Об одном здоровом качестве Америки — и нездоровом процессе у нас

У любой части прошлого есть свое, только прошедшему присущее удовольствие – наблюдать как какая-то часть настоящего присоединяется к нему, лишаясь будущего. После того, как советская империя канула в Лету мы то и дело ловим признаки угасания величия нашего исконного врага – империи американской. Это настолько въевшееся удовольствие, что его практически не замечают – оно превратилось в наше естество, подобно тому, как естеством наркомана является его опиум. Но все ли рационально в нашем чувстве и будет ли хорошо, если США окончательно утратят позиции в мире? И главное – не стоит ли за чахнущим величием Америки нечто большее, чем просто проигрыш группы интересов?

Во мне трудно заподозрить поклонника атлантизма. Существует очень мало вещей, которые я бы ненавидел больше, чем ложь и двуличие американского империализма. Святыми понятиями свободы они привычно прикрывают свои мерзкие делишки во всех частях мира, оставаясь безнаказанными и даже воспетыми дежурной армией шавок из Новой Европы. За двадцатый век они развязали добрую сотню войн и локальных конфликтов и персонально участвовали в двух дюжинах из них. В двадцать первом веке практика не только продолжается, но и укрепляется благодаря ползущему обычаю использования воздушных роботов для нанесения ударов по неугодным: использование дронов маскирует факт войны. А тем временем пропаганда работает – журнал Newsweek гордо подытожил в конце двадцатого века: «Америка не начала ни одной войны в этом столетии«. И американцы свято верят в то, что США – самая миролюбивая держава в мире, год за годом забывая все интервенции и десанты, которые были отправлены в страны, не дававших никаких поводов к войне. Каков был casus belli в случае с Ираком? С Югославией? С Никарагуа?

Одиннадцатого сентября исламисты разгромили консульство в Бенгази и убили посла США, который буквально год назад из кожи вон лез, чтобы насадить власть этих самых исламистов в пыльной нефтеносной стране, сместив мечтательного полковника с его не в меру глобальными инициативами. Открыв дипломатический словарь на статье casus belli мы первым пунктом прочтем – «посягательство на жизнь дипломатического персонала». Впервые за много лет ложных предпосылок у Америки появился настоящая причина для войны.

Но вместо этого Обама и Клинтон издают мычание о «заранее спланированной террористической атаке», а спецслужбы невнятно опровергают или соглашаются с этой генеральной установкой, лишь для того, чтобы потом случайно опровергнуть. Война не выгодна, так как еще одну войну трудно оправдать перед избирателями, которые уже год подряд слушают, какие же хорошие демократы пришли к власти в Ливии благодаря усилиям либерального конкордата Запада. Более того, США клянется, что будет поддерживать нынешние власти Ливии: отдаст миллион из двухсот, которые ранее украл Goldman Sachs.

Разве это достойно империи? Аналогичная ситуация в Египте: у власти находятся враги США, но Америка продолжает спонсировать их и зарезервировала на будущий год полтора миллиарда долларов для помощи Египту. Египту, дружно и при попустительстве властей громящему их посольство.

Проблема в том, что пределы влияния США на Ближнем Востоке обнажились во всей свой неприглядной слабости. США весь 2011 год пытались использовать ситуационное управление: сначала поддерживали Мубарака, к примеру, потом его слили, испугавшись волны протестов, пытались накачивать деньгами либеральные силы Египта, но потом и их слили, когда увидели неминуемый проигрыш. Пытались дружить с исламистами при полном осознании двойной игры со стороны последних. Снабжает деньгами и оружием «демократические силы Сирии», хотя втайне надеется, что Ассад их всех перережет, поскольку победа последних гарантирует неприятности ближайшему соседу и святой корове – Израилю. Все расползается, теряет значение, растворяется в безумии. Геополитика не терпит беспринципного ситуативного управления. Сейчас янки просто покупают время, покупают у пыльных обезьяньих племен за все большую цену.

Это не что иное, как закат империи. Влияние на Ближнем Востоке у США ослабевает и очень скоро будет не больше, чем у Португалии – этот вариант будущего рекомендуют принять солидные ветераны американской дипломатии. Потеря контроля там ускорит потерю контроля в Азии, где на орбите США останутся лишь жалкие Филиппины. В конце концов в активах США останутся двести человек «марша миллионов», Каспаров, Пусси и мавзолей Элвиса Пресли.

Но так ли это хорошо? Вдоволь нарадовавшись мыслям «сами виноваты» и «я же говорил», нужно трезво посмотреть на вещи. Это не тот «многополярный мир» о котором говорил Лавров. Это замена мира лжи и двойных стандартов империи на мир откровенной, буйной, умственно-отсталой дикости. Для планеты это предрекает конец цивилизационного стандарта и возвращение к повериям и привычкам «предков» – в эволюционном смысле.

Оскорбленные чувства верующих

Последняя волна неприятностей США связана с злополучным фильмом «Невинность мусульман». Мутная история с этим фильмом, кстати. Снятый за еврейские деньги он, по мысли создателей, должен был поставить шатающуюся Америку перед выбором – либо мы, либо они. Вышло даже более эффективно, чем ожидалось. Но Америка не выбрала – она продолжает мямлить. Да и что выбирать? Между дикостью одного рода и дикостью другого рода?

Но есть одно «но», которое сделало честь Штатам. Корпорации, частные лица и государство единодушно отказались принимать любые поправки и действия, которые бы привели к уничтожению свободы слова в угоду защиту «чувств верующих». Принцип свободы слова незыблем, даже если это слово неприятно, даже если оно вызывает проблемы, в том числе на Ближнем Востоке.

Мусульманские государства сейчас пытаются провести закон о богохульстве через ООН, приравняв оскорбление своего пророка к «экстремизму» и прочему -изму. Этого нельзя допустить, поскольку это разрушает сами основы человеческого общежития под названием «Земля». Очень скоро цензура и самоцензура достигнет невероятных по своей губительной силе проявлений. Потом пойдут законы об оскорблении убеждений, умалении величия, ослабления чистоты нации. Свобода слова останется в пределах рассуждения о «ста цветках».

Нужно выбрать – идем ли мы к подшариатному состоянию, добровольно накладывая на себя обязанности оккупированных, или продолжим жить в мире свободных убеждений. И тут абсолютно все равно, чувства каких верующих нам предлагают защищать: магометан, христиан, индуистов… Важно то, что защита этих чувств не должна ограничивать свободу слова. Симбиоз невозможен. Нужно выбирать, на чьей мы будем стороне.

Россия много сделала для того, чтобы прийти к состоянию интеллектуального шариата. Введение понятие «эксктремизм» в свод законов – это первый и гигантский шаг к отказу от демократических ценностей. И хотя по статье 282 проходят в основном «фашисты» и прочие нехорошие люди, фактически их осуждают за их убеждения, что в общем не соответствует конституции. Крайние взгляды должны охраняться принципами демократии также, как и все прочие. Поскольку со временем понятие «крайних» будет смещаться.

Почему так: Как математику мне не претит слово экстремизм — математика в своей основе экстремистское учение, потому что оно считает, что шестнадцать плюс шестнадцать — это только тридцать два. Никакого плюрализма. Что вырожденные (экстремальные) случаи — это тоже случаи. Что крайние решения — не всегда неправильные. Истина не состоит в усреднении — истина одна и ничего не мешает крайнему мнению быть правильным.

Новое ярмо подзаконности

Сейчас в Думу внесен закон о «защите чувств верующих» от оскорблений. Формальным поводом для этого послужили бесчинства Pussy Riot. Но не стоит заблуждаться – фактически законодатели творчески переосмыслили случай с фильмом «Невинность мусульман». На это указывает и хронометраж закона. Россия хочет ввести еще один удобный инструмент подавления мысли. Не инакомыслия, а мысли как таковой – потому что именно так называется способность человека к отделению истины от лжи, охраняемой традицией, «памятью предков» и прочими выдуманными понятиями.

Федерация далеко не одинока в этом вопросе и даже числится среди отстающих. Если не брать в расчет отсталые квази-государства, то даже среди просвященной Европы полно законов, охраняющих удобное мнение, т.е. узаконивающих ограничение свободы слова. Цензура законодательно охраняет святые «геноциды», «голодоморы», «страдания многострадальных», расовое и религиозное равенство и прочую «мультикультурную хрень». Что не делает цензура, то заканчивает самоцензура. Задуманные как инструмент борьбы за удобство дешевой рабочей силы эти механизмы медленно и верно лишают цивилизацию цивилизаторского начала, фактически постулируя равенство великих достижений Европы с недоразвитыми культами иммигрантов. Чтобы всем, кто моет полы и метет улицы было комфортненько.

На волне возмущения деяниями девок Пуссей нам очень удобно принять такой закон – и поначалу будет казаться, что это большая победа. Но эта победа быстро обернется поражением. В конечном счете это обернется против нас самих.

Внутреннее противоречие веры

Если вы верите – значит вы кого-то оскорбляете. Не оскорбительна только потребительская позиция – она представляет из себя крайней случай толерантности ко всему, кроме невозможности затарится жратвой, фильмами про супергероев и комедиями, новыми телефонами и благами. Любая же религия в своей основе оскорбительна для кого-то. Ведь этот кто-то удобно живет в грехе (с нашей точки зрения), а мы считаем его свиньей. И говорим об этом – если не сами, то посредством тех книг, которые мы считаем святыми. Мы не можем законодательно закрепить защиту тех, кто с нашей точки зрения грешит. Значит вера, в этих системах координат, дает преимущества, которые перечеркивают конституционное равенство.

Кроме того, что любая религия оскорбляет тех, кто в нее не верит, любая вера находится в противоречии с другими. Давайте пройдемся с точки зрения 282 статьи и «защиты чувств верующих» по нашим религиям.

Христианство утверждает, что нет спасения иначе, как во Христе. Все остальные пойдут в ад, sorry. Для нас они – язычники. Оскорбляет ли это, к примеру, магометан? Наверное да. Запретить христианствона основании того, что оно оскорбляет чувства верующих «традиционных конфессий»? Знаете, я не верю и считаю смешным, что каждый правоверный вознесется на небо верхом на еврее, который в ночь вознесения превратится в ослика, а потом правоверный будет жить в раю с семидесяти двумя девственницами (желательно европеоидного типа телосложения), которые никогда не будут терять девственность. Считать ли мое мнение «оскорблением чувств верующих»?

Ислам вообще всех оскорбляет. И евреев, которым уготована роль осликов, и христиан, и всех-всех-всех. Их писания переполнены щедрыми обещаниями казней и бед, которые обрушатся на неверных. Не стоит ли запретить ислам, эту самую миролюбивую религию?

Иудаизм – прямо подпадает под все определения экстремизма и пропаганды насилия. Он содержит прямые оскорбления христианства, к примеру. Ведь базируется он больше не на общедоступном Пятикнижьи, а на Талмуде, а там, поверьте или проверьте – множество идей, которые с точки зрения политической корректности должны быть признаны экстремистскими.

Итак, наше существование взаимно оскорбляет друг друга. Так зачем же нам законодательная защита, которая приведет тому, что любая религия будет незаконной? И да, друзья, то, что мы едим сало тоже кого-то оскорбляет.

Христианам, откровенно говоря, проще жить. Нам никто не обещал, что нас не будут оскорблять и притеснять – нам обещано обратное. Нам никто не говорил, что будет легко – нам говорили другое. Нам никто не обещал награды и комфорта, даже наоборот. Так зачем нам понадобился бы вкупе ко Христу, на которого мы полагаемся, дядя Степа-миллиционер, который бы защищал наши «чувства»? Чувства какого святого защитила милиция?

Посмотрите на классическую литературу! Кого не оскорбил Шекспир, к примеру? Ну может быть филателистов, и то я не уверен. Шекспир – экстремист. Шекспир – расист и шовинист и фундаменталист и все такое. А, вот еще – он пропагандировал педофилию и инцест.

Вместо этого

Нет никакой причины вводить новый закон и новую статью в Уголовный кодекс. Можно рассмотреть возможность введения новой части в статью «хулиганство», касающейся определенного рода действий, совершенных внутри храмов соответствующих конфессий. Было бы логичным расширить действие этого закона не только на храмы, но и на исторические и памятные места, чтобы не было повадно жарить сосиски на Вечном Огне или плясать на Лобном месте. Но обобщать действие закона до уровня высказываний, до уровня контроля свободы слова вне храмов – это верный путь к погибели. Он нанесет колоссальный вред – и прежде всего нашим «религиозным чувствам», поскольку кто-то за нас будет их защищать, лишая нас личной ответственности.

Любая цивилизация заканчивается тогда, когда ее рост уравновешивается вторжением окружающей ее дикости. Мы можем без сомнения наблюдать это вторжение повсеместно. Закон, который будет создавать комфорт и зоны молчания вокруг любых «традиционных» культов лишь на основании того, что чьи-то чувства будут оскорблены – это отличное подспорье вторжению дикости и краху нашей цивилизации в угоду тоталитарным убеждениям. Неужели на такое самоуничтожение нас подвигнут презренные Пусси и какие-то никому не ведомые «художники»?

Источник: Глобалист