Сегодня – Кыргызстан… А завтра – Россия?

Но почему же спасение Кыргызской Республики (КР) принципиально важно именно для России? Что может и что должна предложить РФ? Следует ли вообще ей бросать свои и так ограниченные ресурсы в «кыргызский котел»?

Нужна экстренная помощь

Ответы на эти и многие другие вопросы напрямую связаны с поиском ответов на вопросы иного порядка: о стратегическом курсе самой Москвы, ее жизненной заинтересованности в контроле над процессами на всем постсоветском пространстве в целях его стабилизации и устойчивого развития. Как представляется, именно в этой плоскости и лежит путь к спасению самой Российской Федерации, а также выполнению ею своей исторической миссии в Евразии. Отказаться от этого пути и от этой миссии – по большому счету значит обречь Россию на повторение кыргызского сценария, поскольку то, что сегодня происходит с КР, – во многом результат продолжающейся дезинтеграции всего постсоветского пространства:

• с одной стороны, геоэкономическая дезинтеграция ведет к углублению экономико-географической изоляции и сырьевой ориентации Кыргызстана в системе глобальных и даже региональных (в том числе с Россией) экономических связей;
• с другой стороны, геополитическая дезинтеграция препятствует формированию полноценных отношений между Кыргызстаном и другими постсоветскими странами и в целом государствами – соседями КР, а также выработке долгосрочных приоритетов и интересов в противовес краткосрочным и коммерческим.

При этом принципиально важным является то, что в экспертных, аналитических и политических кругах Кыргызстана, как и многих других постсоветских государств, включая Россию, существует явная недооценка характера влияния вышеизложенных факторов. Вот потому-то и предпринимаются принципиально неверные, ошибочные политические действия, не только не способствующие решению существующих проблем, но и ведущие к их обострению.

Как представляется, такое небольшое государство, как КР, в одиночку не может преодолеть и тем более изменить столь сложный геоэкономический и геополитический контекст, что выдвигает на первый план задачу оказания экстренной помощи Бишкеку его стратегическими союзниками и ближайшими партнерами, среди которых особое место занимает Москва.

В целом же, только поняв основные группы проблем, которые существуют и множатся в условиях геоэкономической и геополитической дезинтеграции постсоветского пространства, можно выработать наиболее эффективные варианты поддержки Кыргызстана и, следовательно, устранения как «унаследованных», так и «приобретенных» проблем.

О чем идет речь?

Внешнеэкономические барьеры

Наличие данной группы проблем объясняется прежде всего невыгодным географическим расположением КР. Кыргызстан находится далеко в стороне от морских и даже сухопутных транспортных коммуникаций, по сути – на периферии процесса экономического развития мира, континента и даже самого Центрально-Азиатского региона.

Во-первых, в современной мировой экономике морской транспорт в целом более предпочтителен, чем наземный. Это связано с целым рядом преимуществ первого. Именно фактор дешевизны морского транспорта еще 500 лет назад сыграл ключевую роль в упадке Великого шелкового пути и вплоть до настоящего времени определяет перманентное экономическое отставание внутриконтинентальных регионов от приморских на всей планете. Однако особенно ярко это проявляется в Евразии, имеющей огромное внутреннее сухопутное пространство.

Центральная Азия, а также и смежные с ней пространства (Урал, Сибирь, Поволжье, внутренние районы Китая) – это экономико-географически замкнутый регион (пространство), являющийся (являющееся) наиболее удаленным (по сравнению с остальными регионами/пространствами мира) от морских транспортных коммуникаций – главных артерий глобальной торговли и основных рынков и, следовательно, магистральных направлений глобального экономического развития. Причем в условиях либеральной экономической модели, канонами которой руководствуется бизнес почти во всех странах на Земле, а в течение последних 20 лет и постсоветские государства, включая республики Центральной Азии, фактор экономико-географической изоляции кардинально снижает инвестиционную привлекательность региона. Это в свою очередь фактически обрекает внутренние пространства Евразии на отставание в экономическом развитии, на периферийность в системе глобальных торговых и финансовых потоков.

Во-вторых, представляется, что географическое расположение КР невыгодно и согласно логике геополитического решения существующих геоэкономических проблем с точки зрения налаживания схем масштабного евразийского/трансазиатского сухопутного транзита. Даже если предположить, что планируемые проекты по налаживанию трансевразийского/трансазиатского сухопутного сообщения между Азиатско-Тихоокеанским регионом/Китаем и Европой/Южной Азией/Ближним Востоком получат практическую реализацию, то вряд ли они значительно затронут Кыргызстан. Очевидно, что прокладка сухопутных коммуникаций (автодорог, железных дорог, трубопроводов) по равнинной местности Казахстана, Узбекистана, Туркменистана будет на порядок дешевле и технологически проще, нежели по горным массивам КР.

В-третьих, сколько-нибудь существенный транзит грузов через Кыргызскую Республику возможен лишь в случае реализации одного-единственного проекта: строительства железной дороги Китай – Кыргызстан – Узбекистан (Кашгар – Иркештам – Сарыташ – Ош – Андижан). Несмотря на то, что маршрут должен проходить по высокогорному участку (расположен на высоте около 3500 метров над уровнем моря), и очевидную высокую стоимость строительства (свыше 2 миллиардов долларов, по оценкам китайских специалистов), этот геополитический проект достаточно активно продвигается Поднебесной, которая все более активно разворачивает работы на своем участке.

Тем не менее основные трудности в реализации проекта были и остаются. И связаны они именно с Кыргызстаном. Хотя КР с конца 90-х годов декларировала заинтересованность в строительстве своего участка железнодорожного пути, в то же время начало работ искусственно затягивалось, а в качестве основной причины называлось отсутствие у республики финансовых средств. Для ускорения реализации проекта Пекин в 2006 году даже предлагал Бишкеку льготный кредит в размере 1,2 миллиарда долларов в обмен на доступ к разработке минеральных ресурсов Кыргызстана, в первую очередь золота. Однако данное предложение вызвало множество споров во властных структурах и экспертных кругах КР.

Более того, в результате очередной смены власти весной 2010 года страна оказалась на грани дестабилизации. Это привело к тому, что перспективы реализации проекта стали еще более неопределенными.

В итоге развитие интенсивного авто- и железнодорожного транспортного сообщения Кыргызстана и соответственно основных – магистральных экономических связей республики с внешним миром возможно только через территорию Китая, Казахстана и Узбекистана. Как представляется, именно данные государства наряду с Россией и должны рассматриваться Бишкеком в качестве главных направлений внешне- и внутриэкономической политики КР через призму задачи форсирования ее инновационно-промышленного развития.

Однако для этого следует кардинально пересмотреть практически все современные внешнеполитические приоритеты и предпочтения Бишкека, в первую очередь изменить курс на «многовекторность» и «глобализацию» в пользу курса на «регионализацию» и стимулирование двусторонних связей, прежде всего с ключевыми соседями Кыргызстана. Понятно, что самостоятельно, без существенной внешней поддержки Бишкеку это сделать не удастся. Конечно, Кыргызстану нужна масштабная помощь со стороны институтов экономической интеграции и безопасности, к каковым относятся в первую очередь организации, в которых Москва играет ключевую роль или одна из ведущих принадлежит России (ЕврАзЭС, ОДКБ, ШОС, СНГ).

Внешнеполитические барьеры

Что касается этой группы проблем, то она во многом связана с современным характером межгосударственных отношений Кыргызской Республики с рядом наиболее важных для нее стран, в первую очередь Узбекистаном и Китаем.

Во-первых, сложности в двусторонних отношениях Бишкека с Ташкентом в значительной степени являются прямым результатом все той же геоэкономической и геополитической дезинтеграции постсоветского пространства и его центральноазиатского сегмента. Тем более что именно вследствие данной дезинтеграции возник так называемый водно-энергетический вопрос, усилилось значение этнополитического фактора, который был в очередной раз разыгран различными внутренними и внешними силами в 2010 году.

Во-вторых, основные проблемы, омрачающие добрососедские отношения между Кыргызстаном и КНР, были и будут связаны главным образом с американским (и западным в целом) военным присутствием на территории Кыргызской Республики. Мешают их укреплению и периодически раздающиеся в Бишкеке заявления о необходимости пересмотра уже достигнутых договоренностей по линии прохождения границы, разделяющей КР и Поднебесную.

В-третьих, сложность кыргызско-китайских и кыргызско-узбекских политических отношений способствует дальнейшей дезинтеграции региона, блокирует процессы российско-центральноазиатской реинтеграции, в том числе в рамках ЕврАзЭС, и налаживанию многостороннего сотрудничества в рамках ШОС. Тем более что конкурирующие в Центральной Азии внешние силы в свою очередь используют данные сложности для достижения своих целей. Все это ускоряет процесс сегментации Центральной Азии на сферы и секторы влияния, делает более призрачными перспективы реализации многих интеграционных проектов в регионе, а также существенно снижает эффективность использования существующих транспортных коммуникаций.

В итоге названные выше факторы ведут к усложнению для КР и без того непростого геополитического и геоэкономического фона. Это не способствует экономическому развитию Кыргызстана, препятствует восстановлению экономических связей страны с традиционными партнерами на постсоветском пространстве и ключевыми локомотивами экономического развития, такими, как Россия и Китай, «работает» на углубление экономико-географической изоляции и сырьевой ориентации республики. Поэтому Кыргызстан остро нуждается в добросовестном внешнем партнере и союзнике, который смог бы взять на себя функцию посредника по сглаживанию существующих и во многом искусственных противоречий. Совершенно ясно, что на эту роль не может претендовать никто другой, кроме Москвы.

Экономические барьеры

Эта группа проблем является следствием главным образом чрезвычайной слабости кыргызской экономики по всем ключевым параметрам: в первую очередь по ресурсному обеспечению, а также по степени развитости важнейших секторов, включая энергетику, промышленность, сельское хозяйство и транспорт.

Во-первых, республика практически не располагает собственными энергоносителями, за исключением гидроэнергоресурсов. Запасы нефти несущественны, а запасов природного газа недостаточно для удовлетворения внутренних потребностей.

Во-вторых, обеспеченность Кыргызстана важнейшими видами промышленного сырья хотя и достаточно высока, тем не менее разработка месторождений природных ресурсов требует значительных финансовых и технологических усилий.

В-третьих, помимо энергетической несамодостаточности и сложности добычи большинства видов полезных ископаемых уязвимость кыргызской экономики заключается в ее малых масштабах и слабой развитости перерабатывающих отраслей. Причем народное хозяйство республики было мало по своим масштабам даже в советское время. Что же касается мощной гидроэнергетики Кыргызстана, то она в период существования СССР создавалась в значительной степени для энергоснабжения крупных промышленных комплексов соседнего Узбекистана. С момента распада Советского Союза экономическая ситуация в Кыргызстане, как представляется, катастрофически ухудшилась, а сами масштабы экономики КР кардинально сократились.

В итоге слабость кыргызской экономики, особо проявившаяся в условиях геополитической и геоэкономической дезинтеграции постсоветского пространства, в том числе и его центральноазиатской составляющей, а также наличия значительных внешнеэкономических и внешнеполитических барьеров на пути развития КР, делает практически невозможным полноценное экономическое развитие республики. Поэтому Бишкек остро нуждается в более сильном экономическом партнере и локомотиве, заинтересованном в восстановлении традиционных экономических связей на всем постсоветском пространстве и форсировании процесса региональной экономической интеграции. Очевидно, что именно Россия в данном плане – наиболее естественный союзник Кыргызстана.

Политические барьеры

Они возникли из-за крайне неэффективной политики официального Бишкека, которая вольно или невольно способствует консервации и углублению всех изложенных ранее проблем.

Во-первых, Кыргызстан до сих пор не имеет долгосрочной внешнеполитической стратегии, направленной на формирование прочной и устойчивой основы для союзнических отношений с Казахстаном, Узбекистаном и Китаем – странами, от которых КР зависит не только в плане внешних торговых и транспортных связей, но и в силу целого ряда других важных реалий. Фактически игнорируются вопросы кардинального улучшения отношений по крайней мере с двумя странами – Китаем и Узбекистаном, объективно находящимися с Кыргызстаном в состоянии геоэкономической и геополитической взаимозависимости.

Во-вторых, политика Бишкека продолжает характеризоваться ярко выраженной многовекторностью, когда главная ставка делается на балансирование между ведущими игроками на мировой арене. Тем самым КР по сути старается обострить внешнюю конкуренцию за свои политические и экономические ресурсы. Однако накал борьбы в условиях геополитической/геоэкономической дезинтеграции постсоветского пространства и его центральноазиатской части только затрудняет выработку Кыргызстаном долгосрочной стратегии своего развития, усиливает фрагментацию республики на сферы и секторы влияния.

И только уже, в-третьих, важен тот аспект, о котором в последнее время много говорится, а именно – системный кризис в республике, ставший следствием многочисленных просчетов во внутренней политике: в условиях игнорирования кыргызской политической элитой специфики геополитических и геоэкономических условий своей же страны.

В итоге «кыргызское уравнение» явно не стремится к «самостоятельному решению» и все более актуальным становится вопрос экстренного введения внешнего управления над этим небольшим государством. Сама же формулировка «внешнее управление», как бы политически некорректно она ни звучала и как бы ее ни маскировали/вуалировали заявлениями о «помощи» и «содействии» Кыргызстану, тем не менее предельно точно и аналитически правдиво указывает на главный вектор спасения, стабилизации и развития республики. Кто может претендовать на роль «внешнего управляющего» для Кыргызстана? Как представляется, кроме РФ – никто.

Вместо вывода: основные рекомендации для Москвы

В целом с точки зрения геополитики и геоэкономики Кыргызстан неспособен существовать и развиваться вне системы устойчивых связей с Россией, Казахстаном, Узбекистаном и Китаем в сфере политики, экономики и безопасности. С одной стороны, из списка этих государств только РФ исторически является наиболее естественным партнером, союзником и локомотивом развития КР. С другой – именно для России и российских компаний сегодня открываются наиболее широкие возможности в плане установления практически полного контроля над всеми отраслями экономики Кыргызстана.

Немаловажно и то, что сама КР, обладающая небольшой по масштабам экономикой, находящейся к тому же в глубочайшем кризисе, только выиграет от присутствия РФ и крупного российского бизнеса. Очевидно, что в случае грамотной реализации указанных возможностей это скорее всего будет способствовать усилению политических, военных и иных позиций России не только в Кыргызстане, но и во всей Центральной Азии.

Особо важный момент. Если Москва сумеет наладить эффективную систему межгосударственного водноэнергетического обмена, приемлемую и для Кыргызстана, и для двух крупнейших государств региона – Узбекистана и Казахстана, избежав при этом искушения манипулировать Ташкентом и Бишкеком, это кардинально усилит не только российские политические и экономические позиции в Центральной Азии, но и крайне позитивно скажется на процессах реинтеграции на всем постсоветском пространстве.

Тем не менее взять под контроль значительную (если не большую) часть экономики такой маленькой страны, как Кыргызстан (с населением несколько миллионов человек), РФ сможет только в «общем пакете» со всеми относительно затратными задачами по стабилизации социально-политической ситуации, борьбе с международным наркобизнесом и радикальным исламом. Причем при любом варианте российской политики (действии или бездействии) ее последствия будут оказывать важное влияние на всю систему отношений России со странами Центральной Азии.

В этой связи принципиален вопрос: готова ли Москва поставить во главу угла своей политики в Центральной Азии именно долгосрочные интересы и взять под максимально полный контроль процессы развития КР, вплоть до включения республики в состав Российской Федерации? Как представляется, от ответа на этот принципиальный вопрос может зависеть успех или неуспех всей политики России в Центральной Азии и, возможно, на постсоветском пространстве в целом, а следовательно, будущее развитие РФ и большинства постсоветских государств.

Владимир Парамонов,кандидат политических наук,руководитель независимой аналитической группы/проекта «Центральная Евразия» (Ташкент)

Опубликовано в Военно-промышленном курьере

2011-02-09 11:17:48