники Агентства, служившие на самых высоких постах отказались дать информацию, сохраняет ли ЦРУ активные отношения с работниками ABC-News. Все договоренности о прикрытии были достигнуты с высшими руководителями ABC, сообщили источники.
Эти же источники заявили, что имеют информацию о взаимоотношениях Агентства с NBC и помимо того, что некоторые иностранные корреспонденты сети выполняли некоторые задания для агентства в 50-х и 60-х годах. «Люди делали подобные вещи в то время,» — сказал Ричард Вальд (Richard Wald), президент NBC News с 1973 года. — «Я не удивлюсь, если некоторые люди, в том числе некоторые из корреспондентов, в те дни были связаны с Агентством».

6. Copley Press и ее дочерняя Copley News Service. Эти отношения (впервые раскрытые публике журналистами Джо Тренто (Joe Trento) и Дэйвом Романом (Dave Roman) в журнале Penthouse), по словам сотрудников ЦРУ, были одними из самых продуктивных в Агентстве с точки зрения получения «внешнего» прикрытия для своих сотрудников. Copley владеет девятью газетами в Калифорнии и Иллинойсе, среди которых San Diego Union и Evening Tribune. В соответствии с исследованием Тренто — Романа, которое было профинансировано за счет гранта Фонда журналистских расследований, утверждалось, что, по крайней мере, двадцать три сотрудника службы новостей Copley выполняли работу для ЦРУ. «Сотрудничество Агентства с Copley настолько обширно, что в этом практически невозможно разобраться», — сказал сотрудник ЦРУ, которому задали вопрос об этих отношениях в конце 1976 года. Другие официальные лица Агентства заявили тогда, что Джеймс С. Копли (James S. Copley), владелец медиасети вплоть до своей смерти в 1973 году, лично договаривался о прикрытии с ЦРУ.

Согласно Тренто и Роману, Копли лично предложил свою новостную службу тогдашнему президенту Эйзенхауэру в качестве «глаз и ушей» против «коммунистической угрозы в Латинской и Центральной Америке» «нашим спецслужбам». Джеймс Копли также стоял за кулисами Межамериканской ассоциации прессы, организации со значительным участием правых редакторов газет Латинской Америки и финансируемой ЦРУ.

7. Другие крупные новостные организации. По данным официальных лиц ЦРУ, архивы Агентства содержат документы о сотрудничестве по прикрытию среди прочих, со следующими новостными организациями: New York Herald-Tribune, Saturday-Evening Post, Scripps-Howard Newspapers, Hearst Newspapers (Сеймур К. Фрейдин (Seymour K. Freidin), в настоящее время являющийся начальником Лондонского бюро Hearst и бывший редактор и корреспондент Herald-Tribune, был признан сотрудником ЦРУ источниками в Агентстве), Associated Press, United Press International, Mutual Broadcasting System, Reuters и Miami Herald. Договоренности о прикрытии с Herald, по мнению сотрудника ЦРУ были необычны тем, что они были сделаны «в поле», отделением ЦРУ в Майами, а не в штаб-квартире ЦРУ.

«И это только малая часть списка», — сказал один чиновник, который служил в верхах ЦРУ. Как и многие другие источники, этот чиновник сказал, что единственный способ положить конец неопределенности в отношении помощи, оказанной Агентству журналистами — рассекретить содержание архивов ЦРУ. Но с таким развитием событий не согласны почти все из тридцати пяти нынешних и бывших сотрудников ЦРУ, опрошенных в течение года.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЖУРНАЛИСТОВ ЦРУ ПРОДОЛЖАЛОСЬ ПРАКТИЧЕСКИ не ослабевая вплоть до 1973 года, когда в ответ на обнародование информации о том, что Агентство тайно сотрудничало с американскими журналистами, Уильям Колби (William Colby) начал сворачивать программу. В своих публичных заявлениях Колби пытался создать впечатление, что использование журналистов было минимальным и имело ограниченное значение для Агентства.

Он инициировал ряд шагов целью убедить прессу, Конгресс и общественность, что ЦРУ вышло новостного бизнеса. Но, по словам сотрудников Агентства, Колби на самом деле набросил своего рода маскировочную сетку на ценных информаторов в журналистском сообществе. Он приказал своим заместителям поддерживать связи Агентства со своими лучшими контактами в журналистской среде, официально объявив о разрыве отношений, на самом деле сделав это только с неактивными, относительно непродуктивными или лишь незначительно важными. Пересматривая архивы Агентства, в соответствии с директивой Колби, чиновники обнаружили, что многие журналисты не выполняли полезных функций для ЦРУ в последние годы. Такие контакты, возможно более сотни, были прекращены в период между 1973 и 1976 годами.

Между тем, важным оперативникам ЦРУ, которые были внедрены в штат некоторых крупных газет и телестанций, было приказано уйти в отставку и стать нештатниками или фрилансерами, что позволило Колби утверждать, что редакторы и штатные работники СМИ не являются сотрудниками ЦРУ. Кроме того, Колби опасался, что прикрытие некоторых ценных нештатников-оперативников могло быть вскрыто, если исследование связей Агентства с журналистами будет продолжаться. Некоторые из этих лиц были переведены на работу в так называемые «собственные» издания — зарубежные периодические издания и телестанции, тайно финансируемые и работающие на ЦРУ. Другие журналисты, с которыми были подписаны официальные договоры, делавшие их сотрудниками Агентства, были освобождены от своих контрактов, и их попросили продолжать работу в менее формальных условиях.

В ноябре 1973 года, после того, как большинство этих изменений было сделано, Колби заявил журналистам и редакторам New York Times и Washington Star, что в Агентстве на зарплате работало «около трех десятков» американских журналистов, в том числе пять из них работало в «новостных организациях общего тиража». Тем не менее, даже во время расследования Сенатского комитета по разведке, проводившего свои слушания в 1976 году, по словам высокопоставленных источников ЦРУ, Агентство продолжало поддерживать связи с 75-90 работниками СМИ всех мастей — менеджерами, журналистами, нештатниками, фотографами, обозревателями, служащими и техническими работниками. Более половины из них были освобождены от контрактной работы и перестали получать заработную плату в ЦРУ, но они все остались связанными другими секретными соглашениями с Агентством. Согласно неопубликованному докладу Комитета палаты по разведке под председательством члена палаты представителей Отиса Пайка (Otis Pike) в 1976 году, по крайней мере пятнадцать новостных организаций по-прежнему оказывали услуги по прикрытию для оперативников ЦРУ.

Колби, который снискал репутацию одного из самых опытных тактиков работы под прикрытием за всю историю ЦРУ, сам руководил работой журналистов в тайных операциях, прежде чем стать директором в 1973 году. Но даже он, как говорили его ближайшие соратники, был обеспокоен тем, как широко и, по его мнению, без разбора Агентство по-прежнему использовало журналистов в то время, когда он стал директором. «Слишком бросается в глаза,» — не раз говорил Колби о некоторых лицах и новостных организациях, работающих с ЦРУ. Другие в агентстве называли своих самых известных журналистов — наша «торговая марка».

«Озабоченность Колби, состояла в том, что он может потерять важный ресурс целиком, не смотря на то, что Агентство стало немного более осторожнее в том, кого мы использовали и как мы их вербовали», — пояснил один из заместителей бывшего директора. Дальнейшие действия Колби были направлены на то, чтобы удалить работников Агентства «под прикрытием» из так называемого «крупняка» и сконцентрировать их в небольших газетах, телевизионных компаниях и таких специализированных изданиях, как профессиональные журналы и информационные бюллетени.

После того как Колби покинул место главы Агентства 28 января 1976 года, и его на этом посту сменил Джордж Буш (George Bush), ЦРУ объявило о новой политике: «С этого момента ЦРУ не будет вступать в любые оплачиваемые или договорные отношения с любым новостным корреспондентом, работающим полный или неполный рабочий день, аккредитованным любой американской службой новостей, газетой, журналом, радио- или телевизионной сетью или станцией». В то время, когда это объявление было сделано, Агентство признало, что эта политика может привести к прекращению отношений с примерно половиной из 50 журналистов в США, которые по-прежнему связаны с Агентством. В тексте объявления было отмечено, что ЦРУ будет продолжать «приветствовать» добровольное и безвозмездное сотрудничество журналистов. Таким образом, многие контакты не были прерваны.

Нежелание агентства отказаться от использования журналистов и продолжение отношений с некоторыми руководителями новостных агентств в значительной степени является результатом двух основных фактов разведывательной игры: первый — журналистское прикрытие является идеальным, поскольку характер работы журналиста подразумевает под собой любознательность. И второй — многие другие источники институционального прикрытия, такие как бизнес, фонды и образовательные учреждения, которые когда-то сотрудничали с Агентством, отказали в поддержке ЦРУ в последние годы.

«Трудно управлять секретным агентством в этой стране», — объяснил один высокопоставленный сотрудник ЦРУ. — «У нас существует удивительная двойственность в отношении разведки. Для того чтобы действовать за границей, нам нужно покрытие. Но нам приходится вести арьергардные бои, чтобы попытаться обеспечить себе прикрытие. Корпус Мира для нас закрыт так же, как и USIA (Информационное агентство США), фонды и общественные организации закрыты с 1967 года, кроме того, существует добровольный запрет на прикрытие от Fulbrights [программа Фулбрайта]. Если взять американское общество и посмотрите, кто может работать на ЦРУ, а кто не может, то поймете, имеется очень небольшой потенциал. Даже дипломатическая служба не хочет сотрудничать с нами. Так куда же, черт возьми, нам деваться в этом случае? Бизнес — это хорошо, но пресса является естественным выходом. Один журналист стоит двадцати агентов. Он имеет доступ везде и возможность задавать вопросы, не вызывая подозрений».

НЕСМОТРЯ НА СВИДЕТЕЛЬСТВА ШИРОКОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЦРУ журналистов, Комитет Сената по разведке и его сотрудники отказались от допроса журналистов, редакторов, издателей или руководителей теле и радиостанций, чьи отношения с Агентством подробно описаны в файлах ЦРУ.

По данным источников в Сенате и Агентстве, использование журналистов было первой из двух областей расследования, которое ЦРУ пыталось всеми силами ограничить. Второй такой областью было постоянное и широкое использование Агентством ученых в целях вербовки и сбора информации.

В обоих случаях, как сообщили источники, бывшие директора Колби и Буш и специальный советник ЦРУ Митчелл Роговин (Mitchell Rogovin), смогли убедить ключевых членов комиссии, что полное расследование или даже ограниченное обнародование размаха подобной деятельности могло бы нанести непоправимый ущерб разведывательному аппарату страны, а также репутации сотен людей. Колби, как сообщается, был особенно убедителен, утверждая, что раскрытие информации приведет к «охоте на ведьм», в которой жертвами станут журналисты, издатели и редакторы.

Расследованием Сенатского комитета об использовании журналистов руководил Уильям Бадер (William B. Bader), бывший офицер разведки ЦРУ, который ненадолго вернулся в Агентство в этом году в качестве заместителя директора ЦРУ Стэнсфилда Тернера (Stansfield Turner), а теперь является высоким чиновником по вопросам разведки в Министерстве обороны. Бадеру помогал Дэвид Аарон (David Aaron), который сейчас является заместителем Збигнева Бжезинского, советника по национальной безопасности президента Картера.

Расследование Бадер проводил в необычайно сложных условиях. Его первый запрос о получении конкретной информации по использованию журналистов был отвергнут ЦРУ на том основании, что с одной стороны, злоупотреблений властью не было, а с другой, если ответ на запрос будет дан, то может быть скомпрометирована текущая деятельность разведки. Сенаторы Вальтер Хаддлестон (Walter Huddleston), Говард Бейкер (Howard Baker), Гэри Харт (Gary Hart), Уолтер Мондейл (Walter Mondale) и Чарльз Матиас (Charles Mathias), которые выразили интерес к теме сотрудничества прессы и ЦРУ разделяли разочарование Бадера по поводу реакции ЦРУ. В серии телефонных звонков и встреч с директором ЦРУ Джорджем Бушем и другими должностными лицами Агентства сенаторы настаивали на том, чтобы сотрудникам комитета была предоставлена информация о размахе сотрудничества ЦРУ с прессой. Наконец Буш согласился начать поиск архивных материалов по операциям, где были использованы журналисты. Но Буш настоял на том, что исходные файлы не могут быть предоставлены Бадеру или членам комитета. Вместо этого директор ЦРУ решил, что его заместители сделают из документов выжимки объемом в один абзац, описав в самых общих чертах деятельность каждого отдельного журналиста. Самое главное, Буш постановил, что имена журналистов и названия новостных организаций, с которыми они были связаны, будут исключены из этих резюме. Тем не менее, в них может быть дано некоторое представление о регионе, где журналист выполнял задание и общее описание типа новостной организации, в которой он работал.
Через несколько недель Бадер начал получать резюме, число которых приблизилось к 400 к тому времени, когда Агентство заявило, что просмотрены все документы.

Агентство играло в интригующую игру чисел с комитетом. Те, кто готовил материалы, говорили, что физически невозможно просмотреть все файлы агентства по использованию журналистов. «Мы дали им широкую, репрезентативную картину», — сказал один чиновник ведомства. — «Мы никогда не делали вид, что это будет подробное описание ряда мероприятий, проведенных в течение 25 лет, или названо количество журналистов, которые делали для нас работу». Относительно небольшое число резюме рассказало о деятельности иностранных журналистов, в том числе тех, кто работал нештатно для американских изданий. Осведомленные о предмете чиновники говорили, что 400 журналистов является лишь малой толикой реального количества тех, кто имел скрытые связи и выполнял тайные поручения.

Бадер и те, кому он описал содержание резюме, сразу сделали некоторые общие выводы: количество тайных отношений с журналистами было гораздо больше чем то, на которое ЦРУ когда-либо намекало, кроме того использование Агентством журналистов и руководителей новостных агентств было разведывательном активом первой величины. Репортеры были вовлечены почти во все мыслимые виды деятельности. Из 400 с лишним лиц, деятельность которых была обобщена, около 200 или 250 были «работающими журналистами» в обычном смысле этого слова — журналисты, редакторы, корреспонденты, фотографы, а остальные были заняты (по крайней мере номинально) в книжных издательствах, отраслевых изданиях и информационных бюллетенях.

Беспокойство Бадера в связи с тем, что он нашел, заставило его проконсультироваться с несколькими опытными специалистами в области внешних связей и разведки. Они настаивали на том, что он должен требовать более подробную информацию и передать тем членам комитета, в которых он был более всего уверен, общее представление о том, что находилось в этих резюме. Бадер снова встретился с сенаторами Хаддлестоном, Бейкером, Хартом, Мондейлом и Матиасом. Между тем, он сообщил ЦРУ, что хотел бы видеть более полные документы на примерно сто человек из всех тех, деятельность которых была обобщена в резюме. Его ходатайство было отклонено сразу. Агентство не будет предоставлять никакой дополнительной информации по этому вопросу. Точка.

Непримиримость ЦРУ привела к внеочередному заседанию во время ужина в штаб-квартире ЦРУ в конце марта 1976 года. В числе присутствующих кроме сенаторов Фрэнка Чёрча, (который уже был проинформирован Бадером) и Джона Тауэра (John Tower) были вице-председатель комитета Бадер, Уильям Миллер (William Miller), управляющий персоналом комитета, директор ЦРУ Буш, адвокат Агентства Роговин (Rogovin) и Сеймур Болтен (Seymour Bolten), оперативник ЦРУ высокого уровня, который в течение многих лет был начальником отделения в Германии и оперативным сотрудником при Вилли Брандте (Willy Brandt). Болтен был назначен Бушем иметь дело с заявками Комитета по информации на журналистов и ученых. На ужине Агентство подтвердило свой отказ предоставить любые полные документы. Также ЦРУ не собиралось давать комиссии имена всех журналистов или названия информационных агентств, информация о которых приводилась в тех 400 резюме. Обсуждение, по мнению участников, было очень жарким.

Наконец, было выработано весьма необычное соглашение: Бадеру и Миллеру будет разрешено рассмотреть «вычищенные» версии полных досье двадцати пяти журналистов, выбранных по резюме, но имена журналистов и новостных организаций, на которые они работали, будут вымараны, как и имена других сотрудников ЦРУ, упомянутых в документах. Чёрчу и Тауэру будет разрешено просмотреть оригинальные версии пяти из двадцати пяти досье, чтобы засвидетельствовать, что ЦРУ не скрывает ничего кроме имен. Вся сделка зависела от соглашения, что ни Бадер, ни Миллер, ни Чёрч и Тауэр не раскроют содержимое документов другим членам комиссии или ее сотрудникам.

После прочтения двадцати пяти файлов, у Бадера появился неизбежный вывод об огромном размахе сотрудничества ЦРУ с журналистами и издателями в 50-х, 60-х и даже начале 70-х годов, что в этот круг попали самые видные представители американской прессы, в том числе четыре или пять крупнейших газет, вещательные сети и два основных еженедельных журнала. Несмотря на отсутствие имен и названий из двадцати пяти подробных досье (толщина каждого составляла от трех до одиннадцати дюймов) можно было, как правило, почерпнуть достаточно информации, чтобы примерно определить, кто этот журналист, и где он работает, особенно потому, что многие из них занимали видное место в своей профессии.

По иронии судьбы, одно крупное новостное агентство, которое установило ограничения на свои отношения с Агентством, по мнению ЦРУ, находилось в самой прямой близости к долгосрочной политике и целям Агентства: U.S. News and World Report. Покойный Дэвид Лоуренс (David Lawrence), журналист и основатель U.S. News and World Report, был близким другом Аллена Даллеса. Но он неоднократно отвечал отказом на просьбы директора ЦРУ использовать журнал для целей прикрытия, сообщил источник. В какой-то момент, по информации высокопоставленных чиновников ЦРУ, Лоуренс отдал приказ редакторам отделов, в котором он пригрозил уволить любого сотрудника U.S. News, который будет изобличен в официальных отношениях с Агентством. Бывшие руководители редакции подтвердили, что такой приказ был издан. Источники в ЦРУ отказались сообщить, однако, остался ли журнал вне сферы деятельности Агентства после смерти Лоуренса в 1973 году или приказ Лоуренса был нарушен.

Между тем Бадер попытался получить более подробную информацию от ЦРУ, в частности, о текущих отношениях Агентства с журналистами. Он столкнулся с каменной стеной. «Буш не сделал ничего, по сей день,» — говорил Бадер окружающим. — «Ни одна из важных операций не находится под угрозой даже в незначительной степени». ЦРУ также отказалось выполнить просьбы о предоставлении дополнительной информации по использованию ученых. Буш начал призывать членов комитета сократить свои запросы в обеих областях и скрыть свои выводы в окончательном докладе. «Он все время говорил: «Не трахайте этих ребята из прессы и из кампусов», утверждая, что они единственные во всех сферах общественной жизни, к кому еще осталось доверие», — сообщил источник в Сенате. Колби, Элдер и Роговин также просили некоторых членов комиссии сохранить в тайне то, что они нашли. «Было мнение, что если эти материалы получат огласку, то будут скомпрометированы самые большие имена в журналистике», — сказал другой источник. Раскрытие отношений ЦРУ с журналистами и учеными, как опасалось Агентство, закроет два из немногих оставшихся источников набора агентов.

Как бы то ни было, в результате выводы расследования сенатского комитета в области использования журналистов сознательно были похоронены. Они не стали известны ни всем членам комитета, ни Сенату, ни общественности. «Были разногласия о том, как относиться к этой теме», — объяснил один из источников. — «Некоторые [сенаторы] считали, что это были нарушения, которые должны быть устранены, но были и те, кто сказал: «Мы не знаем, плохо это или нет».»

Результаты этого исследования Бадер никогда не обсуждал с полным составом комитета, даже на закрытом заседании. Это могло привести к утечке, особенно с учетом взрывного характера фактов. С начала расследования, проводимого комитетом Чёрча, возможность утечки была крупнейшим коллективным страхом, представлявшим реальную угрозу для миссии. При малейших признаках утечки ЦРУ могло обрезать поток конфиденциальной информации (как это было несколько раз в других случаях), утверждая, что комитет не может хранить тайну. «Все было так, как будто расследовалась наша деятельность, а не ЦРУ», — сказал один из членов комитета. Если бы истинные масштабы использования Агентством журналистов были опубликованы в финальном докладе комитета, это вызвало бы фурор в прессе и Сенате. И привело бы к серьезному давлению на ЦРУ с целью заставить его отказаться от использования журналистов в целом. «Мы просто не были готовы пойти на этот шаг», — сказал один сенатор. Аналогичное решение было принято для сокрытия результатов расследования об использовании ученых. Бадер, который руководил обоими расследованиями, согласился на такое решение и подготовил эти разделы окончательного доклада комитета. Раздел, находящийся на 191 — 201 страницах, имеет заглавие «Скрытые отношения со средствами массовой информации Соединенных Штатов». «Этот раздел не содержит всего того, что мы нашли», — заявил сенатор Гэри Харт (Gary Hart). — «По поводу того, что будет опубликовано, были длительные и сложные переговоры [с ЦРУ]».

Скрывать факты было относительно просто. Никаких упоминаний о 400 резюме или о том, что было в них. Вместо этого в докладе скромно отмечается, что комитетом были изучены около пятидесяти недавних контактов с журналистами, и таким образом создавалось впечатление, что отношения Агентства с прессой было ограничено только этими случаями. Документы Агентства, упомянутые в докладе, содержат мало доказательств того, что редакционный состав американских новостных агентств был втянут в отношения ЦРУ с журналистами. Вводящие в заблуждение публичные заявления Колби по поводу использования журналистов повторялись без серьезных возражений или уточнений. Роль сотрудничества руководителей новостных компаний была практически не освещена. Тот факт, что Агентство сосредоточило свои усилия на самых видных СМИ, прошел незамеченным. То, что ЦРУ продолжало относиться к прессе как к возможному полю своей деятельности даже не было предположено.

Перевод: Арвид Хоглунд

Источник

Оригинал статьи THE CIA AND THE MEDIA