В минувшую пятницу, когда волна протестов «Occupy Central» захлестнула Гонконг, Джеймс Бэнг, двадцативосьмилетний ИТ специалист, оказался на линии фронта в районе Монг Кок: вместе с другими молодыми демонстрантами, выстроившись стеной, крепко держась под руки, они отражали натиск противников. Нападавшие толкали протестующих, плевали им в лицо, кричали: «Ублюдки!» и «Вон отсюда, домой!». Акцент выдавал в них уроженцев провинции Гуандун, так же, как и характерная манера носить сумку с ремнём, переброшенным через шею, – стиль, распространенный в материковом Китае. Бэнг убеждён, что они были не местными. « В Гонконге люди не плюют в людей», — сказал он мне по Skype. – «В Гонконге люди плюют на дорогу».
Бэнг пробыл на улице пять дней. Уже на второй день он потерял работу. Размышляя о будущем своей новорожденной дочери, он решил, что важнее будет поддержать движение«Occupy», требующее от Китая предоставить Гонконгу всеобщее избирательное право на выборах главы администрации округа в 2017 году, не позволяя Пекину назначать кандидатов по своему усмотрению. Когда битва в Монг Кок завершилась, палатка протестующих, которую Бэнг помогал оборудовать, была разрушена, зарядные устройства, медикаменты и продукты на тысячи долларов были уничтожены. «Это было похоже на скоординированную, запланированную атаку», — сказал Бэнг, отметив, что все мужчины были одеты в одинаковые маски. — «В основном, они зачищали территорию, разбрасывали баррикады, срывали все плакаты, а затем переходили к зачистке людей. Таким образом, они фактически выполняли работу полиции, да так, что она могла бы им позавидовать».
К концу этой ночи восемнадцать человек были ранены, девятнадцать человек арестованы полицией, восемь из них по заявлению властей оказались связаны с организованными преступными группировками Гонконга, известными как триады. Ведущие социальные и медийные сети города принялись распространять теории заговора. Появился ряд фотографий, где некоторые из нападавших были опознаны как агентурные полицейские; в Facebook можно было прочесть объявления, обещавшие вознаграждение за участие в подавлении протеста («Бонус: сорвёте палатку — $ 500 (64 $ США), оставите после себя бардак — $ 1000 (129 $ США)»). Джеймс То Кун-Сун, заместитель председателя комиссии по безопасности Законодательного совета, озвучил возмущение граждан, обвинив правительство в сговоре с триадами, с чем секретарь по безопасности, Лай Тунг-Квок, категорически не согласился. Китти Хо, ассистент преподавателя в Университете Гонконга начала составлять базу данных, содержащую доказательства сговора с триадами, чтобы подать иск на действия официальной полиции Гонконга. Когда мы общались в последний раз, у неё было уже двадцать отдельных эпизодов для расследования. «Я просто не могу оставить это безнаказанным», — сказала она мне по Skype уставшим голосом.
С использованием «титушек» в Гонконге уже случался ряд прецедентов, особенно в отношении тех, кто не разделяет взгляды Пекина. Один из таких случаев хорошо задокументирован: в феврале этого года, Кевин Лау, бывший редактор свободной газеты Ming Pao, был тяжело ранен мотоциклистом, нанесшим ему удар по спине тесаком для мяса. Тесак вошёл на шесть дюймов в тело, достаточно глубоко, чтобы раскрыть грудную полость и обнажить жизненно важные органы. Одиннадцать человек были арестованы, в том числе двух мужчин взяли в провинции Гуандун. Источники из местной прессы утверждали, что речь шла о боевиках из триады Shui Fong, и что каждому из них заплатили миллион гонконгских долларов (около 129 тыс.дол. США) за нападение. Иногда члены банды просто выступают в роли посыльных. Издатель из Гонконга Бао Пу рассказал мне, что в 2010 году он получил предупреждение — сначала от правительственных чиновников, а затем от членов триады — о том, что необходимо прервать публикацию мемуаров о событиях на площади Тяньаньмэнь тогдашнего премьера Ли Пэна, получившего после подавления восстания прозвище «Пекинский Мясник». Бао в конечном итоге отменил публикацию, ссылаясь на проблемы с авторским правом.
Мысль о том, что члены триад также могут быть патриотами, была впервые высказана в 1984 году Дэн Сяопином. В 1993 году глава службы безопасности Китая, Тао Сиджу, вызвал бурю негодования в Гонконге, открыто повторив этот тезис: «Что касается организаций, подобных триадам в Гонконге, то до тех пор, пока эти люди настроены патриотично, пока они способствуют процветанию и стабильности в Гонконге, мы должны объединяться с ними».
В материковом Китае местные органы власти иногда используют нанятых головорезов для выселения домовладельцев, которые не хотят лишаться своей собственности, часто без надлежащей компенсации, поскольку чиновники хотят нажиться на реконструкции. В 2011 году женщина средних лет по имени Лю Шуджанг была убита, когда более сотни рабочих начали сносить её квартиру, пока она всё ещё находилась внутри. В течение часа она была похоронена под щебнем; четыре телефонных звонка в полицию, которые она успела сделать, остались без последствий. Её тело извлекли из-под завалов через два дня. Государственные СМИ признали, что, по крайней мере, одиннадцать человек были убиты в этом году при аналогичных обстоятельствах.
С помощью «титушек» в Китае решается множество других задач, в том числе слежка за диссидентами, их домашний арест, блокирование иностранных журналистов, желающих посетить неблагополучные в политическом плане районы страны, физическое воздействие на активистов при подаче официальных жалоб на коррупцию в правительстве. По данным политолога Линетт Онг из Университета в Торонто, которая изучает отношения «заказчик-исполнитель» между местными органами власти и бандитами, «титушки» часто используются для выполнения задач, особенно в «серых зонах между законными государственными функциями и незаконной государственной политикой», например, при экспроприации земель и принудительных выселениях.
С точки зрения стратегии, применение государствами «титушек» — или «силовых предпринимателей», как окрестил их политолог Вадим Волков — это эффективный способ достижения поставленных целей. Но Онг утверждает, что акт «аутсорсинга насилия» вызывает порочный круг, в котором власть государства постепенно ослабевает. «В основе государства лежит способность монополизировать применение насилия», — говорит Онг, ссылаясь на немецкого социолога Макса Вебера. – «Таким образом, создавая альтернативный рынок, где насилием можно торговать, государство идёт по пути делегитимизации самого себя, создавая себе альтернативу».
Мы наблюдаем этот феномен сейчас на улицах Монг Кок, где общественность возмущена действиями полиции Гонконга. За пять дней до этого полиция атаковала слезоточивым газом студентов, вооруженных только зонтиками, полиэтиленовой пленкой и плавательными очками. В Монг Кок полицейские, в основном, стояли на обочине, наблюдая, как протестующие подвергаются нападению «титушек», а женщины — сексуальному насилию. Время от времени, офицеры пытались разнять сторонников «Occupy» и нападавших, но последних было значительно больше, чем полицейских. Бэнг вспомнил, что после того, как он и его коллеги разослали отчаянные сообщения, в которых вызвали ещё сотни своих сторонников на площадь, толпа начала кричать «Полиция триад!» и «Собаки!», сдабривая лозунги характерными гонконгскими эпитетами. В воскресенье гнев воплотился в протестном юморе: дорожные указатели к зданию центрального правительства теперь направляют посетителей в «Центральное правительство и Ведомство Триад».
Пусть — с помощью безобразного насилия и откровенного пренебрежения верховенством права — на некоторое время удалось подавить выступления, но полученные от «титушек» удары вернутся новым кризисом доверия, который будет разрастаться даже после того, как демонстранты разойдутся. «Я больше не доверяю им ни в чём», — говорит Банг, с удивлением осознавая случившееся. – «Я больше не вижу в них законной полиции. Я не признаю их власть».
Об авторе: Луиза Лим является профессором журналистики в Университете Мичигана, автором книги «Народная Республика Амнезия: и снова Тяньаньмэнь».
Изображение: Moises Saman/ Magnum
Источник: The New Yorker, перевод Ирина Каминкова, «Хвиля