Инвестиция в цивилизацию

Почему так сложно что-то кардинально изменить без серьёзных потрясений? Почему даже самые из себя образованные и прогрессивные люди рано или поздно скатываются в вариацию шариковского «всё взять и поделить»? Почему, к удивлению многих моих друзей, я спокойно отношусь к самым невменяемым оппонентам и не впадаю в панику при виде явных, по их мнению, признаков грядущего Апокалипсиса и зрады? Ответ — биология и антропология.

Сколько поколений человечество живёт в условиях современной цивилизации? Нет, даже проще — сколько лет человеческой цивилизации вообще? 4-5 тысяч с натяжкой? Это по сравнению с 50-70 тысячами лет существования вида Homo sapiens. Только то время, которое подтверждено материальными находками, хотя, скорее всего, возраст человечества гораздо старше.

Как биологический вид мы создавались десятками тысяч лет в определённых условиях определённого образа жизни. Достаточный срок, чтобы сформировать на биологическом уровне модель поведения и восприятия, закодированную в нашем сознании конфигурацией связей мозговых клеток. Те, кто вел себя по-другому, просто не выживали, и их конфигурации до нас не дошли.

Человек появился как результат распределительной экономики, условно говоря. Семейные группы по 15-30 человек бродят по некой территории, собирая съедобные растения и охотясь на съедобных зверьков. Отсюда определение — собиратели-охотники. Или охотники-собиратели, кто как умел. Основное в таком способе жизни то, что сами они ничего не производят, а просто потребляют, что могут найти и добыть, когда у них возникает жизненная необходимость перекусить. А если не возникает — так они и не беспокоятся. И когда любители седой старины начинают заводить свои мантры о том, как в древности люди жили в гармонии с природой, их хочется ткнуть носом в реальность той жизни и показать, что по-другому те просто не могли. У них не было не то что возможностей заготавливать и хранить избыточный продукт, но и самой идеи, что с ним делать в таком случае. Ведь большую часть своей истории люди жили по достаточному принципу, для себя, в данный момент, без необходимость что-то организовывать и планировать вне контекста ближайшего окружения, свой семьи. Избыток всегда нужно куда-то девать. А куда, если другие группы людей, согласно современным исследованиям ещё оставшихся племён в каких-то амазонских глухоманях, воспринимаются доцивилизационными человеками как часть природы, как конкуренты за ресурсы, а, иногда, как и вкусный источник белка, наряду с леопардами, кабанами, змеями, птицами и обезьянами?

При наличии достаточных ресурсов так жить можно вполне спокойно, легко и достаточно. Разве что ресурсы по какой-то причине истощаются. Но не беда. Мы поднимаемся и идём туда, где нас нет, а, значит, где лучше. В надежде, что там никто из людей не обитает и борьбы за ограниченные ресурсы не возникнет. Видите, откуда у современной геополитики, этого дележа территории для колониальной эксплуатации, уши растут?

Поэтому на биологическом уровне мы заточены на то, чтобы используя анализ паттернов, то есть последовательностей вещей и явлений, определять и находить нужные нам ресурсы и распределять их исключительно среди тех, кого мы считаем своими. И потребовался какой-то невероятно квантовый скачок сознания, невероятно противоречащий нашему природному состоянию, чтобы применить имеющуюся способность анализировать паттерны к изменению самого способа добычи ресурсов. Возможно, что людей тупо стало больше, или климат изменился, или это был целый набор совпавших условий, но постепенно народ перешёл к производящему хозяйству. Если везло, то даже к избыточному. Что, в свою очередь, неизбежно, хотя и постепенно, приводило к специализации труда и появлению государства. Причём, независимо один от другого, такие процессы повторялось примерно в одно и то же историческое время в местах, между собой напрямую не связанных. Например, в ближневосточном Междуречье и Центральной Америке.

Как только у тебя появляется своё хозяйство, там, ферма или свечной заводик, ты не можешь уже всё бросить и мотаться туда-сюда, как в молодости, и у тебя возникает объективный интерес в появлении чего-то вроде государства.

Во-первых, при оседлом образе жизни вас становится сразу как-то много в одном месте и всех нужно каким-то образом держать в рамках приличий.

Во-вторых, нужно как-то организовывать сохранность и реализацию избытка производства с минимальным количеством проломанных голов.

В-третьих, требуется отгонять шариковых с периферии, по старинке видящих в вас не приятных соседей, а доступные ресурсы, которые хорошо бы взять и поделить. И, конечно, необходимо исполнять все важные ритуалы и приседания, чтобы ублажить богов. Если всем этим заниматься самому, может не хватить времени и сил на производство той самой избыточной продукции, из-за которой сыр-бор и разгорелся.

Посему возникает государство, в чьи функции входят организация общества и инфраструктуры, которую в одиночку не потянешь; создание независимого от всех правосудия, чтоб народ не тратил время на нескончаемую кровную месть до пятого колена; и оборона от супостата, который норовит уволочь к себе ваши вкусняшки и женщин. Плюс организованная религия и обязательные ритуалы, без которых вера — всего лишь умственное упражнение в метафизике на досуге. Так получается цивилизация, очень неестественное образование, когда люди обмениваются избыточным продуктом и услугами, а государство это дело обеспечивает по возможности красиво.

Но цивилизации не отменяет биологии. Она её корректирует, но только пока всё идёт хорошо. Как только начинаются реальные или воображаемые, — а тут нет принципиальной разницы, — проблемы, тут же общество и, как следствие, государство начинают скатываться в биологические установки — искать ресурсы на стороне, у других, и распределять их между своими. Так получаются империи. У Древнего Рима были все предпосылки, чтобы стать вполне современным обществом, кроме одного — все проблемы решались экспансией с целью найти дополнительные ресурсы у других, чтобы распределить среди своих. При этом у них были и зачатки капитализма, и избыточное производство, но обращаться внутрь и искать неочевидные тогда решения для очевидных проблем им не приходило в голову. Даже когда Рим уперся в свои естественные пределы, ничего не изменилось. Пришлось дробиться в феодальное средневековье.

Что и сделало Запад успешным в долгой игре. Государство — инструмент. Инструмент позволяющий использовать монополию на насилие в своих целях. И хотя государство и возникло как инструмент цивилизации для защиты избыточного производства и торговли, но отменить или даже заменить человеческую натуру оно никогда не было в состоянии. Как только представлялась возможность, власть предержащие возвращались в мир распределения конечных ресурсов, но уже на более высоком организационном и технологическом уровне государства. Монополия на насилие даёт возможность получить монополию на всё, включая землю, людей и религию. И государь этим всем распоряжался в стиле незабвенного царя Иоанна Васильича — «Жаловать своих холопей мы вольны и казнить их вольны же». А холопы на тот момент были все, кто не царь. Европейское Средневековье позволить себе такого не могло, как правило. Слишком нецентрализованной, неконцентрированной была там власть, даже в условных империях. Просто так жаловать и казнить холопов там сразу не получалось. Не то, чтобы совсем, но усилий это требовало больше, чем у абсолютного монаха, приходилось предоставлять обоснования и соблюдать формальности. Отсюда снизошла на них благодать модерна.

Можно продолжать историческую экскурсию и дальше, но, надеюсь, уже понятно, что цивилизация вообще дело искусственное, а европейская цивилизация в частности — просто аберрация. Она могла пойти и по византийскому пути единой центральной власти и никаких западных ценностей и группы «Раммштайн» мы бы сейчас не имели.

Получается, что стран в мире много, а успешных, то есть экономически развитых демократий со свободами и порнографией, среди них раз, два и обчёлся. Потому что это неестественное состояние. Отрицание, хотя бы на словах, социальной иерархии, поддержание, хотя бы на словах, толерантности к непохожим на себя, поощрение, хотя бы на словах,  политической и экономической конкуренции себе же, это, ребята, появляется не из человеческой природы, а от ума. От которого может быть и горе. Когда он цивилизацию избыточного производства подменяет «рациональной» идеологией, которая непременно опирается на какую-то форму распределения ресурсов. С фокусом на распределение.

Ресурсом в наше время может быть всё, что угодно. Статус, например. Я, скажем, белый мужчина в Канаде, что даёт мне некоторое преимущество перед эфиопом в Канаде, как не крути. Но, с другой стороны, я не имею здесь корней и связей, не являюсь членом профессиональных, религиозных или этнических ассоциаций, говорю со странным акцентом, веду себя немного, мягко сказать, эксцентрично, что в социальном общении мой статус, несомненно, понижает. И это не законодательно закреплённая дискриминация, не встроенные в общественные институты барьеры отсева нежелательных элементов, а просто результат бытового взаимодействия. А ведь всегда имеются люди, желающие это дело закрепить законодательно, чтобы иметь возможность по своим меркам распределять общественный статус, который, в свою очередь, даёт лучший доступ и к материальным благам, именуемым в простонародье ресурсами.

Вся эта популистская волна по миру и есть попытка вернуться к распределению ресурсов между своими. Об этом, по сути, говорят Трамп, Орбан, Джонсон, и как там зовут бразильского президента. А мы удивляемся, ну как можно вестись на такие примитивные наживки? Да просто! Апелляция к биологически заложенному коду поиска, распределения и защиты ресурсов вызывает у нормального человека безусловную защитную реакцию, даже если она явно не соответствует действительности. Мы то себя считаем нормальными, потому что мы стоим за некие общие ценности и некие общие выгоды. Но в природе ничего общего нет, там борьба за выживание вида. Поэтому для достижения цивилизации необходимо переступить через своё человеческое естество, как ни странно.

Так что, нам не нужно себя защищать или распределять ресурсы? Пусть нас захватывают пришельцы или пусть бедные умирают с голоду? Конечно нет. Тут нужно различать направленность действия от самого действия, поскольку одни и те же решения могут приниматься с разными целями. И поскольку я тут всё обобщаю, то сведу это к простой мысли — есть разница между распределением и вложением, инвестицией. Естественный, доцивилизационный метод просто распределяет ресурсы между своими ради поддержания статус-кво, чтобы всё оставалось, как есть. В результате получаем украинскую армию Шредингера образца 2014 года, которая, вроде, и есть, а, вроде, и нет. Цивилизационный подход избыточного производства ресурсы вкладывает, чтобы изменить настоящую ситуацию к лучшему. Не буду больше про армию.

Скажем, популярное на сегодня в мире мнение, что стоит иметь доступное и бесплатное высшее образование для всех, чтобы просто оно было. Ведь это так хорошо, образование — значит жить лучше. Не обязательно. Есть вероятность получить много специалистов по неправильным глаголам диалектов северо-западной Патагонии, и недостаточно сварщиков и сантехников. Кое-где уже так и случилось. Но вот Иран сделал высшее образование доступным для женщин, чтобы решить проблему с излишней рождаемостью, так как образованные женщины обычно не заводят слишком много детей. Это хорошая инвестиция в будущее, чтобы избежать потенциальную социальную проблему. Хотя на первый взгляд приёмчик один и тот же.

Вопрос должен стоять всегда так — это распределение или инвестиция? И на него не всегда можно ответить с уверенностью. В своё время Советский Союз херачил на костях миллионов заводы и ракеты, и первое время это, действительно, была инвестиция, хотя и на большой крови. А потом он херачил те же заводы и ракеты, чтобы было, чем просто занять людей. Крови было меньше, но и толку меньше. Поэтому некоторые до сих пор уверены, что дело было в недостатке крови, а не примате распределения над вложением.

Можно поддерживать людей и инфраструктуру, а можно в них вкладывать ради будущей отдачи. Зависит от целей. Хотим мы традицию или цивилизацию? Мы вот продолжаем спорить о значении языка, потому что и это, честно говоря, ресурс для распределения социального статуса и няшек. Но насколько это важно, по большому счёту? Понимаете, дело в том, что, скорее всего, востребованный в мире продукт, произведённый в Украине, должен будет иметь скромную надпись «Made in Ukraine».

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook