Информационная стратегия России путинской эпохи

О российской пропаганде будут написаны многие тома монографий. Но пока дело дойдет до того, как путинская эпоха станет историей и «хорошо препарированным трупом», следует сделать беглый анализ ее сути и дать каждому памятку-ключ ее пониманию.

Первое, что следует понять, что российская информационная политика является частью и отражением общей стратегии российского государства, разрабатываемой в первую очередь, разведывательным сообществом РФ – Службой Внешней Разведки (СВР), Главным Разведывательным Управлением Генерального Штаба РФ (ГРУ ГШ РФ) и Федеральной Службой Безопасности (ФСБ).

И озвучивается в первую очередь через телевидение как наиболее влиятельное СМИ – господ вроде Дмитрия Киселева и других. Это «белая пропаганда», то есть официальный источник.

Интернет формат является второстепенной по важности и охвату площадкой информационной войны, но именно Интернет является главной платформой конкретно спецслужб для ведения информационно-психологических операций спецслужбами. Которые первые оценили то, что именно в Интернете больше всего любителей конспирологии, которые являются лучшими и наименее критичными потребителями наиболее бредовых мыслевирусов, распространяемых в рамках так называемой «серой пропаганды». «Серой пропагандой» называется в целом анонимная информация, то есть такая, источник которой установить невозможно.

И, наконец, «черная пропаганда» – это та, которая приписывается противоположной стороне. То есть, это все фейки и подметные письма из вражеских канцелярий, которые по легенде добыли, например, хакеры.

Главные особенности информационной политики этого этапа путинского времени заключаются в следующем.

Не раскачивайте лодку – нашу крысу тошнит

Красной нитью через всю государственную пропаганду путинского времени проходит личная фобия перед революциями. И как следствие, постоянно внушаемая мысль о недопустимости любых революций. Это отражается даже на бедном Сергее Лаврове, который регулярно пытается задвинуть в международное право запрет на революции и перевороты.

Главной причиной этого является личная травма Владимира Владимировича, которому революции дважды поломали жизнь. Причем, в первый раз – необратимо. В первый раз лодку его личного комфорта и по-советски гламурной службы перевернула рухнувшая Берлинская стена.

Второй раз – август 1991, который привел к запрету КГБ и КПСС. Для Путина это было время не очень длинного дауншифтинга. Он не застрелился, не спился, не стал маргиналом, и довольно быстро влез в команду покойному Собчаку дерибанить бюджет Санкт-Петербурга и разводить первую демократическую коррупцию.

Владимир Владимирович так и не научился относиться к революциям стратегически и философски и понимать, что после революции следует откат, где можно отыгрывать назад, или даже во время революции достигать своих целей на спинах чужих радикалов.

Этими подходами владеют другие товарищи, которые формируют собственно стратегию, которую Путин утверждает и реализует.

Но на личном уровне и опыте Путин осознает, что во время революции лодка может перевернуться и до реванша можно не дожить, став жертвой самосуда, или быстрого трибунала.

Отсюда такая предельно нервная реакция и на грузинскую Революцию Роз, и на Оранжевый Майдан в 2005. Следующую волну паники вызвала «Арабская весна» в Тунисе, Ливии, и Египте. Когда дело дошло до Сирии, Путин решил действовать и всеми силами заблокировать свержение Асада.

Главной линией тогда был выглядевшим абсурдным тезис «Вчера Ливия, сегодня Сирия, а завтра – Россия». На самом деле тезис является не таким уж абсурдным, если вспомнить Болотную площадь конца 2011 года, которая очень и очень отдаленно попахивала угрозой потери власти Путиным.

Тогда Путину удалось и Башара Асада сохранить, и себя любимого, и вернуться во власть в четвертый раз. О реакции Кремля на второй киевский Майдан уже нет необходимости напоминать.

Скунс экстремизма

Россия традиционно является «экспортером нестабильности». Этот подход является стратегией сдерживания Запада в первую очередь на периметре территорий, которые Кремль считает сферой своих жизненных интересов. И тут дело совсем не в Путине. Эту стратегию традиционно прорабатывают и реализуют российские спецслужбы.

Следует напомнить, что территориальные разрывы Молдовы и Грузии и возникновение непризнанных республик произошли не при ГКБисте Путине, а при демократе Ельцине. А отрыв Нагорного Карабаха от Азербайджана вообще начался при Горбачеве. Это, впрочем, не мешало США иметь дела с этими упомянутыми «ампутантами», но серьезно осложнило последним интеграцию в ЕС и НАТО.

Но это самые мягкие случаи. В Кремле прекрасно знают, что Запад интересуют в мире в первую очередь экономическое проникновение. И если в каком-то регионе, а желательно в целой стране возникает нестабильность, которую сами местные власти не могут подавить, то Запад вообще теряет к этому региону всякий интерес.

Достаточно вспомнить судьбу Сомали. Из недавнего – Ливию. Запад поддержал свержение Каддафи, но, когда новое правительство занялось исключительно дерибаном нефтедолларов вместо строительства государственных институтов, Запад свернул свое присутствие и даже закрыл посольства из-за разгула экстремизма.

Лавров и Путин могут сколько угодно лить крокодильи слезы о судьбе Ливии и Каддафи, но объективно ситуация там играет на руку «Роснефти» и особенно Газпрому.

Но и это тоже придумал не Путин. Достаточно вспомнить, что еще до Путина в Чечне оказалось достаточным отрезать головы группе западных инженеров, чтобы полностью снять с повестки дня поддержку Западом Аслана Масхадова. Традиционно такими жесткими провокациями в России занимается ГРУ. Так что Путин пришел на готовые и старые заготовки.

Такая же стратегия применяется и в Сирии. Хотя создание ИГИЛ – это дело рук чисто спецслужб Башара Асада. Россия всего лишь использует свой статус постоянного члена СБ ООН для блокирования любых действий против Асада, ссылаясь на необходимость борьбы армии Асада с экстремистами. Эта стратегия успешно работала 4 года и продолжает работать. И именно благодаря только ей Башар Асад и остается до сих пор у власти.

Слово Киселева впереди паровоза

Так же очевидно, что подобную стратегию Кремль пытается применить и в Украине. Это было видно с первых же дней Майдана и характера подачи на российских телеканалах. На первых порах фаворитами Киселева были радикалы из «Правого Сектора».

Однако еще за 2 месяца до Майдана -2, а затем и дебюта Яроша, во время прощупывания информационной почвы под захват Крыма российская пропаганда примеряла тему опасности от исламских экстремистов.

Российская пресса активно разгоняла инсинуации о мнимой угрозе терактов от крымских татар, которые как будто массово ездили воевать в Сирию. Но за 2 года, ни один такой террорист не был обнаружен даже всем оккупационным контингентом ФСБ в Крыму. Зато сразу неожиданно нашлись 8000 жителей российского Северного Кавказа, которые уехали воевать в ИГИЛ.

Уже упомянутый маргинальный Интернет-сегмент российского информационного пространства, который напрямую контролируется спецслужбами РФ, последние 2-3 месяца развернул свой ИГИЛ вентилятор в сторону Украину. Конечно, обвинения «в наличии ИГИЛ в Украине или поставок Украиной оружия для ИГИЛ в том числе ПЗРК для борьбы с русскими самолетами» сейчас выглядят абсурдными.

Но есть одно «но». Российская пропаганда далеко не всегда врет. Она просто опережает события на несколько месяцев. Уже по опыту отслеживания этих посылов можно вывести маркер, что когда российская пропаганда сегодня рассказывает небылицу, то в недрах спецслужб РФ эту сатанинскую «заготовочку» уже действительно превращают в быль.