В свете этого перспективным подходом к осмыслению социально-экономических реалий современного мира является использование модели «корпорации». Через призму феномена корпорации в частности (пост)марксисты М. Хардт и А. Негри в книгах «Империя» (2002) и «Множество» (2004) осмыслили современные трансформации феноменов государства и демократии. Под подобным углом зрения современную социоэкономическую ситуацию рассматривают также такие (нео)марксисты как французский социолог А. Лефевр и американский социоэкономист Им. Валлерстайн.
В общем контесте социоэкономического развития особое место занимает военно-экономический «тандем» (костяк которого составляет военно-промышленный комплекс[1]) – традиционно глубокая связка государство-корпоративных структур, ориентированных соответственно на оборону (костяк «аппарата насилия») и бизнес.
Для более глубого понимания феномена функционирования военно-экономической составляющей современных общемировых социоэкономических отношений следует учесть основные принципиальные особенности корпоративных образований современного образца.
Прежде всего, мега-корпорации остаются ориентируемыми прежде всего на «прибыль» – измеряемую преимущественно (но не только) в финансово-экономических категориях. В силу этого мега-корпорации более чем зависимы от соответствующих «рынков сбыта», развивающихся прежде всего благодаря периодически обновляемой философии «общества потребления».
Кроме того, огромные корпорации, как пожалуй практически все мега-структуры, будучи консервативными, являются также неповоротливыми и неуклюжими. В силу этого большой и состоятельной (а тем более более чем богатой) корпорации во многих случаях проще изменить «под себя» саму внешнюю среду своей деятельности, чем измениться самой. «Не стоит прогибаться под изменчивый мир – пусть лучше он прогнется под нас!» – как пела «Машина времени».
«Оборонка»: диалектика военно-экономических отношений
Ориентированные на получение как можно большей прибыли, технико-технологические мега-корпорации заинтересованы продать своим заказчикам – военным контр-партнерам «побольше и подороже». При этом принадлежность заказчика имеет скорее второстепенное значение.
Британская фирма Henry Whitehead, располагавшаяся в Манчестере и выпускавшая лучшие в мире торпеды, накануне Первой мировой войны открыла свой филиал в средиземноморском порту Фиуме, принадлежавшем Австро-Венгрии, и дала возможность австрийским подводным лодкам потопить немалое количество военных кораблей и торговых судов – и не только итальянских и французских, но и английских. Французское акционерное общество, занимавшееся производством взрывчатых веществ, поставляло новейшую взрывчатку Германии через нейтральную Швейцарию до февраля 1915 г., в то время как Франция только собиралась ее у этой же фирмы покупать. Британские сталелитейщики в первые два года войны продали огромное количество стали в Норвегию, Данию, Швейцарию. Их владельцы прекрасно понимали, что эта сталь моментально передавалась Германии, так нуждавшейся в сырье. Во время той же войны французский миллионер Боло на немецкие деньги скупал ведущие французские газеты шовинистического толка, чтобы, разжигая ненависть к немцам (на немецкие деньги!), длить войну и тем самым увеличивать доходы монополистов[2].
В свою очередь, военные мега-структуры также заинтересованы прежде всего в получении как можно более современных (т.е. дорогостоящих) образцов вооружений и военной техники –причем в максимально возможных количествах. Более чем показательны современные проекты дорогой и маоэффективной противоракетной обороны (ПРО), развите которой (со времен проекта «звездных войн» Р.Рейгана) только США обошлось во многие миллиарды, если не триллионы, долларов.
При этом тесной военно-экономической взаимосвязи «покровительствует» более чем зависимая от финансово-экономического и военного лобби верховная власть. Американский социолог Ч.Р. Миллс в работе «Властвующая элита» (1959)[3] показал, что среди всех сфер жизни американского общества главенствующее место занимают три взаимосвязанные элиты – экономическая, политическая и военная, причем «сама организация военной экономики способствует сближению интересов и политическому объединению военных руководителей и руководителей экономики». Эксперт предупреждал: «За ростом военного бюджета и обусловленным им сдвигом в правящих верхах кроется серьезный структурный сдвиг современного американского капитализма в сторону перманентно военной экономики.».
17 января 1961 г. бывший генерал армии – президент Д. Эйзенхауэр, выступая с «прощальным» обращением, жестко предупредил американцев об опасности, представляемой дальнейшим развитием военно-промышленного комплекса: «Мы должны строго следить за тем, чтобы не допустить сосредоточения в наших правительственных органах такого влияния его представителей, которое превышало бы их полномочия, независимо от того, заинтересован в использовании этого влияния военно-промышленный комплекс или нет. Возможности для чудовищного подъема силы, находящейся не на своем месте, существуют и будут расти. Нельзя, чтобы ВПК поставил под угрозу наши свободы или демократические процессы»[4]. (Для полноты картины стоит отметить, что данная проблема уже тогда остро стояла и перед СССР – впоследствие именно оборонная «перегрузка» экономики во многом предопределила коллапс Советского Союза.)
Современный американский социолог Майкл Манн в конце своей работы «Неорганизованная империя» (2003)[5] подводит к выводу, что «неоконсервативный петушино-ястребиный (chicken-hawk) переворот… захватил Белый Дом и министерство обороны» с момента избрания президентом «ястреба» Дж. Буша. Практически нет сомнений, что даже «голубь» Б. Обама остается более чем тесно привязанным и по крайней мере косвенно зависимым от традиционно остающегося в тени крупного промышленного лобби, в котором более чем значимое место занимает военно-промышленный сегмент[6]. (Вспомним также краеугольный камень американской экономики: «Все, что выгодно для «Дженерал Моторс» – выгодно для Америки»!)
Как заметил лауреат Пулитцеровской премии Томас Фридман: «Чтобы работал глобализм, Америка не должна бояться действовать как всемогущая суперсила… Невидимая рука рынка никогда не будет работать без невидимого кулака – Макдональдс неспособен процветать без Мак-Доннелла – Дугласа – создателя F-15. И невидимый кулак, позволяющий Силиконовой долине спокойно жить в современном мире, называется американская армия, военно-воздушные силы, военно-морской флот и корпус морской пехоты»[7].
Тысячи без тепла: один из городов Украины оказался на грани коллапса
"С ума сошли": Буданов высказался об ударе баллистикой "Кедр" по Днепру
ГУР раскрыло детали про новую баллистику, которой Россия ударила по Днепру
В Украине могут запретить "нежелательные" звонки на мобильный: о чем речь
А масштабнейший финансово-экономический кризис, входящий сегодня в свою новую фазу, лишь несколько замедлил и трансформировал этот механизм, загнав милитаристскую тенденцию вглубь.
При этом у «оборонки», в отличие от большинства прочих корпораций, проблема избавления от излишков накопившейся продукции лежит в нестандартной плоскости. Вопрос «утилизации» решается такими способами как поставки уже ненужных военным «неликвидов» третьей стороне Это прежде всего вечно беспокойные и нестабильные страны третьего мира (ими порой оружие покупается даже на кредиты МВФ!), а также менее состоятельные «партнерам» (начиная с Британии и Испании и заканчивая Грузией или Казахстаном).
Более чем неприятное исключение представляет ядерный сегмент вооружений – начиная с ядерных зарядов и заканчивая «фонящими» корпусами кораблей и реакторов. – усиливающий и без того огромную антропогенную нагрузку на природу и порождаемые ею экологические угрозы безопасности всего человечества.
Гораздо более радикальный – и при этом во многом более эффективный и результативный – вариант заключается в подталкивании отнюдь не независимой государственно-политической эдиты к периодической организации «маленьких победоносных войн»[8]. Как показывает печальный опыт в частности вьетнамской авантюры, относительно «скромная» военная операция постепенно перерастает в полномасштабную войну, пожирающую все больше ресурсов и оборачивающуюся все большими жертвами, засасывающую в себя все больше сил и средств – и в результате выходяющую из-под контроля не только военных, но и политиков. В любой момент по такому сценарию (осложненному к тому же ядерным фактором!) может пойти развитие событий вокруг Кореи, Ирана или Тайваня.
Примечательно, что противник может не только выбираться, но и «назначаться». При этом военно-политический и тесно привязанный к нему политико-экономический истеблишмент исходят не столько из политико-идеологических соображений («он, конечно, сукин сын – но он наш сукин сын!»), сколько из соображений политико-экономических. Ведь достаточно дисциплинированной военной структуре не так уж и принципиально, на кого направить накопившийся заряд гнева – конечно при условиии, что политикум обеспечит соответствующую морально-идеологическую обработку и социально-информационную поддержку. (Особо интересующимся порекомендуем книгу К.С. ДеРоза «Индоктринация в армии США от Второй мировой до Вьетнамской войны» (2006)[9] и др.).
«За скобками» большинства «маленьких победоносных войн» часто остается фактор соотношения понесенных затрат и полученных результатов. Действительно, как свидетельствует экономический анализ военных операций в Югославии, Ираке или Афганистане, в многих случаях стоимость применяемых высокотехнологичных разрушительных «игрушек»[10] во много раз превосходит стоимость целей, ими уничтоженных. Т.о. в абсолютном выигрыше оказываются лишь их производители.
Еще более показательны результаты организованных и проведенных Пентагоном летом 2002 г. учений «Вызов тысячелетия 2002» (Millenium Challenge 2002), обошедшихся налогоплательщикам в четверть миллиардов долларов. В соответствии со сценарием «Вызова…», в районе Персидского залива экстремистски настроенный «красный»[11] командующий восстает против правительства и угрожает втянуть весь регион в кровопролитную войну. Он обладает значительным влиянием, пользуется поддержкой религиозных и этнических группировок, финансирует четыре террористические организации и настроен резко антиамерикански. В учениях Millenium Challenge «синие» (США) получили в свое распоряжение мощный интеллектуальный ресурс, какого не существовало, возможно, за всю историю вооруженных сил США. Однако используя «устеревшие» технологии (образца Второй мировой войны – вроде посыльных-мотоциклистов и световых сигналов авиации), командующий «красными» вывел в Персидский залив малые ракетные катера, чтобы следить за кораблями «синих», а затем без предупреждения атаковал противника и целый час обстреливал его позиции крылатыми ракетами. Когда атака «красных» завершилась, шестнадцать американских кораблей лежали на дне Персидского залива. Если бы Millenium Challenge 2002 были настоящей войной, а не учениями, двадцать тысяч американских военнослужащих были бы убиты еще до того, как их «самая современная и высокотехнологичная» армия произвела первый выстрел!
Следует также учитывать, что намерения выиграть заведомо неправедную войну сопоставимы с желанием построить замок на песке.
На примере вьетнамской авантюры американский военный историк Дж. Гилби с горечью констатировал: «В конце концов, нас ткнули лицом в грязь. Мы проиграли, потому что тактика партизан из Вьет Конга опиралась на более прочную основу, чем все наши массированные вливания деньгами и оружием. Вьет Конг оказался сильнее и мужественнее нас. Возле тел их мертвых, что оставались лежать на полях и дорогах, не было почти ничего, кроме самих тел, да иногда еще и книжек со стихами, в то время как от наших оставались окурки и презервативы. Единственным утешением может быть то, что мы были неправы, и мы проиграли. Могло быть хуже – мы могли быть правы и проиграть. Но вот что интересно, если бы мы были правы, мы бы не проиграли».
Не будет ошибкой преположить, что в рамках подобной парадигмы можно описать и контекст проведения военно-политической кампании Запада в Иране и Афганистане или Росси в Чечне. Возможно, система государственного управления в «освобожденном» Ираке или Чечне и стала более демократичной – по крайней мере внешне. Однако стала ли общая социоэкономическая ситуация более стабильной и перспективной для дальнейшего развития?
Западные (прежде всего американские) фирмы, включая получившие известность благодаря громким коррупционным скандалам в администрации Дж.Буша-мл. Lockheed и Halliburton, фактически оказались удовлетворены продолжением войны в Ираке. Они получают заказы, они оплачивают наемников – частных солдат из США в Ираке всего в 1,6 раза меньше, чем военнослужащих. Мошенничества длились в течение всей «реконструкции» Ирака. Так, например, фирма Parsons получила 186 млн. долларов на строительство 142 объектов здравоохранения, из которых компании перед уходом из Ирака удалось завершить только шесть. Но при этом производитель вооружения Lockheed Martin начала скупать компании из сферы здравоохранения и строительства – чтобы получать заказы на восстановление разрушенного и на лечение людей, пострадавших от произведенного ею же вооружения.[12]
При этом, как отмечают эксперты, до сих пор две военные кампании в Ираке и Афганистане имели для США затраты в общей сложности более одного триллиона долларов. В свою очередь, обострение экономического кризиса привело к росту критики в адрес милитаристской и интервенционистской политики Вашингтона. Однако влиятельное лобби военно-промышленного комплекса в этой стране фактически влияет на решения, принимаемые в правящих кругах США, гораздо сильнее, нежели воля американского народа. Отправка дополнительных войск в Афганистан «голубем» Б. Обамой[13] означает большую прибыль для ВПК. Именно поэтому даже в условиях финансово-экономического кризиса США не только не сокращают свои военные затраты, но и отправляют дополнительные войска в горячие точки мира.
Примечательно также то, что Европа, большинство ключевых государств которой (начиная с Испании и заканчивая Францией и Великобританией) достаточно давно переболели империализмом, постепенно отходит от модели приоритета военно-экономических интересов (или «жесткой силы») к модели приоритетов социально-экономических («мягкой силы»). Впрочем, многие оптимисты полагают, что постепенно данный переход вызревает и в самих США.
Однако при этом слудует учитывать, что внутреннюю сущность капитализма практически невозможно «вылечить» терапевтическими средствами – пусть даже методами шоковой терапии. Капитализм способен лишь внешне трансформироваться, оставляя при этом неизменной свое проблемное естество.
Вместо выводов.
Современное общество многими социологами (У. Бек и др) описывается как «общество страха». Действительно в последнее десятилетие достаточно активно муссируется прежде всего угроза мирового терроризма, дополняемая периодически обостряемая масштабными экономико-финансовыми кризисами и всплесками немотивированного насилия даже в относительного «спокойных» успешных обществах Запада. Все это превращает настроения страха и незащищенности в ключевую особо значимую характиристику современного бытия человечества.
Подобная атмосфера страха предоставляет существенные, хотя и неявные, преимущества многим мега-корпорациям, эксплуатирующим одновременно идеи как применения насилия – так и борьбы с ним.
Парадокс: расходы на борьбу с вызовами и угрозами, если не порождаемыми, то по крайней мере усиливаемыми порочной «силовой» геоэкономической стратегией (начиная с расходов на вооружения и заканчивая компенсациями жертвам их применения) постоянно возрастают. (Декларируемые сокращения военных расходов на практике оборачиваются лишь перетеканием ресурсов, затрат и расходов в смежные сферы – начиная с «индустрии безопасности» и заканчивая «частными армиями».) Как минимум со времен «Холодной войны» они продолжают оставаться на порядки (!) выше, чем затраты на «безобидные» сферы социоэкономического и социогуманитарного развития (медицину, образование, культуру и пр.).
[1] См. Adams G. The Iron Triangle: The Politics of Defense Contracting – Transaction Publishers, 1981.
Kurth J. Military-Industrial Complex // The Oxford Companion to American Military History / J. W. Chambers II (ed.) – Oxford University Press, 1999.
Pursell C. The military-industrial complex – Harper & Row Publishers,. 1972.
[2] См. Павлович (Вельтман) М. Первая мировая война и грядущие войны. – Л.: Гос. издат., 1925. – С. 23-74.
[3] Mills C. W. The Power Elite – Oxford Press, 1956.
[4] Eisenhower, D. D. Farewell Address (17 January 1961) // The Annals of America. – Vol. 18. 1961-1968: The Burdens of World Power, 1-5. – Chicago: Encyclopaedia Britannica, 1968.
[5] Mann M. Incoherent Empire – Verso, 2003.
[6] Ср.: Hartung W.D. Eisenhower’s Warning: The Military-Industrial Complex Forty Years Later // World Policy Journal. – Spring 2001. – Vol.18, №. 1.
[7] Friedman T. What the World Needs Now – New York Times, March 28, 1999.
[8] Ср.: Hossein-zadeh I. Political Economy of U.S. Militarism – Palgrave-Macmillan, 2006.
[9] DeRosa C.S. Political Indoctrination in the U.S. Army from World War II to the Vietnam War – University of Nebraska Press, 2006.
[10] Той же крылатой ракеты «Томагавк» ценой от полмиллиона до миллиона долларов!
[11] Во время учений в США «свои» опеределяются как «синие», а неприятель – «красные».
[12] Кляйн Н. Доктрина шока. Расцвет капитализма катастроф. – М. Добрая книга, 2009. – С.499.
[13] Президент США Барак Обама в декабре 2009 г. отправил в Афганистан дополнительно 30 тысяч военнослужащих и довел численность американского контингента в этой стране до примерно ста тысяч человек. Как следствие, Б. Обама запросил дополнительно 33 млрд. долларов на финансирование продолжающегося американского милитаризма в Афганистане.