Настоящая опасность пандемии - социальный крах

По состоянию на март 2020 года весь мир подвержен влиянию зла, с которым он не способен эффективно бороться, и относительно продолжительности которого никто не может делать серьезных предсказаний. Экономические последствия новой пандемии коронавируса не должны пониматься как обычная проблема, которую макроэкономика может решить или смягчить. Скорее, мир может стать свидетелем фундаментального изменения самой природы глобальной экономики.

Непосредственный кризис - это как предложение, так и спрос. Предложение падает, потому что компании закрывают или сокращают свою рабочую нагрузку, чтобы защитить работников от заражения COVID-19, заболеванием, вызванным новым коронавирусом. Более низкие процентные ставки не могут восполнить дефицит рабочих, которые не собираются работать - точно так же, как если бы фабрика была разбомблена во время войны, более низкая процентная ставка не вызывала бы потерю предложения на следующий день, неделю или месяц.

Углубленный анализ проводится еженедельно.

Непосредственный кризис - это как предложение, так и спрос.

Шок предложения усугубляется снижением спроса из-за того, что люди заперты, а многие товары и услуги, которые они использовали для потребления, больше не доступны. Если вы отключите страны и прекратите воздушное движение, никакое количество спроса и управление ценами не заставят людей летать. Если люди боятся или им запрещено ходить в рестораны или на публичные мероприятия из-за вероятности заражения, управление спросом может в лучшем случае иметь очень крошечный эффект - и не обязательно самый желательный, с точки зрения общественного здравоохранения.

Мир сталкивается с перспективой глубокого сдвига: возврата к естественной, то есть самодостаточной экономике. Этот сдвиг является полной противоположностью глобализации. В то время как глобализация влечет за собой разделение труда между разнородными экономиками, возврат к естественной экономике означает, что страны будут двигаться к самообеспеченности. Это движение не является неизбежным. Если национальные правительства смогут контролировать или преодолеть нынешний кризис в течение следующих шести месяцев или года, мир, вероятно, вернется на путь глобализации, даже если некоторые из допущений, которые его поддержали (например, очень жесткие производственные цепочки just-in-time поставок), возможно, придется пересмотреть.

Но если кризис продолжится, глобализация может развалиться. Чем дольше длится кризис и чем больше препятствий на пути свободного перемещения людей, товаров и капитала, тем более нормальным будет положение дел. Особые интересы будут формироваться, чтобы это поддержать, и продолжающийся страх перед другой эпидемией может мотивировать призывы к национальной самодостаточности. В этом смысле экономические интересы и законные заботы о здоровье могут совпадать. Даже небольшое, на первый взгляд, требование - например, то, что каждый, кто въезжает в страну, должен представить, помимо паспорта и визы, справку о состоянии здоровья - станет препятствием для возврата к старому глобализированному способу, учитывая, сколько миллионов людей обычно путешествуют.

В нынешнем кризисе люди, которые не стали полностью специализированными, пользуются преимуществами.

Этот процесс распада может быть, по своей сути, похож на распад глобальной ойкумены, который произошел с распадом Западной Римской империи во множество самодостаточных владений между четвертым и шестым веками. В возникшей экономике торговля использовалась просто для обмена излишков товаров на другие виды излишков, произведенных другими владениями, а не для стимулирования специализированного производства для неизвестного покупателя. Как писал Ф. В. Уолбанк в книге «Упадок Римской империи на Западе» : «В течение всей [распадающейся] империи происходил постепенный возврат к мелкому, из рук в руки ремесленничеству, производящему для местного рынка и для конкретных заказов в окрестностях. »

В нынешнем кризисе люди, которые не стали полностью специализированными, пользуются преимуществами. Если вы можете производить свою собственную еду, если вы не зависите от предоставляемого государством электричества или воды, вы не только защищены от сбоев, которые могут возникнуть в цепочках поставок продовольствия, либо от снабжения электроэнергией и водой; вы также более защищены от заражения, потому что вы не зависите от пищи, приготовленной кем-то другим, кто может быть заражен, и вам не нужны ремонтники, которые также могут быть заражены, чтобы что-то исправить в вашем доме. Чем меньше ты нуждаешься в других, тем безопаснее и лучше ты. Все, что раньше было преимуществом в сильно специализированной экономике, теперь становится недостатком, и наоборот.

Движение к естественной экономике будет обусловлено не обычным экономическим давлением, а гораздо более фундаментальными проблемами, а именно эпидемическими заболеваниями и страхом смерти. Следовательно, стандартные экономические меры могут быть только паллиативными по своему характеру: они могут (и должны) обеспечивать защиту людям, которые теряют работу и которым нечего прибегать к помощи и которым часто не хватает даже медицинской страховки. Поскольку такие люди не смогут оплачивать свои счета, они будут создавать каскадные потрясения, от выселения из жилья до банковских кризисов.

Тем не менее, человеческие жертвы этой болезни будут самой важной ценой, которая может привести к дезинтеграции общества. Те, кто остался безнадежным, безработным и без средств, могут легко обернуться против тех, кто находится в лучшем положении. Уже около 30 процентов американцев имеют нулевое или отрицательное богатство. Если из нынешнего кризиса выходит больше людей, не имеющих ни денег, ни работы, ни доступа к здравоохранению, и если эти люди становятся отчаянными и злыми, такие сцены, как недавний побег заключенных в Италии или грабежи, последовавшие за ураганом Катрина в Новом Орлеане в 2005 году могут стать обычным явлением. Если правительствам придется прибегнуть к использованию военизированных или военных сил для подавления, например, беспорядков или нападений на собственность, общества могут начать распадаться.

Таким образом, главная (возможно, даже единственная) цель экономической политики сегодня должна состоять в том, чтобы предотвратить социальный крах. Развитые общества не должны допускать, чтобы экономика, особенно судьба финансовых рынков, не ослепляла их тем фактом, что важнейшая роль, которую может играть экономическая политика в настоящее время, заключается в том, чтобы поддерживать сильные социальные связи под этим чрезвычайным давлением.

Источник: «Foreigh Affairs»,