Польша: попытка закрепиться в высшей лиге ЕС

Так уже сложилось, что новые страны — члены ЕС уделяют полугодичному руководству в Совете Евросоюза намного больше внимания, чем старые и закаленные не одним таким президентством. Это не только неплохая возможность ощутить вес своей страны в Союзе-27, но и шанс доказать старожилам евросообщества: последние две волны расширения Евросоюза были оправданны.

Задача, нужно признать, не из очень простых. В некоторых странах ЕС вроде Германии в последнее время договорились до того, что если бы не было последних волн расширения Евросоюза, то удалось бы избежать даже экономического и финансового кризиса, в котором сейчас находится структура. И это вопреки тому, что все более актуальной становится идея: сегодня истинный раздел Евросоюза проходит не по линии Западная — Восточная Европа, а по линии Северная — Южная Европа.

На фоне ситуации в Греции и некоторых других странах Южной Европы у Польши есть возможность еще больше сцементировать такой раздел, окончательно разрушив представление об отсталой Восточной Европе.

Правда, сначала придется реабилитировать ее реноме после более чем сомнительного президентства Венгрии, которое, как известно, сопровождалось в странах Евросоюза комментариями по поводу авторитарных замашек тамошнего руководства и сравнением венгерского премьера Виктора Орбана если не с Путиным, то с Лукашенко. Даже относительно саммита «Восточного партнерства», который сначала должен был состояться в мае в Будапеште, в дипломатических кулуарах ходят слухи, что его перенесли на осень в Варшаву не в последнюю очередь для того, чтобы немного «наказать» венгерскую власть за продемонстрированное ею несоответствие не то чтобы лучшим, но и средним образцам европейской демократии.

Венгерское президентство, бесспорно, не только выгодный фон для польского. Это еще и своеобразная подсказка: для новых стран-членов, которые председательствуют в Совете Евросоюза, брюссельская планка поднята значительно выше, чем для старых и проверенных евросоюзовских бойцов. Так, скажем, Бельгия, которая выполняла аналогичную евросоюзовскую функцию в прошлом году уже двенадцатый раз, председательствовала в ЕС в условиях глубокого внутриполитического кризиса и несформированного правительства. Как резонно отмечают эксперты в странах Центрально-Восточной Европы, можно только представить, под каким шквалом критики оказался бы кто-нибудь из новичков ЕС при таком раскладе.

Председательство в ЕС — это еще и шанс для Польши продемонстрировать ее преданность евроинтеграционному проекту. А не, скажем, трансатлантическому, в чем неоднократно упрекали поляков коллеги в «старой» Европе. Проевропейский тренд четко наметился в польской внешней политике после того, как полнота власти оказалась в руках представителей «Гражданской платформы» Дональда Туска.

Такую коррекцию можно объяснить, очевидно, не одним фактором. Частично могло сыграть свою роль и то обстоятельство, что многие поляки считают историческую миссию США относительно Варшавы практически выполненной: сегодня Польша является демократической страной, полноценным и далеко не последним членом НАТО и Евросоюза, экономически стабильной, с завидным уровнем иностранных инвестиций.

Частично на такой смене акцентов сказалось накопленное недовольство не совсем союзническим поведением Вашингтона: Польша остается единственной шенгенской страной в Евросоюзе, гражданам которой требуется виза для поездки в Соединенные Штаты, а, скажем, передовая роль польского контингента во время операции в Ираке не принесла стране серьезных дивидендов в виде контрактов для тамошних компаний.

Кроме того, как бы ни старались польские политики замаскировать трещинки в американо-польских отношениях с помощью недавнего визита в Варшаву президента США, многие их эксперты признают: Польша остается страной Буша, а не Обамы. И кому как не Обаме, выходцу из Чикаго (второго по количеству жителей-поляков города в мире после Варшавы), знать, какой американской партии отдают предпочтение поляки.

И, наконец, чуть ли не ключевой момент, на котором сегодня держится полноценный возврат Польши на евросоюзовскую сцену, — существенное улучшение отношений с Германией. В течение последнего года появляются все новые свидетельства того, как гармонично может действовать этот дуэт. Причем на совсем разных направлениях. Это касается и Беларуси, куда Сикорский и Вестервелле ездили договариваться с Лукашенко на едином доступном для него языке — языке кэша. Это касается и Ливии, в ситуации вокруг которой Германия и Польша, тоже абсолютно неожиданно, оказались на одинаковых позициях — отказались от участия в военной операции в этой стране.

Финансовый и экономический кризис в ЕС придал линку с Германией особый вес. Польские медиа накануне президентства в Евросоюзе цитировали бывшего еврокомиссара, итальянского экономиста и политика Марио Монти, который, пожалуй, наиболее четко объяснил, как принимались в течение последних лет антикризисные решения в ЕС: большинство из них были подготовлены в Берлине, потом согласованы с Парижем, а затем пересказаны Герману ван Ромпею с сопроводительным заданием убедить в правильности такого шага другие страны-члены.

Правда, демонстративные попытки Польши играть на равных с Германией и Францией (отсюда навязчивая в последнее время идея Варшавы реанимировать Веймарский треугольник) имеет и обратную сторону. А именно — неоднозначную реакцию в странах Центрально-Восточной Европы: здесь возникло ощущение, что Польша их если не игнорирует, то ставит на ступеньку ниже себя. Скептически к попыткам Варшавы играть в высшей лиге евросоюзовской политики относятся, например, многие опинионмейкеры в странах Вышеградской группы. Далеко не самые лучшие времена переживают отношения Польши с Литвой. Углубление такой тенденции грозит тем, что Польше будет труднее в будущем выступать в ЕС с позиции неформального лидера целого региона, так называемой новой Европы.

Особый нюанс польского президентства в Евросоюзе — парламентские выборы, которые состоятся в этой стране осенью. То есть фактически в разгар польского председательства, учитывая, что два летных месяца пройдут в период отпусков европейской бюрократии. А когда заходит речь о парламентских выборах, у польских политиков включается такая логика: президентство Польши в ЕС будет продолжаться каких-то полгода, а сейм избирается на все четыре.

Конечно, и Туск, и Коморовский будут заинтересованы в том, чтобы председательство Польши в ЕС трансформировать в очередное предвыборное достижение «Гражданской платформы». Безусловно, их главный оппонент — лидер «Права и справедливости» Ярослав Качиньский — будет стараться доказать, что Туск и Ко использовали президентство только ради собственного пиара, а не для блага рядовых поляков.

Действительно, уже сегодня в Варшаве и некоторых других европейских столицах звучат голоса, что председательство РП в Евросоюзе может стать неплохим «политическим полигоном» и для Туска, и для Сикорского. Дескать, на самом деле речь идет не только о будущей парламентской кампании в Польши. И даже не о последующей президентской. Чем лучшими модераторами и более талантливыми дипломатами они зарекомендуют себя в ближайшие полгода, тем больше у польского премьера и министра иностранных дел будет потом шансов занять ту или иную должность в Евросоюзе.

Хотя после Лиссабонского соглашения ключевые полномочия оказались в офисах Германа ван Ромпея и Кэтрин Эштон, эксперты в еэсовских столицах предполагают: если произойдет что-то кризисное, например, в странах «Восточного партнерства», то Туску и Сикорскому никто не будет мешать в полной мере проявиться на «профильном» направлении Польши.

Конечно, задача не из простых. Уже теперь понятно, что Польше, вопреки всей амбициозности правящей команды, вряд ли удастся достичь серьезного прорыва в большинстве вопросов, которые значатся среди приоритетов ее президентства. Вступление Хорватии в ЕС, которое символически разблокировало бы дальнейший процесс расширения Евросоюза, вряд ли станет реальностью в период президентства Варшавы. Сомнительно, что «Восточное партнерство» превратится за полгода в суперэффективный инструмент. Решающая дискуссия по поводу бюджета Евросоюза на 2014—2020 годы будет происходить уже пос­ле председательства Польши, хотя и при участии польского еврокомиссара по вопросам бюджета Януша Левандовского.

И что уж говорить о возможном вкладе Варшавы в развитие демократии на таком экзотическом для Польши направлении, как Северная Африка. Понятно, визит Сикорского в Ливию или Леха Валенсы в Тунис является неплохим бонусом с точки зрения имиджа, но вопрос, как всегда, в конкретных результатах. Непонятно пока также, как Польша будет бороться за солидарность ЕС в вопросе Греции, тогда как сама даже не находится в зоне евро.

Кстати, обычные поляки, в отличие от своих политиков, совсем по-иному видят вклад Польши в президентство в Евросоюзе. Согласно результатам недавнего соцопроса, большинство поляков считают, что Польша за время своего председательства могла бы обогатить ЕС промоушном семейных ценностей. На втором месте идет пример, который наши западные соседи могли бы продемонстрировать остальной Европе в контексте мобильности на рынке работы.

В Варшаве, очевидно, тоже понимают всю сложность высоко поднятой планки. Недаром в тамошних экспертных кругах вывели десять неформальных правил председательства — своеобразный минимальный рецепт успеха. Среди них: не скомпрометировать себя; показать всему Евросоюзу эффективность нынешнего польского правительства; продемонстрировать экономический успех Польши (знаменитый рост экономики РП в момент сплошного спада на европейском континенте едва ли не самая большая гордость правительства Туска); отделить внутреннюю политику от президентства в ЕС; не вынашивать чрезмерные ожидания; уметь продемонстрировать гибкость, если будут меняться международные обстоятельства.

Где в польской схеме председательства в ЕС находится Украина? Без преувеличения, на ключевых позициях. Хотя бы потому, что во время польского президентства должен состояться саммит Украина — ЕС, который (пока есть все основания считать) может увенчаться символическим для Польши и Украины объявлением о завершении переговорного процесса по поводу Соглашения о зоне свободной торговли и Соглашения об ассоциации вообще. Не стоит, наверное, напоминать, что для ЕС это соглашение с Украиной является своеобразным тестом (test case) на восточном направлении евросоюзовской политики: не удастся сделать это с Украиной, труднее будет сделать и с другими постсоветскими партнерами. А конкретно для Польши — убедительным свидетельством того, что все ее многолетние усилия по перетягиванию украинского каната в европейском направлении не были напрасными.

В самой Варшаве, похоже, больше акцентируют внимание на саммите «Восточного партнерства» (ВП). Речь идет не только о том, чтобы его почтили своим присутствием ключевые фигуры евросоюзовской политики, включая Николя Саркози, который успешно проигнорировал инаугурационный саммит ВП в Праге. Речь идет о конкретных инициативах, которые смогут вдохнуть жизнь в польско-шведскую идею. Если же саммит «Восточного партнерства» станет еще одним собранием ради собрания, а саммит Украина — ЕС все таки увенчается декларацией о завершении переговорного процесса относительно Соглашения об ассоциации, то может возникнуть вполне логичный вопрос: точка в переговорах между Украиной и ЕС — заслуга «Восточного партнерства» или двусторонних отношений между Киевом и Брюсселем, на которые в украинской столице подчеркнуто делали ставку в течение последних лет? Очевидно, в период польского президентства Варшава будет рассчитывать, что украинская власть не вынесет в публичную плоскость вопрос добавленной стоимости «Восточного партнерства», а формула «5+1» (страны ВП+Украина), которая должна была бы заменить сегодняшний формат «шестерки», не распространится дальше неформальных разговоров с представителями Партии регионов.

Конечно, украинская «история успеха» во время польского председательства была бы значительно более убедительной, если бы Варшаве не пришлось постоянно отбиваться по поводу антидемократических трендов в Украине. Мои польские собеседники, близкие к президентской администрации, утверждают: Коморовский говорил с Януковичем на эту тему, в частности, затрагивая вопрос избирательного правосудия. Понятно, что каких-то более радикальных шагов от Варшавы ожидать не следует: ее зависимость от Украины и украинского выбора в пользу ЗСТ с Евросоюзом во время польского председательства делает руководство Польши очень терпеливым ко всем выходкам молодой демократии, по версии Януковича.

И это при том, что истинные настроения в Варшаве по поводу Украины более чем критические. По результатам экспертного опроса, проведенного недавно Институтом мировой политики в шести странах региона (России, Беларуси, Грузии, Румынии, Молдове и Польше) в рамках проекта «Мягкая сила Украины», только у польских интеллектуальных элит Украина ассоциируется с откровенным негативом. А именно — с откатом демократии, коррупцией и олигархами.

Тем временем Украина не единственная страна «Восточного парт­нерства», с которой Польша рассчитывает иметь «историю успеха» во время своего президентства. На похожую роль претендует и соседняя Молдова. В польской столице неоднократно приходилось слышать, что не в последнюю очередь благодаря личному вмешательству министра Сикорского в РМ не состоялась так называемая левоцентристская коалиция. Вместо этого был воспроизведен Альянс за европейскую интеграцию. Сегодня в польских дипломатических кругах загадочно говорят, что Сикорский уже придумал рецепт, как преодолеть внутриполитический кризис в РМ, вызванный невозможностью тамошнего парламента избрать президента страны. Во время недавней встречи он даже успел обсудить свой план с молдовским премьером Владом Филатом.

Так или иначе, не знаю, как в Молдове, но в Украине не склонны переоценивать важность польского президентства в ЕС. И причина не только в Лиссабонском соглашении. Сказались и неоправданные ставки, которые делали в свое время в Киеве на председательство в ЕС Швеции. Но правильнее с украинской стороны было бы не только не вынашивать чрезмерные ожидания, но и не усложнять польское президентство, продолжая испытывать терпение наших парт­неров уголовными делами, которые почему-то только у украинской власти считаются борьбой с коррупцией.

Источник: «Зеркало недели. Украина»