Foreign Affairs: Корейская модель для Украины

В середине августа 1952 года премьер-министр Китая Чжоу Эньлай преодолел около 6 тысяч км, чтобы встретиться в Москве с советским диктатором Иосифом Сталиным. Китайский премьер был там в качестве посланника от китайского лидера Мао Цзедуна. В то время оба коммунистических государства были союзниками. Однако это был неравноправный союз: Советский Союз был супердержавой, а Китай зависел от его экономической помощи и военных поставок. Двумя годами ранее Мао и Сталин затеяли своего рода совместный проект, дав своё благословение северокорейскому лидеру Ким Ир Сену, когда он вторгся в Южную Корею. У них были довольно таки высокие ожидания. Несмотря на то, что США мигом бросились на помощь Корее, накануне вторжения Сталин направил Киму телеграмму, в которой сказал ему, что «не сомневается в скорейшем позорном вытеснении интервентов из Кореи».

Впрочем, всё пошло не по плану. В конце 1950 года, когда американские войска под командованием генерала Дугласа МакАртура начали продвигаться уже по территории Северной Кореи, Китай вмешался в войну. К середине 1951 года после кровавых боёв линия фронта остановилась вдоль 38-й параллели, которая разделяла Северную и Южную Кореи до войны. В июле того же года между сторонами начались переговоры. Их целью было подписание соглашение о перемирии и запуск обсуждения о будущем Кореи. Однако переговорной процесс застопорился на обсуждении подробностей соглашения об обмене пленными.

Когда летом 1952 года Чжоу Эньлай поехал в Москву, ситуация для коммунистов выглядела мрачной. Воздушные удары разрушили промышленную инфраструктуру Северной Кореи и нанесли серьёзный ущерб практически каждому северокорейскому городу. Кроме того, не хватало продовольствия. В феврале 1952 года Ким Ир Сен сказал Мао Цзедуну, что «не желает продолжать эту войну». Где-то через 5 месяцев, Ким просил Сталина помочь «как можно скорее заключить соглашение о перемирии». Но Сталин бездействовал. Как и Мао Цзедун, который тоже хотел показать решимость перед лицом американских требований. Его намного меньше, чем Кима, волновала ситуация на фронте. Однако как и Ким Ир Сен, Мао знал, что Северная Корея страдает от последствий войны.

На протяжении «холодной войны» Чжоу Эньлай заработал себе репутацию уравновешенного и спокойного дипломата. Однако по прибытии в Москву с плохими для Сталина новостями ему было сложно сохранять спокойствие. Его задачей было склонить советского вождя к идее о заключении перемирия. Сталин стоял за этой войной, а потому было ясно, что разговоры об её окончании будут для него неприятными.

Встреча состоялась 20 августа 1952 года. Сталин хотел знать, могут ли Китай и Северная Корея усилить военное давление на США. Чжоу Эньлай выразил убеждённость в том, что «обе стороны практически равны по своим силам», но отметил, что Китаю «будет сложно осуществить генеральное наступление». Другими словами, никаких эффективных вариантов оказать военное давление на США не было. Дабы звучать увереннее, китайский премьер заверил Сталина в том, что «по мнению Мао, продолжение войны нам выгодно, так как она отвлекает Америку от развязывания новой мировой войны».

«Мао Цзедуна прав» - согласился Сталин согласно архивным свидетельствам. - «Эта война волнует американцев. Северная Корея не потеряла ничего, кроме жертв на фронте… Американцы понимают, что эта война им не выгодна, и они будут вынуждены её закончить… Нам следует выдерживать терпение и выносливость». В ответ, Чжоу Эньлай отметил «прозорливость соображений товарища Сталина». А затем он попытался ещё раз, отметив, что северокорейские власти «немного колеблются», что «ситуация у них неустойчивая, а среди некоторых в северокорейском руководстве даже наблюдается паника». Сталина это явно начало раздражать, и он ответил, что «его уже поинформировали о таких настроениях». Тогда Чжоу Эньлай решил отступить.

Через месяц, китайский премьер снова поднял со Сталиным тему о необходимости заключения перемирия и отзыва самых спорных условий обмена пленными. Сталин эту идею отверг, назвав её «одним из нескольких возможных вариантов, который всё равно не примет Америка». Было ясно, что Сталин хотел, чтобы корейцы и китайцы забыли о компромиссах и продолжали войну. У Чжоу Эньлая не оставалось другого выбора, кроме как снова похвалить Сталина за его комментарии, назвав их «ценными рекомендациями».

Ещё целых 10 месяцев будет продолжаться война, пока стороны не подпишут соглашение о перемирии, даже несмотря на то, что условия были для китайцев и советов хуже, нежели те, которые обсуждали Сталин и Чжоу Эньлай. За это время погибли десятки тысяч человек, и столько же были ранены. В результате войны погибли 34 574 американских военнослужащих, ещё 103 284 получили ранения. Китай потерял примерно миллион человек, и ещё 4 миллиона корейцев были убиты — 10% от населения Корейского полуострова.

Перемирие остановило кровопролитие и привело к созданию демилитаризованной зоны и механизмов мониторинга режима прекращения огня и посредничества при нарушениях. Впрочем, сама Корейская война официально не завершилась. Основные политические вопросы разрешены не были, а между сторонами время от времени вспыхивали вооруженные столкновения, взаимные рейды, артиллерийские обстрелы и целые сражения. Однако они никогда не переходили в масштабную войну. Перемирие держалось, и удерживается до сих пор, 70 лет спустя.

На данный момент Корейский полуостров остается ареной серьёзного геополитического напряжения. Северной Кореей руководит жестокий диктатор, который проводит репрессии против своих же граждан и регулярно пугает соседей применением ядерного оружия. Несмотря на это, кровавые побоища корейской войны стали далеким воспоминанием, а мир, установившийся в результате заключения перемирия, позволил Южной Корее построить развитую экономику и, в конце концов, стабильную либеральную демократию. Со всеми его недостатками, перемирие оказалось успешным.

Война, разрушающая сегодня Украину, имеет сходство с корейской войной, и не просто поверхностное. Для всех, кто задается вопросом, сколько будет длится война в Украине, долговечность корейского перемирия, и высокая человеческая цена, заплаченная за промедление с ним, заслуживает более подробного разбора.

Параллели очевидные. Как и в Корее 70 лет назад, так и в Украине сегодня неподвижность на фронтах и непреодолимые политические противоречия вынуждают говорить о перемирии, чтобы остановить насилие и отложить острые политические вопросы в долгий ящик. Как отметил историк Стивен Коткин, корейское перемирие «позволило Южной Корее процветать экономически под гарантиями безопасности и защитой США… Если подобное перемирие позволит Украине, даже если это будет 80% территории, процветать таким же образом, это будет победа в войне».

Переговоры, породившие корейское перемирие, длились долго и были сложными. Их проводили в разгар сражений, пока цена войны не стала настолько явной, что подтолкнула стороны к достижению компромисса. Возможно, тоже самое произойдет и сейчас. Опыт корейской войны показывает, что упрямство президента России Владимира Путина, который, как и Сталин тогда, кажется совершенно незаинтересованным в каком-либо компромиссе, может быть особенно большим препятствием на этом пути. Более того, внутриполитическая повестка в США и разрыв между законными интересами Вашингтона и Киева могут сорвать перемирие.

На данный момент, дискуссии в Вашингтоне часто крутятся вокруг того, когда наступит подходящее время, чтобы начать подталкивать Украину к переговорам. И консенсусный ответ обычно звучит так: «Пока что нет». Корейская война продемонстрировала, что в условиях военного тупика может пройти достаточно много времени, прежде чем стороны осознают, что затраты на продолжение войны перевешивают выгоды. А к тому времени, когда они это поймут, разрушений и смертей станет ещё больше, а значимых преимуществ не прибавится.

Если США, страны НАТО и другие союзники примут решение работать над заключением перемирия, из корейской войны они могут извлечь три важных практических урока для себя. Первый: они должны быть готовы вести переговоры одновременно с ведением войны, используя ситуацию на фронте для оказания давления за переговорным столом. Второй: необходимо привлекать ООН к любым переговорам, поскольку нейтральный арбитр всегда ценен. Третий: союзники должны обусловить предоставление Украине дальнейшей поддержки и послевоенной помощи готовностью Киева пойти на определённые уступки.

Полная победа Украины и Запада и тотальное поражение другой стороны были бы желаемым вариантом завершения войны, как и в случае с Кореей. Но, как и в Корее, риски эскалации затмевают собой подобный сценарий. Киев, Вашингтон и их партнеры по противодействию агрессии Москвы должны понимать, что перемирие, которое примут и Украина, и Россия, всё равно будет победой, даже если оно не урегулирует самые важные вопросы.

Сражения и переговоры

Северная Корея вторглась в Южную Корею 25 июня 1950 года. Через два дня ООН дала Соединённым Штатам и 14 их союзникам и партнерам (которые коллективно назывались «Силы ООН») разрешение вмешаться в войну на стороне Южной Кореи. В первые 5 месяцев войны ни одна сторона не желала вести переговоры.

Присутствие американских войск в непосредственной близости от Китая волновало Мао Цзедуна. В августе на заседании Политбюро Компартии Китая (КПК) он заявил: «Если американские империалисты победят в войне, они станут более заносчивыми, и будут нам угрожать. Мы не можем не помочь корейцам. Мы должны протянуть им нашу руку помощи и отправить туда наших военных добровольцев». В октябре Мао принял судьбоносное решение об отправке 300 тысяч своих солдат через реку Ялу, чтобы встретить наступающих американцев.

Это вскоре привело к отступлению сил генерала МакАртура. В какой-то момент вся Корея оказалась под угрозой захвата коммунистами. МакАртур призывал к прямым военным действиям против Китая, и даже не исключал применения ядерного оружия. Президент США Гарри Трумэн опасался, что МакАртур спровоцирует масштабную войну с Советским Союзом, который к тому времени уже обладал своей атомной бомбой. Потому, команда президента предложила альтернативу. В совместном коммюнике, опубликованном в декабре 1950 года от имени президента Трумэна и британского премьера Клемента Эттли, стороны призвали к началу переговоров о перемирии и заверили мировое сообщество, что США не применят ядерное оружие. В то же время генерал Мэттью Риджуэй оказывал на коммунистов военное давление, склоняя их к переговорам, и при этом избегал провокационных действий, которые могли привести к эскалации, например бомбежки территории Китая, проведение спецопераций в тылу Северной Кореи или захват их столицы Пхеньяна. США придерживались этой стратегии до самого окончания войны.

Коммунисты отказались от предложений США и ООН о проведении переговоров, и первые 6 месяцев 1951 года характеризовались тяжелейшими боями, по итогу которых силы генерала Риджуэя отбили всю территорию Южной Кореи. Несмотря на все свои усилия, коммунистические силы не могли продвинуться дальше на юг. Неудача китайского Весеннего наступления, крупнейшего сражения в этой войне, показало Мао и Сталину, что убедительная победа более невозможна. В результате закулисных переговоров с американским дипломатом Джорджем Кеннаном, 23 июня советский представитель в ООН Яков Малик публично призвал к прекращению огня и подписанию перемирия.

Переговоры начались 10 июля 1951 года. Обсуждались три основных вопроса: линия соприкосновения, механизмы мониторинга режима прекращения огня и обмен военнопленными. По первому вопросу переговоры шли медленно. Коммунисты хотели, чтобы линией соприкосновения стала 38-я параллель. США и их союзники предпочитали, чтобы эта линия проходила немного севернее 38-й параллели, где с учётом ландшафта было бы легче обороняться. 27 ноября, спустя 4 месяца переговоров и сражений, стороны согласились, что линия боевого соприкосновения станет линией перемирия.

К следующей весне они также достигли соглашения о механизмах мониторинга соблюдения перемирия. Однако застопорился вопрос о том, как проводить обмен пленными. Трумэн выступал за добровольную репатриацию, имея в виду, что около 170 тысяч пленных смогут сами выбирать, возвращаться ли в свои родные страны, или же искать место жительство в другом месте. США считали, что если им дадут выбор, где-то 100 тысяч пленных решат не возвращаться домой. Для Мао и Сталина перспектива такого массового дезертирства означало крушение идеи о том, что коммунизм может породить утопию, от которой ни один рационально мыслящий человек не захочет отказываться. В октябре, после многих месяцев тупика в переговорах, генерал Марк Кларк, сменивший на посту генерала Риджуэя, приостановил переговоры на неопределённый срок.

В следующем месяце новым президентом США был избран Дуайт Эйзенхауэр. Когда он пришел к власти, он и его администрация во главе с Джоном Фостером Даллесом, дали понять, что они готовы к эскалации и развязывании более разрушительной войны, дабы убедить коммунистов, что дальнейшее сопротивление того не стоит.

Заморозка переговорного процесса и избрание Эйзенхауэра волновало многие страны ООН и союзников США, включая Канаду и Великобританию, опасавшихся дальнейшей эскалации боевых действий. Дебаты в ООН привели к согласованию резолюции, автором которой выступил индийский дипломат Венгалил Кришнан Менон, предлагая создание комиссии по вопросам репатриации, состоящей из нейтральных государств — Чехословакии, Швейцарии, Польши и Швеции, чтобы они занимались возвращением пленных после заключения перемирия. Дабы не портить отношения со своими союзниками, США неохотно согласились с этим. Позднее, эта идея станет основой для заключения перемирия.

В марте 1953 года Сталин умер, и советские и китайские власти смягчили свою позицию на переговорах. 26 апреля переговоры возобновились. В начале мая Китай и СССР отошли от резолюции Индии, и представили собственную комиссию по репатриации. К сожалению, споры о мелких деталях её работы привели к эскалации боевых действий, и война продолжилась. США усилили свои воздушные бомбардировки по Северной Корее, а в мае Эйзенхауэр подписал указ о дальнейшем наступлении американских войск на север, о нанесении авиаударов по китайским базам в Маньчжурии и применении ядерного оружия, если переговоры зайдут в тупик.

25 мая 1953 года США представили свою финальную позицию на переговорах, согласившись с идеей комиссии по репатриации с некоторыми мелкими оговорками. В случае отказа коммунистов от переговоров, у генерала Кларка был приказ о возобновлении наступления. Во время серии встреч с китайскими, корейскими и советскими представителями, руководители США дали им понять, что готовы на эскалацию боевых действий и применение ядерного оружия.

В итоге, 4 июня коммунисты согласились на предложения США. Однако война ещё не была окончена. С соглашениями не был согласен южнокорейский президент Ли Сын Ман. Через 2 недели он в одностороннем порядке освободил из плена 27 тысяч северокорейских солдат, тем самым подорвав достигнутые договорённости. Коммунисты в ответ развернули крупнейшее за 2 года наступление. Около 30 тысяч южнокорейских солдат были убиты, и только этот факт, а также давление со стороны США и союзников, вынудили Ли Сын Мана согласиться с перемирием. Оно было подписано 27 июля 1953 года.

В рамке

Пока США и союзники думают над перспективами перемирия в Украине, им стоит помнить о высокой цене промедления в этом вопросе в ситуации с Южной Кореей. Чтобы зафиксировать статус-кво, существовавший в самом начале переговорного процесса, потребовались угрозы применения ядерного оружия и 2 года тяжелых боев, которые нанесли США, союзникам и Южной Корее потери в 150 тысяч человек, в то время как Северная Корея и Китай потеряли 250 тысяч.

Вероятно, важнейшим фактором, который и привел к промедлению в переговорах, было то, что коммунистам понадобилось слишком много времени, чтобы осознать реальную цену войны и невозможность переломить США. В то время, как бои на реке Ялу в ноябре 1950 года действительно заставили Трумэна и других западных лидеров начать переговоры, Сталин и Мао решили, что могут одержать полную военную победу. Как писали китайские историки Чень Цзихуа и Яфень Ся, изначально Мао планировал «локализовать войну» и просто оборонять территорию Китая. Но отступление американской 8-й армии придало ему уверенности, и он решил, что китайской военной мощи хватит, чтобы вытеснить американцев из всего Корейского полуострова, положить конец их поддержке Тайваня и обеспечить вхождение Китая в ООН. Понадобилось полгода изнурительных боев, приведших к гибели, ранению и пленению 150 тысяч солдат, дабы Мао осознал нереалистичность своих амбиций и не начал склоняться к идее перемирия на базе довоенного статуса-кво. К середине июня 1951 года к такому же выводу пришел и Сталин.

Но даже тогда, Мао и Сталин намеревались использовать военную силу для усиления своих переговорных позиций прежде, чем соглашаться на условия прекращения огня. Учитывая огромный человеческий ресурс Китая, они решили, что США никогда не смогут победить их в войне на истощение. «Лишь заняв неприступную позицию можно перехватить инициативу и заставить врага уступить», объяснял Мао Цзедун одному из своих собеседников. «Дабы достичь этой цели, необходимо подготовиться к настоящему испытанию нашей силы против вражеской через множество месяцев переговоров».

Коммунистическая сторона это испытание провалила. Сперва, серия тяжелых ударов американцев, британцев и австралийцев вынудили Мао признать линию боевого соприкосновения в качестве линии перемирия в конце 1951 года. Затем в 1952 году, после того, как Мао и Сталин уцепились за свои требования по обмену пленных, генерал Кларк подверг их силы сильнейшим бомбардировкам с воздуха, нанеся удары по Пхеньяну и гидроэлектростанциям, питавшими Северную Корею и большую часть Маньчжурии.

Согласно историку Сю Гуан Чжану, ко второй половине 1952 года Китай тратил на войну до 50% своего бюджета. К тому времени, Мао уже поднял налоги и был вынужден просить кредит у Советского Союза, которому он и так был много должен. В августе на заседании Политбюро КПК Мао сообщил, что китайская экономика коллапсирует, если не урезать военные расходы вдвое. Траты на войну не давали Китаю полноценно перейти к социалистической модели, а Мао и его партия начали беспокоится по поводу возможных внутренних волнений.

Разумеется, Мао Цзедуна не сильно волновала судьба Ким Ир Сена. Но он должен был учесть свои экономические и политические проблемы, когда зашел разговор о перемирии. Он не желал ломать Китай через колено, но также не хотел, чтобы КПК казалась слабой в период консолидации своей власти, спустя всего 3 года после окончания гражданской войны. Мао Цзедун оказался в цугцванге, и потому в августе 1952 года отправил в Москву премьер-министра Чжоу Эньлая.

Сталин не был заинтересован спасать Мао из этого тупика. Он лишь хотел сохранить военный потенциал СССР, использовать Китай и Северную Корею для ослабления военной и экономической мощи США и избежать существенных уступок. С его точки зрения, потери Китая и Северной Кореи были терпимы. Лишь после смерти Сталина в марте 1953 года позиция СССР на переговорах смягчилась. Преемник Сталина, Георгий Маленков, и другие советские руководители (включая Никиту Хрущёва), выступали за «мирное сосуществование» с США: продолжение соперничества, но с меньшим напряжением и риском эскалации конфликта. Для них, цена за продолжение войны в Корее казалась слишком высокой.

Однако не только лишь Сталиным можно объяснить промедление с окончанием войны. Переговоры были в тупике целых 18 месяцев из-за позиции США по обмену пленных, их требования, чтобы пленным разрешили добровольную репатриацию. Эта позиция была продиктована идеологическими соображениями, желанием показать, что идея коммунизма была менее привлекательной, нежели демократия, а также желанием показаться жесткими во внутриполитической повестке. С точки зрения Трумэна, добровольная репатриация была неотъемлемым правом человека. В мае 1952 года он заявил, что принудительная репатриация «противоречит нашим фундаментальным моральным и гуманитарным принципам». Эта позиция получила двухпартийную поддержку в Конгрессе, поскольку тогдашнюю американскую политическую культуру определял ярый антикоммунизм.

Впрочем, когда эта позиция привела переговоры в тупик, Трумэн не мог сдать назад без риска быть обвинённым в слабости перед лицом коммунизма, да ещё и в год выборов. Позднее, президент Эйзенхауэр также переживал относительно правых республиканцев, которые могли рассматривать любое колебание как проявление мягкотелости. Если бы Трумэн не выдвигал этих требований изначально, коммунисты могли бы согласиться на перемирие намного раньше, возможно даже до смерти Сталина. Говоря откровенно, два президента США позволили тысячам американских солдат погибнуть не ради получения какого-то территориального преимущества или тактической выгоды, а чтобы избежать политической критики у себя дома.

Южнокорейские власти также приложили руку к затягиванию переговоров о перемирии. Договорённости практически развалились после того, как Ли Сын Ман в одностороннем порядке выпустил военнопленных. Его интересы расходились с интересами США. Он хотел объединения Кореи под руководством его правительства, и очень неохотно согласился начать переговоры в 1951 году. Ли также хотел подписать с США взаимный оборонный пакт, который, по его мнению, сдерживал бы коммунистов от дальнейшей агрессии в будущем. На начальном этапе США пытались отнекиваться. Приоритетном их оборонной политики в регионе была безопасность Японии. Поэтому, вместо того, чтобы смиренно принять перемирие, Ли Сын Ман пытался его сорвать. Даже перед лицом военного ответа Китая, США заручились согласием Ли только пообещав ему расширить армию Южной Кореи, предоставить стране долгосрочную экономическую помощь и подписать взаимный оборонный пакт, от которого изначально отказывались. При этом всём, Ли Сын Ман так и не подписал соглашение о перемирии. США должны были просто поверить ему на слово, что он будет придерживаться договорённостей.

Тернистый путь к миру

Сегодня, как и в годы корейской войны, независимое государство оказалось жертвой агрессии, чей руководитель делает ставку на победу. Как и в период войны в Корее, великие державы играют центральную роль, а на фоне звучат разговоры о применении ядерного оружия. Наконец, как и во время той войны, ни одна сторона, судя по всему, не может нанести другой смертельный удар на поле боя, и обе стороны не заинтересованы в достижении всеобъемлющего мирного договора.

Учитывая схожести между двумя войнами, похожие проблемы могут помешать заключению перемирия в Украине. Как и в Корее, может понадобиться время, чтобы уговорить стороны сесть за стол переговоров. Путин, президент Украины Владимир Зеленский и западные лидеры могут ждать в надежде на то, что ситуация на фронте улучшится, или что противоположная сторона сломается. Если переговоры начнутся, те же проблемы никуда не исчезнут. Каждая сторона будет надеяться на улучшение ситуации на поле боя и достижение лучших условий сделки, например более выгодного размещения линия перемирия или механизмов мониторинга режима прекращения огня.

Ещё одна проблема возникнет, если Путин займет такую же позицию, как Сталин в 1952 году. Кажется, что Путин решительно настроен покончить с независимой, демократической Украиной и не допустить потери территорий, оккупированных после 2014 года. Вполне вероятно, что больших потерь на фронте будет недостаточно, чтобы его переубедить в этом. Более того, возможные внутриполитические последствия любых уступок могут еще больше укрепить его решимость, независимо от экономических и человеческих издержек. Даже если Путин разрешит начать переговоры, он может отказаться от компромисса и использовать тактику затягивания времени, чтобы добиться уступок от Украины, США и НАТО.

Внутренняя повестка в США также может осложнить переговорный процесс, как это было во времена корейской войны. Вне зависимости от того, какое решение сделает президент США Джо Байден, он столкнется с критикой своей украинской политики по мере приближения президентских выборов в 2024 году, особенно если переговоры начнутся в ближайшие месяцы. Некоторые представители Республиканской партии из числа сторонников подхода «Америка прежде всего» будут жаловаться на то, что продолжительная помощь Украине — это безответственная трата ресурсов. Другие республиканцы, и некоторые демократы, могут раскритиковать любые компромиссы с Россией как слабость. Легко предположить, что соглашение о перемирии вызовет критику, если, к примеру, в нем не будет упомянуто о независимой и демократической Украине, оно будет содержать ограничения на украинский экспорт по Черному морю или если Крым и часть Донбасса останутся под оккупацией России.

Вместе с тем, не стоит ожидать, что Украина будет слепо следовать политике США. Младший партнер редко делает то, чего от него хочет Вашингтон. Это урок, который американцы хорошо усвоили, взаимодействуя с Ли Сын Маном в Корее, а также позднее, с лидерами Южного Вьетнама и Афганистана. Зеленский может сопротивляться давлению Соединённых Штатов. Его интересы во многом отличаются от интересов США и стран НАТО, равно как и его стратегия. Он давно отказывается признавать оккупацию части территории Украины, включая Крым и Донбасс. Территориальные уступки могут помешать его перспективам на следующих выборах. Действительно, перемирие может поставить Украину в гораздо худшее стратегическое положение, нежели потерянная территория, ограничения на экспорт по морю и неоднозначное партнерство со странами НАТО. В этом контексте уговорить Зеленского может быть даже сложнее, чем это было с Ли Сын Маном. Кроме того, США и их союзники не имеют таких рычагов давления на Украину, какие это было с Южной Кореей. На территории Украины нет американских войск: сражаются и умирают сами украинцы. А гарантии безопасности в рамках Альянса являются неоднозначными. В свое время Эйзенхауэр мог с легкостью пообещать Корее военные гарантии. Сегодня же, президент США столкнется с сопротивлением внутри НАТО.

Ничего не предпринимая, ничего не получишь

Учитывая все потенциальные препятствия для установления перемирия в Украине, некоторые могут сказать, что лучшей стратегией было бы подождать, пока конфликт не будет заморожен, как это случилось с боями на востоке Украины после российского вторжения в 2014 году. На фронте может установиться патовая обстановка, и насилие снизится до стабильного уровня. Проблема состоит в том, что заморозка конфликта даст России время, чтобы в конечном счете вернуться к полномасштабной войне. Путин может подождать улучшения своей ситуации, и затем снова пойти в наступление. В этом плане перемирие в форме подписанного документа при международном посредничестве, установленное вдоль согласованной линии, с механизмами мониторинга и принуждения, остается наименее плохим вариантом.

Есть несколько вещей, которыми Вашингтон и союзники могут заняться, дабы улучшить перспективы заключения перемирия. Во-первых, дипломаты должны тесно увязать их переговорные позиции с использованием военной силы: идея состоит в том, чтобы сражаться и разговаривать одновременно, а не ждать доброй воли России. Перемирие в Украине будет зависеть от сохранения военного и экономического давления на Россию. США, страны НАТО и Украина должны инициировать переговоры, но при этом сохранять давление на поле боя и в других сферах, например в санкционной, пока Кремль не пойдет навстречу. Это то, что сделал Трумэн, когда столкнулся с упрямством коммунистов в Корее в конце 1950-начале 1951 года. Если Россия станет отказываться от переговоров, Вашингтону и странам НАТО следует дать Путину понять, что цена за промедление будет высокой, например путем предоставления Украине вооружения (дальнобойных ракет ATACMS, танков, самолетов и систем ПВО) или развёртывания в Украине сил специальных операций в не боевой роли. Как только начнутся переговоры, ограниченные военные удары Украины могут быть скоординированы для усиления своих переговорных позиций. В то же время, может быть увеличена экономическая и военная помощь Украине. В 2022 году США выделили на это $ 77 млрд, а страны НАТО $ 63 млрд. Им следует быть готовыми тратить столько же каждый год, пока не будет достигнуто перемирие.

США и союзникам следует привлекать ООН в организации и проведении переговоров. Сегодня в Вашингтоне распространённым является видение ООН как неэффективного дипломатического инструмента. В 1953 году Даллес думал точно также, и ошибся, поскольку ООН сыграла ключевую роль в достижении перемирия в Корее. Сегодня России будет легче воспринимать мирные инициативы от нейтральных или дружественных стран в ООН, чем предложения США, стран НАТО или Украины. Тот факт, что многие важные члены ООН, такие как Индия, остаются вне конфликта, повышает легитимность и возможности ООН для мониторинга режима перемирия.

Чтобы уговорить Зеленского на компромисс, Вашингтон и европейские государства должны с ним тесно консультироваться во время выработки формата переговоров, а также обеспечить его представителям центральную роль на переговорах. Что ещё важнее, им следует привязать послевоенную помощь Украине к готовности последней пойти на уступки. Киеву наверняка захочется гарантии безопасности в качестве части такой сделки. Так как членство в НАТО маловероятно в ближайшем будущем, американским и европейским дипломатам следовало бы подумать над другими видами заверений, например предоставление долгосрочных обязательств по консультированию и обучению украинских войск.

Намного меньше существует вариантов преодолеть ещё одно препятствие: Путина. Его упрямство может стать непреодолимым. У США и стран НАТО нет надежных рычагов влияния на Путина, если он действительно не считается с потерями на войне. Введение санкций против российских элит и поддержка российского оппозиционного движения на поверхности выглядят привлекательной идеей. Но Вашингтон и союзники имеют ограниченный доступ к России и слишком слабое понимание внутриполитических процессов в этой стране, чтобы гарантировать успех. Надежды на смещение Путина от власти кажутся ещё более туманными. Необходимо помнить, что упрямство Сталина перестало быть помехой для переговоров по Корее только после того, как он умер. Поскольку в ближайшее время Путина вряд ли уберут с должности, и он вряд ли умрёт, организовывать переговоры — это рискованная ставка с надеждой на то, что он в какой-то момент поддастся военному или экономическому давлению.

Таким образом, нет никаких гарантий того, что переговоры завершатся подписанием перемирия. Россия может захотеть переиграть США и страны НАТО. Вашингтону следует помнить, что его ставки в Украине намного ниже, чем они были в Корее. Сложно представить себе, чтобы какой-то американский президент послал американских солдат воевать плечом к плечу с украинцами. Кроме того, Вашингтон вряд ли разрешит Украине наносить такой уровень разрушения на территории России, как это было с Северной Кореей: уничтожение дамб, электростанций, бомбежки столицы. Только лишь потому, что переговоры в Корее были успешными, не означает, что история повторится.

Тем не менее, если организация переговоров — это авантюра, то она несёт с собой небольшой риск, но при этом огромное вознаграждение в случае успеха. Если переговоры провалятся, результат будет таким же, как если ничего не делать. Впрочем, успех может сохранить Украину, потушить более глобальные страхи по поводу демократии, сдержать дальнейшую агрессию России и проверить прочность страхов по поводу эскалации. Стабильный, долгосрочный мир, который породило корейское перемирие, был бы победой для Украины и её сторонников, а также для всего мира.

Источник: Foreign Affairs, перевод Илии Кусы

Разбор всего выпуска Foreign Affairs, сделанный Юрием Романенко и Илией Кусой, посвященного Украине смотрите ниже.