Власть червячка и клюковика

Революция – слово из другого словаря. Революция это не выгодно.

Торговля не нуждается в революциях, если только это не торговля оружием. Торговец-революционер нонсенс. Торговле нужна стабильность. Системе порядок. Революция – это нестабильность и непорядок.

Философ мыслит, потому вносит в мир неопределенность. Политика не понимает, боится и в ужасе отторгает философию.

Политик – философ нонсенс, если этот политик не реформатор и не революционер. Но системе не нужны революционеры. Системе нужны торговцы и политики. Предприниматель большой и маленький — союзник президента и хранитель системы. Вместе они «единая команда».

Внутри команды все просто. Опять таки, — системе нужен порядок, бизнесмену барыш, политику власть. Им всем нужно бабло и работающие правила обмена. Бабло на власть и обратно по правилам и в рамках системы, мораль которой «Бабло правит миром», оно же «побеждает зло» и «бережет мир». И не важно прописаны эти правила на бумаге или озвучены в кинематографе устами героев 90-х.

Худший вариант, когда, став во главе государства, торговцы и политики превращают его в большой рынок.

В этом случае избежать рыночного унижения практически невозможно. Система каждому назначает цену и ставит перед выбором: или ты продаешь и покупаешь (свой-чужой талант, профессионализм, тело, способности, умения, отношения, близких людей и т.д.) или продают и покупают тебя.

На этом ассортимент социальных ролей в рыночном государстве исчерпывается.

Однако, что для политика и торговца рутина, для остальных пытка. Как результат — испытание рынком прошли не все. Ученые и военные, рабочие и крестьяне, врачи и учителя по законам рыночной системы оказались в роли лузеров, чьими интересами активно торгуют украинские бизнесмены и политики.

Между тем в политическом рынке есть одно неудобство — в рамках системы и имитируемой ею выборной демократии менять напрямую: «дашь на дашь» как-то не по-европейски, — западные демократии не поймут. Потому меняют опосредованно, — лояльность в обмен на легитимность.

В гегелевской гонке за признание побеждают рыночные субъекты – продавцы и покупатели (интересы товара по вполне понятным причинам не учитываются). И не беда, что Общественный Договор звучит как приговор государству: «верхи крадут своё, низи ничего не платят государству и виживают самостоятельно», это никого не смущает. Все признают всех, — торговцы власть, власть торговцев. «Братья по крови» трутся носами и дружно виляют хвостами. И никакой философии. Толерантность к системе тренд нашего времени.

Тексты г-жи Янчинской образцовый пример толерантно-критического отношения к системе. А критиковать систему, одновременно сливаясь с ней в творческо-симбиотическом диалоге нынче модно, так сказать самый мейнстрим. Явление стало столь массовым, что для удобства пришлось ввести новый термин – резооппозиционерство. Резооппозицонерство совмещает в себе модный нонконформизм и природное резонерство. Резооппозиционера как и гореполитиков отличает беззаветная любовь к процессу при органическом неприятии конечных целей. Словоохотливый резооппозиционер может быть интеллектуалом и блестящим оратором, а может тупым и ограниченным идиотом. Всех резооппозиционеров объединяет другое. Хроническая неспособность совершить поступок. В первую очередь это конечно касается мужчин. Причина, банальна — как утверждает российская журналистка Юлия Латынина: «современный западный человек труслив. И он ищет оправдание своей трусости». От себя добавлю, — компенсацию собственной трусости и изнеженности, западный мужчина находит в постоянном словоблудии. Подмене дел и поступков словами. В этом смысле украинцы сильного(?) пола ничем не отличаются от своих российских, европейских или американских собратьев.

Поэтому применять термин «резооппозиционер» к женщине нужно все-таки осторожно и с оговорками. Женщина делает все, что может – она говорит. Другое дело мужчины-резонеры, на их фоне даже депутатские тушки, молча голосующие чужими карточками в Верховной Раде, выглядят адептами Действия, исполняющими свой долг.

Феномен резооппозиционерства целиком принадлежит эпохе загнивания политики и развития Интернета. И то и другое сопровождает процесс аватаризациии — разрастания в обществе безлико-безответственной свободы слова. Это когда трепи трепло – цель ничто, движение все. Резооппозиционеры бывают разные. Кто-то в открытую выражает свою лояльность власти и критикует недоразвитое гражданское общество, кто-то, как г-жа Янчинская дружески покусывая, стимулирует систему к совершенствованию. Власть не боится резооппозиционера. Как мудрая мамаша, она с пониманием относится к любым уличным и интернет-истерикам. В конце концов, птенцы кричат лишь потому, что отчаянно хотят кушать. Зная их зависимость от системы и хроническую неспособность жертвовать личными благами, власть эффективно гасит любые попытки обретения желторотыми политической субъектности. Прикармливая одних, игнорируя других, договариваясь с третьими, она воспитывает «активных членов общества», тех, кто должен будет обеспечить безопасную идейную преемственность власти для потомков правящего класса, а вместе с ней и будущее системы. В материнском исполнении метод«кнута и пряника» модернизируется в метод «клювика и червячка». Заботливая мамаша внимательно следит, чтобы каждый птенец получил свое: наследники корм, словоохотливая гражданская обслуга – обещания корма, а неугодные по голове клювиком. Вовремя выпавший из гнезда, не считается репрессированным. Главное, чтобы какой-нибудь философ не успел опериться, а тем более стать на крыло. Пока он просто гадкий утенок, а потом черт его знает! Революционер, как известно не резооппозиционер. Все-таки птичка другого полета.