Так какой же строй был в СССР с точки зрения марксизма?

Сегодня часто считается, что тот кто называется коммунистом, — уже коммунист. В России есть партия КПРФ, есть РКСМ, есть тот же «Левый фронт»…Однако, повесить вывеску, — еще не значит соответствовать.

В русском языке есть известная пословица, про то, что — написать на заборе — одно, но за забором все же лежат только дрова, как бы кому чего не хотелось.

И для начала полезно задуматься — с точки зрения «базовой» теории марксизма, все же, что было построено в той стране, куда многие хотят вернуться?

Сразу оговорюсь — это не отрицание великих достижений страны, где и сам кое-что успел сделать, — нет.
Но, не понимая прошлого, нельзя двигаться в будущее.

Начало страны советов действительно ознаменовалось рядом законов, что являлось движением вперед.
Крестьяне действительно получили землю и правом распоряжения произведенным продуктом, — после отмены продразверстки и введением продналога.
Рабочие, — после окончания гражданской войны стали получать более высокую зарплату.
Были отменены сословия, впервые в мире был введен развод.
Женщины имели равные права с мужчинами…
То, что потом большинство этих прав де-факто отменили, — другой разговор.

И, хотя потом установилось мнение (благодаря «Краткому курсу» известного автора), что НЭП — только временное явление, но Ленин утверждал, что НЭП — всерьез и надолго.
Любители цитат могут поискать и убедиться, что Ленин ориентировочно называл сроки, — 30-40 лет, как минимум.

Если говорить серьезно, НЭП — это то, что сегодня практикует Китай, при чем показывая неплохие результаты, — вот-вот станет первой экономикой мира с постоянным ростом уровня жизни все работающих людей.

Что произошло в СССР к концу 20-х годов?
Не будем оценивать собственно взгляды или роль того или иного деятеля, но надо признать, именно с этого момента, — при всей бравурной пропаганде об успехах, — характеризовался резким ограничением личной свободы граждан.

Для начала появился институт прописки и ограничение выдачи паспортов в деревне, — без которых нельзя было проживать в городе.
Затем пошла массовая коллективизация.
И земля, что была в собственности крестьян, «вдруг» стала государственной — именно с того времени производитель продукции на селе уже НЕ МОГ распоряжаться сам ни результатами труда, ни теми же средствами производства.

То же самое происходило и на заводах.
Ужесточалась дисциплина и прогулы, отсутствие на работе «без уважительной» причины, — стало считаться уголовным преступлением.
Появилось понятие тунеядца, и обязанность трудиться стало обязанность гражданина перед государством.

Если добавить к этому наказание за собранные в поле колоски, — и отправку на принудительные работы за еду и минимальное жилье, — то становится очевидно, что данный строй даже в сравнении с капиталистическими отношениями, — по уровню ЛИЧНОЙ свободы человека, стоит ниже.

И, если вспомнить главный критерий, по которому изначально коммунисты собирались менять общество, — отношение к средствам производства и особенно отношению работника к производимому им продукту, очевидно, что созданное государство, созданные отношения не стали более прогрессивными.

Однако, при том, что «средний» уровень все же рос, — а он всегда растет в условиях стабильного строительства, — не зависимо от общественного строя, большинство считало, что ничего иного и быть не может.

Парадокс, но в 20-х годах, тот же Дзержинский (а он был и председателем ВСНХ — всероссийского совета народного хозяйства) говорил о необходимости изучать новые технологии, — тот же конвейер Генри Форда.
К началу 30-х годов, когда в руководстве государством остались люди со среднем образованием, ставка была сделана по сути на интенсификацию ручного труда.

На фоне громких слов, тот же Беломорканал был построен практически вручную.

Нет, концентрация средств производства, просто ресурсов — в сравнении с другими странами, — очевидно, давало преимущество обществу в глобальных проектах.
Однако, так же очевидно, что с точки зрения перспективы, — такие формы экономики должны были проиграть то самое соревнование двух систем, так как подавляющее большинство в обществе НЕ БЫЛИ ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ в повышении производительности труда.

Если по Марксу ЦЕНА на товар должна определяться тем самым диалектическим противоречием между средней стоимостью труда (определяемого средним временем на его производства в обществе) и ПОТРЕБИТЕЛЬСКОЙ стоимостью, то в СССР — начиная с 30-х годов именно понятие потребительской стоимости игнорировалось, а по существу отрицалось.

Тут необходимо сделать отступление.
После многих лет существования СССР, — а СССР претендовал, что именно это общество и представляет социализм, — существует миф, что рынок и социализм, — как переходная форма к коммунизму, — не совместимы.

Но давайте вспомним того же Маркса.
Что такое деньги?
Это всеобщий эквивалент.
Но эквивалент обмена одного продукта на другой, — и ничего больше!
Ни у Маркса, ни у Ленина НИЧЕГО не говорится, что использования денег подразумевает что-то иное.
Зато говорилось, что деньги — как институт, — сохранятся в переходной период.

Еще Марксом говорится, что капитализм отличается от феодализма, что КАЖДЫЙ человек СВОБОДНО может обменивать свой труд на товары и наоборот.

То есть, должен существовать и рынок труда и рынок товаров.
Маркс показал, что собственность на средства производства ставит одну часть общества в неравное положение с другой, — более многочисленной и обосновал, что такое положение не отражает интересы общества, так как тормозит его развитие.

И не больше!
Однако, — ни у Маркса, ни у Ленина, не отрицалось того, что пока общественные производительные силы не достигнут уровня достаточного для минимального удовлетворения, скажем так базовых потребностей, должны оставаться деньги.

А деньги — и по Марксу, и по Ленину — это обмен товаров на труд, а значит и рынок.

В СССР с определенного момента этот момент полностью был проигнорирован, и цены на товары стали вводится директивно.
Кроме того, при помощи по сути софистики, деньги перестали быть всеобщим эквивалентом.
Вспомните книгу «Золотой теленок», где Остап хочет купить самолет…

В начале 30-х часть товаров вообще не могли быть куплены частными гражданами…

И вот тут, — особенно тем, кто до сих пор хочет считать СССР более передовым строем, надо немного подумать.

Прежде чем утверждать, что все это более передовой строй, давайте задумаемся.
Какая общественная формация, — именно по Марксу, — характеризуется тем, что отсутствует свобода передвижения основной части общества, где есть обязанность трудиться, где часть общественного продукта не поступают в свободный оборот для большинства населения?

Если что, можно полистать того же Энгельса — «ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЕМЬИ, ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ И ГОСУДАРСТВА»
И, если читать не предвзято, то легко убедиться, что ВСЕ характеристики строя, что существовал в СССР с начала 30-х годов, — кроме риторики и несущественных отличий, — относятся к феодализму.

Даже так называемые послевоенные реформы, когда колхозникам было разрешено иметь личное подворье, торговать через систему кооперации, — это только личный надел, на котором можно работать после отработки барщины, — ничего больше.
То же самое можно сказать и о дачных участках для горожан, которыми многие гордятся.

Сегодня, когда многие утверждают, что вот в новой России «построен» капитализм, — оглянитесь по сторонам.
До сих пор основная часть собственности остается в монопольном владении части номенклатуры, что прежде представляла ту саму государственную номенклатуру единого собственника, — государства.

По сути даже свободного рынка капитала в стране нет, — до сих пор государство контролирует основные активы, — как финансовые, так и производственные, другое дело в чьих интересах.

Большинство цен до сих пор регулируются государством, — прямо или опосредовано — возьмите тот же бензин.

И получается, — что мы находимся на стадии, пусть и достаточно технологически высокого, но по главным принципам общественного строя, именно на переходе от феодализма к капитализму.

Именно этого понимания не хватает большинству, так называемых «левых».

Сегодня много говорится, что надо построить государство, которое будет решать, сколько и кому надо «платить».
Но это имеет мало отношения к марксизму.
И тем более к защите интересов трудящихся.

Если внимательно перечитать, что Маркса, того же Энгельса, то они предполагали, что человек должен получать больше свободы.
В том числе и в определении рода деятельности, и возможностей использования результатов своего труда.

Принцип же добровольно-принудительного делегирования свободы выбора решения институтам государства, — под любыми лозунгами, — не имеет отношения к росту личной свободы человека.

По сути же, происходит подмена понятий.

Человеку надо добровольно отказаться от своих интересов, в обмен на некий пакет услуг, которые то ли будут, то ли нет.
Как это и происходило в СССР.
Частично это происходит и сегодня, когда предлагается передать основные источники сегодняшней реальной экономике, скажем, той или иной команде (партии, депутатам, т. д.), в обмен на заботу о себе.

Сегодняшняя «левая» мысль зациклилась именно на этом минимальном пакете услуг для любого гражданина вне зависимости от рода деятельности.
Более того, — почитайте программные документы, — нигде не найдете, что оплата должна производится по РЕЗУЛЬТАТУ труда.
И прямо и опосредовано утверждается, что главным является время работы, но не результат.

Но игнорирование важнейших выводов Маркса не проходит безнаказно.
Для СССР подмена понятий привела к строю, где работники были заинтересованы не в повышении производительности труда, а только в изменении ставок оплаты.
При этом отсутствие денег, как всеобщего эквивалента товаров и услуг породило явление «блата», льгот и прочих «чудес» распределительного натурально-феодального строя.

Именно отсюда и вытекает стремление сегодняшних «левых» обосновать необходимость признания одного барина, вождя, царя — символа того самого феодализма, — как единственного способа достижения успеха.

Но общество построенное на основе интересов именно работающего человека предполагает, что работа организовывать, — только работа.
И человек, который даже возглавляет политическую или хозяйственную систему должен быть не более, чем тот же директор.
К тому же сменяемый и подотчетный.
В Китае это поняли, у нас до сих пор — нет.

Для большинство до сих пор все надежды связаны только с одним — тем или иным человеком, а не программой.

Форма смены руководства может быть разной, — от всеобщих выборов до выборов через представителей — хоть съезда, хоть той же элиты.
Но она должна быть.
Более того, — в нормальном обществе — как в том же Китае, или тех же США, смена руководства не вызывает особых изменений для отдельного гражданина.

А вождь, — понятие из других общественных отношений, и, вспоминая Энгельса, можно точно определить из какой формации.

Почему это стало возможным в СССР?
Для этого достаточно вспомнить, что в 1917 году большинство населения страны были первым поколением после отмены рабовладельческого строя.
Если та же Европа распрощалась с рабством уже лет пятьсот, и имела опыт капитализма минимум два века, то Россия, еще сохраняла во многом ранне-феодальные отношения.

И психологически для многих было привычно передоверить право решать свою судьбу кому угодно, — барину, государству, — все равно.
Более того, даже сегодня многие изначально воспитываются в так называемых общинных отношениях, где интересы небольшой группы людей (или большой) должны превалировать над интересами личности.

На этом фоне псевдомарксистская риторика особенно опасна.
По сути же — если посмотреть на большинство сегодняшних «коммунистических» движений в России, то они вместо того, чтобы хоть как-то заняться пониманием анализом действительных отношений в обществе, — заняты только одним.

Играя на тяге определенной части общества обеспечивать себе — по праву рождения, — некоторые минимальные блага, эти люди стремятся навязать им себя в качестве вождей, распорядителей общественным достоянием.
И надо сказать, порой им это удается.

Что же касается перспектив российского общества…

Пока мы мучительно долго двигаемся в сторону капитализма, которого, как не было, так и нет.
К нас до сих пор нет внутреннего рынка — большинство цен так или иначе регулирует государство. Так же, — за счет монополизма регулируется и цены на труд, — при относительно высокой стоимости труда физического (вспомните, чем в основном заняты гастарбайтеры в России?), до сих пор большинство квалифицированных услуг на этом рынке не востребовано.

При этом достаточно высока «стоимость» труда распорядителей-чиновников.

Это возможно, так как сегодня основная часть роста общественного продукта обусловлена даже не трудом, а торговлей на внешнем рынке востребованных ресурсов.

Но мы по сути таким образом стремимся воспроизвести феодальный уклад нефтедобывающих стран.
Они могут пользоваться благами остального мира, который развивает производительные силы и производственные отношения, при этом оставаясь по сути на в некоем заповеднике первобытно-общинного коммунизма.

Но будущего у них нет.
В любом случае, — при открытии новых источников энергии, новых технологий, они обречены остаться на обочине цивилизации.

Что является критерием?
Этот критерий сформулировал еще Ленин, когда рассуждал о перспективе построения коммунизма в отдельно взятой стране.
Это производительность труда в данном обществе.
А принцип распределения общественного продукта — лишь вторичный фактор для оценки справедливости общества.
Если общество имеет мотивы к росту производительности труда, то оно развивается в верном направлении.
Если, как в СССР, большинство задействованных в производстве, не видят личных причин работать с большей отдачей, — то данное общество идет в тупик.
Если что это относится и к существующей сегодня системе.

Возможно ли «перепрыгивать» через формации?
И, скажем, не взирая ни на что, ставить задачу двигаться прямо к коммунизму?
У нас есть опыт СССР и опыт Китая.

СССР — чтобы не говорили сторонники теории «предательства» развалился не оттого, что кто-то «предал», а оттого, что полностью игнорировались экономические законы развития общества.
И результатом явился развал экономики.
Китай же нашел выход.
При сохранении диктатуры правящей партии, он успешно двигается в направлении развития производительных сил.

И тут важно тем, кто считает себя наследниками коммунистической мысли, для начала надо понять объективные причины развала СССР, а потом строить концепцию возможного развития.
Без этого все попытки — такие, как сегодня, — так и останутся попытками увести общество на тупиковый путь развития на обочину цивилизации.
И не удивительно, что большинство сегодняшних представителей «коммунистических» взглядов по сути те же чиновники, — не более того.
Немного разбавленные профессиональными протестантами.

Задумайтесь, даже просто над тезисом, когда депутаты ГД от «коммунистов» постоянно говорят о необходимости «поддержки» того или иного производства — что на селе, что в городе.
Ведь прибыльность, рентабельность производства определяется не деньгами «поддержки» (поддержка УЖЕ говорит, что предприятия в силу каких-то причин убыточно!), а тем, КАК распределяется полученный доход.
Если больше определенной части забирает государство, то ни у работников, ни у собственника стимула работать нет и не будет.
А в итоге общество теряет перспективы развития.

Сегодняшняя же мысль большинства «левых» направлена не на защиту производителей, а в сторону построения некоей «справедливой» модели распределения тех, кто работает и тех, кто потребляет.

И, если говорить честно, — это антимарксизм и антикоммунизм, — ничего больше.
Более того, — в сегодняшних предложениях очевидно, что наиболее активная часть общества, даже просто те, кто создают сегодняшнее благополучие, — те же нефтяники или газовики — в такой модели «справедливого» распределения во имя «государственных интересов» для себя интереса найдут мало.

Маркс писал, что понимая законы общества, можно осознанно строить будущее.
Именно это имелось в виду, когда он утверждал, что период истории закончился, так как человечество может развиваться не случайным образом, а ОСОЗНАННО.
Но существование тех или иных физических законов, — не гарантия, что ракеты будут всегда летать туда, куда надо.

Что касается законов общественного развития, то они не исключение.
Если игнорировать закон Ома и лезть голыми руками в розетку, то можно и погибнуть.
Если игнорировать экономические законы в обществе — разваливается экономика, что и наблюдали мы в Советском Союзе.
Что же касается роли той или иной личности, — то она есть.

Как и сегодня те личности, что хотят все свести только к личностному фактору развитие истории, влияют на сегодняшний исторический процесс.

Вот только приватизация даже коммунистической идеи не возможна, так как идеи могут развиваться любым человеком.

Источник:  сайт  Кирилла Лунева