Технологии манипуляции сознанием в украино-российской войне

Наверное, практически каждому из нас, граждан Украины, имеющих в России родственников, друзей и просто знакомых, пришлось пережить в последние несколько месяцев острый психологический шок, когда эти близкие и родные люди внезапно заговорили с нами на языке национальной снисходительности и превосходства, а то и нетерпимости и открытой вражды. Десятки раз бывавшие у нас в гостях племянники-племянницы, двоюродные и троюродные братья-сестры совместно с дядями-тетями, шуринами-зятьями и бывшими одноклассниками-однокурсниками вдруг с настойчивым упорством и с интонациями постигших тысячелетнюю мудрость махатм Шамбалы стали пытаться нам открыть глаза на истину (в их, разумеется, понимании) относительно очевидных для них вещей. На то, что никакой Украины, конечно же, нет и никогда не было, как нет и никаких украинцев. Что всё это лишь неудавшийся проект, задуманный не то американскими масонами, не то большевиками, не то австрийцами с целью подорвать народное единство Великой России. Что украинцы (по историческому недоразумению и злой воле внешних и внутренних врагов нашей единой родины) – не более, чем заблудшая часть единого «русского суперэтноса». Что самостоятельное плавание на корабле под названием «Независимая Украина» показало всю нашу государственную несостоятельность. Что «Путин молодец, все правильно делает», просто «американцы хотят нас рассорить». И вообще, хватит, мол, заниматься всякими глупостями, пора возвращаться под общую российскую крышу, поскольку так, как они (россияне) нас (украинцев) любят, нас не будет любить никто.

Этот нескончаемый поток глупостей и нелепостей месяцами лился на каждого из нас из телефонных трубок и с компьютерных мониторов. Противостоять ему не было никакой возможности, как невозможно всерьез спорить с детскими фантазиями или маниакальным бредом обитателей психиатрических лечебниц. Любая более или менее последовательная попытка возражений вызывала с их стороны недоумение, перераставшее к концу разговора в агрессию. В общем, всё это напоминало трагикомическую ситуацию, когда брошенный и измученный нескончаемой ревностью муж, убедившись, что постоянные телефонные нотации а-ля «возвращайся, потому что я себе тысячу таких найду, а ты без меня никто» больше не действуют, в один прекрасный день врывается к жене на съемную квартиру с воплем ненависти «так не доставайся же ты никому».

Весь новый облик наших российских родных и друзей столь разительно отличается от прежнего, привычного нам, что человеку, склонному к мистике, впору заподозрить какаю-нибудь осуществленную потусторонними силами подмену. Впрочем, в наш, хоть и не вполне последовательный, но отчасти рациональный, век гораздо естественнее объяснять внезапную враждебность и однотипность аргументов великой силой пропагандистского искусства соседнего государства.

ИСКУССТВО ПРОПАГАНДЫ ИЛИ ПРОПАГАНДА В ИСКУССТВЕ

Отчетливая украинофобия российской агитационно-пропагандистской машины, фальшиво полуприкрытая «антифашистским» пафосом, сегодня стала «притчей во языцех». Впрочем, мы преимущественно продолжаем воспринимать ее телевизионно-пропагандистский аспект во главе с хрестоматийным примером оного — печально известной «киселевщиной». Пропагандистское же давление государства на мозг среднего россиянина столь разнопланово, что уйти от него крайне проблематично, даже отключив телевизор. Так, в обществах тоталитарного типа (в сторону коего стремительно эволюционирует позднепутинское) одним из наиболее значительных средств «промывки мозгов» является использование с этой целью сферы культуры. В России, к сожалению для Кремля, в этом плане еще много недоработок (в частности, путаются покамест под ногами всякие Быковы, Сорокины, Латынины и т.д.), однако процесс идет и, если северокорейский контроль за культурой и искусством, вероятно, так и останется для российских геббельсов недостижимым идеалом, то советский образец уже, в некоторых аспектах, достигнут.

«На идеологию нам денег не жалко!», – говаривали сусловы советского агитпропа. Нынешние их наследники тоже порой не скупятся (особенно, если режиссеры могут поделиться толикой полученного). Вот только зачастую из этого рождается примитивный лубок, который бы в СССР забраковал первый же худсовет.

Конечно, далеко не всегда они посвящены Украине, однако время от времени она хоть мельком, хоть намеком, но присутствует (причем не только в произведениях последних месяцев, но и относительно давних). Примеров таких лубочных поделок немало, из последних стоит назвать телесериал «Белая гвардия» (2012 г.), нашпигованный антиукраинскими высказываниями, стереотипами и образами, как домашняя колбаса салом. Не свободны от полунамеков даже, казалось бы, совершенно далекие от нынешних политических реалий кинопроизведения. Например, не нужно быть гением, чтобы догадаться, в чей огород брошен камень в виде следующей отсебятины в блокбастере Ф.Бондарчука «Обитаемый остров» (2008-2009 г.): «…они наша бывшая провинция и они ненавидят нас просто за то, что у них и у нас — одна история».

Наверное, политические аллюзии в той или иной степени свойственны искусству как таковому. Однако в сегодняшнем российском обществе они превращаются в определенную сверхзадачу, довлеющую над автором. И вот один из примеров.

В конце марта-начале апреля 2014 г. российское крупное издательство «Эксмо» выпустило в свет сразу несколько книг в жанрах фантастического боевика/технотриллера/«альтернативной истории», содержание которых имеет более чем непосредственное отношение к Украине. Названия говорят сами за себя: «Украина в огне», «Поле боя — Украина. Сломанный трезуб», «Украинский фронт. Красные звёзды над Майданом», «Лейтенант из будущего. Спецназ ГРУ против бандеровцев» и т.д. Пересказывать их довольно однообразное содержание утомительно, но российские ценители подобной незамысловатой литературки найдут в ней немало привлекательного: тут и борьба доблестных российских военных с НАТО и США за контроль над Украиной, и свержение «продажного» проамериканского украинского правительства, и суды/казни коллаборационистов-«бандеровцев» и прочие характерные «вкусности». Пропагандистская роль подобных литературных поделок в нагнетании антиукраинской истерии в российском обществе несомненна, причём отнюдь не в только в последние полгода: ведь большинство этих книг — переиздания изданных еще в 2009-2012 гг.

Насколько же популярны такие книги среди читающей российской публики, уж коль крупное издательство считает их достойным переиздания?

«АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ИСТОРИЯ» И АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ИСТОРИЙКИ

Сначала — немного общей информации. Строго говоря, рассматриваемый вид художественной литературы может относиться к различным жанрам. Классическая «альтернативная история» — это весьма любопытные умозрительные эксперименты на тему «что было бы, если бы», облеченные в художественную форму. Как правило, они базируются на неком допущении, не выходящем за рамки здравого смысла/естественных исторических процессов и, уж во всяком случае, не предполагающем вмешательства волюнтаристского «Бога из Машины». Большинство же современных российских «новоделов» — это своего рода «пасынки жанра», либо построенные на описании действий всяких заброшенных в прошлое «попаданцев», либо представляющие собой «альтернативное настоящее» или политическую «фантастику ближнего прицела». Тем не менее, для краткости будем именовать все эти произведения собирательным названием «альтернативная история», поскольку именно под такой рубрикой, как правило, они группируются на крупнейших сайтах российских пиратских сетевых библиотек.

Надо заметить, что на Западе жанр появился достаточно давно и к моменту формирования моды на него в постсоветской России, включал большое количество очень неплохой литературы. Им отнюдь не стыдились заниматься корифеи научной фантастики (достаточно назвать известные каждому книголюбу имена Г.Гаррисона, П.Андерсона, Ф.Дика, Ф.Пола, М.Муркока и т.д.), не говоря уже об известнейшем британском историке А.Дж.Тойнби, забавы ради написавшем два полушуточных рассказа.

Но в Советском Союзе ничего подобного долгое время не рождалось, да и рождено быть попросту не могло. Ведь в западной литературе подобный жанр стал результатом критического переосмысления линейных представлений о развитии исторического прогресса (характерных для постгегельянской историософии, в том числе, и для марксистских ее интерпретаций). Такое переосмысление было вызвано новейшими достижениями естественных наук, развитием квантовой физики и, конечно же, появлением такого междисциплинарного направления, как синергетика (в первую очередь, Брюссельской школы И. Пригожина). Синергетика рассматривает мир как сложное соединение открытых, нелинейных и самоорганизующихся структур. Именно синергетика сформулировала понятие «точка бифуркации» — попросту говоря, определенный поворотный момент в существовании нестабильных систем с определяющим влиянием сверхмалых факторов и накладывающихся друг на друга элементов самой системы. Вот на идее «точки бифуркации» и выстроено всё здание «альтернативной истории».

Вполне очевидно, что никакой литературы, зиждущейся на столь «антисоветской» основе, в СССР возникнуть не могло в принципе. Вульгаризированный советский марксизм не предусматривал никаких случайных флуктуаций в обусловленном «железными законами развития» историческом процессе. Не даром в одном из первых (1967 г.) советских «альтернативно-исторических» рассказов «Демон истории» С. Гансовского, собственно, никакой альтернативности нет: главный герой, убивший в прошлом виновного в развязывании мировой войны одного диктатора, впоследствии обнаруживает, что война всё равно состоялась, но уже под влиянием другого. А как же могло быть иначе? В противном случае пришлось бы признать, что и Октябрьская революция была случайным стечением обстоятельств, а не наиболее полным доказательством наличия строгих законов исторического развития, как принято было считать…

Но уже в «перестроечную» эпоху «альтернативная история» всё же получает право на существование в СССР, а после распада оного и вовсе расцветает буйным цветом (на сайте крупнейшей пиратской интернет-библиотеки «Флибуста» рубрика «альтернативная история, попаданцы» насчитывает 2634 произведений, из которых значительная часть принадлежит перу именно российских авторов). Лучшие образцы российской «альтернативной истории» в рекомендациях книголюбам не нуждаются. Среди них «Остров Крым» В.Аксенова (сыгравший, по иронии судьбы, известную роль в жизни другого Аксенова и в недавней истории самого Крыма); неоконченный цикл «Река Хроноса» историка И.Можейко (более известного как фантаст Кир Булычев); из более свежих — забавно пародирующая повести ван Гулика о китайском судье Ди серия «Плохих людей нет», написанная несколькими авторами под псевдонимом «Хольм ван Зайчик»; совершенно бесподобная (хоть и не вполне относящаяся к данному жанру) трилогия Е. Витковского «Павел ІІ» и т.д. Относительно неплохи и менее известные произведения, изданные в конце 80-х — начале 90-х гг. (т.е. до того, как жанр стал по полной отражать и, одновременно, обслуживать общественные настроения).

В выдающихся произведениях жанра «альтернативной истории» сюжет — лишь стержень для того, чтобы в очередной раз задуматься над «вечными темами» и «проклятыми вопросами». Однако наибольшее распространение под влиянием читательского вкуса и спроса получило направление, которое я бы назвал «темпореваншизмом» (с подразделением на «ретро-» и «футурреваншизм»), поскольку оно запускает механизм психологической компенсации автора и читателя за раздражающие их ход истории и его результаты в окружающей действительности.

Кстати, следует обратить внимание, что отнюдь не случайно донецкий «альтернативный историк» Федор Березин оказался в одном военно-политическом лагере с «историческим реконструктором» Игорем Гиркиным. Во-первых, это говорит о той серьезности, с которой оба относятся к своим (по сути, агрессивно-ностальгическим) взглядам и занятиям. Лишним доказательством служит тот факт, что еще один писатель в жанре «альтернативной истории» (бывший одессит Лев Вершинин, автор романа «Первый год Республики» о том, как декабристы сперва победили, а потом истребили друг друга в междоусобной борьбе) сегодня в качестве «политического аналитика» строчит антиукраинскую публицистику с призывами уничтожить «гнойный нарыв» — Украинское государство.

Во-вторых, «альтернативная история», как и «историческая реконструкция» — это два разных проявления одного и того же психологического явления, известного как «эскапизм» — стремление личности уйти от действительности в мир иллюзий. И те, и другие живут в безвозвратно умершем прошлом, не принимая живого настоящего, т.е. они «ретроутописты» (люди, чей общественный идеал находится не в настоящем или будущем, а в прошлом). Различие же между ними состоит в том, что реконструкторы события прошлого «ПРОигрывают», а «альтернативные историки» — «ПЕРЕеигрывают». Разница, впрочем, не столь уж принципиальна для последствий их деятельности (в тех случаях, когда они пытаются перестроит реальность в соответствии со своим видением прошлого).

ИСТОКИ ТЕМПОРЕВАНШИЗМА 

Российское общественное сознание претерпело огромные изменения с конца 80-х гг. Перемены эти происходили на наших глазах, но мы редко отдавали себе в этом отчёт и, уж конечно, не фиксировали этапы данного процесса. Поэтому непросто сказать, когда был пройден Рубикон, окончательно сформировавший на огромном пространстве РФ своеобразный тип реваншиста, близкий по ментальности к типажу среднестатистического немца времен Веймарской республики.

Напомню. Поражение Германской империи и последовавшая за ним Ноябрьская революция 1918 г. были вызваны тем, что немецкое общество попросту не вынесло тройной нагрузки: собственно, самой войны, связанного с ней кризиса экономики и нарастания социальных противоречий вследствие множества феодальных пережитков. Первичным в связке «поражение — революция» было именно поражение в мировой войне, однако суровая имперская цензура, безжалостно обрезавшая любые каналы информации, которые могли донести обществу правду о катастрофе на фронтах, способствовала формированию мифа о том, что первичной была революция. Особенно буйным цветом этот миф расцвел в 20-х гг., получив свое воплощение в популярных нацистских обвинениях в адрес «ноябрьских преступников» (немецких социал-демократов, получивших в ходе революции власть и вынужденные под давлением Антанты подписать унизительный Версальский договор), якобы предательски ударивших в спину доблестной и до той поры непобедимой германской армии. Потери колоний, восстания ультралевых, террор ультраправых, неустойчивость власти и галопирующая гиперинфляция первой половины 20-х также не способствовали особой любви немцев к республике, зато породили многочисленные ностальгические надежды на восстановление империи в новом качестве под руководством сильного национального лидера (каковым, в конце концов, оказался А. Гитлер). Последнему же, пришедшего к власти на гребне таких общественных настроений, не было другого пути, как стараться полностью им соответствовать как во внешней, так и во внутренней политике.

Практически идентичные процессы можно было наблюдать и в массовом сознании россиян на протяжении 90-х гг. Надежды на то, что «перестройка» и демократизация выведут страну на качественно новый и более высокий виток развития, разбились сперва о распад СССР, а затем о болезненные рыночные реформы команды Гайдара-Чубайса. Привыкшее к государственному патернализму общество очень бурно реагировало на открытую коррупцию и чиновничье безразличие к судьбам миллионов простых людей, ошибочно отождествляя именно с этими качествами бывшей партократии понятия «демократия» и «рыночная экономика» и трактуя все социальные невзгоды как результат «контрибуции», наложенной на Россию в результате поражения в «холодной войне». Непонимание сути капиталистической экономики, массовая пауперизация и две кровавых Чеченских войны привели к тому, что все надежды на благополучную спокойную жизнь оказались связаны с восстановлением «дважды разрушенной» империи. Символика обеих империй (Российской и Советской) стали восприниматься в массах положительно, а либеральные и демократические идеи — отрицательно, как средство разрушения российской государственности. С падением же образовательного уровня в головах людей неизбежно возникал «идейный винегрет», эклектически замешанный на, казалось бы, несовместимых мифах, где Ленин соседствовал с расстрелявшим его Николаем ІІ, православие с коммунизмом, интернационалистская риторика с шовинистическим (включая панславизм и антисемитизм) мировоззрением.

На протяжении 90-х гг. реальность казалась если не миллионам, то, по крайней мере, сотням тысяч россиян совершенно невыносимой, а история «дважды утраченного Отечества» несправедливой. Вот если бы взять и отыгрыть/переиграть ключевые моменты истории! Удушить в колыбели будущего Ленина, обеспечив победу в 1917 г. демократии или реставрацию монархического проекта. Расстрелять в 30-е гг. Хрущева, способствуя приход к власти в 1953 г. Берии. Переехать трактором ставропольского помощника комбайнера Мишу Горбачева, чтобы в середине 80-х генсеком стали Гришин, Романов или Алиев, а еще лучше вылечить Андропова, пусть проживет лишних 10 лет назло американцам и советским диссидентам. Рассказать Сталину и Гитлеру, чем в итоге всё закончится для обоих режимов, обеспечив тем самым нерушимость «пакта Молотова-Риббентропа» и завоевание германо-советским блоком ключевых позиций в мире… Ведь это же так просто — представить себе историю в виде объекта для «иглоукалывания»: колешь иголочкой в одном месте — заработала отнявшаяся рука, колешь в другом — прошла диарея, колешь в третьем — восстановилась эрективная функция организма. Таких «точек бифуркации» могли быть сотни и тысячи. Воплощать на бумаге подобные «ретромечты» и взялись «альтернативные историки». Ну а то, что на самом деле в истории человечества всё было совсем не так просто, любителей «альтернативной истории» не интересовало: от подобного жанра они ожидали не правдоподобия, исторической достоверности или синергетического моделирования, а психологического реванша за несправедливость бытия.

Очень скоро книги, отличающиеся оригинальностью и глубиной поднимаемых в них идей, просто утонули в потоках хлынувшей на читающих россиян макулатуры. Сюжетные линии, как правило, не баловали разнообразием: простой русский парень (десантник или же бизнесмен средней руки, но бывший спецназовец) попадает в прошлое (телесно или же ментально, вселившись в чужое тело), где, зная на зубок историю/владея даром убеждения/будучи военным стратегом/превосходно разбираясь практически во всех технологиях от неандертальцев по XXI век включительно, переламывает неблагоприятный для Матушки России ход истории, способствуя ее небывалому величию. Методика же создания подобного рода поделок и вовсе проста: кладешь справа от клавиатуры «Янки при дворе короля Артура» М. Твена, слева — «Звездные короли» Э. Гамильтона, а на колени — школьный учебник истории, и — вперед к новым тиражам. Отдельным ответвлением жанра можно считать «технотриллеры» (корифеем коих российская Википедия считает того самого донецкого фантаста Ф.Березина, ныне проявляющего свои таланты рядом с небезызвестным И.Гиркиным). В них действие происходит не в изменяемом прошлом или в измененном с его помощью настоящем, а в недалеком будущем. Оба поджанра похожи своей сверхзадачей (возвеличиванием России и унижением ее врагов), а также стилистикой, для которой характерны либо совершенно невыносимый пафос, либо занудное описание ТТХ используемого в книжных баталиях вооружения.

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ УКРАИНА В АНТИУКРАИНСКОЙ ФАНТАСТИКЕ 

Какое же место отведено в подобном «альтернативно-историческом» лубке Украине? Собственно, мы уже выяснили в начале, что для части пишущих в данном жанре лиц сам факт независимого существования Украины является весьма болезненным. Но насколько такое мнение об Украины типично для их среды?

Как оказалось, более чем типично. Приведу еще несколько совершенно украинофобских примеров российской политической фантастики, сопровождая их цитатами из издательских аннотаций (кстати, среди авторов немало выходцев из Украины).

Я. Валетов, «Ничья земля»: «Бывшая Украина, разодранная на части Западной Конфедерацией и Российской империей. Тюрьма для инакомыслящих и уголовников, полигон для бесчеловечных экспериментов над людьми, перевалочный пункт для торговцев оружием и наркотиками, поле битвы между спецслужбами разных стран, буферная зона между Востоком и Западом…».

Г. Бобров, «Эпоха мертворожденных»: «Русофобская политика «оранжевых» разрывает Украину надвое. «Западенцы» при поддержке НАТО пытаются силой усмирить Левобережье. Восточная Малороссия отвечает оккупантам партизанской войной».

И. Деникин, «Город Львов»: «В купе их было семеро. Семеро Россиян. Из России. Поезд подъезжал ко Львову. Украинский «нэзалэжный кордон»… Злобные враждебные взгляды. Обыск. Конфискуют пистолеты и портреты Путина. Но прикладами не бьют — боятся: русские-то пограничники — рядом, чуть что — вступятся…».

Уже знакомый нам Ф. Березин, «Война 2011. Против НАТО»: «Преданная собственной «элитой», Украина оккупирована американскими войсками. В небе барражируют боевые самолеты НАТО. Остров Змеиный захвачен румынами, турки высаживаются в Крыму. «Демократический» Запад старательно не замечает агрессии, Киев молчит, украинская армия не оказывает сопротивления захватчикам. Но остались еще люди, верные воинскому долгу и офицерской чести…».

Дм. Янковский, «Рапсодия гнева»: «В Севастополе с помощью секретного оружия спецслужб неизвестные методично уничтожают членов американской религиозной секты, замешанных в каких-то темных антироссийских махинациях. Воспользовавшись поводом, НАТО делает попытку оккупировать Крым, однако возглавляемые таинственными мстителями местные жители организуют вооруженное сопротивление».

М. Белозерин, «Украинский гамбит. Война 2015»: «Группа московского «Рен-тиви» попадает в Украину, где идет гражданская война. Страны НАТО бомбят города и села. Для оправдания собственных преступлений они готовы состряпать любую провокацию, учинить в Украине Югославский сценарий и тем самым дать понять России, кто является настоящим хозяином мира».

О. Воля, «Американское сало». (Тут и аннотации не требуется, название говорит само за себя, содержание же книги представляет собой нагромождение практически всех антиукраинских шовинистических мифов и стереотипов).

Продолжать этот перечень можно очень-очень долго. Но зачем? Главный тренд ясен более чем отчетливо.

Кстати, если даже книга и не посвящена непосредственно «альтернативной Украине», то это вовсе не означает, что украинская тематика внезапно не всплывет по ходу сюжета. Как, например, в написанном еще в конце 90-х гг. романе Е. Сартинова «Последняя империя». Главные герои романа, российские офицеры, воспользовавшись угрозой украино-российской войны за Крым, в 2004 г. совершают военный переворот и прижимают к ногтю практически всех внешних и внутренних врагов России. Используя газовый шантаж, новые правители вынуждают слабого президента нищей Украины передать им Крым в аренду на 99 лет, а когда начинаются татарские волнения, загоняют протестующих в зимнее море и вещают без суда и следствия зачинщиков. «Миленькая» перспективка уготована крымским татарам российскими графоманами, не правда ли?

Не обходится без упоминания Украины (правда, одним абзацем, зато каким!) и в романе А. Абердина «Три недели в Советском Союзе». Вот этот абзац: «Россия… заявила, что нанесёт по любому агрессору ответный ракетно-ядерный удар такой мощности, что мало никому не покажется и в первую очередь начнёт с тех, кто поближе. Хотя это заявление было сделано Кремлём в весьма сдержанной и корректной форме, оно привело к тому, что в Украине, недавно вступившей в НАТО, началось народное восстание и хохлы не только с грохотом вышли из НАТО, но и заявили о своём воссоединении с Россией. Декабрьская революция в Киеве, длившаяся всего два дня, в одночасье разрушила все планы американцев, а ведь те выстраивались ими добрых полтора десятилетия. Мимоходом она покончила со всеми господами, проводившими их в жизнь. Много крови при этом пролилось не только в самом Киеве, но и в других городах Украины».

Итак, даже беглый анализ позволяет вычленить все составляющие элементы современной антиукраинской мифологии россиян, столь нам знакомой по разговорам с гражданами РФ: продажное проНАТОвское украинское правительство, гражданская война и/или раскол Украины, угроза оккупации американцами Крыма, попытка усмирения восточной Украины «бандеровцами», народные восстания против киевских властей при поддержке российских военных и т.д., и т.п.

Общее же впечатление от всех этих «творений» крайне гнетущее. Примитивное содержание, переполненное плохо скрываемыми, либо не скрываемыми вовсе антиукраинскими (выдаваемыми за «антибандеровские») эскападами и нагромождение батальных сцен в стиле «Рэмбо» и/или многочисленных «роялей в кустах» — что тут может нравиться? Но, тем не менее, кроме критических, на сайтах и форума сетевых библиотек можно обнаружить и немало восторженных отзывов обо всёх этих книгах. Их хвалят — кто за динамичность сюжета, кто за патриотизм, кто вообще непонятно за что. Из этого следует, что читают подобную литературку вовсе не ради ее художественных «достоинств».

Какие выводы позволяют сделать факты обилия в России «альтернативно-исторической» художественной литературы с содержанием, безусловно унизительным для украинцев (причем, заметим, что распространение таких книг началось задолго до 2012 г., и даже до 2004 г.)? А выводы следующие:

1) «Постбеловежское» массовое сознание россиян определило Украине роль «утраченной ветви русского древа», но с учётом мнимого «предательства украинцев» из-за их добровольного выхода из состава СССР, (что, собственно и сделало дальнейшее существование последнего бессмысленным). Принципиальное непонимание и неприятие причин ухода украинцев из под крыла «старшего брата» стало главной причиной нагромождения названных выше украинофобских нелепостей.

2) Унижение Украины и/или её воссоединение с Россией (хотя бы в рамках «альтернативной истории») является одним из важнейших элементов в психологии российского «темпореваншизма». Вполне очевидно, что в массовом сознании российских потребителей такой литературы Украина (задолго до сегодняшних событий) заняла место, хоть и не адекватное образу «главного исторического врага» (традиционно застолбленное за США и, отчасти, нацистской Германией), однако вполне достаточное для символического возмездия «разрушителям славянского единства и общей исторической памяти».

Конечно, довольно сложно судить, в какой степени потребление подобного графоманства является показателем изначальных взглядов российских читателем, а в какой — одним из пропагандистских средств их формирования. Представляется вполне возможным, что корни нынешних абсолютно бредовых постов и комментов многих россиян в Интернете (например, часто встречающихся заявлений о том, что как только российская армия вступит на нашу территорию, украинские войска тут же радостно перейдут на ее сторону и начнут отлавливать «бандеровских карателей») произрастают именно из художественной литературы подобного рода. В любом случае, более чем очевидно, что отнюдь не сегодня появился набор аргументов, характеризующий «новый облик» наших российских родственников и знакомых. Отнюдь, он не уже одно десятилетие подспудно присутствовал в российском общественном сознании и лишь острый кризис (в виде украинской февральской революции и последовавших за ней событий) позволил ему вырваться наружу, прорвав налет снисходительного благодушия «старшего брата». Сегодня же антиукраинская «боевая фантастика»/«альтернативная история» в России, как мы убедились, переживает своеобразный «ренессанс», являясь частью огромного комплекса пропагандистских мер, направленных на отчетливую демонизацию Украины.

А ЕСТЬ ЛИ «НАШ ОТВЕТ ЧЕМБЕРЛЕНУ»? 

Существует еще один, весьма небезынтересный, момент. Традиционно было принято считать (причем не только в России, но и в значительной части Украины), что «бандеровское сознание» является в гораздо большей степени антирусским и антироссийским, чем русское шовинистическое — украинским. Если это так, то в качестве подтверждения данного тезиса мы должны были бы обнаружить огромный массив антироссийской «альтернативной истории», принадлежащий перу украинских писателей-националистов. Тем не менее, этого вовсе не наблюдается.

Наоборот, в то время, как российские писатели «альтернативно-исторического» жанра поразительно часто обращались к теме «наказания Украины» и/или её возвращения в «русское материнское лоно» (особенно, конечно, плодотворными тут были 2005-2010 годы, однако даже при Януковиче конвейер так и не остановился), в украинской исторической фантастике царило практически полное затишье. Количество украинской «альтернативно-исторической» художественной литературы вообще крайне мало, а книг, которые можно было бы с натяжкой счесть русофобскими, и того меньше. Во-первых, это, конечно, «альтернативно-исторический» цикл покойного буковинского писателя В. Кожелянко (прежде всего, его самый известный роман «Дефіляда в Москві», в котором переигрывается в пользу Украины история Второй мировой войны). Впрочем, романы Кожелянко — в гораздо большей степени интеллектуальный стёб и самопародия, чем серьезная фантастика (в аннотациях этот цикл вообще определяется как «романы-анекдоты», что говорит само за себя). Но даже если незаангажированный читатель и сочтет книгу Кожелянко антироссийской по содержанию, то ему, тем не менее, придется признать ее несоизмеримо более высокий художественный уровень, нежели у большинства российской «исторической боевой фантастики».

Во-вторых, к таким условно антироссийском «альтернативно-историческим» произведениям следует отнести два романа Ф. Станиславского («Повітряні чорнороби війни» и «Йшов четвертий день війни»), действие которых разворачивается в мире победившего гетьмана П.Скоропадского, причем в одном из них описывается нападение на Украину сталинского СССР.

Этим, собственно, антироссийская линия в украинской историко-фантастической литературе и ограничивается. Кто-то может сказать, что это вызвано недостаточной финансовой поддержкой украинских издательств со стороны государства, однако многим российским графоманам ничто не мешает выкладывать свои «творения» на разных тематических сайтах и форумах, и я не не вижу, что бы могло воспрепятствовать украинцам поступать точно так же.

Мне совершенно не известны украинские романы о победе, к примеру, гетьмана Выговского над Московским царством, Мазепы над Петром І, Петлюры над Деникиным или Муравьевым/Антоновым-Овсеенко. Нет также в отечественной литературе повестей о Ющенко, посылающем победные украинские полки на Москву или об УНА-УНСО, высаживающем десант в Кремле или захватывающем Кубань… (Я, кстати, вполне допускаю, что сейчас, после всего, что переживает Украина по вине бывшего «старшего брата», подобные книги появятся и у нас, это было бы закономерным. Но покамест их нет как нет).

И это в то самое время, как для российской боевой фантастики присоединение Крыма к России (репетировали, что-ли?), триумфальный штурм Киева или Львова доблестным спецназом РФ и радостные толпы местного населения, встречающие его с хлебом-солью — отнюдь не редкость. Ну как тут не вспомнить стишок героя одного из пафлетов Ярослава Галана: «Красная Армия Збруч переступила — галичанам солнце засветило».

О чем это может свидетельствовать? Поскольку в «обществе потребления» литературная тематика в значительной мере определяется рыночным спросом, скорее всего:

— во-первых, украинское массовое сознание (вопреки существованию в интеллектуальной среде концепции «вечно страдающей нации») психологически не нуждалось в «темпореваншизме» (почему так вышло, пусть ответят этнопсихологи);

— во-вторых, можно предположить, что сама мысль о таком «темпореваншизме» за счёт россиян воспринималась (по крайней мере, до недавнего времени) в широких слоях населения в основном как своего рода кощунство по отношению к культурно и политически братской стране — России. Последняя, вопреки всему, не фиксировалась украинским массовым сознанием в качестве исторического врага, несущего ответственность за проигрыши в прошлом и настоящем.

ИМПЕРСКОЕ МЫШЛЕНИЕ И ИЛЛЮЗОРНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ 

Массовое сознание — крайне сложное общественное явление. Классическим является марксистская формула, согласно которой сознание определяется бытием. Это действительно так, однако не настолько линейно, как мы порой себе представляем (в виде схемы «стимул — реакция»). Питающие сознание уродливые мифы слишком живучи, чтобы мгновенно рассеиваться под влиянием перемен в окружающей действительности, и, поддерживаемые пропагандой, способны существовать очень долго, конструируя для своих обладателей отдельную «реальность». Такая иллюзорная «реальность» может мало соприкасаться с объективной, однако она вполне действительна и действенна не только для самих носителей мифов, но и для их конструкторов и ретрансляторов (в лице политиков, государственных деятелей, журналистов, писателей).

Разрушение деформирующих общественное сознание мифов требует времени и огромных усилий. Для разрушения немецкого мифа о национальной исключительности понадобилось целых две мировые войны, одной для этого оказалось мало. Точно так же для излечения ментальности россиян от вируса имперского мышления оказалось недостаточно поражения в «холодной войне». Как истоки поражения Германии в Первой мировой оказалось непонятыми для немцев Версальской республики, так и уроки распада СССР не были должным образом выучены российским обществом, которое, после тщетных попыток усвоить западный опыт, пошло на новый имперский виток. Его тупиковость очевидна для внешних наблюдателей, но, увы, не для носителей «иллюзорной реальности», для которых симулякр под название «Российская Империя» стал сверхценной идеей.

Но, как известно, «капля камень точит». Поэтому в полной мере правы те, кто полагает, что сегодняшняя война на Донбассе (порожденная устойчивыми антиукраинскими мифами российского массового сознания) — это борьба за будущее не только Украины, но и самой России. Результаты её станут не только крахом путинских имперских планов относительно Украины, но и со значительной долей вероятности — началом болезненного отмирания питающей имперское мышление мифологии.