Новые девяностые как шанс для украинцев

В этой колонке поговорим о «новых девяностых» и как они могут помочь украинцам, если те вдруг захотят сократить государство или даже избавиться от него. Сразу скажу — мой посыл состоит не в «а давайте-ка устроим новые девяностые», а в том, что если они наступят, то они дадут нам шанс. Вполне могут быть и другие сценарии, просто сценарий «новых девяностых» кажется мне наиболее вероятным. И, наконец, при любом сценарии основа механики потери государством своей власти все равно одна и та же и она такая, как я описал ниже.

Начнем с такого понятия, как «власть». У власти две стороны — тот кто давит на рычаг в своих интересах и тот, кто соглашается с тем, чтобы его давили. И тут уже не важно, приветствует он это радостными криками или недовольно бухтит под нос, важен факт согласия. Вторая сторона куда важнее первой, без нее власть теряет всякий смысл и просто не работает. Более того, если разобраться, то власть не существует изначально и не возникает из ниоткуда, и вообще не является чем-то добавочным к уже существующим возможностям людей. Власть это способность делать выбор вместо другого. Вот вы можете копать, а можете не копать. Властью над вами обладает тот, кто может вас заставить силой или обманом копать, когда вы не хотите копать. Но главным действующим лицом здесь все равно являетесь вы и ваша способность копать. В общем, правильно было бы говорить не «А обладает властью над Б», а «А обладает властью Б». Если вы понимаете это, то вы понимаете  и всю последующую государственную механику, если нет, то вы никогда не сможете ее понять.

Тайна власти как раз и состоит в том, что власть основана на согласии людей, то есть, без него ее просто не существует. Я всегда здесь цитирую Дайси с его «турецкий султан обладает огромной властью, но он не может отменить магометанство». То есть, султан в своей власти полностью зависит от подданных и на некоторые вопросы (магометанство) его власть вообще не распространяется.

Соответственно, потерять власть это, прежде всего, потерять согласие управляемых. Другого варианта потери власти одних людей над другими (а не смены одного управляющего на другого) не существует.

На полях заметим, что эти моменты всегда кажутся иррациональными. То есть, вот существует какое-то государство и тут вдруг (всегда присутствует вот это «вдруг») что-то в нем щелкает, правительство теряет власть, и пошло-поехало. На самом деле, это проблема инструментов, которые используются в анализе государственной и политической деятельности. Она преподносится как взаимодействие рациональных политических субъектов (политиков и партий) с известными интересами. Это как если бы рынок анализировали только как взаимодействие между собой отдельных предприятий. В общем, никакой иррациональности здесь нет, есть неадекватность аналитических методов и инструментов.

Продолжим. Для того, чтобы потерять согласие, его нужно иметь. Согласие — это вера, которая оправдывает существующее положение дел. Нас грабят, зато…и вот то, что следует дальше и есть текущий вариант согласия.

Давайте посмотрим, как это бывает на примере «старых девяностых». Что тогда произошло? Коммунистическое согласие было основано на вере в обязательное наступление «светлого будущего» ради которого нужно принести жертвы и просто немного потерпеть. К началу 80-х стало ясно, что светлое будущее немного задерживается. Одновременно (это в общем, был один процесс) советская экономика начала входить в свой последний кризис. Горбачев пытался найти новую форму согласия в виде «социализма с человеческим лицом», но было уже поздно. Гласность похоронила коммунистическую мифологию и вместе с ней СССР.

Дальше начинается самое интересное. Государство в Украине никуда не исчезло. В 90-х люди, составляющие государство, никуда не делись. Они ходили на работу, получали свою зарплату и тихонько пытались что-то мутить. Мутилось трудно.

Государство не исчезло, но исчезла его власть. Та Украина мало чем напоминает нынешнюю, где удалое правительство чуть ли не каждый день радует нас все новыми и новыми запретами. Такое было невозможно в 90-е. Разумеется, государство активничало, это его работа, но когда оно пыталось выходить за определенные рамки, его просто игнорировали (Кучма жаловался, что только 14% его указов исполняются, а его правительство имело, на секундочку, чрезвычайные полномочия, оно могло издавать декреты, имеющие силу закона). Украинское государство тогда напоминало римский сенат, оно было занято, но занято самим собой, а не пересичными. Если же вдруг оно выходило за рамки и игнорирование не помогало, его останавливало проявление недовольства. При малейших попытках открытого сопротивления государство немедленно давало задний ход.

Причина такой «либеральности» — отсутствие согласия. Украинцы не видели причин для того, чтобы ими рулили какие-то непонятные деятели. Кроме того, им просто-напросто было не до них. Жизнь тогда была довольно непростой.

Дальше произошло вот что. Относительная свобода позволила пересичным довольно быстро наладить собственную жизнь и, если мерить материальными мерками, украинцы зажили гораздо лучше, чем при СССР. Параллельно государство изобретало все новые и новые формулы для того, чтобы получить согласие от разжиревших и подобревших украинцев. Окончательная формула так и не сложилась, она бултыхается где-то в районе «как в Европе». Но отметим принципиально важный момент — новое согласие было получено в весьма усеченной форме. Государство не вернулось полностью и везде, это был уже не СССР. Согласие не было дано на вмешательство в личную жизнь, в квази-предпринимательство и квази-собственность («квази» потому, что «вообще-то нельзя, но иногда можно»).

Однако, государство не остановилось, оно в принципе не может остановиться, даже если текущее «руководство» будет считать это необходимым. Государство ищет согласия на вмешательство в права собственности в широком смысле (то есть, в те же предпринимательство, личную жизнь и, разумеется, «гражданские свободы»).

Здесь показателен пример Януковича, который с донецкой простодушностью не стал ничего искать, а просто начал, как говорится, «тупо» вмешиваться в то, во что, как считала публика, вмешиваться нельзя. В итоге, он получил по рогам, два раза покусившись на святое — первый раз не подписав какую-то евроинтеграционную бумажку, второй раз демонстративно силой (и главное — без особой причины) разогнав митинг в столице — вещь недопустимая даже по нынешним меркам.

Порошенко оказался гораздо успешнее Януковича. Он получил согласие на фоне российской агрессии и она до сих пор является главным основанием его власти. Петр Алексеевич должен в ножки кланяться Владимир Владимирычу, без него неизвестно, что было бы. Порошенко во всем превзошел Януковича, он достиг такой степени вмешательства, которая Януковичу и не снилась и в этом и проявляется волшебная сила согласия.

Однако, очевидно, что вмешательство в права собственности приводит к негативным последствиям, быстрому обеднению и конфликтам. И здесь начинается самое интересное. Текущая версия согласия считает эти закономерные последствия эксцессами исполнителя. То есть, все плохо не потому, что государство безнаказанно лезет, куда хочет, а потому, что оно делает это не так (плохие законы и инструкции) или это делают не те люди (олигархи, коррупция и т. д.)

Чем острее ощущается несправедливость, тем сильнее желание публики получить наконец-то «правильную» с ее точки зрения власть, где законы будут против олигархов, а к кошерности исполнителей не будет никаких вопросов. И потому, вполне вероятно, что такая власть будет получена. Может быть это случится после Порошенко, который тоже уйдет не по своей воле или через одну-две коротких итерации после него. Это будут бескомпромиссные, бескорыстные настоящие патриоты, борцы с коррупцией, русским языком и МАФами, барыгами и олигархами, живущие на съемных квартирах, с «тремя рублями на книжке», спящие по 4 часа в сутки, а все остальное время неустанно сражающиеся с законами природы. Желающие исторических примеров найдут их в России начала прошлого века, Германии 30-х или в сегодняшних Венесуэле или Зимбабве.

Это будет тотальное согласие (с несогласными будут поступать известным образом) и его тотальное крушение, поскольку природа всегда наказывает тех, кто борется с ее законами. И вот здесь наступит шанс для украинцев, потому, что после такого краха согласие исчезнет надолго. И можно даже сделать так, что оно исчезнет навсегда.

Источник: Контракты