На прошлой неделе сделал для себя одно важное открытие – во многих резонансных темах до конца не разбираются не только те, кто это слушает и читает, но, зачастую и те, кто целенаправленно формирует общественное мнение.
В комментариях к своим энергетическим текстам пришлось увидеть много распространенных штампов, касающихся индикативного подхода в ценообразовании на энергетический уголь. Само словосочетание «Роттердам плюс», по большому счету, тоже является таким популярным штампом. При этом, негативно окрашенным. Полное название – утвержденный постановлением НКРЭКУ №289 от 03.03.2016 «Порядок формирования прогнозируемой оптовой рыночной цены электрической энергии» http://zakon5.rada.gov.ua/laws/show/z0428-16
Тут нужно пояснить какое отношение формула расчета стоимости электроэнергии имеет к цене угля. Дело в том, что основным потребителем энергетических углей в Украине являются тепловые электростанции (ТЭС). Соответственно, заплатить угольщикам они могут только ту цену, которую предусмотрит регулятор. Вернее, могут и больше заплатить, но тогда уже в убыток себе.
Для того чтобы понять зачем все так сложно нужно ответить на один вопрос – сколько стоит украинский уголь? В 2015-м году предыдущий министр энергетики и угольной промышленности Владимир Демчишин считал, что честная цена – 1100 грн/т. Руководители частных шахт утверждали, что только себестоимость добычи составляет 1500 грн/т. По версии государственных шахт экономика угледобычи получалась еще печальней – себестоимость тонны составляла 2050 грн. Во взаимных дебатах и упреках прошел весь прошлый год.
Важно учесть, что данные прения проходили в очень специфическом контексте – украинская угледобыча по сравнению с довоенным периодом обвалилась в два раза (с 80 до 40 млн т) и продолжала падать, едва обеспечивая потребности энергетики. Более того, четверть добываемого угля украинским можно было называть лишь условно (он ввозится из шахт, зарегистрированных в Украине, но фактически расположенных в ОРДЛО). А, значит, у террористов и их кремлевских кукловодов появился мощный рычаг шантажа.
В итоге, НКРЭКУ пришло к компромиссному решению – цена угольной составляющей для тепловой генерации (ТЭС) должна определяться мировым рынком. И если украинские шахты смогут его по такой цене поставлять – отлично! Не смогут – у энергетиков появляется ресурс покупать на внешнем рынке. Этот же принцип работает в отношении поставок угля из ОРДЛО, которые могут при необходимости замещаться импортом. Теперь блокады железнодорожных путей могут напугать только самих главарей бандформирований.
В этом мнения подавляющего большинства экспертов сходятся – формульный подход ориентированный на понятные индикаторы лучше, чем ручное субъективное администрирование цен.
В НКРЭКУ привязаться решили к крупнейшему европейскому угольному индексу API2 (цена в портах Амстердама, Роттердама, Антверпена) + доставка в Украину + перевалка + транспортировка по Украине к ТЭС. В формуле заложили дисконт на более низкую калорийность украинского угля. Собственно, вокруг этого бенчмарка (стоимостного ориентира) и разгорелись страсти.
Некоторые политики и СМИ начали настоящую дискредитационную кампанию формульного подхода, публично называя «Роттердам +» способом получения сверхприбылей. Более того, подан иск в административный суд об отмене соответствующего постановления.
К чему сводятся претензии и аргументы оппонентов?
Первый и главный – раз украинский уголь ни из какого Роттердама не везут, то и затраты на логистику нужно отбросить (т.е. из «Роттердам плюс» сделать просто «Роттердам»+доставка по Украине). Некоторые идут еще дальше и требуют сделать «Роттердам минус» — ведь цена в Роттердаме включает доставку в сам порт. Подчеркну, что доставка и перевалка в одну сторону составляет 15$. В обе – это уже все 30$.
Насколько эти предложения являются рациональными, предлагаю рассмотреть на конкретном примере – на данный момент цена угля по формуле «Роттердам плюс» утверждена на уровне 1393,57 грн/т. Это выше чем хотел в свое время Демчишин, но ниже, чем частные и, тем более, государственные шахты. Если от этой цифры отнять 390 грн, то получится около 1000 грн/т., если еще 390, то всего 610 грн/т. Что это будет означать для угольной промышленности? Правильно – коллапс, свертывание добычи и замещение уже реальным импортом со всеми этими «плюсами».
Второй аргумент – качество украинского угля ниже за счет более высокого содержания серы, а значит должно стоить дешевле. Т.е. после превращения плюсов в минусы полученную цифру необходимо дисконтировать еще и на содержание серы. Формально, это может и правильно. Но дело в том, что это вообще не вопрос экономики, а экологии. И решение его лежит в другой плоскости. И называется оно десульфуризация (сероочистка) отходящих газов на ТЭС. Так что здесь свои копья критикам логичней переместить в плоскость анализа эффективности очистных технологий теплоэлектростанций и (если проблемы будут выявлены) – требовать их немедленной модернизации.
Зеленський позбавив держнагород колишніх міністрів, депутатів, силовиків та артистів: список зрадників
"Чистої води афера": Попенко пояснив, хто і як пиляє гроші на встановленні сонячних батарей
В Україні почали діяти нові правила купівлі валюти: як тепер обміняти долари
На Київщині добудують транспортну розв’язку на автотрасі Київ-Одеса
Третий аргумент, на который я уже устал отвечать, но который с завидным постоянством рецидивирует в информационном пространстве – текущие котировки в Роттердаме с сентября растут (сейчас доходят до 2500 грн/т), растет и тариф для ТЭС (в ноябре — 1,8 грн за кВт-час), который позволяет покупать уголь по этой цене, а фиксированный тариф для госшахт остается на уровне 1370 грн/ч.
Очень важный момент, который стоит помнить – в формуле ОРЦ не отражаются поточные котировки угля в Роттердаме, а лишь средневзвешенные цены за 12 календарных месяцев на момент расчета. Т.е. сейчас и до следующего пересмотра ОРЦ в покрытии угля учитывается 1393 грн/т! То, что тариф для ТЭС позволяет покрывать текущие котировки не более чем случайность, вызванная доплатами по заниженному тарифу первого полугодия (а тогда он не дотягивал и до 1 грн за кВт-час). Другими словами, нынешний рост мировых цен на уголь будет учтен, но не сейчас, а в следующих периодах и, безусловно, повлечет за собой некоторый рост ОРЦ. Но не такой резкий как может показаться – высокие цены последнего квартала будут сглажены более низкими ценами первых трех кварталов 2016 года.
Конечно, гипотетически может возникнуть ситуация, при которой нынешний рост мировых цен окажется не ситуативным всплеском, а долгосрочным трендом. И у наших угольных компаний возникнут сверхприбыли. И тут у государства есть два пути – либо на уровне НКРЭКУ вносить изменения в формулу отказавшись от плюса (или, если придется, перевести его в минус); либо на законодательном уровне устанавливать ренту на добычу угля (как это сделано с газом). И вот тут внимание гражданского общества к проблеме ценообразования будет носить действительно конструктивный рациональный характер.
У некоторых может сложиться мнение, что я в данном тексте выступаю адвокатом «Роттердама плюс» и никаких проблем не вижу. Сразу могу успокоить – я последовательный сторонник формульного принципа ценообразования (при формульном подходе меньше простора для коррупционных договорняков), а сама формула может меняться, совершенствоваться в зависимости от объективных вызовов описанных выше. А еще мне не нравятся зрады на пустом месте, которые закупоривают стратегические решения.
Что касается проблем, то они тоже есть, только не те, о которых так много пишут. И касаются не столько самой формулы, сколько практики ее применения со стороны Минэнергоугля. Самый вопиющий пример – НКРЭКУ установила для тепловой генерации цену угля на уровне 1393,57 грн/т. Установила на весь 2016 год. По этой логике ГП «Энергорынок» в текущих тарифах наверстывает недоплаты генерирующим компаниям.
Текущие отпускные цены на продукцию госшахт зафиксированы на уровне 1370 грн/т (1330 грн шахтам + 40 грн государственному угольному трейдеру). В целом, с такой ценой с натяжкой можно согласиться (20 грн разницы на каждой тонне могут быть оправданы разницей в номинальном и фактическом тарифе ТЭС). Если бы не одно НО! Тариф для ТЭС ретроспективно распространяется на весь год, а цена на госуголь установлена только с 1 августа (до того она составляла 1200 грн/т).
Отсюда вопрос – а что с государственным углем, поставленным на ТЭС с января по июль? Ведь, угольщики могут «понятийно» требовать от тепловиков компенсации 170 грн на каждой тонне, поставленной с начала года. Я лично, ожидал, что Минэнергоугля не просто повысит цену в августе, а заложит эту компенсацию. Или, вообще, с четвертого квартала временно отвяжется от цифры в ОРЦ и привяжется напрямую к Роттердаму (до покрытия издержек января-июля). Тепловая генерация такой ход вполне потянет – за счет текущего тарифа есть возможность покрывать даже 2500 грн/т (хоть деньги эти за прошлые периоды выплачиваются), а оплата по новым ценам будет предусмотрена при новом расчете ОРЦ.
Возможно, на такую нерешительность Минэнергоугля влияет тот факт, что фиксированные отпускные цены на уголь не единственный источник заработка для госшахт. Исторически разница между фактической себестоимостью и отпускной ценой перекрывалась за счет государственных дотаций. В этом году они тоже предусмотрены, как и на следующий год, тоже. Только, вот нужно иметь в виду, что с 2020 года никаких дотаций для государственных угольщиков уже не будет. И они либо научатся выживать в конкурентном рынке, либо будут искать себе другую работу.