Взрывоопасный вакуум: последствия разгрома Зеленского на местных выборах

Юрий Романенко вместе с политическим экспертом Русланом Бизяевым детально разбирают итоги местных выборов в самых различных аспектах. Особый акцент делается на провале правящей партии "Слуга народа", ее перспективах и будущем президента Владимира Зеленского.

Стенограмма беседы появится в ближайшее время.

Юрий Романенко: Друзья, всем привет, сёрферы, бездельники, девианты. Мы продолжаем нашу ковидную аналитику, и в гостях у нас Руслан Бизяев, привет!

Руслан Бизяев: Юра, привет! Продолжая твою мысль, я хочу сказать? Лучше с умным человеком поспорить, чем с дураком согласиться, в наше время — это уже большое достижение. А спорить нам сегодня есть о чём.

Юрий Романенко: Да, идея этой беседы родилась вчера после комментария Руслана под моим обзором по поводу позиции Владимира Зеленского и партии «Слуга народа» в контексте местных выборов.

Я анонсировал, что запишу ещё несколько тематических обзоров по поводу местных выборов. Я решил, что лучше это сделать в формате беседы, потому что это шире раскроет тему.

Давай начнём вот с чего: какими ты видишь главные итоги местных выборов в Украине, которые прошли 25 октября?

Руслан Бизяев: Стратегических выводов я вижу несколько.

Первое. На местных выборах в Украине 25 октября победила партия, чьи избиратели не пришли. Это огромное количество людей, дают цифру от 15 до 20 процентов.

Второе. Говорить о том, что какая-то общенациональная партия выборы выиграла или проиграла не до конца корректно, потому что мы понимаем: на местах работали франшизы, а не политические партии.

Третье. Значительно укрепились локальные проекты. Практически в каждом крупном городе, как в миллионниках, так и просто в областных центрах, они либо взяли значимый результат, либо тот результат, без которого сформировать коалицию будет крайне тяжело. А коалиция — это, как минимум, секретарь горсовета — второй, а то и первый человек в городе, если мы возьмём его функционал.

Четвёртое. Крайне низкая явка породила в обществе крайне противоречивую оценку того, что произошло. Ведь изначально моделировали явку 45-50 процентов. Но низкая явка поломала все предварительно расписанные договорённости на местах. Кто-то чего-то не добрал, соответственно, тот формат результатов выборов, который планировался, не был достигнут. Соответственно, теперь надо понять, что со всем этим делать, особенно когда в Киеве всё потихоньку начинает шататься. Из большинства проблем надо выходить самим.

Ну и пятое. Ни один из представителей партии «Слуга народа» не выиграл должности мэра в городах-миллионниках. Вот это уже неприятный сигнал.

Юрий Романенко: Это было предсказуемо.

Руслан Бизяев: Если мы возьмём ситуацию по Киеву, это вообще будет картина маслом. Это ещё надо было умудриться так слить Киев под Кличко, это надо иметь талант определённый.

Юрий Романенко: Я более, чем уверен: это были договорённости.

Руслан Бизяев: Я тоже склоняюсь к варианту договорённостей, хотя, например, Подоляк, когда я у него спрашивал под его постом в Фейсбуке, сказал, что это просто неправильно построенная технологическая компания.

Юрий Романенко: Миша врёт, все понимают, что это договорённости. И Слуги народа прекрасно понимали, что у них нет подходящей кандидатуры, вкладываться в компанию серьезно нет смысла и проще договориться с Кличко. Разные политические силы второго эшелона в киевской политике набрали не так много, как предполагалось, я имею в виду, прежде всего Слуг народа. Кличко рассчитывал создать с ними коалицию, а теперь получается, что голосов Слуг народа не хватит и нужно думать о том, с кем создавать коалицию ещё.

Руслан Бизяев: И нужно ли теперь делать эту коалицию со Слугами народа? Смотрим на опубликованные предварительные итоги голосования, на экзитпулы. Но это всё и реальные результаты — большая разница. Я заметил, что технологически эта компания осталась в контексте 2015 года. Политтехнология ушла вперёд, а у нас в этом плане ничего не поменялось.

Юрий Романенко: Организационно, ты имеешь в виду?

Руслан Бизяев: Организационно, смыслово, медийно. Возьми любой аспект этой кампании, и увидишь плюс-минус 15-й год. Разве что не было такой активной рекламы в СЕО и соцсетях.

Юрий Романенко: Не согласен, было, сети очень активно использовались. Причём даже в глубинке, я это сам наблюдал.

Руслан Бизяев: Ну а вне сетей. Реклама доходила до такой степени, что невозможно было выйти, разве что дороги не покрасили: столбы, все визуальные плоскости, всё было в политической агитации. Но это же не сработало для очень многих. Бюджеты ушли не понятно куда.

Юрий Романенко: Я так тебе скажу: в Фейсбуке и соцсетях в глубинке многие кандидаты очень активно продвигались, причём за очень небольшие деньги, но там реклама дала сумасшедшие результаты, в этих небольших городках, в 10, 15, 20 тысяч населения.

Руслан Бизяев: Там может быть, Юра. Но если мы возьмём города от 100 тысяч и выше, то я не уверен, что количество денег, которое было потрачено там на рекламу, дало именно такой результат. Достучаться до конечного избирателя оказалось непросто. Многие отдали свои штабы на аутсёрсинг, чтобы те применили стандартные технологии, но получили не тот результат, на который рассчитывали.

Очевидно, что политики на местах так и не научились говорить с простым народом на понятном ему языке.

Юрий Романенко: Я тебе скажу так: прелесть местных выборов заключается в том, что они очень близки к земле.

Руслан Бизяев: Согласен на 100 процентов, но с этой землёй надо уметь разговаривать. Поставить одну детскую площадку, сказать, мол, спасибо за внимание и уйти — этого мало.

Юрий Романенко: Здесь надо конкретно говорить о каждом конкретном случае. Кто-то провёл кампанию эффективно, кто-то провёл не эффективно. Говорить о том, что местные политики оторваны от народа некорректно. Кампания шла в разных регионах очень по-разному. Однозначно лишь можно говорить о том, что гречка, подкуп, сетки — всё это работало по полной программе.

Руслан Бизяев: Работало. Насколько эффективно работало — это отдельный вопрос. Но в чём ещё специфика местных выборов? Голосуют за тех, кого знают, а не за то, что обещают или от какой партии идут. Поэтому во многом кампании на местах зависели от личных качество того или иного кандидата, особенно если это касалось кандидатов в мэры. Личностное восприятие человека доминировало над его профессиональными качествами и его позицией. Вот как Кернес победил в Харькове, вообще не ведя кампанию?

Юрий Романенко: Подожди, у Кернеса огромный бэкграунд за плечами, и ему реально есть, что показать в Харькове.

Руслан Бизяев: Соглашусь, но он кампанию практически не вёл. А люди, которые вели кампании, нужного им результата не получили.

Юрий Романенко: А зачем Кернесу вести кампанию, если у него там и так всё под контролем? Он, лёжа в клинике Шарите в Германии, пальцем не шевелил, потому что на него работает организация города, которую он выстроил за эти годы. Плюс реальные достижения, которые у него есть в Харькове. Чтобы о нём ни говорили, но конечный результат определяет наличие артикулированных выраженных понятных результатов, которые обыватель может увидеть и осознать. У Кернеса они есть, как и у других мэров типа Садового, Филатова, Труханова. И везде всё практически изначально было понятно.

Руслан Бизяев: С точки зрения понятности и результативности, может, ты и прав. Но если посмотреть на эту ситуацию с точки зрения Киева и вообще общенациональной политики, то фактически произошла консервация местных элит, что априори Киев не должно было устраивать: если ты не контролируешь ситуацию на местах, ты не контролируешь ничего. И фактически из «ми їх зробимо» получилось «вони нас зробили».

Юрий Романенко: Ну так Зеленский и его шайка-лейка полтора года ничего не делали для партийного строительства. «Слуга народа» как была партией Котигорошко, собравшая самых разных котигорошек, так остаётся ею ещё в большей степени. По факту, местные элиты, имеющие свою сложившуюся организационную структуру, свои сетки; элиты, которые имеют определённый авторитет, которые способны вызывать определённый страх, а это немаловажный фактор, потому что на местных выборах людей часто просто запугивают, все они остались. А те, кто не мог ни запугать, ни убедить, пролетели.

Руслан Бизяев: Я не знаю. Как могли «сосны корабельные» запугать кого-то в Николаеве, это надо ещё хорошо постараться, но то, что не было предложено никакой альтернативы — самое большое, что меня смущает. Фактически, мы не движемся вперёд, а замораживаем ситуацию, и эта проблема вылезет уже в следующем политическом году. Почему? Потому что люди концентрируют вокруг себя ресурсы, и эти ресурсы могут как сработать в пользу Киева, так и не сработать.

Юрий Романенко: Да ничего уже не будет работать в пользу Киева, всё уже, развалилось общее поле, Слуги народа, по сути, развалились, просто у них в головах ещё не произошла рефлексия по этому поводу. Но реально им конец, все увидели отсутствие у них силы.

Кстати, исчезла «Батьківщина», как партия, которая ранее влияла на ход событий и которая на местных выборах за последние 20 лет показывала серьёзные результаты.

Руслан Бизяев: Фактически исчезли все радикалы. Свобода, Нацкорпус, все правые партии пролетели.

Юрий Романенко: То есть налицо обнуление старой политической элиты, потому что все эти варианты с ОПЗЖ, с ЕС, которые закапсулировались по своим окраинам, и мы видим, что, например, во Львове партийный список, который проходит в горсовет, в ОТГ прямо противоположен подобным спискам на Востоке. А зелёные, которые должны были выстроить партию национального типа, авторитетную во всех регионах Украины, они взялись за эту функцию, но не потянули, фактически рассыпались. Поэтому местные выборы констатируют общеполитический национальный вакуум.

Руслан Бизяев: Согласен, вакуум — это первое. Но второе и не менее важное заключается в том, что на местах нет особой разницы — кто там победил, потому что у каждого условного местного царька в каждом списке были свои люди. Под каким они шли флагом, не имело значения, главное — как они будут голосовать.

Мы сейчас будем наблюдать ранее неведомые и парадоксальные коалиции в местных советах. Если речь будет идти о 4-5 голосах, то, вполне возможно, нишевые партии будут объединяться, потому что это не партии, а франшизы — как папа скажет, так они и сделают.

Юрий Романенко: Абсолютно верно, и поэтому, как сообщали эти постоянные рейтинги политических сил, то «Рейтинг» делал, то Разумков, Слуга народа там у них всегда на первом месте и так далее, я над этим очень смеялся, потому что ты прав, на местах это всё франшизы, на местах надо понимать — кто реально владеет регионом, и кто каких людей запаковывает в партийные списки. Традиционный политический спектр — это постольку поскольку.

Скорее, если кто-то показывает силу какого-то политического бренда…

Руслан Бизяев: Весьма условную, очень и очень условную. Теперь же после этих выборов я не знаю, как верить социологическим опросам. У нас социология превратилась в продажную девку капитализма. Если мы возьмём рейтинги, которые публиковались до выборов и сравним их с тем, что получилось в реальности (я имею в виду общенациональный рейтинг, среднюю температуру по палате, сколько та или иная партия набирает), и с тем, что мы ещё получим в результате (а мы ещё не знаем, что получим в результате, мы моделируем ситуацию, исходя из экзитполов), то обнаружится полная ангажированность так называемых независимых центров исследований.

Юрий Романенко: Я скажу так: социология, которую профессионально используют, чтобы замерять и реально понимать рейтинги и проблематику, работала нормально.

Руслан Бизяев: Скрытая социология — да. Но то, чем кормили СМИ, это обнять и плакать.

Юрий Романенко: Да, то, что сливали для лохов… Я и, думаю, ты прекрасно понимали, что публикуемые социсследования не имеют никакой связи с реальной ситуацией в стране.

Руслан Бизяев: А теперь получается уникальная ситуация: у нас есть электоральный вакуум, но заполнить его некому. Да, в преддверии нового политического года нужна новая политическая партия, одна-две.

Юрий Романенко: И это великолепно, это великолепно…

Руслан Бизяев: Это прекрасно, но остаётся много моментов, и главный из них — даже не то, как технологически построить партию. Главное — как преодолеть неверие, разрыв между обществом и властью. У нас тут образовалась огромная дырища в отношениях власти и общества, они взаимно не доверяют друг другу. И поэтому мы будем наблюдать, как с каждыми выборами явка будет падать, как это уже случилось на прошедших местных выборах.

Юрий Романенко: Но ведь это и есть финал модели пресловутой Второй украинской республики, о которой мы с тобой так много говорили. Ничего страшного в этом нет, это просто финал.

Руслан Бизяев: Я не говорю, что это страшно, просто констатирую факт. Есть определённая проблема, с которой надо работать, есть проблема, значит, скорее всего, будет решение. Просто волноваться надо уже сейчас, потому что время бежит быстрее, и у нас в стране, и за рубежом. А это понимают далеко не все.

Чем сейчас занимаются в Киеве? Решают, как же им добыть нужный результат, чтобы потом сесть спокойно и пилить дальше. Люди в столице и на местах живут ещё теми категориями, они считают: раз так было, значит будет ещё 5 лет. Выборы прошли — фух, руки пожали, и 5 лет бюджет весь наш.

А так не получится. Надо помнить, что до 80 процентов любого местного бюджета сейчас — это субвенции, а субвенцию надо где-то получить, надо ехать в Киев. А что сегодня можно в Киеве получить? Дырку от бублика, а не Шарапова, как говорил классик.

И вот теперь перед местными элитами встаёт вопрос, как протянуть хотя бы до весны, я не говорю про 5 лет. Что ты об этом думаешь? Ведь проблем нереально много, проблемы с инфраструктурой, ты был в глубинке, ты понимаешь, что это ещё хорошо будет, если зима будет тёплой, а если нет?

Юрий Романенко: Ну, во-первых, сейчас идеальное время для революционных партий, потому что перед государством встала настоящая революционная ситуация: верхи не могут, низы не хотят, и презрение низов, которые не пошли на выборы, показывает, что система снова полностью делегитимизирована.

Во-вторых, будет очень серьёзный бюджетный кризис, причём он будет связан, прежде всего, с большой битвой за бюджет, которая начнётся между Ахметовым и Коломойским и продлится до Нового года.

Руслан Бизяев: Не только между ними.

Юрий Романенко: Да, драться будут все, но, в первую очередь, они. И это будет накладываться на делегитимизацию правящей партии и самого Зеленского: Коломойский и Ахметов будут выбивать себе преференции через свои группы влияния в парламенте. Соответственно, Зеленский будет вертеться ужом для того, чтобы как-то причесать бюджет, и, соответственно, местные элиты будут стараться, чтобы запаковать в бюджет, который будет приниматься, свои хотелки. И всё это будет происходить в условиях ковида, который сейчас распространяется по стране. Я сейчас болен ковидом, болеют мои родственники, я хочу сказать, что для государства всё это будет иметь очень серьёзные последствия с точки зрения нарастания недовольства, потому что пока они там для сериалов из ковид-фонда выделяют по 100 миллионов гривен, людей реально некуда госпитализировать и нечем лечить. Я сейчас лекарства заказываю по киевским аптекам, так многого нет, цинка, например нет. А ведь сейчас только начало повальной заболеваемости, заболевают десятки тысяч людей.

Для Зеленского эта ситуация будет аховой, мало того, что король голый, он ещё не приходит в себя и не понимает, что вокруг происходит. Поэтому грядущий бюджетный кризис будет иметь очень серьёзные последствия. Видя, что центр не справляется с бюджетированием, местные элиты будут перетягивать бюджетные потоки на себя и стараться, чтобы у них больше оставалось. И, кстати, я их в этом поддерживаю: если центр не в состоянии рационально управлять бюджетными потоками, а дебилы передают деньги ковид-фонда на строительство дорог или полиции, не говоря о сериалах, зачем отдавать деньги в центр?

Руслан Бизяев: Тут есть несколько моментов. Во-первых, насколько я понимаю, Офис президента продолжает рисовать Зеленскому тёплую ванну: всё нормально, сейчас мы сделаем коалиции на местах, в 12-14 областных советах, получим золотую акцию, а где не получим — силовики доработают, всё будет хорошо. Но ведь это не сработает сейчас.

Юрий Романенко: Да, как Бутусов правильно написал: это не тёплая ванна, это ванна с тёплым битумом, куда Зеленского погрузили.

Руслан Бизяев: Я называю это так: везли за ним ванну с тёплой водой, но где-то по дороге дыра образовалась, и пока ванна доехала, то оказалась пустой: вся вода вытекла, а новой воды не оказалось.

Второй момент — это полная неспособность нынешней старой системы работать в условиях кризиса. Если даже директор-распорядитель МВФ Кристалина Георгиева говорит о том, что сейчас настал новый момент Бреттон-Вудской системы, думаю ты читал или слышал, в переводе на простой язык — нет никакого общего рецепта, чтобы выходить из экономической составляющей кризиса, а у нас этого нет и подавно. Хорошо, например, Европе и Америке: два триллиона кинули в экономику там, триллион кинули тут, а мы даже гривну напечатать не можем. Это сейчас всё наложится.

Потихоньку начинается кризис отношений с МВФ, и в результате где-то после Нового года мы получим ситуацию, как у одного премьера одной страны: денег нет, но вы держитесь. В этом плане последствия местных выборов могут проявиться в параде суверенитетов. Причём он может проявляться независимо от того — хотят ли этого власти на местах или не хотят. Потому что проблемы будут конкретные — там трубу прорвало, там газа нет, там города вымерзают.

Кто крайний? Местные власти. Киев далеко, а они близко. Очень многие люди, которые пошли на эту местную кампанию, совершенно не понимают, что 3-4 месяца, и им придётся по люкам канализационным прятаться, потому что их будут догонять, не Зеленского, не Шмыгаля, догонять будут конкретных местных депутатов: ребята, что нам делать?

Денег нет, ковид, а что такое ковид? Это сфера услуг ложится, это безработица. Что людям делать, где брать деньги, каковы социальные стандарты? И власть на местах окажется перед выбором, очень сложным, очень непростым. А как ещё ответить на эти вопросы? Придётся в ручном режиме перераспределять бюджетные средства. А как, какой механизм для этого конкретно существует? Вот придут они в казначейство, перепрограммируют программу или что они сделают?

Юрий Романенко: Ну, нет, для начала они должны бюджет принять.

Руслан Бизяев: Бюджет под ёлочку будут принимать: ты же понимаешь, что у них сейчас голосов нет.

Юрий Романенко: Но ключевой вопрос — как они примут бюджет, от этого нужно плясать. А бюджет они будут принимать со слитием правительства, думаю, Шмыгаля уберут через месяц-полтора, Шмыгалем придётся пожертвовать в рамках принятия этого бюджета.

Руслан Бизяев: До того или после того, как в анекдоте про Армянское радио?

Юрий Романенко: Думаю, это будет часть пакета, размен правительства и приход в правительство людей, близких к Коломойскому вместо людей Ахметова. Ахметов, может, получит какие-то вице-премьерские посты. В общем, будет какой-то новый тактический олигархический консенсус, где Коломойский, Ахметов и остальные олигархи будут плясать какой-то новый танец.

Руслан Бизяев: Но ведь на ситуацию на местах это не повлияет от слова совсем. Даже, допустим, они сделают это в декабре перед Новым годом, хотя логичнее, как мне кажется, сначала принять бюджет, а потом слить Кабмин. Чтобы не иметь определённых проблем, про МВФ в этом случае стоит вообще забыть, потому что в Кабмин приходят новые люди и начинается новый раунд переговоров, это затяжка времени, а, насколько я понимаю, в бюджете уже сейчас денег не хватает.

Это при том, что они закладывают в следующий бюджет 270 миллиардов при условии, что они соберут налогов на 20 процентов больше. Но это же — в гостях у сказки.

Юрий Романенко: Я думаю, что в конечном итоге всё равно примут бюджет, соответственно, будут в нём какие-то отчисления на места. Ключевой вопрос — насколько он будет выполняться, точнее, недовыполняться. Вот и всё. Но в разных регионах будут разные ситуации.

Руслан Бизяев: Согласен. Хорошо Одессе, если у Одессы есть таможня и порт. А что делать условному Тернополю, условному Кропивницкому, условным Сумам, областям, которые у нас называют депрессивными, а там ведь живут люди? И как в таких ситуациях может сохраниться политическая конструкция, как она может из них выйти? Что дальше? Как проходить в такой ситуации зиму?

Юрий Романенко: Понимаешь, меня этот вопрос вообще не заботит. Я не управляю государством, почему меня это должно заботить? Они у власти, пусть они и думают. Я лучше буду думать о том, как их свергнуть.

Руслан Бизяев: Понимаю, что ты сейчас изучаешь дедушку Ленина, но в нашей ситуации эволюция лучше революции. Потому что наши революции начинались «за всё хорошее», а заканчивались «как всегда».

Давай смоделируем ситуацию: ты, например, идёшь на следующие парламентские выборы со своей партией. С чего бы ты начал? Ну. Кроме того, что все плохие, это понятно. Что надо сделать, чтобы рядовой избиратель сказал тебе: хорошо, Юра, я за тебя проголосую?

Юрий Романенко: Вообще-то я не рассматриваю политические игры в такой революционной ситуации в рамках старой логики. Вот и всё. Это всё равно, что большевики пытались бы приспособиться к ситуации после Февральской революции и пытались бы играть по правилам, характерным для царского режима. Да они забили на всё это болт и начали играть по своим правилам. В результате они поставили всех раком, выиграли Гражданскую войну и 70 лет правили страной.

Руслан Бизяев: Ты представляешь Зеленского, как Керенского?

Юрий Романенко: Я воспринимаю Зеленского, как уже отыгранную фигуру. Всё, нужно готовиться к следующей конфигурации. А в ней ключевую роль будут играть механизмы мобилизации людей и организационные структуры, способные эту мобилизацию подхватывать и облекать социальную энергию в соответствующую форму политической организации, которая будет выступать в качестве тарана для умирающей политической системы.

Вот это важно, а всё остальное… Мы рассуждаем, как они будут решать проблемы, плохо они будут решать проблемы, какими-то коррупционными потугами, делишками. Старый мир, старая система — белуга, которая оказалась на берегу и воет.

Поэтому меня интересует — как блестящими формулировками оформить суть политического момента в соответствующие призывы, лозунги, как запускать мобилизацию разочаровавшейся массы. Всё остальное — это базар.

Руслан Бизяев: А знаешь, какой момент мы не учли? Социальная инфраструктура на местах очень подвержена бюджетным колебаниям — есть деньги, нет денег. Если сократится бюджетная среда, если станет неэффективной, люди могут просто разбежаться из этой страны.

Юрий Романенко: Пусть разбегаются, вопрос — куда они будут бежать? В свете ковида с начала ноября вся Европа в локдаун уходит, некуда бежать. В этом суть революционной ситуации — старые условия существования этого государства исчезли во всех смыслах, в экономическом, геополитическом, даже эпидемиологическом, потому что с такими тяжёлыми эпидемиями государство такого типа, с его неорганизованностью, не способно справляться.

Бежать некуда, поэтому украинцам придётся заняться своим государством, для того, чтобы просто не передОхнуть, как мыши-полёвки какие-то.

Руслан Бизяев: Но при этом встаёт вопрос — а где же взять новую политическую элиту, которая может стать драйвером этих изменений? Хорошо, проблематику мы обсудили, а где решение, где столько людей набрать?

Юрий Романенко: Но у меня не стоит вопрос — где людей брать, я кого-то знаю, кого-то не знаю. Те, кто хочет что-то делать, будут делать. Кто не хочет делать, будут сидеть перед телевизором, ну, ради бога, таких большинство всегда было. Не стоит вопрос по поводу того, что и как делать. Понятно — создавать политические организации и двигаться дальше.

Для того, чтобы артикулировать свои мысли, мне или тебе, или кому-то ещё, кто хочет участвовать в политической жизни страны на следующих циклах, не нужны какие-то советы или копняк под задницу и так далее. Вот я просто сейчас сижу и обдумываю формулировки.

Руслан Бизяев: Я бы на твоём месте подумал о том, как преодолеть идеологический раскол в обществе, который так и остался. На местных выборах он не вылез, но ближайшие парламентские выборы снова поднимут эту проблематику. Хочешь ты или нет, но есть огромное количество людей, которые между собой разделены, потому что мы не породили новую идеологию. Армовир ещё не похоронили, а что-то новое не создали. И как без этого двигаться в направлении успешной Украины, без новой идеологии? Я представляю себе это очень смутно.

Юрий Романенко: Вообще-то это отдельная тема, я посвящу ей отдельный эфир как-нибудь, идеологии Третьей республики, назовём это так. На самом деле здесь не нужно придумывать велосипед, это базовые вещи: восстановление государства в плане работоспособности его институтов, но на новой базе. Понятно, что бюджетная политика нового государства не должна быть такой, как бюджетная политика нынешнего. Нужно 70 процентов финансов отдать в регионы, потому что дебилы, которые сидят в центре, не могут ими нормально распоряжаться. А центр, в свою очередь, должен сконцентрироваться на базовых функциях. В общем, мы начинаем отвлекаться, это отдельная тема.

Руслан Бизяев: Да, по административно-территориальной реформе самое интересное, что сейчас очень мало ОТГ, которые могут сами себя прокормить. Если мы говорим о ситуации на местах, то, очевидно, ключевые принципы административно-территориальной реформы следует пересмотреть.

Юрий Романенко: Так это же прекрасно, что сейчас эти ОТГшки будут задыхаться от недостатка средств, пусть эти дебилы, которые их создавали, теперь увидят, что должна быть органика какая-то, должна быть какая-то экономическая обусловленность той или иной конструкции местного самоуправления. Если нет своей экономической базы, то теперь жрите, получите.

Это всё прекрасно, потому бездари, которые создали эту собачью будку в самых различных смыслах — собачью будку ОТГ, собачью будку в виде разнообразных антикоррупционных судов, которые сейчас там отменяются Конституционным судом, потому что всё через задницу принималось, пусть всё это захлебнётся в своей неэффективности.

Но это их проблема, они натворили, им и расхлёбывать. А наша задача — когда каша заварится, чтобы была большая ложка, которой эту кашу можно будет хлебать по полной программе, чтобы люди воспряли духом и побежали в правильном направлении. А всё остальное — это вопли из прошлого.

Руслан Бизяев: Возможно, но мне кажется, что правильное проведение административно-территориальной реформы — залог того, что на местах бабло перестанет побеждать зло на выборах, как мы часто наблюдали в прошедшей выборной кампании.

Юрий Романенко: Правильная административная реформа может быть только результатом правильной государственной политики. А правильная государственная политика — это производная правильной политической машины, которая каким-то образом появилась во власти и начала реализацию своих замыслов.

Без переформатирования всего этого бессмысленно говорить о правильности административной реформы. Нужно представлять, какой она будет, когда ты приходишь ко власти и начинаешь её реализовывать. Но пока что это будет просто болтовня, потому что эти ничего правильного не примут.

Руслан Бизяев: Я понял. Ну что, обнимаю, жму руку, как говорит классик.

Юрий Романенко: Ну да, обнимаю, целую, вы там держитесь, хорошего настроения. Всё будет хорошо, но не у всех.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, канал Юрия Романенко на Youtube, канал Юрия Романенко в Telegram, страницу в Facebook, страницу Юрия Романенко в Instagram