Робкие попытки борьбы за «свою Украину» и неизбежность насилия

{advert=1}

В беседе участвуют:

Роман Химич, эксперт в сфере телекоммуникаций, победитель конкурса Best Ukrainian Blog Awards в номинации «Профессиональный блог», консультант по вопросам корпоративного  управления. Личный блог: totaltelecom.livejournal.com

Юрий Романенко, эксперт в области политического консалтинга и медиа, директор Центра политического анализа «Стратагема», шеф-редактор портала «Хвиля». Личный блог: shan_yan.livejournal.com

Первая часть беседы здесь

Юрий Романенко: Условно говоря, вектор, который обозначил Олейников – идеологический, хотя там и не было идеологии как таковой.

Роман Химич: Была риторика, эффективная коммуникация.

Юрий Романенко: Такая риторика позволяет мобилизовать часть общества, но она не концептуальна, не рефлексивна. Это просто риторика, которая нравится «униженным и оскорбленным».

Роман Химич: И то не всем.

Юрий Романенко: Вторая составляющая — сила, которая действует, но ее действия ограничены тактическими рамками.

Роман Химич: Я бы развил твой тезис с другой стороны. Олейников представляет часть общества интеллектуальную, способную к долговременному планированию. Наверное, можно предположить, что это люди «длинной воли», но их слабое место это отсутствие навыков, опыта, вкуса к организованной борьбе, к принуждению. В свою очередь «афганцы» выступили как нерефлексивная часть общества. Они не продемонстрировали способности к планированию, но это люди, у которых все хорошо с инстинктами борьбы. Вопрос как совместить первое и второе?

Продолжая ситуацию, в которую себя поставил Олейников, мы понимаем, что на следующем ходе вперед снова выйдет ОМОН и на повестке дня снова будет массовое организованное насилие.

Юрий Романенко: Мне кажется, что Олейников уже не игрок.

Роман Химич: Мы не знаем. Вполне возможно, что это так, а может он вернется. Кажется, он себя загнал в ситуацию, когда силовой конфликт неизбежен.

Юрий Романенко: У него теперь роль Герцена. Он не сможет так играть по одной простой причине: если он объявит об этом из-за границы и будет об этом постоянно говорить, то, следовательно, у режима появляются все основания для его задержания. Это сведет всю эту эффективность к нулю.

Поэтому, я думаю, что нужно выйти за рамки тактической игры маленьких субъектов политики и смоделировать ситуацию, когда две линии поведения, которые развиваются параллельно, как их совместить, как можно было бы выстроить инфраструктуру взаимодействия и на какой платформе.

Роман Химич: У Олейникова не было опыта политической борьбы, потому сейчас он в быстром темпе проходит все те стадии, которые общество в целом уже прошло. Сейчас ему кажется, что нужно говорить некие особенно сильные и смелые слова, призывать дух Майдана и т.п. Однако есть один момент, который мне рассказывал еще во время оно неприметный «человек в штатском», специалист по странам Центральной Африки. «Все, что ты скажешь на фоне горящего здания, , пусть это даже будет полный бред, — воспринимается совсем иначе, чем, если ты просто говоришь пусть даже самые правильные слова. Сначала зажги, а потом говори все что хочешь», — объяснял он. Всегда найдутся люди, которые будут дословно воспроизводить сказанное просто потому, что зрелище горящего райотдела оказывает по-настоящему магическое воздействие. Это то, чего люди жаждут, но… не хватает смелости.

В 80-90-ые годы среди леворадикальных группировок стран Севера Европы большой популярностью пользовался «имущественный террор». Вместо того, чтобы убивать и калечить неугодных они регулярно портили и уничтожали имущество – царапали и протыкали шины личных авто, жгли двери и т.п. На первом шаг радикалы озвучивали список прегрешений очередной «буржуазной свиньи», а потом начинали методично портить ей жизнь. Парадокс, но в в обществе, ориентированном на потребление подобные санкции оказываются не менее эффективными, нежели физическое насилие над личностью.

Это есть скрытое принуждение, когда одна из сторон конфликта что-то делает, не раскрывая себя, избегая ответного удара. При этом противная сторона получает более чем наглядный сигнал о том, что на полянке есть, как минимум, еще один субъект. Ты демонстрируешь, причем весьма наглядно волю к борьбе. Ты уже наносишь реальный ущерб — психологический, материальный.

{advert=2}

Юрий Романенко: Но при этом, если ты демонстрируешь взаимосвязь с субъектом действия, то тем самым тоже попадаешь под удар.

Роман Химич: Это зависит от ситуации, нужно или не нужно, уместно или неуместно. Анонимное насилие не дает оснований обвинять лично тебя, поскольку есть алиби .

Инструментов произвести впечатление на врага существует масса. При желании в Сети не проблема найти подробные инструкции для «городской герильи». Есть много старых добрых технологий, которыми Денис Олейников пока не владеет. Хотя, как ни крути, это тот арсенал, который ему придется осваивать. Если, конечно, угрозы вывести на Майдан стотыщмильонов не являются пустым сотрясанием воздуха.

У Олейника есть претензии на субъектность, но ее нужно подкрепить готовностью к борьбе: эффективной, понятной, организованной. Субъектность это способность навязать свою волю, хотя бы в некоторой частной ситуации, которую ты сам создал или тебе навязали.

Юрий Романенко: Успех в данном случае – это победа в маленьких частных ситуациях.

Роман Химич: Точно так же и «афганцы» сделали заявку, которую еще нужно подтвердить. Им нужно получить конкретный результат. Если у них задача добиться отмены закона, то именно её и надо решать.

Юрий Романенко: В этом плане они не очень отличаются от предпринимателей, поскольку их целеполагание очень ограничено. Пока оно не продолжилось дальше, чем решение шкурного вопроса. При этом это не решение их проблемы, поскольку оно лежит на уровне переформатирования всей политической системы, которая создает проблемы. Хотя уже были смешные заявления, что «мы за перевыборы верховной рады». Зачем, почему и как это позволит решить их проблему не ясно, но, очевидно, что они находятся в тактической реальности и дальше ее не видят.

Роман Химич: С точки зрения их прогресса как индивидуального, так и коллективного, пусть они ставят даже иллюзорные цели. Главное чтобы они их добивались, преодолевая в процессе достижения препятствия в виде воли реально существующих политических субъектов.

Юрий Романенко: Если не произойдет смычки силы с субъектом, который способен стратегировать, то их будут переигрывать.

Роман Химич: Да, их будут переигрывать.

Юрий Романенко: Власть уже конкретно ответила – поставила двухметровый забор у ВРУ. У людей все просто. Они не понимают, что два метра – решение проблемы, поскольку в Багдаде «зеленая зона» окружена бетонными заборами, вышками и так далее, но периодически очередной смертник влетает туда, взрывает 200 человек и все начинается снова. Поэтому, мне кажется сведении двух векторов неизбежно.

Роман Химич: Примерно об этом шла речь во время знаниевого реактора , который проводился в Киеве Сергеем Переслегиным пару лет назадду, Одна из групп стала развивать тему т.н. «братств», которую подкинули сами же Переслегины. В процессе коллективного обсуждения мы пришли к тому, что всякая осознающая себя группа может собраться в кружок, изложить свои взгляды и символы веры в виде некоего манифеста и приступить к их воплощению в жизнь. Также возникла идея «пророков», таких себе особых людей, которые могли бы стать проводниками трансцендентного для нынешнего поколения. У нас, украинцев, очевидно, есть некое свое представление о трансцендентном, которое может быть уловлено, вербализировано. Теоретически эти «пророки» смогут этот рыхлый социум собрать, склеить посредство апелляции к наиболее глубинным, мощным смыслам. Будут ли мученики за правое дело? Можно представить разные варианты, но , скорее всего, будут.

С другой стороны, было определено, что помимо «пророков» выделятся и «вожди», то есть военные люди, атаманы. Наверняка не очень говорливые, но способные организовать сжечь, поколотить. Возникла идея будущего Украины как множества сосуществующих, может быть даже конкурирующих между собой братств, у каждого из которых есть манифест, в котором зафиксированы причины, по которым собрались его члены, есть также лидеры, духовные («пророки»), и военные — («вожди-атаманы»). В рамках такого взгляда всякий политик, претендующий на сколь-нибудь заметное место, обязан объединять компетенции как духовного, , так и военного лидера. Всякий политик должен иметь опыт организации насилия, причём именно личный опыт. Политик не имеет права ждать, что толпа необученных и неорганизованных людей пойдет и что-то там сама заберет. Власть,Ю например. Так не бывает.

Речь идет о базовых вещах – о развитии в людях способностей к эффективному конфликтованию. Это вопрос навыка, соответствующего жизненного опыта. Политик обязан должен знать, что делать в случае конфронтации, причём неважно с кем – с властями, криминалитетом и т.п. Он должен знать, что делать, чтобы люди, которые пойдут за тобой, не были перебиты, изувечены, расстреляны.

Юрий Романенко: Поэтому ситуация будет требовать таких лидеров и их успешность будет выковываться в таких конфликтах. По мере увеличения конфликтов создается среда в которой они (лидеры- прим. «Хвилі») будут генерироваться. На выходе мы получим систему с другими ценностями.

Роман Химич: Опять-таки ни Яценюк, ни Тигипко не способны осуществлять такой тип политики.

Юрий Романенко: Эти не выйдут из мейнстрима упадка.

Роман Химич: Точно известно, что эти люди такого ничего не делали не имеют соответствующих психологических качеств. Показательная была история с высокопоставленным офицером ГАИ, который якобы показал Яценюку «фак», а у того случилась истерика. Стало понятно, что он не привык даже к таким нехитрым проявлениям агрессии.

С другой стороны даже Кличко, чьей профессией являются единоборства. никак себя не проявил.

{advert=3}

Юрий Романенко: Для Кличко сейчас, судя по его действиям, главное решить дилемму, что в его жизни главнее – политика или бокс.

Роман Химич: Судя по всему, он до сих пор не самоопределился. С другой стороны, под боксом понимается достаточно гламурная, комфортная жизнь профессионального спортсмена.

Юрий Романенко: Для Кличко это ключевая проблема. Вспомним, когда посадили Тимошенко, он приехал ее поддержал заявлением, потому развернулся и уехал на тренировку. «Демократия почти спасена, до свидания!».

Роман Химич: Или вспомним достаточно многочисленные ситуации, когда ему хамил Олесь Довгий, заурядный мажорный пацанчик. У Кличко было много возможностей не нарушая Уголовный кодекс, как мужчина мужчину поставить того на место. Тем не менее он этого не сделал.