Украинцы продемонстрировали готовность положить душу и тело за свою свободу. Украина не только остановила вторжение гораздо более сильного врага, но и освободила значительную часть своей территории. Однако сейчас война переходит в новую стадию: ту, которую мы, военные, называем "позиционной" войной, состоящей из статических и изнурительных боев, как в Первой мировой войне, в противоположность "маневренной" войне, основанной на движении и скорости. Это выгодно России, позволяя ей восстановить свою военную мощь, что в конечном счете будет угрожать украинским вооруженным силам и самому государству. Каков же выход?
Базовое вооружение, такое как ракеты и снаряды, остается необходимым. Но украинским вооруженным силам нужны ключевые военные возможности и технологии, чтобы выйти из такого рода войны. Важнейшей из них есть воздушная мощь. Контроль над небом необходим для широкомасштабных наземных операций. В начале войны у нас было 120 боевых самолетов. Из них только треть была пригодна к использованию.
ВВС России понесли огромные потери, и мы уничтожили более 550 ее систем противовоздушной обороны, но она сохраняет значительное преимущество над нами и продолжает создавать новые штурмовые эскадрильи. Это преимущество усложняет наше продвижение вперед. Российские системы ПВО все чаще мешают нашим самолетам совершать полеты. Наша оборона делает то же самое с Россией. Таким образом, российские дроны взяли на себя значительную часть роли пилотируемой авиации в разведке и нанесении воздушных ударов.
Беспилотники также должны быть частью нашего ответа. Украина должна наносить массированные удары с использованием приманки и ударных беспилотников, чтобы перегрузить российские системы противовоздушной обороны. Мы должны охотиться за русскими беспилотниками, используя наши собственные беспилотники-охотники, оборудованные сетками. Мы должны также использовать сигнальные приманки для привлечения российских планирующих бомб. И мы должны ослеплять тепловизионные камеры русских беспилотников ночью с помощью стробоскопов.
Это указывает на второй приоритет: средства радиоэлектронной борьбы, такие как глушение сигналов связи и навигации. РЭБ является ключом к победе в войне беспилотников. Россия модернизировала свои силы РЭБ за последнее десятилетие, создав новый род войск и разработав 60 новых типов техники. Она превосходит нас в этой сфере: 65% наших платформ постановки препятствий в начале войны были произведены еще в советское время.
Мы уже создали много собственных электронных систем защиты, которые могут предотвратить глушение. Но мы также нуждаемся в большем доступе к радиоэлектронной разведке от наших союзников, включая данные средств, собирающих разведывательные сигналы, и расширение производственных линий для наших систем противодроновой РЭБ в Украине и за рубежом. Нам нужно научиться лучше вести радиоэлектронную борьбу с помощью наших беспилотников в более широком диапазоне радиочастотного спектра, избегая случайного подавления наших собственных беспилотников.
Третья задача – контрбатарейная борьба: поражение вражеской артиллерии. В этой войне, как и в большинстве прошлых войн, артиллерийский, ракетный и реактивный огонь составляет 60-80% всех военных задач. Когда мы впервые получили западное оружие в прошлом году, мы успешно обнаруживали и поражали русскую артиллерию. Но эффективность такого оружия, как "Экскалибур", американский снаряд с GPS-наведением, резко снизилась из-за усовершенствования российских средств радиоэлектронной борьбы.
Между тем, собственный контрбатарейный огонь России улучшился. Это в значительной степени связано с использованием баражирующих боеприпасов "Ланцет", работающих вместе с разведывательными дронами, и увеличением производства высокоточных снарядов, которые могут быть наведены наземными корректировщиками. Несмотря на пренебрежительное мнение некоторых военных аналитиков, мы не можем умалять эффективность российского оружия и разведки в этом отношении.
К настоящему моменту нам удалось достичь паритета с Россией за счет меньшего количества более точных огневых средств. Но это не может длиться долго. Нам нужно развивать наши локальные GPS поля, используя наземные антенны, а не только спутники, чтобы сделать наши высокоточные снаряды более точными в условиях российского глушения. Нам нужно шире использовать беспилотники-камикадзе для поражения русской артиллерии. И нам нужно, чтобы наши партнеры прислали нам лучшее артиллерийское разведывательное оборудование, которое может определить местонахождение российских пушек.
Четвертая задача – минно-взрывные технологии. В начале войны у нас было ограниченное и устаревшее оборудование для этого. Но даже западные поставки, такие как норвежские танки для разминирования и устройства для разминирования с ракетными двигателями, оказались недостаточными ввиду масштабов российских минных полей, кое-где тянущихся на 20 километров. Когда мы прорываем минные поля, Россия быстро восстанавливает их, выпуская новые мины издалека.
Ответ – в технологиях. Нам нужны радарные датчики, использующие невидимые импульсы света для обнаружения мин в земле, и системы дымовой завесы для утаивания деятельности наших подразделений по разминированию. Мы можем использовать реактивные двигатели от списанных самолетов, водометы или кассетные боеприпасы для преодоления минных ограждений без углубления в землю. Новые типы туннельных экскаваторов, такие как робот, использующий плазменные горелки для бурения туннелей, могут помочь.
Моим пятым и последним приоритетом есть наращивание наших резервов. Россия не смогла воспользоваться своим значительным преимуществом в человеческих ресурсах, потому что Владимир Путин опасается, что общая мобилизация может повлечь за собой политический кризис, а также потому, что Россия не может подготовить и оснастить достаточное количество людей. Однако наши возможности тренировать резервы на собственной территории также ограничены. Мы не можем легко высвободить солдат, отправляемых на фронт. Более того, Россия может нанести удар по учебным центрам. И в нашем законодательстве есть пробелы, позволяющие гражданам уклоняться от исполнения своих обязанностей.
Мы стараемся исправить эти проблемы. Мы вводим единый реестр призывников и мы должны расширить категорию граждан, которые могут быть призваны на обучение или мобилизацию. Мы также вводим "боевую стажировку", которая предусматривает направление недавно мобилизованных и обученных военнослужащих в опытные фронтовые подразделения для их подготовки.
Украинцам напомнили о важном запрете на новогодние праздники: грозит штраф
Пенсионерам начнут доплачивать до 1000 гривен ежемесячно: как оформить помощь
40 тысяч гривен в месяц и более года на больничном: названы ключевые изменения в социальном страховании
Водителей в Польше ждут существенные изменения в 2025 году: коснется и украинцев
Нельзя недооценивать Россию. Она понесла большие потери и потратила много боеприпасов. Но она будет иметь преимущество в вооружении, технике, ракетах и боеприпасах еще долгое время. Ее оборонная промышленность увеличивает объемы производства, несмотря на беспрецедентные санкции. Наши партнеры по НАТО тоже резко наращивают свои производственные мощности. Но на это нужен минимум год, а в некоторых случаях, таких как авиация и системы управления, – два года.
Позиционная война – это затяжная война, несущая огромные риски для украинских вооруженных сил и для государства. Если Украина хочет вырваться из этой ловушки, нам понадобятся все эти вещи: преимущество в воздухе, улучшенные средства радиоэлектронной борьбы и контрбатарейной борьбы, новые технологии разминирования и способность мобилизовать и тренировать больше резервов. Мы также должны сосредоточиться на современном командовании и управлении - так мы сможем визуализировать поле боя эффективнее России и принимать решения быстрее - и на рационализации нашей логистики, одновременно подрывая российскую ракетами большей дальности. Новые, инновационные подходы смогут снова превратить эту позиционную войну в маневренную.
Источник: The Economist
---------------------------------------------------------------------------
Рекомендуем по теме эфир с Алексеем Арестовичем.