Директор Института политического анализа и международных исследований, ведущий научный сотрудник ИМЭМО НАН Сергей Толстов — один из наиболее известных, а главное — внятных украинских аналитиков в сфере глобальной энергетической политики и интеграции на континенте.
Итак, задушат ли Украину в объятиях противоборствующие блоки? Погрузятся ли в украинские недра загребущие руки корпораций-энергетических монстров? Что решили в Брюсселе и кому нужна украинская труба? Кто станет мировым лидером в 2040 году? Об этом и многом другом — в интервью с Сергеем Толстовым.
Сергей Валерианович, как бы вы предварительно оценили результаты саммита ЕС-Украина?
Каждое решение руководства ЕС носит коллегиальный и аргументированный характер. Саммит ЕС-Украина рассматривается как важный этап в реализации проекта «Восточного партнерства».
Пока ничего сенсационного не произошло. Сомнения вызывает лишь вопрос о Тимошенко: европейские лидеры слишком много и часто говорили на эту тему. Поэтому для них действительно важно, чтобы Киев продемонстрировал определенные уступки по этому вопросу.
Руководители Европы — Герман ван Ромпей и Жозе Мануэль Баррозу — дали развернутый комментарий украинским СМИ: они ждут подписания ассоциации с Грузией, Молдовой и даже Арменией. Украине предагают почти миллиард евро — прямой помощи и льготного кредитования на модернизацию ГТС. Это такая последняя удочка?
Высшие чиновники ЕС — публика, разумеется, интересная во всех отношениях. Они настолько профессионально усвоили бюрократический лексикон, что, казалось бы, смысл в их высказываниях отыскать будет непросто.
И, тем не менее, даже в этом коротком комментарии Х. ван Ромпея и Ж. М. Баррозу накануне XVI-го саммита ЕС-Украина есть любопытные нюансы. Например, о географической близости.
Всегда думал, что элементарные географические понятия не требуют доказательств. Что расстояние между двумя точками на карте либо меньше, чем между двумя другими, либо больше. И точка. Однако, как оказывается, по брюссельской логике «географическая близость» между ЕС и Украиной нуждается в «признании». Получается, что они настолько нами брезгуют, что вынуждены убеждать самих себя в очевидных вещах, таких как общие границы, которые Украина имеет с Польшей, Словакией, Венгрией и Румынией.
Далее речь идет о подписании Меморандума о взаимопонимании и в рамках кредитного соглашения — о предоставлении Украине макрофинансовой помощи на сумму 610 млн. евро. Разумеется, это немало. Но ведь речь идет о кредите, к тому же обещанном Украине еще тогда, когда министром иностранных дел был Порошенко. То есть три года назад.
Насколько это много или мало? Это, разумеется, много, если сравнивать с экономической помощью Украине в 2012 году, когда все программы были заморожены. Но это очень мало, если сравнивать с безвозмездными дотациями Польше из различных фондов ЕС (свыше 10 млрд евро в год).
Вот и получается, что Украина раскрывает экономику в рамках ЗСТ с ЕС, но ни на какую помощь со стороны ЕС рассчитывать не может. Соответственно, экспорт из ЕС будет расти, платежный баланс Украины ухудшится, бюджетные доходы снизятся, ряд отраслей экономики тихо стухнет… Но перспективы членства Соглашение об ассоциации не дает, и рассчитывать на пересмотр этого условия в обозримом будущем Киеву не стоит.
В отношении модернизации украинской ГТС Брюссель ведет себя крайне уклончиво. Если внимательно читать сводки о переговорах и пропускать явно надуманные «щенячьи» заголовки в украинском Интернете, получается, что энергетический директорат ЕС вообще не уверен в целесообразности модернизации украинской ГТС. Иначе зачем нужно в течение по крайней мере трех лет тормозить и постоянно откладывать выделение кредитов для модернизацию украинского участка газопровода Уренгой-Ужгород?
В Україні вслід за яйцями подорожчав ще один базовий продукт
ГУР підтвердив існування російського плану з окупації України та її розділу
"Чистої води афера": Попенко пояснив, хто і як пиляє гроші на встановленні сонячних батарей
Водіям нагадали важливе правило руху на авто: їхати без цього не можна
Исходим из того, что логика поведения Европейской Комиссии основана на вполне рациональных соображениях. Но тогда, нужно искать ответ на вопрос: а чего именно ждет Брюссель? Пуска «Южного потока»? Создания украинско-российского консорциума? Или чего-то еще?
Если судить по содержанию последних переговоров с министром Э. Ставицким, еврокомиссара по энергетике Г. Эттингера реально интересуют только украинские подземные хранилища газа (в рамках «исследования потенциала их использования»). Но вкладывать деньги в чужие активы ЕС не может и не будет. Давно уже пора распрощаться с этой вредной иллюзией.
Что будет, если в ноябре Украина не подпишет Соглашение об ассоциации с ЕС и останется за бортом последнего крупного расширения Евросоюза?
Реально в положении Украины ничего не изменится. То, что говорят представители руководства ЕС по поводу Соглашения об ассоциации — не более, чем реклама. С точки зрения руководства ЕС важно, чтобы политические круги стран Восточной Европы стремились к заключению соглашений об ассоциации и ЗСТ с ЕС. Само соглашение лидеры ЕС называют амбициозным и многообещающим, а зону свободной торговли — «глубокой и всеобъемлющей». Все это отдает провинциальной патетикой, но с точки зрения «публичной дипломатии» (или внешнеполитической пропаганды) тут все правильно. Неофиты должны стремиться к предложенным целям и идеалам.
На самом деле ЕС не планирует новых волн расширения, а тем более, в Восточной Европе. Перспектива членства обещана только республикам бывшей Югославии.
Проект «Восточного партнерства», в котором предполагается объединить четыре страны, подписавшие соглашения об ассоциации с ЕС, плюс в перспективе также Азербайджан и Беларусь, должен стать сферой преимущественного влияния Брюсселя и барьером на пути расширения российского интеграционного проекта. Другие задачи в рамках «Восточного партнерства» не ставятся. Этот проект — не что иное, как экономический и политический протекторат Брюсселя, который должен поставить политику региональных участников под прямой контроль со стороны руководящих институтов ЕС.
Созреет ли Москва до реальных предложений Киеву до ноября, или продолжит удушать нас ценой на газ, грозно хмурить брови, и говорить о прагматизме?
Пока Кремль, судя по всему, отдал «украинскую политику» на откуп «Газпрому». Поэтому не удивительно, что «Газпром» сознательно тормозит переговоры по пересмотру газовых контрактов с Украиной. Тем более, что «Нафтогаз Украины» несмотря ни на что умудряется регулярно платить.
В Европе мало кто сейчас платит за газ больше, чем Киев. Все добиваются скидок, дело идет к целенаправленному снижению цены на российский газ. Это долгосрочная, хотя и вялая политика ЕС, которую в целом поддерживает и госдепартамент США.
Реальные предложения Киеву по участию в ТС/ЕЭП могли бы поступить только от В. Путина. Причем они, по идее, должны были бы охватывать весь спектр проблем — от условий вступления в ТС/ЕЭП до цен на нефть и газ и статуса украинских олигархов. Но, поскольку правящие группировки Украины уже нашли свой интерес в рамках европейского пространства и «брюссельской» перспективы, таких предложений Киев вряд ли дождется.
Единственное, на что можно реально рассчитывать, так это на заключение соглашения по газотранспортному консорциуму.
Может ли Украина отказаться от обеих интеграций? Вот мы с вами участвовали в работе круглого стола в Американском институте в Украине — и этот вариант почему-то даже не обсуждался…
Раньше, как видим, могла. Теперь уже нет, не может. Ведь не только Москва, но и Брюссель теперь тоже спешит. Х. ван Ромпей и Ж. М. Баррозу уже не делают вид, что самим европейцам укрепление политики соседства не нужно. Они могли откладывать решение до тех пор, пока В. Путин и Н. Назарбаев не начали реализацию проекта Евразийского экономического союза. Но теперь вопрос ставится в формате: «или» ассоциация с ЕС, «или» участие в ТС/ЕЭП и предполагаемом Евразийском союзе, хотя и Киев, и Ереван будут пытаться искать промежуточные форматы.
Во внутренней дискуссии в политических кругах ЕС высказываются предложения соблюдать дифференцированный подход к странам «Восточного партнерства» и углублять отношения с теми из них, которые проводят у себя демократические реформы. Что касается экономики, формат отношений между ЕС и «восточными партнерами» будет отличаться от отношений ЕС с участниками Европейской ассоциации свободной торговли, в которую сейчас входят Норвегия, Исландия, Швейцария и Лихтенштейн. Отличие в том, что при общем условии, касающемся отмены пошлин на товары и услуги, страны ЕАСТ имеют возможность регулировать отношения с ЕС в других сферах (энергетика, поддержка производства, финансовый сектор), подписывая с ЕС или с его членами отдельные «секторальные» соглашения. В отношении стран «Восточного партнерства» ЕС выдвигает требование об их полной адаптации к европейским директивам и правилам. Разумеется, в отличие от стран-членов ЕС, Брюссель в этом случае не берет на себя ответственности за состояние экономик стран-соседей.
ЕС и США заговорили про общую зону свободной торговли. Это спасение экономики глобального ядра, или пока некий торг, хаотичные движения?
Уже не только торг, но и серьезные переговоры. Проблема в том, что, как утверждает нобелевский лауреат Роберт Фогель, если нынешние тенденции сохранятся, к 2040 году по показателям ВВП экономика КНР будет превышать экономику США в 3 раза, а экономику ЕС — в 8 раз. Этот сценарий не нравится ни Вашингтону, ни Брюсселю.
Устойчивым инициатором создания Трансатлантического экономического пространства считается Германия.
Смысл переговоров о трансатлантической ЗСТ — в урегулировании противоречий и создании стабильного внутреннего пространства, в том числе предотвращающего утечку высоких технологий. Не исключено, что таким образом участники этого проекта готовятся к возможным экономическим войнам с Китаем.
Похоже, в ходе переговоров до 2014 г. ЕС и США не сумеют учесть все нюансы и решить все вопросы. Скорее всего, сначала будет подписано рамочное соглашение, отражающее политические компромиссы и достигнутые секторальные решения. Остальные, еще не решенные вопросы, как менее важные с политической точки зрения, — могут быть урегулированы в ходе дальнейших консультаций.
Сколько сегодня стоит украинская ГТС? Может ли в нее попасть туркменский газ?
При определении рыночной стоимости товар стоит столько, сколько за него готовы заплатить, а по себестоимости — столько, сколько стоит его производство (в данном случае — строительство).
По разным оценкам, которые применяются для оценки объектов промышленной и транспортной недвижимости, включая оценки по рентабельности и по аналоговому принципу, украинская ГТС (магистральные трубопроводы) не может стоить менее 10-15 млрд долл. и больше 40-45 млрд долл.
Однако в нынешних условиях дискуссия о стоимости украинской ГТС носит абстрактный характер. Стоимость и значение ГТС девальвированы многими факторами, в т. ч. строительством «Северного потока», ростом объемов торговли сжиженным газом, диверсификацией поставок и увеличением числа поставщиков газа. Иными словами, украинская ГТС важна в первую очередь для хозяйственного комплекса Украины, поскольку иной инфраструктуры для снабжения украинских потребителей газом попросту нет.
«Газпром» стремится девальвировать стоимость украинской ГТС потому, что при создании газотранспортного консорциума рассчитывает получить половину ее активов либо даром, либо в форме взаимозачета виртуальных долгов за неоплаченные объемы газа (пресловутые 7 млрд долл.).
Поставки в Украину туркменского газа теоретически возможны, но лишь при условиях получения на это согласия высшего российского руководства и урегулирования проблем с «Газпромом». На данном этапе ни Кремль, ни, тем более, «Газпром», не имеют никакого желания способствовать диверсификации поставок газа для Украины. Российское руководство, похоже, не смущает и то, что блокирование свободы транзита по магистралям в рамках СНГ усиливает центробежные тенденции.
Кому наиболее безопасно продать трубу, чтобы не пострадали национальные интересы Украины?
«Задорого» трубу уже никто не купит. К тому же продажа магистральной трубы — довольно сложный и болезненный процесс, требующий, помимо всего прочего, обеспечения режима функционирования газораспределительных сетей, которые необходимы для внутреннего снабжения газом.
Ведь до сих пор поставки по магистральным трубопроводам и система отбора газа для внутреннего потребления работали в синхронном режиме: транзитный газ для стран ЕС и газ для внутреннего украинского потребления шли по одним и тем же трубам, принадлежавшим одному собственнику.
Сейчас в Украине действуют 4 магистральных трубопровода, из которых один приоритетный, и 3 — вспомогательные. При продаже или даже передаче в аренду магистральных трубопроводов возникает множество дополнительных аспектов, таких как создание перемычек для обеспечения внутреннего снабжения, резервирование мощностей для получения газа по реверсу из Польши и Словакии, решение вопроса об управлении подземными хранилищами газа и т. п.
Таким образом:
— при продаже магистральных трубопроводов внутренние потребители однозначно попадают в зависимость от их операторов;
— собственник трубопровода сам оценивает объемы модернизации, реконструкции и текущего ремонта трубопроводов;
— собственника магистрального трубопровода мало интересуют проблемы снабжения газом внутренних украинских потребителей, в особенности, если этот собственник не контролирует, помимо всего прочего, и внутренний рынок;
— любой рыночный собственник стремится к извлечению максимальных результатов от экономической деятельности (т. е., прибыли).
В этом смысле газотранспортный консорциум по управлению ГТС — все же лучше, чем передача трубы в собственность какой-либо иностранной компании. Однако, с точки зрения «Газпрома», вопрос о передаче ГТС в аренду консорциуму может рассматриваться лишь как первый шаг к установлению полного контроля над магистральными трубопроводами. При этом консорциум имеет смысл лишь при условии долгосрочной трехсторонней гарантии транзита газа по украинским трубопроводам.
В итоге приходим к следующим выводам:
— до тех пор, пока поставляемый в Украину газ принадлежит «Газпрому», без соглашения с ним никакая европейская компания не придет на украинский рынок;
— если «Газпром» станет собственником украинской ГТС, он будет рассматривать этот шаг как предпосылку для установления полного контроля над внутренним рынком газа и заблокирует любые альтернативные поставки;
— даже в случае передачи «Газпрому» имущественных прав на украинскую ГТС, условия поставок газа для Украины все равно будут худшими, чем для Беларуси, как участницы ТС/ЕЭП. Вместе с тем, учитывая специфику поведения «Газпрома», вряд ли кто-то сможет поручиться в том, что белорусские потребители гарантированы от возможных ценовых сюрпризов и неприятностей.
Источник Фраза