Индия-Пакистан: выбор для России

Практически все негативные факторы международных отношений сконцентрировались в двусторонних связях: наличие разных национальных интересов, политических систем и политических культур и религиозная гетерогенность дополняются геостратегическим фактором – стремлением Пакистана создать антииндийский мусульманский блок.

{advert=1}

Крайне сложно совместить два диаметрально разных подхода Индии и Пакистана к развитию связей в региональной системе межгосударственных отношений. Пакистан категорически отказывается от признания своего подчиненного положения и от прекращения военно-политических контактов с внешними силами. При этом для республики абсолютно неприемлемо участие этих сил в региональной системе безопасности.

Близость социальных структур, уровней и моделей экономического развития способны позитивно воздействовать на двусторонние отношения, сначала на экономическую сферу, а затем – и на политическую. В последние десятилетия заметно укрепились позиции крупной торгово-промышленной буржуазии Пакистана, наиболее заинтересованной в плодотворном экономическом сотрудничестве с Индией (естественно, в условиях некоторого протекционизма, направленного против более мощного индийского капитала). Однако пока этот процесс сдерживается крайне напряженными политическими отношениями.

1

Общность истории не играет в индийско-пакистанских связях такой позитивной роли, как во взаимоотношениях Индии с другими странами Южной Азии. Раздел Индии в 1947 г. по религиозному принципу (к Пакистану отошли территории, населенные преимущественно мусульманами, а к Индии – индусами) сопровождался исключительно кровопролитным переселением миллионов индусов и сикхов в Индию и мусульман в Пакистан, после чего были практически разорваны даже экономические связи.

Уже в 1948 г. началась первая индийско-пакистанская война. Северо-западный Кашмир оказался под контролем Пакистана. Впоследствии там был создан Азад Кашмир, представляющей собой формально свободную зону. Две трети Кашмира оказались под контролем Индии (штат Джамму и Кашмир). Война между странами вновь вспыхнула в 1965 году. Вооруженный конфликт 1971 г. вовсе закончился крупным поражением Пакистана и образованием Бангладеш. В течение постбиполярного периода вдоль индийско-пакистанской границы в Кашмире постоянно вспыхивают перестрелки. Индийские власти обвиняют Пакистан в заброске диверсантов в индийский Кашмир и обучении кашмирских террористов на своей территории. В штате происходят постоянные вооруженные столкновения между исламскими экстремистами и индийской армией и полицией. В Дели утверждают, что Пакистан ведет необъявленную войну против Индии. В свою очередь, пакистанское руководство заявляет о «геноциде» мусульман в Кашмире. Несколько раз страны оказывались на грани новой войны.

Неоднократно предпринимавшиеся попытки нормализации отношений оказываются неудачными. В феврале 1999 г. было восстановлено регулярное автобусное сообщение между Индией и Пакистаном. В рамках «автобусной дипломатии» премьер-министр А.Б. Ваджпаи отправился первым рейсом в Лахор, где прошла его встреча с премьер-министром Пакистана. Была подписана совместная декларация, предусматривавшая выработку мер доверия на границе и механизма предупреждения друг друга в случаях, связанных с «ядерными исследованиями» и испытаниями ракет. В ходе этого «исторического диалога», как его назвали многие средства массовой информации, исламистские боевики, поддержанные пакистанской армией, как раз и начали подготовку к вторжению на индийскую территорию в Каргиле, что в Индии именуют четвертой индийско-пакистанской войной (1999).

Руководство Индии отнюдь не заинтересовано в дальнейшем ослаблении соседа. Оно сознает, что процесс нового расчленения вызовет резкое осложнение ситуации в Южной Азии, внесет элементы крайней нестабильности в региональную систему межгосударственных отношений и приведет к вмешательству внешних сил. Это полностью противоречило бы интересам Индии. Иной позиции придерживается лишь группа индуистских фундаменталистов.

Пакистан, осознавая слабость по отношению к Индии, всегда стремился использовать внешний фактор для противостояния своему соседу. За последние полвека особые надежды возлагались на США, Китай и исламский мир. Еще в 1950-х годах Соединенные Штаты сделали в Южной Азии ставку на Пакистан из-за отказа Индии пойти на широкое развитие военных контактов со странами Запада. Только во второй половине 1980-х годов ситуация изменилась в связи с явным потеплением советско-американских отношений. Это имело следствием укрепление экономической подсистемы американо-индийских отношений, ликвидацию некоторых барьеров, стоявших на пути развития взаимосвязей между двумя странами. В начале 1990-х годов произошло дальнейшее падение значения Пакистана для Соединенных Штатов, а проблемы ядерной программы в Пакистане и существования в нем авторитарного режима, как и отсутствие борьбы с наркодельцами и связи с мусульманскими экстремистами, стали основными в двусторонних отношениях. Произошло кардинальное изменение подхода США к кашмирской проблеме, которая была признана вопросом двусторонних отношений. В 1999 г. Вашингтон фактически поддержал Индию в ходе столкновений в Каргиле, а ответственность за непрекращающееся насилие в Кашмире была впервые возложена на «определенных лиц» в пакистанском правительстве. США перестали оказывать военную поддержку Пакистану, что означало полное ослабление противоречий между США и Индией в Южной Азии.

В Индии были недовольны активизацией американо-пакистанских отношений, особенно в военно-политической сфере, в связи с начавшейся операцией США в Афганистане. Индийское правительство постоянно пытается убедить Вашингтон в том, что пакистанское руководство само поддерживает исламских боевиков, члены «Аль-Каиды» переместились из Афганистана в Пакистан не случайно, поскольку население последнего в подавляющем большинстве настроено резко антиамерикански1. Но Вашингтону Пакистан был нужен для успешной борьбы в Афганистане. США усилили нажим на правительства Индии и Пакистана с целью нормализации их взаимоотношений. Однако Дели достаточно негативно настроено к попыткам Вашингтона играть роль посредника. Индийское правительство никогда открыто не осуждало действия натовской коалиции, возглавляемой США в Афганистане (как это было и в отношении советских действий), тем более что проблема ограничения деятельности исламистов является для Индии главной.

2

внешнеполитического курса в 1960–1990-х годах только в той степени, которая соответствовала интересам пакистанской верхушки. США в определенном смысле нередко становились «заложниками» Пакистана. В XXI в. в Пакистане большое недовольство вызывало участие страны в операции в Афганистане, причем, по словам бывшего президента Пакистана Первеза Мушаррафа, американские чиновники, уговаривая лидеров страны принять участие в ней, угрожали в случае отказа «вбомбить Пакистан в каменный век»2. В 2011 г. взаимоотношения еще более осложнились после убийства американскими спецслужбами Усамы бен Ладена, поскольку операция на территории Пакистана была проведена без какого-либо уведомления местных властей. Соединенные Штаты как традиционный союзник разочаровали Пакистан. По существу только нынешнее правительство Пакистана продолжает делать ставку на США. 

Существует представление (особенно в России и Индии), что Пакистан является марионеткой Соединенных Штатов, что совершенно не соответствует действительности. Пакистанские политики и общественность страны считали, что США «предали» их в 1965 г. и не оказали действенной помощи в 1971 году. Исламабад был согласен следовать в фарватере американского

Пакистан всегда возлагал особые надежды на Китай, являясь одним из самых надежных партнеров КНР в Азии. Еще в 1963 г. Пакистан «подарил» Китаю 5 тысяч кв. км индийской территории, по которой сейчас проходит стратегическое Каракорумское шоссе. Особое беспокойство в Индии вызывали военно-политические связи двух стран, в том числе в области создания ядерного оружия в Пакистане. Американские официальные представители заявляли еще в 1980-х годах, что китайско-пакистанское сотрудничество осуществляется в трех сферах: переработка плутония и урана и поставка Пакистану тяжелой воды3. Более того, есть сведения, что Китай в 1983 г. испытал пакистанское ядерное устройство на своей территории (4).

Однако во второй половине 1980-х годов лидеры КНР одними из первых осознали приближение крушения биполярного мира, что побудило их серьезно изменить внешнеполитический курс. Китай стал выступать против дестабилизации ситуации в регионе, признавать доминирующие позиции Индии в Южной Азии и перестал оказывать однозначную поддержку Пакистану. В 1990-х годах КНР проводил курс на постепенное выравнивание отношений с Индией и Пакистаном. Во время китайско-индийской встречи на высшем уровне в 1991 г. Пекин признал, что кашмирский вопрос является двусторонней проблемой и поэтому ее надо решать на основе Симлских соглашений, а не резолюций ООН. В этом же состоит позиция Индии. В противоположность ей Пакистан призывал к проведению плебисцита в Кашмире на основе резолюций ООН полувековой давности. С 1994 г. Пекин перестал оказывать Исламабаду открытую поддержку по кашмирской проблеме. В июне 1999 г. премьер-министр Пакистана Наваз Шариф даже сократил свой визит в КНР, когда Пекин отказался публично выступить на пакистанской стороне по вопросу начавшихся крупномасштабных столкновений в Каргиле5.

Вместе с тем Дели по-прежнему расценивает Китай как союзника Пакистана. Крайнее беспокойство в Индии вызывало продолжающееся китайско-пакистанское военное сотрудничество, особенно в ядерной сфере, которое получило развитие в 1990-х годах. В 1995 году, по данным ЦРУ, Китай поставил 5000 специальных магнитных колец для программы по обогащению урана. Китай оказывал Пакистану и полноценную помощь в осуществлении ракетной программы, то есть средств доставки ядерного оружия. По данным ЦРУ и Службы внешней разведки России, в 1992–1994 годах в Пакистан было переправлено 50 ракет средней дальности М-11, способных нести ядерное оружие6. Китай также построил около Исламабада фабрику по созданию ракет7. Дели негативно относится к строительству КНР военно-морской базы на Макранском побережье Пакистана. В апреле 2005 г. Китай и Пакистан подписали Договор о дружбе, сотрудничестве и добрососедских отношениях, в котором обе стороны обязались поддерживать постоянный стратегический диалог на высоком уровне и продолжать сотрудничество в сферах обороны и безопасности. Еще в биполярный период в Индии озвучивалась военная концепция о необходимости быть готовым к одновременному ведению «полутора войн» – с КНР и Пакистаном. В начале 2010 г. об этой стратегии вновь открыто заговорили: начальник Генерального штаба индийской армии Дипак Капур, правда, назвал ее войной «на два фронта»8: по-видимому, наличие ядерного оружия повысило статус Пакистана в глазах индийских военных. По мнению элиты Пакистана, Китай – надежный партнер, но он все больше ориентируется на глобальные перемены в мире, что может привести к его отказу от поддержки Пакистана в его противостоянии с Индией.

{advert=2}
Вот почему особую роль для Пакистана играет поддержка мусульманского мира. Геостратегическое положение Пакистана на стыке Южной Азии и Среднего Востока позволяет ему опираться на военный и экономический потенциал исламских стран. «Мусульманская дуга» тянется от северо-запада Африки до юго-востока Азии. Ее разрывает как раз Южная Азия, а конкретно – Индия. Исламские государства Юго-Восточной Азии (Индонезия, Малайзия, Бруней) отъединены в геополитическом плане от мусульманского мира, что позволило им активно участвовать в интеграционных процессах, проходящих в Большой Восточной Азии, а социально-экономические процессы, которые в них идут, отличаются от того, что происходит в остальном исламском мире. Таким образом, Южная Азия служит рубежом между Большим Ближним Востоком и Большой Восточной Азией. Разлом возможен прямо по региону. Совершенно очевидно, что Индия тяготеет к Большой Восточной Азии, а Пакистан – к Большому Ближнему Востоку. Все это ставит Индию в трудное положение в случае нарастания мусульманского радикализма. Подобная ситуация будет подталкивать республику к всемерному расширению сотрудничества и с Западом, и с Незападом (Россия и Восточная Азия). При этом складывается впечатление, что Индия прилагает недостаточно усилий для объяснения своей политики умеренным мусульманским государствам, и те постепенно также начинают воспринимать ее как «врагов ислама» – не случайно провалилась попытка Индии вступить в Организацию Исламская Конференция.

Внешне самым острым противоречием между Индией и Пакистаном выглядит вопрос о принадлежности Кашмира. Но еще Дж. Неру писал, что кашмирская проблема – симптом, а не болезнь. Само заболевание – это «ненависть Пакистана к Индии»9. Независимые исследователи постоянно отмечают взаимную неприязнь, которая существует, к сожалению, не только на межгосударственном уровне. Особенно негативно на двусторонние отношения влияет культурно-религиозный фон. В этой сфере отличия Индии и Пакистана существуют в наиболее опасной форме: определенная степень культурного сходства при наличии различных религий. В условиях глобальной тенденции к усилению религиозного ренессанса противоречия между Индией и Пакистаном могут лишь углубляться.

Религия играет в Пакистане особую роль. Не случайно реформация ислама носила в Индии коммуналистский характер задолго до завоевания независимости10. Пакистан до сих пор пытается всячески сохранить национальную индивидуальность перед лицом Индии, доминирующей в Южной Азии в том числе и в культурной сфере. Вот что об этом сказал пакистанский ученый Вахиз-уз-Заман: «Если арабы, турки, иранцы откажутся от ислама, арабы все равно останутся арабами, турки – турками, иранцы – иранцами. Но что останется от нас, если мы откажемся от ислама?»11. Теория двух наций основоположника Пакистана М.А. Джинны противопоставляется, таким образом, концепции единой нации М. Ганди. Более 40 лет происходит непрерывный процесс исламизации Пакистана (естественно, с разной скоростью и перерывами).

Особое значение религиозного фактора привело к тому, что те нормы индийской цивилизации, которые способствовали укреплению демократии в Индии, постепенно переставали быть значимыми для Пакистана. Ислам делает упор на «коллективистское» развитие, тогда как для Индии свойствен «срединный» путь – между индивидуализмом и коллективизмом. Политическая культура населения, культурно-цивилизационные особенности, уровень социально-экономического развития позволяют осуществлять в Пакистане контрреформы и контрперевороты. В стране только за 1990-е годы гражданские правительства оказывались отстраненными от власти три раза. Последний военный переворот произошел в 1999 году, после чего правительство Первеза Мушаррафа находилось у власти практически десятилетие. В целях внешней демократизации Вашингтон способствовал приходу к власти в 2008 г. гражданского правительства, которое, как отмечалось, ориентировано на США. В современных условиях в Пакистане можно говорить лишь о формальной демократии(12).

Особые опасения в этой связи вызывает наличие ядерных средств в Пакистане, который одновременно выступает одним из главных покровителей исламистского экстремизма. Атомное оружие появилось здесь в 1980-х годах. В 1998 г. были проведены его официальные испытания – ровно через две недели после индийских испытаний, с таким же количеством ядерных устройств и такой же мощности. По мнению ряда военных экспертов, в 2011 г. началось строительство четвертого завода по производству ядерных боеголовок. Через 10 лет Пакистан по их количеству будет уступать лишь США, России и КНР13.

Беспокойство мировой общественности вызывает и разработка в стране собственной ракетной программы. Уже почти 15 лет на вооружении находятся ракеты малой дальности «Хатф-1» (с дальностью полета 80 км), и постоянно испытываются другие модели – от «Хатф-2» (с дальностью полета 300 км) до «Хатф-7», способных доставлять ядерное оружие. Если первые модели были созданы на базе китайских ракет, то крылатая ракета «Бабур» («Хатф-7») наземного базирования, построенная с применением самых современных мировых технологий и не фиксируемая радарами, разрабатывалась с конца 1990-х годов на основе американских крылатых ракет «Томагавк». Первый вариант ракеты «Бабур» был запущен еще в 2005 году. На испытаниях 2011 г. она превысила дальность в 500 км. Ракета теоретически способна преодолевать расстояние в 750 км, а пакистанцы полагают, что дальность полета можно увеличить до 1000 км. С 2005 г. идут испытания баллистической ракеты «Шахин-2» («Хатф-6») с дальностью действия в 2 тыс. км. В 1998 г. было проведено испытание ракеты «Гхори» дальностью действия до 1500 км, способной нести боеголовку весом до 700 кг. В настоящий момент испытываются различные модели данной ракеты. Уже в 2004 г. был проведен запуск «Гхори-3» с дальностью полета в 3,5 тыс. км.

3

Основная власть в стране традиционно принадлежала армии. Полвека происходит непрерывный процесс исламизации Пакистана. Если в 1950-х годах офицерский корпус был, пожалуй, наиболее вестернизированным слоем, то с конца 1970-х исламисты постоянно усиливали свои позиции в армии, и сейчас значительная часть вооруженных сил – убежденные фундаменталисты. Многие фанатичные организации страны имеют своих людей среди лиц, работающих в ядерном комплексе Пакистана, и могут получить доступ к ядерному оружию. Нынешнее гражданское правительство пытается ограничить роль армии, но, скорее всего, оно слишком слабо для выполнения данной задачи.

Пакистан предоставляет свою территорию для обучения исламских боевиков и экстремистов. Еще в 1980-х годах Пакистан стал центром для обучения десятков тысяч мусульманских боевиков. После вывода советских войск из Афганистана значительное число этих лиц стали принимать участие в «джихаде» в других точках земного шара – в Кашмире (против индусов), в Боснии (против христиан), в Чечне14, в Таджикистане. Они участвовали, например, и в осуществлении взрыва бомбы в торговом центре в Нью-Йорке весной 1993 года15.

Эксперты полагают, что существует единая исламистская террористическая сеть в Пакистане и Афганистане (а ранее – и в Центральной Азии), которая имеет общие базы и тренировочные лагеря, полностью координирует свою деятельность и придерживается единой тактики и стратегии. Отдельно всегда стоял вопрос о поддержке Пакистаном исламских экстремистов в Центральной Азии. Пакистанская пресса признала, что пакистанские миссионеры в Центральной Азии призывали местных верующих к выступлениям против «прокоммунистических» властей16. В феврале 1998 г. Министерство иностранных дел Узбекистана заявило официальный протест Исламабаду и потребовало принять меры по пресечению подготовки боевиков на территории Пакистана. По мнению узбекских властей, пакистанские организации приглашали для религиозного обучения жителей Узбекистана в первую очередь из Ферганской долины, проповедовали им в медресе идеи джихада и ваххабизма и после идеологической обработки направляли на полгода в специальные лагеря на территории Пакистана и Афганистана, где их обучали террористической деятельности. После этого жителей Узбекистана отправляли на родину. По данным узбекских властей, в начале 1998 г. на территории Пакистана проходили подобное обучение 400 человек из центральноазиатских республик, прежде всего из Таджикистана и Узбекистана. В узбекской части Ферганской долины арестовывали за террористическую деятельность и тяжелые преступления (включая убийства) лиц, прошедших подготовку в Пакистане17. В 1999 г. выяснилось, что Тахир Юлдаш, лидер запрещенной партии «Исломлашкаркари», названный И. Каримовым «военным стратегом» организации февральского террористического акта в Ташкенте, и участник боев в Таджикистане и Афганистане, имел штаб-квартиру именно в Пакистане18.

Пакистан содействовал и тому, чтобы в тот период начался новый виток конфликта в Афганистане, представляющего реальную угрозу безопасности центральноазиатских стран, России и других соседних с регионом стран.

Официальные лица Пакистана всегда заявляли, что террористические действия совершаются исключительно исламскими экстремистскими движениями и конкретными лицами, а Исламабад не имеет к этому отношения. В Дели, напротив, полагают, что получившие специальную подготовку в Пакистане и Афганистане мусульманские радикалы, осуществляющие террористическую деятельность в ряде стран, включая Россию и Индию, в значительной степени контролируются пакистанскими властями. Индия за последнее время пережила особенно много нападений пакистанских исламистских террористов – от нападения на парламент в декабре 2001 г. – до бойни в Мумбаи в декабре 2008 года. Каждый раз достаточно обоснованные обвинения предъявлялись и пакистанским властям. После нападения пакистанских боевиков на Мумбаи Индия по существу прервала связи с Пакистаном.

После того как выяснилось, что У. бен Ладен несколько лет проживал в доме, расположенном в 50 км от Исламабада и в 700 метрах от военной академии, самого охраняемого объекта в стране, уже и мировая общественность стала задавать вопрос о связях пакистанских властей с террористическими организациями. Известно, что именно Исламабад в свое время создал афганское движение «Талибан».

Следует отметить и тяжелое экономическое положение Пакистана. За последнее время произошло снижение темпов роста. Занимая шестое место в мире по численности населения, страна находится на 28-м месте по объему экономики, исчисленного по паритету покупательной способности, и на 181-м месте по душевому доходу19. Ситуацию осложняют внутренние этно-конфессиональные конфликты (столкновения шиитов и суннитов, борьба ираноязычных белуджей за национальное самоопределение, агрессивные действия пуштунов, расселившихся по территории всего Пакистана, претензии выходцев из Индии – мухаджиров – на признание их пятым основным этносом республики). Произошло усиление исламистского радикализма и экстремизма в стране. Многие эксперты считают Пакистан «неудавшимся государством» и не исключают его распада.

4

Определяя контуры внешнеполитического курса России в отношении Пакистана, следует учитывать, что в целом эта южноазиатская страна представляет угрозу безопасности России. «Вызов Пакистана» связан не только с возможностью укрепления радикальных исламских сил и с обучением будущих террористов на территории Пакистана, но и с военной инфраструктурой последнего.

Когда Москва поддержала «крестовый поход США против международного терроризма», она рассчитывала на позитивные изменения по 15–20 параметрам. Однако в реальности положительные перемены произошли лишь по 2–3 направлениям, а в остальных сферах ситуация либо ухудшилась, либо сохранился статус-кво. Особо следует отметить ядерную безопасность. В условиях контроля исламистов над ядерным оружием в Пакистане и полной прозрачности к 2001 г. афгано-пакистанской и афгано-туркменской границы Россия не была застрахована даже от ядерного нападения (напомним о второй «чеченской кампании» 1999–2000 годов). После вывода американских военнослужащих из Пакистана и Афганистана данная угроза вновь актуализируется. В США, для которых пакистанское ядерное оружие представляет меньшую опасность, в 2010 г. было образовано специальное подразделение, призванное отбить у исламистов пакистанское атомное оружие в случае его захвата.

Возрастет и угроза, связанная с поставками наркотиков из Пакистана и Афганистана через Центральную Азию в Россию. В 1995 г. талибы контролировали около 50% мирового производства героина, а за 10 лет военной операции в Афганистане производство наркотиков возросло в десятки раз. Ввоз наркотических средств через Центральную Азию (и из нее) в Россию уже представляет угрозу безопасности страны, которая усиливается. Для России существует три варианта: обустройство границы с Казахстаном (что дорого и вызовет отторжение как самого Казахстана, так и его русской диаспоры), обустройство границы на южных границах Казахстана и, видимо, Киргизии (что ненамного дешевле и вызовет отторжение других центральноазиатских республик), установление действенного контроля совместно с местными пограничниками и таможенниками на границе Таджикистана с Афганистаном и Киргизией (что маловероятно, учитывая вовлеченность представителей центральноазиатской элиты в героиновый бизнес).

По всей видимости, возрастет угроза распространения исламского экстремизма из Пакистана и Афганистана в Центральную Азию, а потом – и в мусульманские регионы России. Возможный распад Пакистана и Афганистана на несколько государств может негативно сказаться на российской безопасности. В международном плане было бы целесообразно вовлечь в сотрудничество такие страны, как США, Китай и Индию, в чьих интересах остановить распространение исламского радикализма, и которые обладают определенными рычагами воздействия на покровителей мусульманских экстремистов.

{advert=3}

Индию, на территории которой проживают 150 млн. мусульман, Россию с мусульманским населением на Кавказе и в Волго-Уральском регионе и Китай с мусульманским населением в Синьцзяне объединяют сходные проблемы и задачи. Сейчас для России и Индии на первый план выходит единство задач по выстраиванию взаимосвязей с исламским миром. Важны как нормализация отношений с этим ареалом и противостояние попыткам навязать этим странам борьбу с мусульманскими государствами, так и противодействие исламским экстремистам. Китай также опасается угрозы со стороны исламского мира. Активизация мусульманских экстремистов в Синьцзяне может дать толчок сепаратистским настроениям и в других национальных округах, которые в целом составляют более половины площади КНР. Не случайно оба азиатских гиганта всегда поддерживали позицию Москвы по Чечне и давали позитивные оценки «второй чеченской компании».

Существенное укрепление взаимосвязей с Пакистаном, особенно в военно-политической сфере, представляется бесперспективным. В мае 2011 г. президент РФ Д.А. Медведев в пятый раз за три года встретился с президентом Пакистана Асифом Али Зардари. Кремль поддержал поднятие статуса Пакистана до полноправного членства в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Было подтверждено намерение обеих стран сотрудничать в борьбе с терроризмом. С 2002 г. существует российско-пакистанская рабочая группа по противодействию международному терроризму. Однако реальных результатов это дать не может, учитывая слабость позиций пакистанского правительства. Полвека назад Исламабад стал стремиться к получению вооружения у нашей страны. Однако поставки боевой техники могут иметь лишь негативные последствия. Пакистан не столько желает укрепить свою обороноспособность, сколько пытается нарушить российско-индийские военно-политические связи.

Индия является основным импортером российского вооружения, и на ее долю приходится до трети российского экспорта в данной сфере, а на долю РФ – 65–75% индийского импорта. В XXI в. была подписана серия контрактов о закупке российской военной техники или строительстве в Индии заводов по ее производству по российским лицензиям. В последнее время было решено выйти на иной уровень – совместное проектирование новой техники, в том числе авиации, систем ПВО, боевых кораблей и подводных лодок.

В этой сфере возникают и сложности. Россия в 2011 г. была недовольна проигрышем тендера на поставку 126 многофункциональных истребителей (США, правда, тоже выбыли из тендера) и попытками Дели закупать запасные части к российскому вооружению у третьих стран. Однако стремление «наказать» своего партнера продажей оружия Пакистану вызовет лишь резкую реакцию Индии. Даже в коммерческом плане, с учетом низкой платежеспособности Пакистана, убытки будут велики.

* * *

После образования России произошел отход Москвы от традиционной поддержки Индии по спорным вопросам международной жизни. В коммюнике, подписанном по итогам визита вице-президента России А.В. Руцкого в Пакистан в декабре 1991 года, отсутствовала обычная формулировка о том, что Кашмир является неотъемлемой частью Индии20. В ходе своего визита в Пакистан в апреле 1993 г. министр иностранных дел России А.В. Козырев заявил, что обострение ситуации в Кашмире связано в том числе с действиями Индии, и фактически возложил часть ответственности на последнюю(21). В ноябре 1991 г. Россия впервые поддержала в ООН предложение Пакистана об объявлении Южной Азии безъядерной зоной. Франция и Япония при этом голосовании воздержались22. Россия также согласилась с пакистанским предложением о проведении международной конференции в составе США, России, Китая, Индии и Пакистана по вопросам, связанным с ядерными программами в Южной Азии.

В Концепции внешней политики Российской Федерации 1992 г. упомянута «задача – в «подтягивании» связей с Пакистаном до уровня отношений с Индией»23. В дальнейшем реальность заставила российские власти отказаться от подобного подхода. Индия является стратегическим партнером России. Хотя в глобальном плане ее способность оказать содействие РФ, по-видимому, весьма ограничена, на южном фланге именно позиция республики (вернее, ее непрекращающееся противоборство с Пакистаном) ограничивает активность Исламабада в регионе, что снижает угрозу национальной безопасности России.

Источник: «Международные процессы»

Примечания

1 Социологические опросы показывают, что лишь 5% пакистанцев относятся положительно к США (это наименьшая цифра среди мусульманских государств).
2 Musharraf P. In the Line of Fire: A Memoir. New York: Free Press, 2006.
3 Sawhney R. G. Zia’s Pakistan. New Delhi. 1985. P. 147.
4 Patriot (New Delhi), 23.06.1983.
5 Nanda R. Kargil. A Wake-up Call. New Delhi: «Lancers Books», 1999. P. 106-107.
6 Joshi M. Operation Defreeze // India Today, vol. XXII, ( 20. P. 68.
7 Singh S. Problems of Dealing with Emergent Superpowers // Mainstream (New Delhi), 1997, vol. XXXVI, ( 5. P. 43.
8 Subramanian N. Gen. Kapoor’s Remarks Generate Heat in Pakistan // The Hindu, 05.01.2010.
9 Цит. по: Nayar K. Zia’s Conspiracy Theory. – Sunday (Calcutta). 1987, vol. 14, N 37. P. 6.
10 См., например: Гордон-Полонская Л.Р. Мусульманские течения в общественной жизни Индии и Пакистана (Критика «мусульманского национализма»). М.: ГРВЛ, 1963. C. 153; Рыбаков Р.Б. Буржуазная реформация индуизма. М.: Наука, ГРВЛ, 1981. C. 150 [Gordon-Polonskaya L.R. Musul’manskie techenija v obwestvennoj zhizni Indii i Pakistana (Kritika «musul’manskogo nacionalizma»). M.: GRVL, 1963. P. 153; Rybakov R.B. Burzhuaznaja reformacija induizma. M.: Nauka, GRVL, 1981. P. 150].
11 Цит. по: Richter W.L. The Political Dynamics of Islamic Resurgence in Pakistan // AS, 1979, Vol. 19, № 6. P. 550.
12 См., например: Плешов О.В. Ислам, исламизм и номинальная демократия в Пакистане. М.: Крафт+, 2003 [Pleshov O.V. Islam, islamizm i nominal’naja demokratija v Pakistane. M.: Kraft+, 2003].
13 См. сайт журнала «Newsweek» (http://www.newsweek.com/2011/05/15/fourth-nuclear-reactor-at-pakistan-s-khushab-site.html).
14 Чеченским террористам активно содействовали и граждане самого Пакистана/ Cм. В. Торин. Механика кавказской пружины // НГ-Регионы, 19.05.1998. C. 9 [V. Torin. Mehanika kavkazskoj pruzhiny // NG-Regiony, 19.05.1998. P. 9].
15 Правов А. В Пакистане проживают около 2 тыс. «нелегальных арабов» // Сегодня, 13.05.1996 [Pravov A. V Pakistane prozhivajut okolo 2 tys. «nelegal’nyh arabov» // Segodnja, 13.05.1996]. 
16 Сегодня, 20.08.1994 [Segodnya. 20.08.1994].
17 Жукова Г. Протест Ташкента Исламабаду // Независимая газета, 19.02.1998. C. 5 [Zhukova G. Protest Tashkenta Islamabadu // Nezavisimaja gazeta, 19.02.1998. P. 5].
18 Независимая газета, 17.03.1999. C. 5 [Nezavisimaja gazeta, 19.02.1998. P. 5].
19 Официальный сайт ЦРУ США (https:// www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/pk.html).
20 The Hindu, 23.12.1991.
21 Московские новости, № 32, 07-14.08.1994 [The Moscow News. № 32.07-14.08.1994].
22 The Times of India, 14.11.1991.
23 Концепция внешней политики Российской Федерации. Декабрь 1992 г. // Внешняя политика и безопасность современной России. Том 2. М.: МОНФ, 1999. C. 41 [Koncepcija vneshnej politiki Rossijskoj Federacii. Dekabr’ 1992 g. // Vneshnjaja politika i bezopasnost’ sovremennoj Rossii. Tom 2. M.: MONF, 1999. P. 41].