Цифровая социальная революция: как жить и воспитывать детей в мире, где о вас знают все

Цифровая революция каждого человека в любой момент может сделать известным на весь земной шар. И абсолютное большинство к этому не готово. Как защититься от цифрового контроля? Как правильно воспитывать детей? Почему выиграл в 2016 и проиграл В 2020 Дональд Трамп в социальных сетях? Об этом вторая беседа с креативным директором TABASCO.

Юрий Романенко: Промежуток был очень недолгим после первой беседы с Александром Смирновым, и мы решили не откладывать, потому что публика неожиданно, даже слишком восторженно, приветствовала нашу беседу, и все писали и просили продолжения.

Александр Смирнов: Ты же понимаешь, что это делали боты все?

Юрий Романенко: Наверняка. Я догадываюсь, что половина там была ботами. Но приятно, это такая форма повышения самооценки. И мы с тобой в прошлый раз говорили очень много о том, как цифровая революция изменяет все, как она изменяет политику. Хотя по политике мы как раз вот и, до политики мы не дошли, хотя очень хотели. И давай коснемся политики, а потом вспомним ряд сюжетов, которые мы затронули.

Наш разговор происходит в контексте недавней инаугурации Байдена, Трамп проиграл выборы, и цифровизация политики достигла фееричного предела, который ставит вопрос на поветстке дня: какие это будет иметь последствия для архитектуры власти, сложившейся со времен Великой французской революции? И ты очень хорошо в контексте процессов в Штатах, ты в 2016 году безоговорочно сказал в частных разговорах, что ребята, смотрите за Трампом, Трамп победит.

Как ты оцениваешь то, что произошло в Штатах на последних президентских выборах и влияние цифровых олигархов на политические процессы в Штатах и в мире?

Александр Смирнов: Это очень крутой вопрос. У меня как раз сегодня статья на Liga net выйдет на этот счет. Я им много занимался, но, разумеется, в коммуникационном аспекте, и тут, наверное, нужно сделать ретроспективу небольшую в 2016 год: почему Трамп выиграл с точки зрения коммуникации? Потому что он был гораздо быстрее, чем Хиллари, на самом деле. Он изменил, используя цифровые технологии, полностью методологию работы с целевыми аудиториями. И дело даже не в этом "священном тельце" Cambridge Analytica, которой все пользовались ближайшие пять лет: а давайте мы вам сделаем как Cambridge Analytica, давайте мы на кластеры сейчас порубим аудиторию, с каждым кластером будем общаться, но никто не понимал, что если у тебя даже 50 кластеров, это 50 отдельных кампаний, которые тебе нужно делать, продумать и слова "искусственный интеллект", "машинное обучение", они не всегда спасают, на самом деле, равно как и Cambridge Analytica. Спасает немножко другое. Это понимание того, с кем ты общаешься, какие у тебя тезисы и, самое главное, какая у тебя инновация. Вот одной из простейших инноваций, которые сделал Трамп, было переосмысление каналов. И если для политика старой формации способом общения политического со своей аудиторией была пресс-конференция, то для Трампа его платформой для пресс-конференций стал Twitter. И здесь наступает поразительный момент, который показывает, как на скорости Трамп обыгрывал Хиллари, потому что ей, при том, что это сумасшедше трудоспособный человек, талантливейший, но ее формат общения — это пресс-конференция, а сколько пресс-конференций ты можешь вынести за день? 15, ну, может быть, 20, это если уже в лепешку просто расплющится. А Twitter позволяет тебе провести 250, 300, да сколько угодно пресс-конференций в день.

Юрий Романенко: Причем через 5 секунд после того, как твой оппонент сказал какой-то тезис.

Александр Смирнов: И так как политика предполагает дебаты, конфронтацию, контраргументацию, то для того, чтобы реагировать на твиты Трампа недостаточно было пресс-конференций. Нужно было группировать их, нужно было выходить с новыми и новыми сообщениями на старую платформу. А он эту платформу перенес. И, на самом деле, цифровизация, если так можно сказать, она подвела Трампа и сейчас, потому что он не придумал ничего нового глобально в своей кампании. То есть, такие же радикальные месседжи, такая же безукоризненно грубая, агрессивная попытка быть на короткой ноге с людьми, а ведь именно Трамп, вот то, что мы обсуждали в прошлый раз, теорию двух или шести рукопожатий реализовал просто, потому что кажется, что Трамп общается с тобой лично через Twitter, кажется, что, делая репосты или споря с ним, ты находишься в прямом диалоге с президентом. А это убивает дистанцию и делает человека очень близким и понятным, и, с другой стороны, хейтируемым, если угодно. Но что произошло? Поле информационное, которое было горизонтальным и достаточно демократическим, которое мы сами наполняли информацией, внезапно заявило со стороны своих акционеров и собственников права на это поле. Что произошло? Владельцы Twitter, Facebook, медиамагнаты цифрового мира сказали: "Сорян, ты на нашей площадке просто так танцевать не будешь, ты нам не нравишься". И начали придумывать то, как реализовать уже самый настоящий импичмент...

Юрий Романенко: ... только цифровой

Александр Смирнов: Концепцию остракизма, только цифровую и суперэффективную. То есть то, что один раз не смог сделать Конгресс и второй раз, наверное, не сможет, то есть, провести физический, оффлайновый, реальный импичмент. Вот так вот, одним щелчком, сделали медиамагнаты цифрового мира. Они провели ему импичмент, не дав возможности ни оправдаться, ни объясниться, просто перекрыв сначала его информацию автоматизированной подписью о том, что это неправдивая информация, а потом и попросту выпилив его из его главной коммуникационной платформы, вот что произошло.

Юрий Романенко: Ну, это ставит большие вопросы и наши пользователи, наши подписчики их тоже задавали, относительно того, морально ли было со стороны владельцев этих цифровых платформ, идти на такой шаг? Где заканчивается демократия, о которой очень часто говорят? Потому что вчера или позавчера был интересный такой момент, когда в Facebook Дмитрий Рогозин, российский политик, вице-премьер сейчас, по-моему, что-то там сказал по поводу бывшего посла Соединенных Штатов в России Майкла Макфола и его тут же выпилили из Facebook. На наших глазах, очевидно, происходит перелом, когда в ход в этом бизнесе пошла ценностная составляющая. То есть, ты не соответствуешь нашим ценностям — пошел нафиг.

Александр Смирнов: Это олигархия. Это абсолютно старое явление, ничего в нем уникального нет, проходили через это средства массовой информации, если мы посмотрим на времена Французской революции, которая была сделана и журналистами, в том числе, язык памфлетов, язык газет, которые не печатаются, а вешаются на стены. В определенный момент вся эта прекрасная схема демократии приходит к тому, что, оказывается, есть кто-то, кто платит за бумагу, кто платит за буквы, кто платит за печатные станки. И люди понимают, что они не хотят просто так печатать только то, что люди хотят слышать и что кто-то хочет производить в массы. А собственник говорит: "Это мое, а значит, то, что вы делаете, должно отражать мою систему ценностей". И так возникают Fox News, так возникают демократические пулы медиа, так возникают украинские концерны, которые абсолютно заангажированно, и нам всем известно, что заангажированно, борются только за свою точку зрения, не за горизонтальное демократическое информационное пространство, а за обслуживание интересов своего собственника. То же самое сейчас происходит в цифровом мире. Просто для нас в новинку и мы чувствуем себя как обиженные дети, потому что у нас забрали любимую игрушку. Мы же думали, что главные мы. Мы же думали, что это наш аккаунт, это наша страница, это моя личная информация, мои фотографии. Мое досье. А ни черта подобного.

Помнишь, сколько скандалов сейчас, я думаю, уже Цукерберг абсолютно оправдался перед любым государственным сообществом в плане своей надежности и преданности идеалам любой государственности, но, если ты помнишь, как раз после скандала с Трампом и Cambridge Analytica, сколь много скандалов, связанных с торговлей персональными данными, касалось лично Facebook. Он же приходил на допрос в Конгресс и он же отвечал перед комиссией, каким образом происходит утечка данных, каким образом происходит обмен информацией, и мы перестали почему-то делать значимым те вещи, которые проходятся этими маленькими буквами в контрактах, когда мы просто принимаем, принимаем, принимаем пользовательское соглашение, но оказывается, что всю нашу информацию можно продавать третьим лицам, а это означает, что можно любую рекламную кампанию таргетировать на тебя, это означает, что свои собственные системы искусственного интеллекта можно тренировать, распознавая твои фотографии. И когда мы замечательно начинаем сами пользоваться приложухами, которые пытаются показать тебя через 20 лет или омолодить картинку или посмотреть, как вы вдвоем с женой мечитесь для того, чтобы посмотреть, каким будет ваш будущий ребенок, вы же сами бесплатно, мало того, что передаете информацию, вы еще и тренируете чужую систему искусственного интеллекта для того, чтобы потом зарабатывать на вашей же персональной дате деньги.

Юрий Романенко: А стоит ли этого бояться? Потому что у многих это сейчас сродни какой-то вере в что-то потустороннее, зло, которое находится где-то за пределами этой комнаты, и которое незримо хочет тебя поработить. Ну, в общем-то, тем не менее, миллиарды людей этим пользуется и живут в какой-то реальности. И, более того, многие зарабатывают сумасшедшие деньги, находят там себе жен, мужей, любимых.

Александр Смирнов: Волшебство заключается в том, что реальности все равно, что мы о ней думаем. И любой системе все равно, как мы к ней относимся. Мало того, что искусственный интеллект — это вообще машина, бездушная и безэмоциональная, и она может жить только с эмуляцией или симуляцией эмоций. А главное другое — то, насколько мы делаем это значимым. Вот, например, мы живем в мире, который вот-вот кырдыкнется из-за того, что у нас есть парниковый эффект, из-за того, что у нас гигантские проблемы с экологией, все мы знаем, какой был экологический фон в Киеве, в столице Украины, когда город вошел в топ-10 самых загрязненных мест мира. И что, у нас от этого изменилась политическая повестка? У нас от этого изменились какие-то действия? Нет. Мы считаем, что есть вещи, на которые мы не можем повлиять, значит, не будем о них и разговаривать. Хотя окажется в конечном счете, что они важнее всего, потому что если мы не сможем нормально дышать, то нам уже не будет все равно.

Точно так же, как мы думали в 2006 году и нас пронесло с "птичьим гриппом", когда была эпидемия и все смотрели еще: а чего Тимошенко принесла "Тамифлю", кому он нужен?

Юрий Романенко: Ну, да, типичная пневмония тогда была.

Александр Смирнов: Абсолютно. А сейчас происходит ситуация, которая уже ударила обухом. Потому что говорили про пандемию, а она вот и случилась, люди начали умирать. Очень-очень страшно, когда касается лично тебя, когда ситуация перестает быть уже фоновой страшилкой, которой тебя пугают и становится частью твоей жизни. Поэтому хорошо ли, что мы окружили себя подслушивающими устройствами на телефонах? Ну, наверное, все равно, если тебя это не касается, а если твою переписку с кем-то выложили уже и начали тебя хейтить или заводить против тебя уголовные дела, то это уже другая история. А если, извини, взломали твою камеру дома там, где ты в душе или там, где ты с женой, и выложили это в интернет, это касается тебя или нет? Это все возможно.

Камеру на твоем смартфоне можно легко активировать, а еще он же у тебя двусторонний, а значит, и в одну сторону, и в другую, и ты не скроешься от этого. Ты, кстати, закрываешь на лептопе камеру?

Юрий Романенко: Она у меня вообще там не подключена.

Александр Смирнов: Вот гениальное решение, это единственное, что нас спасет. И ответ на тот вопрос, который ты поставил: не подключайте. И не преследуемы будете.

Юрий Романенко: Когда ты говорил о Cambridge Analytica, то для многих наших пользователей активных соцсетей и Facebook, это далекая какая-то вещь, которую они считают их не касается, но я знаю, в принципе, что в Украине уже работают с такими системами и я думаю, ты хорошо знаешь, как такие системы работают в Украине? Вот объясни людям, что можно сейчас сделать с профилем любого человека, который в Facebook что-то делает, что о нем из этого профиля можно узнать?

Александр Смирнов: Это очень классный вопрос, потому что если мы даже не будем думать о Cambridge Analytica, если мы подумаем о том, какой информацией мы делимся с окружающим миром, кто что о нас знает, станет страшно. Ну, вот давайте пугаться. Что знает о вас ваш мобильный оператор? Он знает, где вы ночуете, он знает точно, где вы перемещаетесь, он знает, какие заведения вы посещаете, он знает, какие сайты вы смотрите, он знает, какими банковскими платежными системами вы пользуетесь, через него бегает вся информация, которая связывает вас с внешним миром. То есть, возможности не идентифицировать тебя сейчас просто нет. Ты точка на карте, а точка, если у тебя контракт, абсолютно однозначно известна твоему телеком-провайдеру, и, соответственно, ты не можешь скрыться от этого большого ока, потому что ты сам хочешь быть подключенным.

Есть вообще термин такой очень классный, который объясняет все, что происходит у нас с точки зрения технологий, connectivity, соединенность, все мы хотим быть соединены. Мобильный оператор знает все.

Твой банк, если у тебя, тем более, подключен Google Pay, Apple Pay, знает все твои транзакции, знает все твои покупки, даже самые постыдные, от плюс-сайз трусов и заканчивая презервативами, которые, как мы знаем, сегодня только первый день как можно приобрести, да? Еле выдержали.

Юрий Романенко: Смотри, профиль Facebook тот же самый, он выполняет свою роль идентификатора, "цифрового колпака", под которым находится человек, потому что я знаю, по-моему, вы проводили кампанию, ты рассказывал о том, что фактически можно сегодня таргетировать рекламу на конкретного человека и если заходит какой-то застройщик на Липках, то, в принципе, понимая, какого уровня клиенты ему нужны, то только там 50-100-150 человек, которые могут купить квартиру в этих особняках, ее получат.

Александр Смирнов: Так это и работает. Более того, это достаточно открытые данные Facebook, потому что он сам, если кто-то когда-то сидел в кабинете Facebook рекламном, то вы можете, балуясь настройками, полностью определять свою аудиторию с точки зрения доходов, с точки зрения ресторанов и прочих. Далее вы можете создавать look-alike профили, это система, которая позволяет вам загрузить реальные профили Facebook, вот ты собрал людей, которые недавно приобретали или собирались приобретать дорогую недвижимость, с их Facebook-профилями, с их телефонами, ты загрузил в систему, и система подобрала тебе похожих. Есть еще одна функция замечательная, которая позволяет гео-таргетирование, ты фактически можешь накрыть точку на карте своей рекламной кампанией и ее будут видеть только те люди, которые находятся в радиусе 50-100 метров, поэтому возможности для того, чтобы найти целевую аудиторию по любым параметрам очень много и самое страшное или прекрасное, что мы сами информацию о себе предоставили огромному числу провайдеров услуг. Мы поделились этой информацией с банками. Банк точно знает, потребителем какого типа информации ты являешься. Если ты ходишь в рестораны определенного уровня, если ты ходишь в спортклубы определенного уровня, значит, с тобой еще можно связать большое количество смежных категорий, и не сомневайтесь, что такой информацией можно торговать. И этой информацией может торговать кто угодно из тех организаций, которым вы эту информацию предоставляете. И здесь, вот в этом страшном новом мире, возникают действительно справедливые вопросы: как противостоять этому?

Прятаться от социальных сетей, закрывать свои профили, не подписывать пользовательские соглашения, или просто объем информации настолько велик, что всем нужно на это "забить", в этом шквале все равно невозможно разобраться, и пусть уже все так и будет. А есть третья, альтернативная точка зрения, что потребители, на самом деле, должны перестать баловать поставщиков услуг возможностью торговать твоими личными данными и, возможно, необходимо заключить пользовательское соглашение другого вида, которое говорит о том, что я готов предоставлять вам свои персональные данные для рекламы, но за определенные отчисления, например, всерьез обсуждаются вопросы сделать бесплатный интернет, сделать бесплатную мобильную связь там, где в обмен на возможность пользования твоими данными, которыми и так пользуются провайдеры услуг, в обмен на это пользование ты будешь получать бесплатные сервисы. А, будь уверен, и банки, и телекомы, и любые программы лояльности, включая магазины, в которые вы ходите, сетевые, там, где есть у вас пластиковая карточка, значит, считайте вы уже информацией о себе начали кормить CRM-систему данного провайдера.

Юрий Романенко: Ну, и всегда нужно осознавать, что ты делаешь. Какую информацию ты о себе можешь позволить давать и какую не можешь позволить давать.

Александр Смирнов: Даже если ты поделился уже информацией о своем номере мобильного телефона, что самое простое, потому что мы все заказы делаем через него, считай, о тебе уже все знают.

Юрий Романенко: Вот из того, что ты говоришь, каким ты видишь будущее рекламы? Потому что ты неоднократно ездил на фестиваль в Каннах, только не тот, который все знают, без красных дорожек, без красивых актрис и актеров, а другой. Потому что в Каннах, на самом деле, проводится много различных фестивалей, и вот один из таких топовых фестивалей, который посвящен рекламе, маркетингу, и он каждый год проводится.

Александр Смирнов: Ты знаешь, он давно уже не посвящен непосредственно рекламе и маркетингу, потому что деятельность Lions Festival, это группа британская, которая занимается проведением этих мероприятий, они сами гениальные маркетологи. И в определенный момент они поняли, что в других индустриях еще до нас не вполне дошло. Что тусовка эта: креативщики, маркетологи, она такая нудная, она такая маленькая, и она с каждым годом становится все более и более бедной, потому что имея два супер-рекламных агентства, Facebook и Google, имея мир возможностей, бюджеты сокращаются и распределяются по другим каналам, в том числе, по инфлюэнсерам.

И вот Lion's group приняли шикарное решение: сначала (они пришли к этому постепенно, насколько я понимаю), сначала они сказали: это не только для креативщиков и рекламистов мероприятие, а теперь еще и для клиентов, и они начали награждать "Человека года" в индустрии. И сразу же туда поехали топы "Проктора", топы "Кока-колы" и прочее, потому что это стало единственной супер-престижной международной трибуной для того, чтобы получить самый глобальный триумф, который возможен в этом мире. И они увидели, что, во-первых, число людей, которые посещают мероприятие, вдвое увеличилось, во-вторых, деньги потекли совершенно другие. Потом они посидели и подумали: у нас теперь и маркетологи, и клиенты, и креативщики, что еще? Как что? Интертеймент, музыка. Бамс! Появились категории "Интертеймент", появились категории "Музыки" и тут они поняли, что просто выкопали золотую жилу, потому что на сегодняшний момент "Канны" — это объединение всего, что связано с креативностью. Они так и называются: International Festival of Creativity, Международный Фестиваль Креативности. А креативность везде. Они сделали стартап-деревню, где ты ходишь и можешь увидеть, как на iForum или Web-Forum технологические разработки.

Они взяли компании Accenture, 3M, мейджеров этого рынка, они взяли более мелкие бизнесы, которые хотят презентовать свои разработки, и объединили их всех под одним большим словом "Креативность" и фактически на сегодняшний момент, хотя в прошлом году "Канны" не проводились оффлайново, они перешли в онлайн из-за пандемии, в этом году они обещают, что фестиваль состоится, но это выглядит как семидневная супер-Олимпийская деревня по креативности, где ты не можешь охватить все и ты вынужден, наблюдая самые разные стримы, подбирать под себя и спикеров, и программу, и на сегодняшний момент это три гиганисткие аудитории, это десятки маленьких аудиторий, где параллельно выступают спикеры сумасшедшего международного уровня самого высокого класса, это пляжи, постоянный фейсбуковский пляж, гугловский пляж, где с той же программой информационной, технологической, креативной, выступают самые лучшие в мире спикеры, и куда ты приезжаешь как в школу для того, чтобы обучиться и понять эти тренды.

Юрий Романенко: Вопрос, связанный с образованием. Многие люди, слушая тебя, приходят к вопросам, которые давно витают в воздухе, поскольку очевидно, что старые лекала перестают работать. Мне вчера друг мой, Карен Мадоян, который вчера тоже был в этой студии, сказал о том, что, посмотрев тебя, он понял, почему он уже не сможет "развернуть" своих детей в плане обучения, привить им любовь к книгам, потому что они в абсолютно другой реальности сегодня воспитываются, и учителя, другие учителя, цифровые, как правило. Потому что я тоже, когда смотрю там как учится Аэлита, она вся в YouTube, она полностью в этом пространстве, и вот в связи с этим вопрос, который многие зрители задавали, как ты своих детей воспитываешь в таких условиях? Пытаешься ли ты привить им норму, связанную с чтением? Должен ли современный ребенок много и постоянно читать? Или же через что они постигают мир? Какой им инструментарий давать с помощью тех возможностей, которые дает цифровая революция сегодня?

Александр Смирнов: Это очень крутая тема, на которую я ответить, кроме как с ужасом, не могу. Просто по той причине, что я не знаю, а все непонятное пугает. Мы можем только фиксировать изменения. И изменения очевидны: мы много говорили о них в прошлый раз, но самое главное, что потребности в том обучении, которое было необходимо ранее, нет. Информация доступна. Любые данные, любые выкладки, любую модель ты можешь получить из облака здесь и сейчас. Тебе не хватает знания — тебе не нужно получить читательский в библиотеку и рыскать и ждать, пока эта книжка придет, что было еще на нашей памяти 25 лет тому назад. Любая информация доступна здесь и сейчас. Вопрос: необходима ли эта информация? И здесь возникает очень интересная штука: мне показалось самым крутым наблюдением, по-моему, это у тебя на "Хвилі" было, чья-то статья по поводу того, насколько изменилась модель образования и какой запрос есть сейчас у человечества. Так вот последние две тысячи лет была необходимость, на фоне роста цивилизационного, на фоне революции технологической, была потребность в большом количестве инженеров, врачей, которые могут общаться между собой имея один и тот же фундамент, базовые знания, фундаментальные, позволяют собраться инженеру из Франции, из Германии и из Украины, вместе решить эту задачу, потому что они все фундаментально, аудиторно, образованы одинаково. То же самое касается врачей. То же самое касается историков. У нас один вокабуляр, у нас одно понимание законов, которые действуют в нашей индустрии, и каждый инженер понимает, что необходимо для того, чтобы мост устоял. Но, так как вычислительная техника и искусственный интеллект позволяют алгоритмически эти фоново-логически-описываемые процессы отдать на откуп машинам, то необходимость клонирования однотипно подготовленных специалистов отпадает, ее можно делегировать машинам. Остается запрос в программе счастливого будущего всего лишь два пункта: первый — это гении, которые будут двигать систему вперед, вообще нестандартные люди, которым лекала не нужны, люди, которые будут программировать машины, люди, которые будут выводить их на новый уровень, люди, которые будут создавать планы колонизации Марса, и второе — это экономическая задача: что делать с теми, кто менее эффективен, чем машины, чтобы они не мешали и ни на кого не кидались, и вот здесь возникает вопрос, который ты тоже часто поднимаешь — это гарантированный прожиточный доход. Когда государство, фактически, платит людям для того, чтобы они спокойно жили и никого не трогали. Но глобальное изменение системы образования, будущее, мы сейчас говорим о прогнозе, в том, что необходимости аудиторных классических фундаментальных знаний больше нет, потому что всеми классическими знаниями обладает Google.

Юрий Романенко: И с этим связан, я просто тоже с друзьями буквально несколько дней назад спорили о будущем, какие люди будут востребованы, и я сказал ответ, лежащий на поверхности, что люди будут уходить в развлечения, они будут развлекать друг друга. Если мы посмотрим на всех тех Instagram celebrities, если мы посмотрим на TikTok и все остальное, то все это по поводу развлечения, каждый как может изворачивается для того, чтобы завладеть вниманием, и это, кстати, то, чему нужно учить детей и вообще людей: как фокусировать на себе внимание и что генерить, а ты без генерации чего-то интересного просто не сможешь этого сделать.

Александр Смирнов: И потратить время, потому что когда у тебя много свободного времени (знаешь, была такая пословица в Советском Союзе, что солдат со свободным временем — это потенциальный убийца), поэтому нужно было копать от забора и до обеда. Но мы же стартанули с чего? Как готовить детей и нужно ли чтение? Так вот, статистика, к сожалению, показывает, что чтение и буквы — это действительно отмирающий вид творчества, общения и передачи информации. И если мы проанализируем то, в какую сторону мигрируют социальные сети сейчас, которые являются самыми большими источниками информации, они увеличиваются гигантским объемом видео. Объем видеоматериалов, который каждый год появляется в сети, удваивается. По-моему, каждую минуту миллиард часов видео выкладывается и бежит просто по венам интернета. Это означает, что визуальный контент, ну это логично, более просто воспринимается, а социальные сети просто фиксируют то, к чему тянутся люди. Если сравнить задумку Facebook, когда он стартовал, с тем, что сейчас представляет TikTok, который является самой наиболее динамично растущей сетью, и мы увидим разницу, увидим то, что как раз называется "трендом": куда все склоняется?

Facebook — стена с текстами, которые мы размещаем. То есть, это классическая модель. Потом к ней добавляются фотографии. Все мы пытаемся упростить, все мы пытаемся перейти к визуальному контенту. А TikTok вообще не текстовый. Если задуматься, TikTok — это просто вертикальное телевидение, которое ты просто листаешь от одного контента к другому, максимум 40 секунд занимает видео на TikTok. То же самое происходит с Facebook и Instagram, потому что это коротенькие видеоролики, такой себе новый жанр, который уже отошел от текста и текст остается прибежищем ограниченной элиты, если угодно, тренажером для мозга. Вот я страшно рад, что мой ребенок старший получает очень качественное фундаментальное образование, он читает на латыни, он знает итальянский, он знает английский, он знает русский, он знает украинский, и он работает с текстом. Да, конечно, количество времени, которое он тратит на социальные сети, меня пугает. Когда ты видишь, что в два часа ночи в отпуске ребенок продолжает сидеть и переписываться с кем-то в социальных сетях, это вызывает, мягко говоря, непонимание, но это новый мир, к которому необходимо адаптироваться. При этом, мозги нужно качать, а лучшего способа качать мозги, чем чтение книг, наверное, пока не придумали.

Юрий Романенко: Да, и вот таким родителям можно сказать, что вы должны понимать мотивации ваших детей, потому что сегодня дети в играх учатся и, например, я Карена вспоминал, Карен сказал, что его сын узнал о французской революции из игры, потому что он там играл в какую-то стратегию и после этого у него сформировалось какое-то понимание и необходимость познать этот нарратив. Точно так же моя дочка, Аэлита, заинтересовалась греческой мифологией тоже через игры. Поэтому, когда родители начинают в панике кричать: "Ааа, ааа, они проводят слишком много в играх, сидят в этой цифре и не вылазят", мне кажется, что это точно так же, как наши дедушки, бабушки, боялись, что дети сидят перед телевизором. Ну, да, сидят. Да, в тот момент это был новый источник информации, который, в общем-то давал ту информацию, которую окружающий мир мог и не дать. Мы помним с Сенкевичем эти передачи в Советском Союзе про путешествия, когда он в Африку ездил или еще куда-то, поэтому на это нужно смотреть сквозь призму того, что сегодня есть такой инструментарий, дети должны развивать интерес, а задача родителей — подхватить этот интерес с тем, чтобы подложить детям расшифровки этого интереса и создавать мотивацию читать и познавать мир для того, чтобы у них постоянно включалась "соображалка".

Александр Смирнов: Познавать меняющийся мир. Я вот когда на эти темы говорю, всегда предлагаю поразмыслить вот над чем. 150 лет тому назад абсолютно был бы валидный разговор: "Наш ребенок не будет знать, как подоить корову?" или "Наш ребенок не будет знать, как фехтовать?", "Он не будет скакать на лошади?". Сейчас эти навыки большинству людей вообще не нужны. Вот точно так же и сейчас. Нужно ли читать "Мифы Древней Греции" Куна? Ну, я считаю, что нужно. Но, с другой стороны, если появляется новая образовательная модель, которая позволяет узнать о них не из книги, а из компьютерной игры, то почему нет?

Юрий Романенко: В Германии на днях появилась Библия для поколения Z в упрощенном виде, чтобы они могли понять нарративы.

Александр Смирнов: Это один из ярких трендов, потому что в "Каннах" в прошлом году появилась библиотека в Instagram, когда дети привыкли смотреть инстаграмные сториз, переворачивать странички, а просто книжка уже не интересна, и светлые головы начали переводить реальные книги: "Оливера Твиста", "Алису в Стране Чудес", кого угодно, только в формат инстаграм-историй. И, соответственно, дети, для которых уже формат комфортного общения с информацией — это листать вертикальную историю с картинками, со звуками, с песнями, с плясками, они читают "Алису в Стране Чудес", сложное на самом деле произведение, не самое простое, но в той форме, в которой они готовы это воспринять. И зачастую оказывается, что возможности, которые нам дают технологии, в частности, виртуальная реальность, они переворачивают и ускоряют процесс приобретения навыков и знаний.

Я приведу один пример. Ты знаешь прекрасно Лешу Куприенко, компания Underdog, делали вместе с ним мануал по тому, как правильно вести себя во время обыску. Обычно как готовят людей к обыску, что случается в нашей стране достаточно часто, к сожалению, есть особисты, которые рассказывают: "Вы должны вести себя так-то и так-то". В лучшем случае, если у компании есть ресурс, они заказывают тренинг, который показывает, условно костюмировано, куда падать, куда бежать, куда звонить. Но, конечно же, любые тренинги в таком формате скучны. Но мы придумали эту историю подать в формате игры. Закачали большое количество сюжетов в очки виртуальной реальности и позволили человеку проживать обыск в игре. То есть, грубо говоря, ты надеваешь очки, ты оказываешься в помещении, граната, дверь выбивается, забегают спецназовцы — и у тебя есть опции, как "Черное зеркало. Бандерснэтч", когда, знаешь, там сюжет позволял тебе быть игроком, который выбирает развитие твоей сюжетной линии. И ты выбираешь: драться или бежать? Ты выбираешь "драться" — сразу же получаешь в "табло", гейм овер. Снова человек проходит игру, видит "бежать". Бежать куда? И, оказалось, что приобретение навыков в такой игровой форме гораздо более эффективно, не напрягает, а, наоборот, позволяет тебе за каких-то 5-7 минут понять правильную выигрышную стратегию, еще и в интересной игровой манере. Вот реальный пример того, как технология, казалось бы, зловредная и не богоугодная, заставляющая нас, вместо того, чтобы читать книгу и читать правильное руководство по поведению, переводит тебе эту информацию в новую интересную форму и является абсолютно более полезной и более эффективной.

Юрий Романенко: Смотри, цифровизация жизни, одним из ее следствий является то, что любой из нас, в любой момент, чаще всего, неожиданно для себя, может оказаться в перекрестии софитов, в перекрестии внимания миллиардов, миллионов или десятков тысяч людей, что для рядового человека, в принципе, является ситуацией необычной, поскольку мы привыкли, что мы коммуницируем с ограниченным количеством людей, мы привыкли, как мы коммуницируем. И вот, когда ты оказываешься вследствие своего какого-то действия, поступка, который выносится в цифру, ты оказываешься в перекрестьи вот этих человеческих прицелов, то очень многие люди начинают рассыпаться, потому что либо поток любви, либо поток ненависти, либо поток внимания, который на них обрушивается, он требует определенных навыков, определенной сноровки для того, чтобы совладать с этим. И вот мы в прошлый раз задели эту тему, связанную с тиктокершей, которая там что-то сказала по поводу Украины и России и это привело к тому, что бизнесы, которые с ней работали, начали отказываться от этой работы, разрывать контракты, и ты приводил прекрасный кейс с Nike, и вот мне кажется, что сегодня как раз необходимо обучение людей (и это тоже, возвращаясь к вопросам образования) психологической устойчивости в условиях хейтинга, в условиях внимания со стороны СМИ, со стороны других пользователей с тем, чтобы выходить из этой ситуации, как минимум, в "нулях", а лучше — в позитиве, и особенно это касается бизнеса, потому что бизнес предельно чуток оказался к таким вещам.

Александр Смирнов: Я думаю, это дельно, но не могу сказать, что это новая история, потому что хэйт (у нас появилось два модных слова: хэйт и хайп, оба на "х"), но, на самом деле, это проявление того, что мы прекрасно знали и так — издевательства и буллинг, это тот же самый хэйт, но он просто иначе к нему относились, потому что никто не считал, что драки в школе и насилие над одноклассниками — это нечто из ряда вон выходящее. Это была часть жизни, точно так же как патриархальный папаша говорил ребенку: "Дерись", потом показывал ребенку какой-то прием, потом ребенок приходил в школу, раскидав своих каких-то одноклассников, получал по ушам и все это повторялось и повторялось снова и снова. А общество изменилось на сегодняшний момент. Мы решили уже, что это плохо, мы должны с этим бороться, мы взвинтили тему хэйтерства на новый уровень. С одной стороны, больше хэйта, а с другой стороны, больше борясь с хэйтом, точно так же, как и возможность более близкого контакта с людьми, и моего права находиться в софитах (потому что вместе с тем, что каждый может оказаться, еще очень многие, оказалось, что хотят, потому что в TikTok каждый — звезда, в Facebook каждый — эксперт, в Twitter каждый — источник новостей), мы же открыли ящик Пандоры, который говорит, что ты теперь сам и телевидение, и журналист, и новости, и судья, и обвинитель общественный, и жертва. И на фоне ускорения общества, я очень забавное исследование проводил, насколько скорость распространения информации изменилась сегодня с точки зрения технологий, ведь раньше, по-моему, 13 дней шла из Ватерлоо весть о том, что Наполеон повержен, 13 дней. По Европе, по газетам, по-моему, Daily News или Daily Time британскую. За тринадцать дней эта информация дошла. Вот так это ходило от момента события до официальной публикации новости о нем.

Несколько лет тому назад итальянцы проводили небольшой ресерч. Что они сделали? Они запустили осознанно в Штатах фейк про Италию и посмотрели, через какое время Corriere della Sera, это крупнейшая итальянская газета, напечатает этот фейк. 17 часов, от момента вброса в одной точке до публикации в средстве массовой информации. Разница — каких-то 200 лет: 13 дней против считанных часов. А сейчас я думаю это еще быстрее происходит.

Юрий Романенко: Не будем далеко ходить, кейс с пирамидами, который в начале декабря мы с тобой запустили, он тоже показал чудовищную глубину проникновения, распространения по всему миру причем.

Александр Смирнов: 24 часа и десятки миллионов просмотров этой новости, которая была по сути своей фейковой, совершенно верно. Так к чему я это говорю? Мы живем в обществе, которое разогналось до безумной скорости, которое вооружилось технологиями, позволяющими делиться информацией и технологиями, которые позволяют эту информацию валидировать, потому что, если 10 миллионов человек одновременно говорит о том, что появился монолит на Замковой горе, то, наверное, это важно, это хорошо и правильно. И вот теперь смотри, что происходит. Пересматривается социальный договор во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, переосмысливается подход к сексу, к сексуальным домогательствам, в том числе. Дело Харви Вайнштейна, ты же понимаешь, что 20-30-100 лет тому назад вопрос о подобного рода домогательствах он бы даже не стоял, потому что модель...

Юрий Романенко: ... он был органичен.

Александр Смирнов: Он был не то, что органичен, он соответствовал, и, более того, от него даже требовалось такое доминантное поведение. Но мир изменился, люди изменились, теперь за такое даже сажают, иногда даже пожизненно. И судят, и наказывают. Так же и с хэйтом: и раньше он был, и сейчас он есть, теперь к нему стали очень-очень плохо относиться в школе, но очень почему-то хорошо в социальных сетях, а пропорция, все равно же мы — люди и у нас есть свои реакции, и людям гораздо проще и приятнее распространять нечестную и негативную информацию. Опять же, данные одного из исследований показывают, что фейковая информация на Twitter разлетается на 70% быстрее и глубже, нежели правдивая. Почему? Потому что интереснее, потому что драма есть, потому что люди хотят всего того же, чего они хотели в Древнем Риме: хлеба и зрелищ и им это сейчас предоставляется во всех удобных формах и во всех окружающих их экранах: от смартфона до телевидения.

Юрий Романенко: Поэтому, если вы хотите быть успешным в цифровом мире, помните, что надо давать зрелища и понимать, как их давать, но помните, что в любой момент вы очень легко сами можете стать таким зрелищем, на которое будет весь смотреть мир и в вас будут видеть только обезьянку и ничего более, несмотря на все ваши большие и серьезные драмы, которые будут разыгрываться в вашей душе.

Александр Смирнов: Это же и есть органика, потому что кто мы, если не оперившиеся в красивые одежды обезьяны?

Юрий Романенко: Спасибо, Александр, до новых встреч.

Александр Смирнов: Спасибо, дорогой.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, канал Юрия Романенко на Youtube, канал Юрия Романенко в Telegram, страницу в Facebook, страницу Юрия Романенко в Instagram