Интернет — убийца государств

Маленькая, но гордая Исландия в 2008 году получила от первой волны глобального финансово-экономического кризиса жесточайший удар. Внешний долг страны составлял 900% ВВП, совокупный долг банков превышал 85 млрд долларов, а местная крона обесценилась по отношению к евро более чем на 80%. В результате взлетели цены на основные потребительские товары, упали доходы населения, огромное количество граждан страны оказались неплатежеспособными должниками. В конце того же года страна объявила о банкротстве. Это была самая масштабная финансовая катастрофа в отдельно взятой стране за всю экономическую историю современной цивилизации.

В 2010-м на референдуме 93% граждан Исландии высказались за отказ от признания ответственности государства по долгам частных банков, на чем настаивали иностранные кредиторы. В ответ Международный валютный фонд (МВФ) немедленно заморозил кредитование. Эффект оказался не таким, как ожидали те, кто вводил эти санкции: нация консолидировалась, и исландцы задумалась о том, как жить дальше.

Прежде всего решили принять новую конституцию, которая освободила бы Исландию от власти денег, не обеспеченных производительным трудом, и зависимости от диктата международных финансовых организаций. Кто, как и где решил? Решили сами исландцы, путем интенсивной и всеохватывающей коммуникации, не столько в протестных толпах на улицах Рейкьявика, сколько в социальных сетях.

Виртуальное общение оказалось эффективным инструментом созидания нового общественного устройства. По сути, новый основной закон писался в Сети. Исландцы отказались от традиционной модели проведения формального конституционного референдума, когда гражданам предлагают одобрить текст, подготовленный узкой группой политиков. Вместо этого была использована другая схема: из числа взрослых граждан, не принадлежащих ни к какой партии, избрали 25 представителей. Каждый из них был рекомендован не менее чем тридцатью гражданами страны (Исландия — маленькая страна, всего 317 тыс. человек). Избирательная кампания велась преимущественно в тех же социальных сетях.

Выбранные 25 человек представляли собой совет по подготовке проекта конституции. В Facebook совет создал страницу, где граждане могли внести свои предложения в текст проекта основного закона. Модераторы, оплачиваемые государством, вели прямой диалог со всеми желающими, даже иностранцами. Всего было получено более 370 подробных предложений и несколько тысяч комментариев. Учреждение нового общественного порядка в стране практически произошло в режиме online. Голосование на референдуме по первой в мире конституции, написанной в режиме интернет-коммуникации, назначено на середину лета этого года.

Вторым впечатляющим примером осуществления общественного представительства через глобальную сеть является избрание Европейского еврейского парламента. Выборы прошли на сайте Европейского еврейского союза в конце прошлого года. Участие в них мог принять любой житель Европы, самоидентифицирующийся как еврей, независимо от рода занятий и социального положения. Количество депутатов от каждой страны определялось в соответствии с процентом еврейского населения в ней. Всего на сайте зарегистрировалось около двухсот тысяч граждан, и они избрали 120 парламентариев из кандидатов, число которых превышало тысячу человек. Понятно, что и сама избирательная кампания проходила в виртуальном пространстве.

Опробованная Европейским еврейским конгрессом технология формирования и прецедент созыва парламента, сформированного по этническому признаку из представителей народа, чья историческая родина находится вне Европы, открывает аналогичные перспективы для представителей других европейских диаспор: армян, курдов, палестинцев, турок, цыган и многих других.

В 2010-м в США создана новая армейская структура — кибернетические войска.

На их эмблеме изображен земной шар, охваченный двумя геоцентрическими орбитами, символизирующими неразрывность кибернетического и космического пространств. Крылья в виде молний напоминают о преемственности задач, стоящих перед этими войсками: от обеспечения глобальной связи к точному воспроизведению модели Земли и околоземного пространства. Того, который военная доктрина США определяет теперь как «финальный геоцентрический театр военных действий». Его Владимир Вернадский некогда назвал «ноосферой». Численность личного состава кибернетической армии не разглашается, но, по косвенным данным, составляет десять тысяч человек. Сам факт создания этих войск говорит о необратимости оцифровывания всех сторон человеческого бытия — от любви до войны.

Цифровые технологии являются не только новейшим методом осуществления демократического представительства, но и способом значительного улучшения качества и скорости принятия управленческих решений. В бизнесе их применяют давно, однако в государственном секторе к кибернетическим новациям относятся с большой опаской, особенно в архаичных постсоветских странах. Государство «бумажное» более комфортно для носителей власти, чем государство цифровое. Ведь «бумажное» — непрозрачно. Проявляется это качество, начиная с формирования власти на выборах, где бумажные бюллетени и протоколы фальсифицировать намного проще электронных, и заканчивая исполнениями бюджетов всех уровней.

Сопротивление бюрократов внедрению цифровых технологий в процесс осуществления власти бесперспективно. Сегодня на их стороне обывательское представление о том, что высоколобые компьютерщики могут что-то подкрутить в своих сложных устройствах и получить нужный им результат. На самом деле это не так. Преодолеть построенную по всем принципам обеспечения информационной безопасности защиту процесса электронных выборов гораздо сложнее, чем исказить результаты выборов «бумажных».

Движение «Захвати Уолл-Стрит» — нечто вроде политической партии новой эры

Сейчас сообщества, осуществляющие коммуникацию через Интернет, приобретают признаки общественных организаций и политических партий. Членство в них при необходимости фиксируется на соответствующих сайтах, чаще всего — в социальных сетях. Там же их пользователи договариваются о взаимодействии в реальности, обсуждают свои программные документы, проводят съезды и конференции. Кибернетические атаки на сайты государственных учреждений Украины, Польши, США и других стран показали, что эффективные акции протеста возможны и в виртуальном мире. Журнал «Эксперт» украинский протест против закрытия популярного файлообменника назвал «кибермайданом» (см. «Эксперт» №4 (334) от 6 февраля 2012 года).

Термин «виртуальный» в современном языке часто употребляется в качестве синонима слова «ненастоящий». Однако получается так, что пользующийся компьютерным устройством гражданин является более компетентным избирателем, чем человек, лишенный такой возможности. По идее, партиям как раз и нужны компетентные и активные люди, способные к осознанному участию в политическом процессе. Но на деле политики кровно не заинтересованы в кибернетизации политической жизни. Для власть имущих компетентный и информированный избиратель опаснее, чем многословно критикующий ее оппозиционер. И наоборот: оппозиционеру с представителем партии власти вести диалог комфортнее, чем с гражданином, который благодаря Интернету осведомлен об истинных мотивациях и целях политической деятельности оппозиции.

Интернет-коммуникация дает людям дополнительные возможности увидеть, что «король голый» и что иное качество политики возможно. А вот политические ток-шоу на телевидении — далеко не лучший способ информирования о сути политической борьбы. Эти развлекательные передачи призваны прикрыть бессодержательность и смысловую убогость украинской политики, одновременно создавая у обывателя впечатление, что других политиков «у нас для вас нет, да и быть их не может в принципе».

Европейский еврейский парламент, куда вошли и украинские: бизнесмены Вадим Рабинович (крайний слева) и Игорь Коломойский (третий справа) избран по Интернету

Больше прав, меньше свобод

Как изменятся взаимоотношения государства и гражданина в условиях цифровой реальности? Сама фиксация гражданства будет осуществляться цифровым образом. Паспорт эволюционирует в электронное устройство — некое подобие смартфона, позволяющего связываться со всеми государственными службами. Пожизненный идентификационный код налогоплательщика превратится в телефонный номер для упомянутого «паспорта-смартфона». Этот номер закрепится за гражданином навечно, как и персональный адрес электронной почты на государственном портале. Паспорт станет универсальным документом, в котором будут фиксироваться свидетельства права собственности, документы об образовании, водительские права, отметки об уплате налогов, получении государственных льгот и т. д.

Гражданин сам сможет определять уровень цифрового взаимодействия с государством — к примеру, согласиться или нет на фиксацию географического места нахождения своего электронного паспорта с целью оказания ему экстренной помощи. В то же время следует помнить, что информационное общество и продуцируемое им информационное государство трансформируют возможности и способы защиты права личности на приватность. Многие привычки, стиль жизни, действия (а в перспективе и мысли) не только общественно значимых фигур, но и обычных людей станут достоянием гласности.

Альтернативой паспорту-смартфону могут быть пластиковые карты с электронным чипом, наподобие банковских. Они не требуют электропитания, а считывающие устройства для них дешевы и доступны, но при этом карты не дают возможности постоянной связи. Впрочем, уже сегодня созданы технологии комбинирования смартфонов и электронных карт.

В ближайшей перспективе членский билет политической партии станет представлять собой цифровое устройство (например, флеш-карту), дающее доступ в социальную сеть, где каждый член партии, каждая ее первичная организация будут иметь собственную страницу — трибуну для участия в обсуждениях и принятия решений. Сегодня существует множество технологических прототипов таких сетей.

Голосование на выборах будет происходить электронным образом на том же государственном портале. Техническая простота проведения цифровых референдумов сделает их регулярными и позволит включить граждан в процесс принятия политических решений на систематической основе. Референдумы и выборы станут проводиться чаще.

Цифровое государство могло бы показаться отдаленной перспективой, если бы не впечатляющий пример постсоветской Эстонии. С 1995 года один процент ВВП в этой стране тратится на создание электронного государства. Сегодня идентификация личности эстонца осуществляется через смарт-карту. Это устройство вручается гражданину по достижении им 15 лет и служит признанным на международном уровне удостоверением личности для участия в электронном голосовании на парламентских и муниципальных выборах, получения государственных медицинских услуг. Его также можно использовать для наложения цифровой подписи и даже как проездной билет в общественном транспорте Таллинна и Тарту. Лица, не имеющие гражданства, но постоянно проживающие в Эстонии, тоже получают такую карту, но без права участия в голосовании. В то же время сохранен и привычный «бумажный» порядок взаимоотношений с государством для тех людей, которые не желают его менять. Правда, он постепенно становится экзотичным.

В Эстонии электронное голосование уже работает

Сила виртуальной власти

Конституционные инновации в маленькой островной Исландии стали возможными благодаря тому, что уровень интернетизации ее населения составляет почти сто процентов. В Украине он, по самым оптимистическим оценкам, не достигает и пятидесяти, хотя темп охвата глобальной сетью жителей нашей страны — один из самых высоких в Европе.

На постсоветском пространстве российский блогер Алексей Навальный — яркий пример общественного деятеля и политика, состоявшегося благодаря Интернету. Еще до своего появления на трибуне многотысячного митинга протеста на Болотной площади в Москве он стал лидером мысли для молодого поколения активных граждан, пользователей Сети, изобличая в ней коррумпированность и некомпетентность властей.

В Исландии электронные методы решения политических вопросов появились после уличных протестов эпохи дефолта

Предстоящая парламентская избирательная кампания в Украине не будет иметь тотально цифровой характер. И причиной тому является не столько технологическая неготовность избирателя и организаторов выборов к использованию кибернетических устройств, сколько информационно-культурное расслоение общества. Маркетинговые технологии продвижения политических брендов ориентированы на ту часть избирателей, которые не рассматривают выборы как механизм улучшения качества общественного прогресса. Большинство граждан, традиционно участвующих в выборах, ожидают от них, пусть минимального, но сиюминутного облегчения условий своего существования. Их интересы ограничены материально-бытовыми проблемами и ностальгией по «советскому обществу всеобщей справедливости». Они, как правило, не пользуются Интернетом либо рассматривают его лишь как развлечение для молодежи. Соответственно политики, не мудрствуя лукаво, спешат пообещать таким избирателям повышение социальных выплат, обеспечение других материальных выгод и льгот.

Смена поколений политических деятелей состоится не столько по возрастному критерию, сколько по технологическому признаку — способности либо неспособности к освоению кибернетических инструментов государственного строительства. Социально активная часть общества, самоорганизующаяся через Интернет, в украинском политическом процессе пока далеко отодвинута на обочину. В то же время именно в ней зарождаются социальные инновации, а протестные настроения имеют действенный характер. Вспомним хотя бы фейсбук-консолидацию во время «арабской весны». В мыслящей среде интернет-пользователей формируется запрос на цифровую политику и цифровых политиков. Законы социальной эволюции предопределяют их неизбежную победу.

Источник