И грянет гром: удастся ли Соединённым Штатам победить Иран?

Осталось всего неделя до введения долгожданного нефтяного эмбарго США против Ирана. Вместе с предыдущим «банковским пакетом санкций», эти ограничения президент США Дональд Трамп назвал самыми жёсткими в истории. Нагнетание ситуации вокруг Ирана длится уже полгода, с момента, когда Штаты в одностороннем порядке покинули ядерную сделку 2015 года. С тех пор ситуация на Ближнем Востоке обострилась. Региональные игроки нервно ожидают введения новых санкций, побаиваясь вспышки новой войны. Угрозы, которыми обмениваются Иран и Саудовская Аравия, становится всё более агрессивными и волнующими. Многие задаются вопросом: а что если Иран и Саудия действительно сдержат свои обещания и выполнят свои угрозы, если США введут санкции 4 ноября?

Пока мир замер в ожидании того самого дня, любопытно рассмотреть расстановку сил. Прошло полгода. У обеих сторон было время приготовиться к «удару». Что они успели сделать? Какова сейчас ситуация в Иране и выдержит ли он санкции? Кто согласился поддержать США и действительно ли они откажутся от иранской нефти? На все эти вопросы я пытался ответить, анализируя сегодняшние региональные и мировые расклады на иранско-американской шахматной доске.

Существует ли у Соединённых Штатов стратегия относительно Ирана?

Если отвечать коротко – нет. Кризис стратегического мышления в Штатах начался ещё до эпохи Дональда Трампа, а при нём он просто стал мейнстримом. У Соединённых Штатов всегда были сложности с чёткой стратегией по Ближнему Востоку, который они рассматривают как один монолит, одно целое с множеством вкраплений, которые мало кто берёт в расчёт. Ситуации в Афганистане и Ираке очень хорошо иллюстрируют эту проблему, а реакция американской администрации на события так называемой «арабской весны» и вовсе засвидетельствовала полное непонимание Вашингтоном процессов, происходящих в регионе.

Как бы не старался госсекретарь США Майкл Помпео, когда в своей статье для Foreign Affairs придавал «доктрине Трампа» геостратегическую обёртку с закосом под «жёсткое мировое лидерство», на деле же никакой стратегии нет. Есть куча идей разных людей о защите внутреннего рынка, передаче лидерских функций союзникам, зарабатывании денег на военных подрядах и о поднятии рейтингов на популистских меседжах «зрады» и «перемоги», раскалывающих американское общество. Внятного видения будущих последствий своей политики, на мой взгляд, нет. И события этого года прекрасно иллюстрируют этот тезис.

Когда США в одностороннем порядке вышли из иранской ядерной сделки 2015 года, многие задавались вопросом: а что дальше? Ведь Дональд Трамп, ещё во время предвыборной кампании нещадно критикуя Обаму за эти договорённости, так и не представил никакой внятной и реализуемой альтернативы. Его требования подписать новый договор на условиях Вашингтона (12 пунктов Помпео) – абсолютно оторваны от реальности и заранее нереализуемы. Госдепартамент США лишь недавно опубликовал все 12 требований к Ирану, выполнение которых является условием для снятия американских санкций. Но для многих внешних игроков эти требования скорее подчёркивают желание США идти на конфронтацию, а не компромисс. Вот, например, некоторые из «пунктов Помпео»:

1. Предоставление Ираном доступа инспекторам ООН на ВСЕ без исключения военные объекты;
2. Прекращение поддержки Ираном своих прокси-сил – движения «Хезболла» в Ливане, исламистов ХАМАС в Газе и шиитских отрядов хуситов в Йемене;
3. Разоружение и роспуск всех про-иранских шиитских военизированных формирований в Ираке;
4. Включение в сделку всех программ по производству иранских баллистических ракет;
5. Освобождение всех американских граждан, обвинённых за шпионаж;

Всем изначально было понятно, что эти условия – это фактически требование капитуляции. Иран на них никогда не пойдёт, поскольку это означает отказ от всей региональной политики, разоружение и подчинение Тегерана воле Вашингтона и его союзников. Та же баллистическая программа – это часть внутренней легитимности иранских правящих элит, и они ни при каких условиях не будут пилить сук, на котором сидят. Раз американские 12 пунктов заведомо нереализуемы, то какую цель они преследуют? Что тогда предлагают американцы делать с Ираном, если не вести конструктивные переговоры? Что Вашингтон хочет получить на выходе?

Президент США Дональд Трамп подписывает указ про выход из иранского ядерного соглашения, 8 мая 2018 года

На мой взгляд, иранская политика администрации Трампа стала результатом комбинации некоторых политических идей, циркулировавших в высоких кабинетах Вашингтона и Нью-Йорка, и усердной работы могущественных саудовского, эмиратского и израильского лобби. Доселе маргинальные агрессивно-наступательные идеи решить вопрос Ирана «силовым путём», присущие многим представителям неоконсервативного крыла Республиканской партии, стали востребованы в администрации Дональда Трампа. Назначение на должности госсекретаря США и советника президента по вопросам нацбезопасности двух самых известных «ястребов» в американской политике – Майкла Помпео и Джона Болтона – лишь усилило эти тенденции и сделали идею жёсткого противостояния с Ираном мейнстримом в кабинетах Белого Дома.

Эти идеи понравились Дональду Трампу, прежде всего по личным электоральным мотивам. Для него Иран стал важным фактором в предвыборной популистской риторике. Промежуточные выборы в Конгресс США в начале ноября – идеальная площадка, чтобы показать эффективность своей политики на Ближнем Востоке. Для этого необходим враг. Иран – идеальный кандидат. Поэтому воинствующие Болтон и Помпео с их хронической одержимостью иранской проблемой довольно гармонично вплелись в мировоззрение Трампа и его соратников.

Израиль, Саудовская Аравия и ОАЭ, под чьим влиянием оказался Трамп и чьи деньги щедро вбрасывались на Капитолийским холм, сделали всё, дабы американский президент сделал именно то, чего они хотят: занял более жёсткую позицию по Ирану. Они стремились ослабить его настолько, чтобы он более не представлял угрозы их региональным амбициям. В обмен на помощь Штатов, нефтяные монархии предложили им очень хорошую схему сотрудничества, идущую нога в ногу с политикой администрации Трампа «Америка прежде всего!».

Дело в том, что когда Дональд Трамп пришёл к власти в 2017 году, его изоляционистская и протекционистская политика напугала многих союзников в регионах. Трампа несколько раз заявлял, что планирует уменьшить вовлечённость Штатов в ближневосточные процессы, а региональные союзники должны платить больше за собственную безопасность. Его главным направлением внешней политики стало сохранение максимального влияния при минимальных затратах. Для этого необходимо было сформировать новые региональные точки опоры в виде альянсов, которые бы перебрали на себя часть функций в области безопасности и финансирования. Саудовская Аравия, Израиль и ОАЭ предложили такую схему Трампу в обмен на подавление иранского влияния.

Можно сказать, что сдерживание Ирана стало логическим следствием всех вышеизложенных процессов и переговоров. Однако этот план с самого начала был лишён одного критически важного элемента – точки выхода из противостояния. Что США хотят получить от этого в стратегической перспективе, и кто будет нести ответственность за деструктивные последствия такой политики? Невзирая на то, что нынешняя политика Дональда Трампа вписывается в логику внутренних политических процессов в Белом Доме, она никак не вяжется с оперативной реальностью на Ближнем Востоке: неспособностью нефтяных монархий стать базисом нового регионального союза, отсутствием надёжных партнёров в сдерживании Ирана и стремительно меняющегося регионального порядка.

Слева направо: Джон Болтон, Майкл Помпео, Дональд Трамп и Майкл Пенс

Источник: Госдепартамент США

Таким образом, США начали битву, из которой не знают, как выйти и конца которой пока что не видно. Проблема усложняется тем, что многие игроки уже поделили шкуру неубитого медведя и вкинули в эту аферу столько ресурсов, что сдавать назад уже никто не решиться.

А теперь рассмотрим разные направления американской политики по Ирану за последние полгода и успехи Трампа на этом направлении.

США vs Иран: европейский вектор и Россия

          Осталось менее недели до официального введения нефтяного эмбарго США против Ирана, а их главное направление  в попытках изолировать Тегеран пока что желает оставлять лучшего. С самого начала, когда Штаты в одностороннем порядке вышли из иранской ядерной сделки в мае 2018 года, Европа и другие подписанты соглашений отказались последовать за Трампом и поддержать его позицию. Тем самым они бросили Вашингтону прямой вызов, встав на сторону Ирана в этом противостоянии.

          За полгода мало что изменилось. Франция, Германия и Великобритания всё также противятся американскому давлению и пытаются найти способ поддерживать ядерную сделку на плаву, дабы не дать Ирану повода вернуться к разработке ядерного оружия. Выход Трампа из соглашения восприняли крайне негативно, а его нежелание слушать своих европейских партнёров и последующее развязывание торговой войны против ЕС лишь увеличило раскол между недавними союзниками.

Именно визиты канцлера ФРГ Ангелы Меркель и президента Франции Эммануэля Макрона в США в конце апреля накануне выхода Штатов из ядерной сделки побудили обоих лидеров Европы публично заявить о конце старого мирового порядка и развала трансатлантических доверительных отношений между Брюсселем и Вашингтоном. Введение Штатами импортных пошлин на сталь и алюминий, попытка раскрутить новую войну на Ближнем Востоке, перенос американского посольства из Тель-Авива в Иерусалим и скандально-вызывающее поведение Дональда Трампа на саммите «Большой Семёрки» в Канаде усилили подозрения европейцев, убедили их в ненадёжности Трампа и ещё больше усугубили кризис глобального лидерства.

          Поэтому неудивительно, что уже 7 июля на специальной встрече стран-подписантов ядерной сделки с Ираном Евросоюз, Россия и Китай предоставили Тегерану совместный пакет гарантий того, что их бизнес на территории Ирана не пострадает в результате санкций. А позднее в конце августа Германия, Франция, Великобритания, Россия и Китай заявили о намерениях создать специальный финансовый механизм для обхода санкций США. Для этого в ЕС ввели соответствующие изменения в законодательство в начале сентября. В это же время Германия отказалась препятствовать намерениям иранцев снять их деньги со счетов немецких банков, как их об этом просил посол США в ФРГ Ричард Греннел – давний противник ядерного соглашения.

В ответ, США в резкой форме отказались сделать исключение для немецких и французских компаний, работающих на территории Ирана. В Вашингтоне решили сделать ставку на грубую силу, шантаж и давление. И действительно, значительная часть европейских компаний, зашедших на иранский рынок в 2015 году, спешно его покинули, опасаясь американских санкций, особенно после заявления Дональда Трампа о том, что те компании, которые продолжат вести бизнес с Тегераном, будут выдворены из Штатов.

Министр иностранных дел Ирана Мухаммед Джавад Зариф и верховный представитель ЕС по вопросам внешней политики и политики безопасности Федерика Могерини

На фоне постепенного обострения американско-европейского противостояния вокруг Ирана, Евросоюз всерьёз занялся созданием механизма для обхода санкций, а Германия и Франция выделили Ирану около 50 млн. евро для поддержки его экономики. Специальный финансовый орган, который будет ответственен за произведение финансовых транзакций между Европой и Ираном, должен быть создан как раз в день вступления в силу нефтяного эмбарго против Ирана 4 ноября. Поговаривают, что это будет что-нибудь наподобие расчётно-клирингового центра, благодаря которому деньги при операциях будут проходить не напрямую через руки иранцев. В этом также принимает участие Еврокомиссия.

Насколько эффективным будет этот орган – точно сказать сложно. Однако решительный настрой европейцев вырваться из послевоенной тени США должно беспокоить Вашингтон. Многие европейские лидеры расценивают ситуацию с Ираном как лакмусовую бумажку их способности отыскать свой собственной путь и сформировать отдельный от Штатов мировой центр силы. В августе министр иностранных дел Германии Хайко Маас прямым текстом заявил, что Европе очень важно «усиливать собственную автономию и создавать независимые от США каналы финансирования, а также независимую платёжную систему SWIFT». В конце концов, если Китай сумел начать создание альтернативных американским финансовых институций, то почему Европа не может этого сделать, тем более совместными усилиями с КНР, Индией и РФ?

Противостояние вокруг Ирана толкает Евросоюз в объятия России и Китая. Помимо уже анонсированного сотрудничества всех трёх сторон в создании специального механизма обхода американских санкций, стороны также оказывают прямую финансовую помощь иранцам, а некоторые европейские компании сотрудничают с Тегераном через Пекин или Москву. Таким образом, администрация Трампа своими же руками делает то, чего больше всего боится – сближает между собой своих противников и партнёров, заставляя их искать точки соприкосновения на базе общего противостояния Соединённым Штатам.

Россия, как и остальные подписанты ядерного соглашения, с самого начала отказалась прекратить сотрудничество с Ираном. Для россиян Иран имеет геостратегическую ценность с учётом их интересов в стабилизации Сирии и противостоянии с США на Ближнем Востоке. Трамп пытался выйти на контакт с Владимиром Путиным через проведение Хельсинского саммита в июле, однако тогда оба лидера не сумели договориться по Ирану. Трамп полагал, что его личная харизма и вера в Путина помогут убедить российского президента помочь Штатам сдерживать Иран в Сирии, Ливане и Ираке, а в обмен, вероятно, получить уступку в виде смягчения санкций.

К тому же, в США осознают, что Иран – стратегический конкурент РФ в Сирии. Однако Москва решила не разваливать свой альянс с Ираном, и пока что придержать эту опцию на потом. Для России намного более ценным в стратегической перспективе является использование американско-европейского раскола по Ирану, поддержание которого зависит от сохранения на плаву ядерной сделки. А это вынуждает Москву продолжать поддержку Ирана и оказывать всяческое сотрудничество европейцам, пытаясь склонить их на свою сторону и представить себя как более надёжного партнёра в области безопасности на Ближнем Востоке, включая иранский вопрос.

Любопытные манёвры американская администрация предпринимает и на восточной оконечности Европы, стремясь максимально изолировать Иран и отрезать его от любых внешних рынков. Речь идёт об Армении, имеющей общую границу с Ираном, позволяющую Тегерану получать доступ к Кавказу и России. В настоящее время Армения имеет важную ценность для иранских интересов. Иранцы продают армянам свой газ в обмен на электричество. А 15 октября в Иране публично заговорили о том, чтобы построить на юге Армении нефтеперерабатывающий завод, способный пропускать через себя до 200 тысяч баррелей в день. Такой завод принёс бы прибыль в армянскую казну и помог бы Ирану смягчить негативный экономический эффект от американских санкций.

Поэтому неудивительно, что советник президента США по нацбезопасности Джон Болтон в ходе встречи с премьер-министром Армении Николом Пашиняном поднял вопрос о закрытии границы с Ираном и поддержке Ереваном американских санкций. Однако Пашинян 1 ноября, выступая в парламенте перед его роспуском, всего лишь сухо отрезал, что для него важными являются национальные интересы государства, из которых правительство будет исходить относительно политики в отношении Ирана. Переводя на простой язык, Армения отказалась уменьшать сотрудничество с Тегераном в ущерб себе, поскольку это осложнит и без того тяжёлое геополитическое положение страны, имеющей две закрытие границы с Азербайджаном и Турцией.

Президент США Дональд Трамп и президент РФ Владимир Путин на саммите в Хельсинки

Невзирая на это, администрация Белого Дома продолжает настаивать на своём и надеется, что давление на Иран будет успешным даже без помощи Европы и России.  В последнее время Вашингтон делает ставку на смену элит в европейских странах, в первую очередь во Франции и Германии. К примеру, после местных выборов в федеральной земле Гессен 28 октября, канцлер ФРГ Ангела Меркель объявила, что покидает пост лидера своей партии. А это открывает множество возможностей для манёвров внешних игроков. Одним из вероятных претендентов на пост лидера христианских демократов в Германии является нынешний министр здравоохранения Йенс Шпан, которого поддерживают США. Если его изберут на должность лидера ХДС, США получат новые возможности лоббирования своих интересов в Берлине, в том числе по иранскому направлению.

Правда, насколько новые элиты будут действовать в фарватере США – неизвестно, ибо они не менее хаотичны и неопределённые, чем Дональд Трамп и его команда. Примеры Италии и Испании уже демонстрируют, что смена элит необязательно будет означать отказа европейцев от своих долгосрочных интересов, включая иранских. Судя по всему, США делают ставку на двусторонние контакты с отдельными странами-членами Евросоюза, как минимум для того, чтобы блокировать любые решения ЕС по Ирану на уровне Европарламента или Еврокомиссии. Для этого у Вашингтона есть такие партнёры, как Польша или Венгрия.

США vs Иран: Индия, Китай и кризис азиатского блока

Не лучше складываются дела у американцев и на азиатском направлении. Ещё весной, когда США покинули ядерные соглашения с Ираном, Индия твёрдо заявила, что продолжит сотрудничество с Тегераном, несмотря на американские санкции. Тогда заявление главы индийского МИД Сушмы Сварадж про то, что они не будут действовать «под давлением», в Штатах восприняли как прямой вызов. Отказ Индии поддержать анти-иранскую политику США стал мощным ударом по позициям Вашингтона в Азии, где стремительно растущее китайское влияние теснит американских союзников. На фоне уменьшения влияния Штатов в этом регионе и переформатирования мировой системы, Китай пытается выстроить новые альянсы для противодействия американцам и вытеснению их из региона Индийского океана. Одним из магистральных направлений политики Пекина стало осторожное сближение с Индией – своим геополитическим противником. А вопрос Ирана – один из тех, который стал объединяющий для двух азиатских левиафанов, поскольку и Индия, и Китай являются крупнейшими в мире покупателями иранской нефти.

Главные импортёры иранской нефти (2018)

Источник: Reuters

Снятие санкций с Ирана в 2015-2016 годах дало невероятный стимул для иранско-индийской торговли. Товарооборот между странами в 2017 году достиг рекордных $ 12 млрд. Иран и Индия совместно строят стратегический порт Чабахар на берегу Персидского Залива. А не так давно оба государства в сотрудничестве с Россией начали разработку идеи построения транспортного коридора «Север-Юг» как альтернативы Суэцкому каналу. Он протянется на 7200 км и будет включать строительство железнодорожных коммуникаций и водной транспортной инфраструктуры. Индийские товары будут прибывать в иранский порт Бендер-Аббас на побережье Персидского Залива, а оттуда по железной дороге доставляться в порт Бендер-Энзели на севере на берегу Каспийского моря, откуда их заберут в российскую Астрахань. Новый транспортный коридор должен сократить время доставки товаров на 30-40%, а объём грузоперевозок будет составлять 20-30 млн. тонн в год. Этот проект – один из наиболее приоритетных в треугольнике Москва-Дели-Тегеран, а американские санкции против Ирана угрожает его дальнейшей реализации.

Карта построения будущего Северно-Южного транспортного коридора между Индией, Ираном и РФ

Источник: BrinkAsia

 Поэтому Индия не может позволить себе потерять миллиарды долларов инвестиций и своими же руками закрыть поле для сотрудничества с Ираном. К тому же, резкое сокращение закупок иранской нефти приведёт к дефициту электроэнергии и топлива, а это последнее, чего хотят в Нью-Дели накануне парламентских выборов 2019 года. А после того, как США предложили индусам закупать саудовскую или американскую нефть вместо иранской, официальный Тегеран 13 августа предложил внешним партнёрам крупнейшую за 14 лет скидку на покупку нефти, тем самым нивелировав аргументы Штатов и Саудовской Аравии. В начале октября Индия объявила о закупке 9 млн. баррелей иранской нефти на ноябрь этого года, когда Штаты вводят нефтяной пакет анти-иранских санкций.

Другие страны Азии также без особого энтузиазма восприняли введение нефтяного эмбарго со стороны США. Китай, Южная Корея и Япония, закупающие нефть у Ирана, втихую продолжают сотрудничать с Тегераном в обход американских санкций. В конце августа Китай заявил, что будет использовать иранские танкеры для импорта нефти. Будучи вовлечёнными в торговую войну с США, китайцы напрямую заявили, что для них американские санкции не имеют силы. Китайские компании официально перебрали на себя долю иранского энергетического рынка, оставленную французскими компаниями, опасающимися санкций Вашингтона. Тоже самое произошло с автопромом, куда после «исхода» европейцев основательно зашёл Китай. На фоне введения американских санкций против Ирана, доля Китая на его рынке лишь возросла.

Китай импортирует более 500 тысяч баррелей иранской нефти. Пекин имеет многолетний опыт ведения бизнеса с иранцами под международными санкциями. Китайские национальные банки могут и дальше вести дела с Тегераном, даже если против них введут американские санкции. А частные нефтеперерабатывающие предприятия в Китае уже готовы импортировать иранскую нефть после 4 ноября.

Поистине, именно Китай больше всех выигрывает от ситуации с Ираном. Выход США из ядерной сделки и восстановление американских санкций стало подарком для китайских компаний. После того, как европейцы покинули иранский рынок, побаиваясь Трампа, Китай снова стал доминирующей силой в этой стране, у которой нет особых конкурентов. Трамп своими руками усиливает вовлечённость Китая в ближневосточные процессы и его роль в Иране. Официальный Пекин будет рад прибрать к рукам энергетический и ядерный сектора иранской экономики в результате выхода США из ядерного соглашения 2015 года. Как и в 2010-2014 годах, Китай может стать той страной, которая развалит планы Трампа по успешной изоляции Ирана.

Президент Ирана Хассан Роухани и председатель КНР Си Цзиньпин

По мере приближения 4 ноября, Индия, Южная Корея и Япония стремятся выбить у США исключения для своих компаний в закупках иранской нефти. Скорее всего, им это удастся, ибо Штаты не захотят терять своих партнёров из-за принципиальности позиций по Ирану. А если это произойдёт, то можно будет забыть о той изоляции, в которую американцы жаждали взять Иран после выхода из ядерного соглашения. Ведь в этом случае у Тегерана появится выход на Индийский океан и рынки Азии. К тому же, это будет важный прецедент для других игроков, которые тоже могут потребовать для себя исключений из санкций. Самая важная тенденция для США в районе Индийского океана – это то, что нагнетание ситуации вокруг Ирана бросает американских партнёров и противников  объятия друг друга, связывая их вместе совместной оппозицией к иранской политике США. В результате этого, влияние Штатов на Ближнем Востоке уменьшается, а этот вакуум всё больше заполняют Россия и Китай.

США vs Иран: такой нестабильный Ближний Восток

Ближневосточное направление должно было стать для Соединённых Штатов самым мощным в их противостоянии с Ираном. Для Вашингтона первый эшелон его союзников в анти-иранской коалиции находится как раз в районе Персидского Залива. Это их первая линия обороны и первый слой изоляции Ирана. Результаты работы США в этом направлении несколько лучше, чем в других регионах, однако также оставляют слишком много «но» за скобками.

Традиционные союзники США на Ближнем Востоке (по крайней мере те, кто остались лояльны Вашингтону)  — Саудовская Аравия, ОАЭ, Израиль и Бахрейн, хоть и стали локомотивом анти-иранской коалиции Штатов, слишком погрязли во внутренних региональных междоусобицах, а также не имеют того влияния, необходимого для тотальной изоляции такого большого игрока, как Иран. Тем не менее, за последние полгода США сделали всё, чтобы объединить их на базе общего врага и заставить действовать сообща.

Стоит отметить, что до сегодняшнего дня координация нефтяных монархий Персидского Залива против Ирана проходит довольно успешно для администрации Дональда Трампа. Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн за год сформировали довольно сильный военно-политический союз с Израилем, направленный на сдерживание Ирана и его региональных прокси. Саудиты щедро поддерживают любые анти-иранские акции в соседних странах и пытаются повлиять на формирование новых правительств в Ливане и Ираке, дабы оторвать эти государства от Тегерана, пользуясь его частичной изоляцией. Кроме того, Саудовская Аравия и Эмираты начали давить на Тегеран, возобновив наступательную операцию на юго-западе Йемена на порт Худейда, удерживаемый про-иранскими шиитскими отрядами хуситов. Это всё больше вынуждает Иран уходить в глухую оборону и перепоручать региональные дела своим союзникам на местах, что в свою очередь ослабляет над ними хватку иранских генералов.

Военные базы США на Ближнем Востоке

Основная проблема для Дональда Трампа в его иранской политике на Ближнем Востоке – чем и каким образом заменить на рынках иранскую нефть. В этом заключается, пожалуй, главная интрига всего дела. Официальный Вашингтон надеется на то, что саудовцы сумеют увеличить добычу собственной нефти на 2 млн. барреля в день, тем самым компенсируя потерю нефти из Ирана. Однако смогут ли они РЕАЛЬНО это сделать – большой вопрос. Во-первых, многие сомневаются в технической способности саудовских предприятий увеличить добычу до такого максимума. Во-вторых, увеличение добычи на 2 млн. баррелей – это нарушение договорённостей Эр-Рияда с Россией в рамках ОПЕК. В третьих, не все страны готовы отказаться от иранской нефти в пользу саудовской как по политическим причинам, так и из-за цены. Скидка, которую Иран делает импортёрам, заставляет их задуматься над тем, а стоит ли отказываться от их продукции.

Ещё один немаловажный фактор, который может скорректировать американскую анти-иранскую кампанию – это вопрос внутренней стабильности американских союзников в регионе.

Саудовская Аравия, бывшая одним из главных лоббистов выхода США из ядерной сделки 2015 года, переживает не лучшие времена. Фискальный кризис и необходимость реформ связывает руки саудовским правителям, а стремительный рост безработицы среди молодёжи, которая составляет уже более 60% населения королевства, и вовсе толкает Эр-Рияд на уменьшение градуса напряжение в регионе, уменьшения затрат на региональные войнушки и модернизацию ключевых сектором экономики. Однако агрессивная внешняя политика де-факто руководителя Саудовской Аравии Мухаммеда бин Сальмана не вяжется с этой реальностью. Эта ситуация порождает дуализм в подходах Эр-Рияда к иранской проблеме. С одной стороны, принц Мухаммед и его сторонники всеми силами раскручивают маховик регионального противостояния, пытаясь поддержать план США по изоляции Ирана. Но с другой стороны, часть элит понимает, что модернизация экономики требует улучшения инвестиционного имиджа и банальной тишины, а вероятно и нормализации отношений с Тегераном.

Это создаёт трения внутри королевской семьи, а также подрывает доверие между Эр-Риядом и Вашингтоном. Американцы на могут быть уверены до конца, что в один прекрасный день в Саудовской Аравии не поменяют принца Мухаммеда, а к власти не придёт новый правитель с «миротворческими» меседжами к Ирану. Собственно, беспокойство США по этому поводу отнюдь не беспочвенно. После громкого убийства саудовского журналиста и бывшего инсайдера Джамаля Хашкаджи в Турции 3 октября, в Эр-Рияде действительно вспыхнул политический кризис, связанный с проблемой престолонаследия, породивший серьёзные дискуссии о необходимости сменить наследного принца, а с ним и внешнеполитический вектор государства. А это прямая угроза для интересов администрации Трампа в их иранской политике.

Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Сальман и директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард

Конечно, позиции наследного принца Мухаммеда довольно прочны внутри королевства. Не стоит забывать, что кроме титула наследного принца, он также является министром обороны. За последние 1,5 года он переплдчинил себе практически все силовые структуры: от МВД до центров борьбы с терроризмом и Управления по кибербезопасности. Сотни новых командиров-силовиков своими высокими должностями обязаны лично принцу Мухаммеду, что снижает угрозу для него в виде бунта армии или использования военных для физического устранения наследного принца. Связи Мухаммеда с Западом сё ещё сильны, несмотря на дело Хашкаджи, а европейские и американские компании вряд ли откажутся от саудовских нефтедолларов из-за какой-то высшей справедливости или вопросов морали.

В то же время, последние события в Эр-Рияде заставили США понервничать. Хотя принц Мухаммед сохраняет крепкий контроль над госаппаратом и силовиками, его политические позиции и авторитет внутри семьи довольно слабы. Блокада «братьев» в Катаре, война в родственном для племён Йемене, сумасшедшие затраты на поддержку радикальных экстремистов, тотальный «слив» палестинцев Израилю, а также единоличный контроль принца над финансовыми потоками в Минобороны – всё это настраивает значительную часть членов королевской семьи против Мухаммеда. А недавние увольнения двух его соратников – королевского советника Сауда Аль-Катани и замглавы Службы общей разведки Ахмада Аль-Асири – стало сигналом к готовности элит ослабить влияние принца.

Объединённые Арабские Эмираты также не являются однозначно надёжным партнёром в сдерживании Ирана. На протяжении последнего года Эмираты основательно взялись за свои национальные интересы, пытаясь выйти из тени своих саудовских братьев и немного подвинуть их на престоле лидеров Аравийского полуострова. Наиболее ярко это противостояние проявляется в Южном Йемене, где поддерживаемые Эмиратами наёмники в январе этого года выбили про-саудовские войска из аэропорта города Аден – временной столицы государства. Всё больше погружаясь во внутренние распри между собой, Саудовская Аравия и ОАЭ меньше обращают внимания на Иран и могут совершать действия в отрыве от планов Вашингтона. К тому же, неопределённости добавляют растущие трения внутри самих Эмиратов между шейхами Абу-Даби и Дубай.

Третье ключевое препятствие для США в их анти-иранской повестке на Ближнем Востоке – отсутствие в рядах их союзников наиболее важных региональных игроков и слишком большое количество колеблющихся стран. Турция и Катар демонстрируют открытое пренебрежение планам США по изоляции Ирана. Катар публично даёт Тегерану деньги на поддержание его экономики, а официальная Анкара заявляет, что продолжит реализацию совместных с Ираном энергетических проектов. Египет – близкий союзник Саудовской Аравии – не желает напрямую сталкиваться с Ираном, предпочитая осторожно балансировать между США, РФ и Китаем, а также сохраняя бездонный кошелёк в виде саудовских денег. Без Египта США не могут рассчитывать ни на какой военно-политический региональный альянс, способный противостоять могущественному трио Тегеран-Москва-Анкара.

Оман и Кувейт – две ключевые страны Персидского Залива – отказываются участвовать в региональных потугах США по формированию «арабского НАТО» для противостояния Ирану. Обе монархии сохраняют дружественные связи с Тегераном и активно с ним торгуют. Для Ирана Оман – это отдушина, позволяющая нивелировать любые попытки изолировать иранцев в Персидском Заливе, а также коридор для связей с Индийским океаном.

Ливан, Ирак, Иордания, Алжир, Марокко и Тунис не желают занимать проамериканскую позицию, даже если некоторые из них не питают дружественных чувств к Ирану. В Ливане и Ираке продолжается эпопея с формированием новой коалиции. Новый премьер-министр Ирака Адель Абдель-Магди уже заявил, что не будет придерживаться всех санкций США, а это значит, что Ирак для Ирана не станет закрытой зоной. Северная Африка, во многом тесно сотрудничая с Европой, также поддерживает скорее позицию Франции по этому вопросу, нежели США.

Слишком большое количество неопределившихся даёт Ирану огромное поле для манёвра, а также заставляет забыть всех о концепте тотальной изоляции по примеру 2003 года, когда Иран попал под международные санкции и был отключен от платёжной системы SWIFT. Возрастающая нестабильность на Ближнем Востоке в результате анти-палестинской политики США, эскалации войны в Йемене, милитаризации Красного моря и повышения ставок в региональном противостоянии Саудовской Аравии и Ирана лишь осложняет для Вашингтона возможность нормально координировать анти-иранскую кампанию.

США vs Иран: сложные дни в Тегеране

Невзирая на то, что нынешняя анти-иранская политика США слабее, чем была до 2015 года, американские санкции действительно заставили Тегеран понервничать и внесли свои коррективы во внутреннюю иранскую политику.

Во-первых, выход США из ядерной сделки практически уничтожил политические позиции в Иране президента Хассана Роухани и реформаторско-либеральное крыло его команды. Дело в том, что для Роухани ядерное соглашение стало его личной дипломатической победой на международной арене и идеологической победой дома – над внутренней оппозицией в виде консервативного духовенства и силовиков, выступавших против компромиссов и переговоров с Соединёнными Штатами и Западом в целом. Когда же Трамп вышел из ядерного соглашения, он дал большой пас политическим оппонентам Роухани в Иране, которые начали на него давить и заставили подчиниться воле верховного аятоллы, заняв более жёсткую и непримиримую позицию по отношению к Штатам и переговорам.

Президент Ирана Хассан Роухани в парламенте

Сперва, в июле, консерваторы избавились от людей Роухани в Национальном Банке и Организации экономического менеджмента и планирования, ответственной за подготовку проектов бюджета. На их места назначили новых людей, более лояльных аятолле Али Хаменеи. Затем перешли к правительству самого Роухани. 20 августа депутаты парламента, лояльные консерваторам и силовикам, впервые в истории страны вызвали президента на специальную сессию с докладом об экономической ситуации в стране и продвижении реформ. В ходе его выступления депутаты публично раскритиковали Роухани и его экономический курс, а также сняли с должностей министра финансов Масуда Карбасьяна, министра труда Али Рабийе и министра образования Мухаммеда Басийе, обвинив их в коррупции, неэффективной политике и финансовых проблемах в стране. Уже через месяц под давлением силовиков подали в отставку министр инфраструктуры Аббас Ахунди и министр промышленности Махмуд Шариатмадани. Сам президент Роухани оказался в подвешенном состоянии, зависимый от воли силовиков и духовенства, лишённый своего главного «щита» в виде аргумента про эффективность ядерной сделки.

Вскоре иранские генералы провели масштабные учения в Ормузском проливе, пригрозив заблокировать потоки нефти через него в случае введения эмбарго со стороны США. Это было впервые за годы правления Хассана Роухани, когда Тегеран использовал этот аргумент. А когда в начале августа про-иранские шииты атаковали нефтяной танкер саудитов в проливе Баб Аль-Мандаб близ берегов Йемена, многие начали воспринимать угрозы Ирана как реальные.

Во-вторых, американские санкции больно ударили по национальной валюте. Буквально за несколько месяцев иранский риал обвалился на 50%. Это повлекло за собой жёсткую реакцию силовиков. В мае-июне по Ирану прокатилась волна арестов топ-чиновников и финансистов, обвиняемых в коррупции и провалах финансовой политики. Собственно, увольнение министров парламентом были спровоцированы рекордным обвалом валюты. Социально-экономические трудности стали для иранского режима главным испытанием новых американских санкций. По словам заместителя министра нефти Ирана Хабибуллы Битаррафа, в 2017 году Иран экспортировал нефть на $ 50 млрд. «Чёрное золото» составило 70% иранского экспорта. Поэтому резкое его снижение, естественно, больно ударит по экономике страны. Со своей стороны, США и их союзники будут использовать это для усиления протестных настроений в Иране, что может привести к падению режима.

В-третьих, санкции снова вернули Иран в старые-добрые времена контрабандных поставок, нелегальной торговли нефтью и различных «многоходовочек» в поисках финансовых механизмом обхода санкций США. Учитывая, что нынешняя ситуация даже не столь жёсткая для Ирана, как была, они уже готовятся применить ровно те же технологии, которые позволяли им жить под санкциями более 15 лет подряд. Иран снова будет отгружать нефть со своих кораблей на более мелкие чужие судна, отправляя их через третьи страны: Афганистан, Пакистан или Турцию. Если США хотят действительно с этим бороться, им придётся чуть ли не отлавливать эти корабли в морях и океанах, а также установить тесное сотрудничество с местными властями многих государств региона.

Впрочем, главной проблемой для США в Иране является отсутствие у них каких-либо союзников в самой стране. Таким образом, вне зависимости от того, что будет с Ираном в результате длительного пребывания под санкциями, местные элиты никогда не станут проамериканскими, а крах режима может даже привести к власти ещё более реакционные и радикальные силы. Реформаторы во главе с Хассаном Роухани были самыми адекватными для США собеседниками, однако после выхода Вашингтона из ядерной сделки в мае эти двери для них пока что закрыты.

Общий вывод

Проанализировав всё, что делали США за последние 1,5 года по Ирану, я могу заключить, что их план сдерживания Тегерана, базирующийся на нефтяном эмбарго, изоляции, экономическом давлении и поддержке его региональных противников, обречён на провал. В условиях отсутствия в США чёткого видения своих стратегических целей на иранском направлении, а также из-за мощнейшего давления на администрацию Трампа внешних сил, их план по сдерживанию иранского влияния провалится. По крайней мере, он не будет реализован в том виде, в котором его представляет Дональд Трамп.

Конечно же, если предположить, что конечной целью американских санкций и нефтяного давления на Иран является смена режима в Тегеране, тогда у Штатов есть шанс на успех. В таком случае, открытым остаётся вопрос: а что дальше? Дестабилизация такой огромной страны как Иран зацепит весь регион, включительно с Афганистаном, Пакистаном, Индией и Турцией. Если рассматривать всерьёз, что США планируют раскрутить новую региональную войну на Ближнем Востоке для силового переформатирования баланса сил в свою пользу и манипуляций с ценами на нефть, тогда, конечно, такие их действия имеют логику.

Пока что, я склонен считать, что план Трампа по сдерживанию Ирана оторван от реальности и провалится по следующим причинам:

1. Недостаточный уровень международной легитимности санкций, дающий Ирану гораздо больше поля для манёвра.
2. Слишком большое количество колеблющихся игроков, уязвимых к иранскому влиянию, что позволяет Тегерану переходить в тактическое наступление во время игры против Штатов.
3. Шаткое социально-экономическое положение американских союзников (кроме Израиля), в любой момент готовое вынудить элиты развернуть свою политику на 180 градусов.
4. Недостаточное количество у США союзников, готовых поддержать анти-иранскую коалицию.
5. Неуверенность в способности США возместить потерю на мировых рынках 2,5 млн. баррелей в день иранской нефти.
6. Противостояние с Евросоюзом, Китаем и Россией, из-за чего полноценная изоляция Ирана становится невозможной. Европа, РФ и Китай видят в ядерной сделке олицетворение многосторонней дипломатии и стратегический противовес американской единоличной гегемонии. Отказ от него будет означать отказ от всей мировой системы, на которую эти страны пока что опираются.
7. Слабые региональные позиции США и их союзников, дающие военно-политическое преимущество Ирану в момент введения санкций. В Сирии про-иранские силы и правительственные войска Башара Асада фактически победили в войне. В Ираке коалиционные переговоры практически завершились избранием преимущественно про-иранских политиков. В Йемене Саудовская Аравия не сумела нанести поражение про-иранским шиитам в сражении за Худейду. Военная кампания в Афганистане провалена, а тамошние выборы находятся под вопросом. Катар успешно пережил блокаду и даже вышел в плюс, несмотря на давление, в том числе со стороны США.

После 4 ноября мы узнаём, какую же цену мир заплатит за попытку Трампа навязать всем «маленькую победоносную войну» на Ближнем Востоке. Осознают ли это в Вашингтоне или нет, но у них серьёзные проблемы, ибо то, что они представляют как продуманный стратегический план, таковым не является.

Перед нами не цельная стратегическая политика по Ирану, а нездоровая и агрессивная одержимость Ираном, несоразмерная его реальным угрозам Соединённым Штатам и их национальным интересам в регионе. Политическая риторика США про Иран как «стратегическую угрозу» пронизана фантазиями и неточностями и заставляет думать, что Штаты просто создают «пугало» на ровном месте, дабы оправдывать многомиллиардные вливания в оборону и долгосрочную поддержку своих сомнительных союзников типа Саудовской Аравии. К тому же, своими действиями США лишь усилят Иран, а не ослабят его. В конце концов, это мир уже проходил. Вторжение США в Ирак в 2003 году как раз и привело к подъёму про-иранских сил и распространению их влияния в Леванте. Сейчас тоже самое происходит в Йемене, где Штаты активно поддерживают неадекватную воздушную кампанию Саудовской Аравии, на многие годы вперёд уничтожившую доверие йеменцев к Эр-Рияду и усилившую авторитет Ирана на этих многострадальных землях.

Одержимость Ираном сыграет для США злую шутку. Одним из самых болезненных последствий будет падение глобального влияния США в стратегической перспективе. Беспорядочно и односторонне используя международно-признанный механизм санкций как единственный на сегодня способ принуждения государства, Штаты вынуждают другие страны объединяться и искать пути, чтобы сломать этот инструмент. Иными словами, США просто-таки дают невероятный пас своим противникам, вынуждая их вместе придумывать способ нивелирования самого механизма санкций на международном уровне, делая их ещё менее эффективными.

Это ведёт к потере Соединёнными Штатами своего глобального влияния в мире, ибо та же Россия, при прямой поддержке ЕС и Китая, создадут кучу финансово-политических структур регионального уровня, способных обходить доселе устрашающие американские санкции. Например, уже сейчас Россия, Турция, Индия и Китай согласились использовать национальные валюты в торговле с Ираном. Если 4 ноября Евросоюз представит свой механизм обхода санкций США, вполне вероятно, они будут использовать евро в сотрудничестве с иранцами. А это всё подрывает контроль США над мировыми финансовыми рынками и позиции доллара на мировой арене.

Самое печальное, что такой подход Трампа, который Майкл Помпео назвал «доктриной Трампа», может привести к эскалации насилия в регионе и вспышке новой, гораздо более масштабной, войне на Ближнем Востоке, которая не нужна никому, но будет навязана всем.

Подписывайтесь на  канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook