Китайский дракон и индийский слон: возможно ли сближение?

В последние годы отношения между Китаем и Индией были довольно натянутыми. Это сопровождалось вооружёнными столкновениями в спорных приграничных районах, присоединением к полярным концепциям: Китай развивал «Один пояс, один путь», Индия – «Свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион». Индия развернула активную работу в QUAD, который в КНР воспринимается как направленный на сдерживание Китая. Однако, в последнее время создаётся впечатление, что период конфронтации сменяет период оттепели. И происходит это на фоне российско-украинской войны.

Читайте также:

• Форпост США против Китая: альянс QUAD и его перспективы.
• AUKUS: хорошо забытое старое в новой антикитайской обертке.
• Российско-украинская война: куда смотрят страны АТР?

Как Китай, так и Индия официально заняли позицию нейтралитета, сохранив при этом контакты с обеими сторонами конфликта. Такая позиция имеет ряд весьма прагматичных причин.

Китай стремится заполучить Россию как политический актив, заполнить вакуум на российском рынке после выхода оттуда западных компаний и инвесторов, получить доступ в стратегические отрасли, таких как, например, добыча полезных ископаемых, а также получить скидки на российские энергоресурсы.

Так же, как и Индия, которая рассчитывает укрепить свою энергетическую безопасность, получив российские энергоносители по хорошим скидкам, а также рассчитывает увеличить импорт СПГ по Северному морскому пути. Помимо этого, для Индии важно сохранить диалог с крупнейшим импортёром вооружений, которым является Россия.

Специфика индийско-китайских отношений состоит в том, что страны уже долгие годы являются соперниками за региональное влияние. Корни соперничества лежат в двух моментах.

Во-первых, восприятие себя как уникальной цивилизации, имеющей аутентичную культуру, огромные ресурсы, в том числе человеческий потенциал, экономика, объёмы ВВП, мощностью вооружённых сил – всё это факторы, которые дают основания претендовать на региональное лидерство. По этой причине, две страны активно работают над тем, чтобы увеличить количество дружественных стран, первоочерёдно среди соседей. Мьянма, Непал, Шри-Ланка – точки пересечения интересов как Китая, так и Индии. Эти страны, кстати, опорные точки китайской стратегии «нить жемчуга». Стратегия предполагает создание различных инфраструктурных проектов – глубоководных портов, ремонтных доков, военно-морских баз – на побережье стран Юго-Восточной Азии. Цель же состоит в укреплении энергетической безопасности КНР – «жемчужины» дают Китаю доступ к новым маршрутам поставок энергоресурсов, альтернативных Малаккскому проливу, через который проходит почти 80% китайского энергоимпорта.

Читайте также:

• Криза на райських островах: що відбувається на Мальдівах?
• Кризис в Мьянме: геополитика, международное соперничество и интересы Китая.
• Шри-Ланка: арена китайско-индийского противостояния.
• Консервативный ислам с популистским привкусом: чем важны выборы в Индонезии?

Таким образом, стратегия затрагивает страны ближайшего окружения Индии, на что в Дели смотрят крайне неодобрительно, говоря, что «нить жемчуга обвилась вокруг горла Индии». В ответ на это Моди разработал стратегию Act East, направленную на развитие связей со странами, как следует из названия, на восток от Индии. Так, юго-восточная часть Индийского океана, выходящая к Тихому океану, Южно- и Восточно-Китайскому морям, западная часть Тихого океана и их прибрежная зона стали зоной морских интересов Индии.

Во-вторых, исторические трения, сводящиеся к территориальным спорам в Тибете и районе Ладакх (спорный регион Аксайчин). Пограничный вопрос является одной из самых болезненных тем в отношениях Индии и Китая. Обе стороны подозревают друг друга в намерении захватить всю спорную территорию; любое усиление войск на границе, строительство инфраструктуры, передвижение сил трактуется как возможная подготовка к агрессии и немедленно вызывает ответные меры. Ситуация усугубляется тем, что из-за отсутствия принципиального соглашения о границе она не делимитирована и не демаркирована, в результате чего представления Индии и Китая о том, где именно она проходит, порой расходятся, что приводит к стычкам пограничных патрулей.

В общем, Индия и Китай конкурируют по всем направлениям, как политически и экономически, так и в военном отношении. Долгие годы между странами можно было наблюдать гонку вооружений. И КНР, и Индия, не ограничиваясь наращиванием обычных и ядерных вооружений, перешли к развитию новейших видов оружия: космического и высокоточного. Кроме того, Китай проводил учения в районах, близких к спорным, а индийские военные корабли заходили в Южно-Китайское море, а вдобавок Индия принимала участие в учениях совместно с США. Учения «Малабар», которые с 1992 года проводились как двусторонние, а в позже к Индии и Штатам присоединились и другие участники QUAD: Япония и Австралия.

Вашингтон в последние годы воспринимался как союзник Дели, хотя у индийцев свой взгляд на двусторонние отношения с США. Говоря о партнёрстве с Америкой, нужно помнить две вещи: во время холодной войны Индия возглавила Движение неприсоединения, а во-вторых, вплоть до 2001 года Индия находилась под американскими санкциями, которые были введены в ответ на проведение Индией ядерных испытаний в 1998 г. Санкции сняли после терактов 11 сентября с целью привлечь Дели к американской антитеррористической кампании. Исходя из этого, можно сделать вывод, что американо-индийские партнёрские отношения – рациональный геополитический расчёт, не означающий безоговорочной консолидации по всем вопросам международной повестки.

Обе страны играют друг для друга одну и ту же роль – ключа к поддержанию баланса сил в регионе Индийского океана, то есть сдерживанию темпов возвышения Китая. И для реализации этой цели как раз подходит сфера оборонного сотрудничества, а Индия в 2016 году получила статус «главного оборонного партнера США», который спустя еще три года должен был быть поднят до высшего статуса «союзника вне НАТО» (аналогично с Японией, Австралией, Южной Кореей).

В оборонное сотрудничество входит также пункт по ядерному оружию. С помощью США Индия преследует цель закрепить статус де-факто ядерной державы, причем без подписания Договора о нераспространении ядерного оружия, обязательного для общепризнанной «ядерной пятерки». Для Индии, намеревающейся полноценно участвовать в глобальной повестке, продвижение к статусу, равному положению постоянных членов Совета Безопасности ООН, является весьма весомым достижением. Помимо этого, Индия, практически лишенная залежей урана, благодаря Индийско-американской ядерной сделке 2006 г. получает доступ к ядерному сырью и другим ресурсам, необходимым для развития ядерной отрасли. Сходные преференции Индия получает и по части сотрудничества с США в ВТС. Здесь речь идет, по меньшей мере, о диверсификации рынков оружейного импорта. Цель та же – обеспечить приемлемое соотношение сил в регионе и сбалансировать влияние Китая. Америка, таким образом, – весьма ценный партнёр.

Однако, есть и другой важный момент. Нынешний премьер-министр Индии Нарендра Моди – выходец из националистической партии (ныне правящей) Бхаратия джаната парти. Моди – прагматичный националист, в своей внешней политике стремящийся соблюдать стратегический суверенитет и не поддаваться на ассиметричный союз с США, как это можно наблюдать на примере Японии и Южной Кореи. Моди придерживается политического реализма и первоочерёдно следует согласно национальным интересам Индии, а не устным договорённостям в рамках дискуссионных форумов типа QUAD или БРИКС.

Участие в подобного рода форумах – доказательство убеждения Моди в ценности стратегического суверенитета и многополярности: Индия умудряется работать одновременно на два фронта, с одной стороны на сдерживание возвышающегося Китая, с другой – на ограничение влияния США.

Подъём Китая сам по себе является вызовом для Индии, но есть ещё и Россия, всё больше сближающаяся с Китаем, налаживающая отношения с Пакистаном – давним врагом Индии –, радушно принимающая в Москве делегацию талибов – а это прямая угроза национальным интересам. По этой причине Дели стремилась держать Россию в фокусе своего внимания, чтобы амортизировать развитие двусторонних отношений России с традиционными соперниками Дели.

На фоне попыток России утвердиться в качестве одного из центров силы и активизировать взаимодействие с Поднебесной, партнёрские взаимоотношения с американцами были противопоставлением возможному союзу Пекина и Москвы, чего опасались одинаково как в США, так и в Индии.

Китай же, наблюдая за американо-индийским сотрудничеством, опасался, что модернизирующиеся вооруженные силы Индии в дуэте с США могут прежде всего стать угрозой для китайских транспортировок через Индийский океан.

Эти два фактора – сближение РФ и КНР с одной стороны и сближение США и Индии – с другой подталкивали к улучшению и развитию фактически замороженных после пограничной войны 1962 г. индийско-китайских отношений и определённое продвижение было, пусть и с переменным успехом, учитывая «пакистанский фактор».

Сейчас же баланс сил в регионе пошатнулся в силу политического и экономического ослабления России из-за российско-украинской войны на фоне которой можно наблюдать некоторое сближение Индии и Китая.

Это реализовалось в визите министра иностранных дел КНР Ван И в Индию 25 марта, где он провел переговоры с индийским коллегой Субраманьямом Джайшанкаром. Важным заявлением по результатам переговоров было выражение китайской стороны своей готовности решить пограничный конфликт. Теоретически общие взгляды на мироустройство могли бы этому поспособствовать, что стало бы серьёзным прогрессом в двухсторонних отношениях, хотя механизм урегулирования конфликт выглядит на данный момент весьма призрачно.

К тому же есть несколько тенденций, способных помешать потенциальному сближению Пекина и Дели.

Во-первых, милитаризация – глобальный тренд, который набирает обороты и будет присутствовать во всех регионах мира, в том числе и Азии. Это приведёт к «дилемме безопасности» в индийско-китайских отношениях.

Во-вторых, нельзя отрицать, что Пекин умело используя антизападную риторику продолжает укрепляться как мировая держава, что лишь подстегнёт Индию к активизации мероприятий для того, чтобы расширить и укрепить своё влияние в соседних странах – таким образом, соперничество продолжается.

В-третьих, соперничество перекинется и на регион Центральной Азии, где позиции России серьёзно ослабли, что создаёт поле для манёвра другим игрокам, таким как Индия и Китай.

В-четвёртых, специфика индийской внешней политики: осторожность, равноудаленность и упор на собственные прагматические интересы – все эти характерные черты индийского курса на «стратегическую автономию» хорошо видны в диалоге как с Вашингтоном, так и с Пекином.

По этим причинам оттепель в индийско-китайских отношениях, вероятно, будет весьма условной, и сейчас рано делать какие-либо точные прогнозы относительно успешности этого процесса. В конце концов, Индия и Китай предпринимали несколько попыток сбалансировать свои отношения, но они все не удавались.