Искания и «исследования»

«Исследование» —это едва ли не самое загадочное из всего набора интеллектуальных активностей, которые знавало человечество.

Эта загадочность коренится не в самой по себе такой активности, а в том множестве интерпретаций, за которыми пытаются скрыть ее суть.

Один из способов сокрытия — это имена, за которыми «исследование» пытаются спрятать, и которые позволяют разным другим явлениям мимикрировать под «исследование».

Первая мимикрия. Никакого научного «исследования» не существует. Наука есть продукт «исследования», но сама по себе наука сущностно к «исследованию» неспособна. Наука начинается там, где появляется объект, предмет и метод. А там, где появляется объект, предмет и метод, никакое «исследование» уже невозможно. Всякие попытки обосновать неклассическую или постенклассическую науку не избавляют ее от требования проверяемости, повторяемости и тому подобного практического или даже опытного содержания.

Однако на постулированных пределах или даже за пределами науки «исследования» вполне возможны. Именно на пределах науки появляется квантовая механика, теория суперструн, теория «Большого взрыва», которые явно не соответствуют ни требованию объективности, ни повторяемости, ни проверяемости в опыте.

Вторая мимикрия. «исследование» постоянно отождествляют с обследованием. Обследуется определенность. Исследуется же усмотренность на грани с неопределенностью.

Третья мимикрия. Русское слово «исследование» означает «истоптать следами». В то время, как более точным является «изыскание». Однако даже «изыскание» содержит контекст «выискивания», где можно не обязательно знать, но интуитивно догадываться о том, что ищется. «Изыскание» содержит контекст надежды на нахождение чего-то важного, интересного, нужного и изначально востребованного.

Не более точным по смыслу является «открытие» или «обнаружение». Ибо здесь содержится контекст предъявления целого смысла по мере его распознавания, открытия и раскрытия.

Более точным является английское слово «research», что буквально означает «перепоиск»: поиск и нахождение снова и снова; поиск там, где уже искали; поиск внутри того, что уже нашли. Здесь также подразумевается: поиск ненайденного там, где еще не искали — за установленными пределами, поверх наличных установок, глубже положенных оснований, вовне существующих смыслов.

Как появляются «исследования»?

Смысловая проблема, которая здесь возникает — это проблема начала, которое еще не есть начало чего-нибудь. Попытка обнаружить нечто такое по смыслу привела к слову «исход».

Исход, искания и «исследования»

«Исход» суть не ориентация, не направление, не метка, не предел и не граница, поскольку дальнейший ход может не случиться-возникнуть-произойти-состояться. «Исход» суть даже не начало и не начинание, то есть не inception.

Когда «исход» становится «ходом», он превращается в начинание как начало-ориентация-окаймление и вопрос.

«Исход», «ход», «уход» сами по себе не есть. Это интерпретация явления «изъятия» или «пропажи» — образования дыры в определенном проявленном порядке. Эти слова из словаря социальных интерпретаций. Это рассказ о том, как «это» начиналось. То есть в «ходе» происходит «натурализация» этих понятий.

В русском языке «исход» имеет два противоположных смысла: начало и конец. То есть «исход» как выход и начало пути — уход, отход. И «исход» как результат и завершение — итог, плод, результат.

«Исход» суть такое спонтанное начало, которое содержит спонтанный конец.

«Исход» может быть сопоставлен «подходу» как определенному началу, которое определяет конец.

В «исходе» обсуждается определенность и то, что вне ее — то ли выход к другой определенности, то ли принятие определенной неопределенности — пути, то ли растворение в неопределенности.

«Исход» суть ответ на Зов. Существо является в восприятии Зова. Существо проявляется в ответе на Зов. Человеческое существо суть лишь обусловленное био-социальным происхождением Существо. При этом Существо суть не обязательно человек. И не всякий человек остается Существом, большинство людей становятся индивидами и личностями.

Предположение «исхода» в активности любого из предвосхищений — мышления, воли, веры, патии — это «искания» в неопределенности.

«Искания» суть воображение в неопределенности.

«Исход» суть допущение и усмотрение в определенности.

«Исход» суть попытка «неспонтанного» усмотрения в спонтанных и неопределенных «исканиях».

Причем «искания» предполагаются именно во множественном числе. «Поиск» означает поиск уже чего-то конкретного или известного, или хотя бы как-то полагаемого: интуитивно, на грани предвосхищения, на грани предощущения, предмысли, предволи, предверы.

У «исканий» не только нет цели, но нет начала, границ, пределов, оснований, ориентаций и установок. Из неопределенных и спонтанных «исканий» может возникнуть «неспонтанный» «исход», ориентированный на какое-либо определенное усмотрение.

И тут оказывается вилка смысла. «Искания» трудно социально предъявить, поскольку предъявить можно «изыскания» и «исследования». «Искания» считаются досужей охотой и бесцельным собирательством, а не прицельным промыслом или взращиванием.

«Исследования» суть интерпретативные хождения по путям определенного «исхода» из неопределенности «исканий».

«Искания»: рысканье-за-поверх-вглубь-вовне, броски в неопределенность; «изыскания»: поиск неизвестного наобум и случайное натыкание на то, мимо чего нельзя пройти. Отправная точка рассуждения — исследования открывают возможность выхода «за», «поверх», «вглубь» и «вовне».

Может показаться, что определенность у «исканий» есть, это — «за-поверх-вглубь-вовне» предыдущих «исследований». Такое видение допустимо из сознания-социальности. Однако здесь можно построить сложные отношения Определенности сознания-социальности и Неопределенности как за пределом Определенности и так независимо от него.

Можно различить — неопределенную определенность в сознании-социальности и рекурсивно выслеженные усмотрения вне сознания-социальности: определенную определенность в ориентации до предела «за-поверх-вглубь-вовне», определенную неопределенность на пределе «за-поверх-вглубь-вовне», неопределенную неопределенностью независимо от предела «за-поверх-вглубь-вовне».

Чтобы «искания» стали «исследованиями», необходимо, чтобы «исход» обрел усмотрение-допущение в различных неопределенных определенностях.

В «исканиях» через «исход» появляются «усмотрения» и «допущения», то есть в «исследованиях» появляются «начала», «пределы», «ориентации».

В социальном институте «наука» «начала», «пределы» и «ориентации» интерпретируются как знания, то есть как «основания», «границы» и «установки». По смыслу изложения здесь, «исследования» полагают не знания, а мышление-волю-веру-патию как расположение в собственном предвосхищении того, что можно исследовать. «Исследования» позволяют предполагать «искания» какого-то Существа, кем-то затем проинтерпретированные.

Всякое «исследование» полагает свое время, своё пространство, свои начала, пределы, ориентации. Здесь, опять же, стоит различать обычные социальные интерпретации и смысл в данном изложении.

Искания в неопределенности

Искать означает не выйти из определенности в неопределенность, а пребывать в неопределенности, потеряв всякие связь-связность-отношение к определенности.

«Искания» суть особое пребывание мышления, когда оно не имеет отношений ни с волей, ни с верой. Однако точно также можно предполагать «искания» веры, воли и патии в их неотношениях между друг другом и с мышлением.

Более того, неотношения предвосхищений мышления и предвосхищений воли, веры и патии являются разно-иными откликами на Зов Неопределенности.

Вопрос о спонтанности «Исхода» остается открытым. Сама по себе открытость Зову может быть внезапной, но может быть и результатом волевого усилия, то есть это Вспышка или Путь. И то, и другое — не спонтанно. Первое — призыв (призвание) извне, второе — волевое решение. Допустим ли «Исход» вне призыва и волевого решения как чисто спонтанное явление?

Спонтанирование как пребывание в неопределенности является трудным для понимания в социальности. Спонтанирование неплохо описано во многих восточных практиках медитации. Однако поскольку медитация тоже описывается через свидетельство, она не может иметь сознательно-социальных определений.

Можно описать вход в медитацию, но не суть, не содержание, не цель, которой кстати нет. Например, «медитация на Пустоту» выражает лишь способ мыслительного-верового-волевого-патического входа как Опустошения, но не цель медитации. Пустота определенна. Хаос определенный. Неопределенность неопределенна.

Чисто описательно Спонтанирование можно выразить как важное-глубокое-всеохватное пребывание в полной спонтанности, где оказываются допустимы: Спонтанная Вера широкого горизонта, Спонтанное Мышление, Спонтанная Воля и Спонтанная Патия. Однако эта допустимость из сознания-социальности. Спонтанирование суть лишь Неопределенная Неопределенность.

Такие представления запрещены во всех социальных институтах.

В институтах религий и церквей запрещена вера широкого горизонта, то есть не свободный выбор конфессии как особенности веры в Бога, а именно свободный выбор веры: в Бога, в Природу, в Объект, в Субъект, в Волю, в Порядок, в Мышление, в Патию, в Пустоту, в Потенцию, в Хаос, в Неопределенность и т.д.

В институтах мышления и науки запрещено проявляющее активность Спонтанное мышление, причем нормативное мышление является в социальности единственно возможным.

В институтах воли и власти запрещена проявляющая активность спонтанная воля, то есть не просто произвол и в своеволие, которые ограничиваются и караются, а именно спонтанная воля как неопределенность и необусловленность воли даже в своеволии и произволе.

В институтах искусства и в институализированном эмоциональном интеллекте запрещена спонтанная патия, то есть в социальности патия неизбежно нагружена проявлением ощущений, эмоций и чувств, нормированных и поэтому социально контролируемых.

Таким образом Спонтанирование принципиально непонятно в социальности, где все спонтанные предвосхищения мышления, воли, веры и патии уже нормированы, а спонтанность может быть понята лишь как нормированная свобода.

Из Спонтанирования как пребывания-в-неопределенности через спонтанно явленную определенность «Исхода» про-исходит обретение бывания в каком-либо отдельно или как бы во всяком распределенно, или во всех предвосхищениях сразу соединительно: мышления, веры, воли, патии.

«Исход» же предполагает причастность какому-либо из предвосхищений, которое располагается уже в сознании и в социальности.

В многочисленных «исходах» «искания» приобретают содержание самих предвосхищений.

Это «искания» широкого инакового горизонта, в суженном виде известные как трансцендирование на Востоке или даже как богоискательство на Западе, и еще уже — как конкретное историческое движение: поиск новых путей к Богу и к трансцендентному.

Это мыслительные «искания» в различных мыслимостях, способах мышления и в самом Спонтанном мышлении, раскрываемые в авторской книге «Мышление есть. Мышления нет».

Это волевые «искания», которые можно рассматривать как спонтанноволие в широком смысле и как своеволие и произвол в контексте более строго нормированных волений и желаний.

Это «искания» явленных отношений, то есть еще не определенных, не артикулированных, не осознанных и ни к чувствам, ни к эмоциям, ни к сознанию непричастных.

«Искания» вне «исследований» могут быть проинтерпретированы в произвольном выражении как свидетельства.

В этом смысле, авторское свидетельство здесь некоторых пребываний и явлений не означает согласия, повторения или просто даже понимания воспринимающих-слышащих-видящих это свидетельство.

Тарас Бебешко для поименования «исканий» в неопределенности предложил образ «Навигатора», который образует патией места в неопределенности, образует у-местные отношения, патирует эти отношения. «Навигатор» суть искатель вообще, а не чего-то определенного.

Однако, следует заметить, что «Навигатор» не принадлежит всецело какому-либо предвосхищению. «Навигатор» удерживает метки пустых мест во всяком предвосхищении. «Навигатор» равно явлен в мышлении, в вере, в воле, в патии.

Исследователь — это тот, кто видит следы «Навигатора». Это про «третий глаз». Это не случайность, это способность открыться видению. Исследователь суть интерпретатор следов «Навигатора». Причем «Навигатор» не пытается оставлять следы, просто у него иногда случается оставить следы.

Искания и ход мыслей

«Искания» в предвосхищении мышления суть попытки «исходов» в ориентации на ходы мыслей.

В авторской криптокниге «Мышление есть. Мышления нет» о ходе мыслей или о ходе мышления сказано следующее.

«Ход мысли как ход мыслей или ход мышления суть такое расположение мыслей, когда в рекурсии выслеживается спонтанная связность мыслей, а не некоторая линия или последовательность. Появление у представлений, которые всего лишь отношения, изменяемой связи, создают собственно мысли. Мысль появляется в ходе мысли…

Ход мышления не имеет цели, не имеет направления, не имеет ориентации. Ход мышления нелинейный. Ход мышления имеет прыгающий, бросковый, взрывной характер…» В контексте этого авторского свидетельства есть другие свидетельства. Например, где Ход мышления явлен в следах «Навигатор». Или, например, где Ход мышления похож на рассеянный свет, который про-являет.

Усмотрение суть создание особого, отдельного, иного хода мыслей, обнаруживаемая через рекурсию некоторого особого хода мыслей, отличающегося от иного хода мыслей и порождающего множество иных ходов мыслей.

Допущение суть расположение мысли среди наличного хода мыслей, полагание пределов как, прежде всего, пределов самих мыслей и полагание Иного.

«Исследование» суть проявление «исканий» как отношений между усмотрениями и допущениями через вопросы-концепты и их вариативные ответы-аргументации — концепции.

«Искания» суть спонтанны в сути. «Исследования» суть мерцание сути и проявления.

Теории суть комбинации концептов и концепции под определенные исследовательские цели.

Создание усмотрений и особых Ходов мыслей суть искусство.

Создание концептов и концепций суть особая традиция, данная через примеры в образовании, хотя в значительной степени тоже искусство.

Создание теорий можно нормировать ретроспективно.

Искания и вопрошание

«Искания» суть довопросны.

В «исканиях» недопустимы вопросы: «Что ищется?», «Зачем ищется?», «Кто ищет?», «Как ищется?»

Вопрос «Ищется ли?» оказывается допустимым «исходом» всяких «исканий» внутри какого-либо предвосхищения. Однако в спонтанности предвосхищений каких-либо «исканий» нет и этого вопроса.

«Искания» в предвосхищении мышления порождают вопрошание и «исходах», если Ход мысли такого «исхода» в рекурсии обнаруживается как представление, порождающее другие представления, то есть как такой, который порождает иные Ходы мысли.

Вопросы суть вехи в мыслительных «исходах», которые порождают концепты.

Вопрос-концепт требует ответа-концепции.

Бытийная возможность вопрошания устраняет контекст сущего, но не устраняет бытийную ориентацию мышления как таковую.

Собственно мыслительное вопрошание суть «исходы» концептных вопросов как внутри, так и вне бытия.

Вопрос рождается на переходе от «исканий» к «исходам», то есть к «изысканиям» и «исследованиям».

Вопрошание в сущностном отклике на Зов Неопределенности делает допустимым отношение «исканий» и «исследований».

Искания и любопытство

Сами по себе спонтанные «искания» возникают неопределенно, однако спонтанность «исканий» может поддерживаться некоторым влечением-патией вне «исканий».

Возникновение спонтанности в том или ином предвосхищении Существа не является возможным для каждого Существа. Чтобы спонтанность стала допустимой, у Существа должно быть такое качество как любопытство — влечение к Иному.

Любопытство суть спонтанное явление отношения транзистенции и экзистенции. Любопытство принципиально отстоит и даже противостоит любомудрию, богоискательству, произволу и эмоционированию.

В авторском предвосхищении мышления можно свидетельствовать увереннее. В этом авторском свидетельстве — пытливость «исканий» и мудрствование «исследований» нужно различать. Философия, которая превращает любопытство в любомудрие, суть нормативная кастрация любопытства.

Любопытство еще не призвание и не влечение. Любопытство это патия с энергией Зова в неопределенности «искания».

А это значит, что экзистенциальная спонтанность, которая суть социальная безответственность, должна быть дополнена транзистенциальной спонтанностью, которая суть бытийная беззаботность или незабота о бытии, если использовать хайдеггеровское представление.

Весьма неприятная правда состоит в том, что, хотя и все Существа любопытны, но не все человеческие Существа сохраняют в себе любопытство как индивиды и личности.

Скука и любопытство сродственны. Только скука — это пока ещё невоспринятый или безответный призыв, а любопытство — воспринятый призыв.

«Искания» же спонтанны, не имеют исходных мотиваций, не активируются ни волей, ни верой, ни патией, ни мышлением.

«Искания» явлены. Любопытство суть энергия «исканий». В любопытстве не может быть проявления. Любопытство — не пространство.

Исследования

Нет «исканий» —нет «исследований». Без «исканий» наинаково нет «исследований» наново.

Ищется неусмотренное и недопущенное. Исследуется усмотренное и допущенное.

Исследования сами порождают предметы. Исследования начальны, предельны, ориентационны, концептны и модельны.

А если говорить о направлениях «исследований», то можно различить «исследования» по усмотрениям: философские, научные, методологические, инженерные, технологические и др. «исследования».

Усмотрения и допущения в «исследовании» могут порождать концепты, а могут не порождать, то есть оставаться чистыми усмотрениями, вне дальнейшего любопытства Существ. Тупики «исканий» весьма неожиданно могут вызвать любопытство какого-либо Существа.

Разведка занята «исследованиями» и обнаружением чужих «исследований». Без проведения своих «исследований» чужие принципиально не могут быть обнаружены в разведке. Разведчик суть социальная функция, навигация суть искательство вне социума. То есть разведка редко добирается до «исканий». Сущностный разведчик — «Навигатор».

Не все можно и не все имеет смысл исследовать. Относительно неопределенного, внебытийного или лишь воображенного-предусмотренного совершают «искания». Исследовать можно лишь уже усмотренное и допустимое.

Однако не все даже усмотренное подлежит исследованию, поскольку не все усмотренное может удерживать на себе любопытство.

Если мысль, волю, веру или патию заставить идти туда, куда она не ходит спонтанно и по любопытству, ничего существенного из этого не получится.

Воспринимать Зов и идти за любопытством суть высшая добродетель Существа.