Япония: мыльный пузырь, потерянное десятилетие и землетрясение Тохоку

Землетрясение Тохоку, цунами и катастрофа АЭС «Фукусима-1» привнесли свои коррективы в жизнь государства и населения. Так ли страшны последствия этих событий для страны, какие ресурсы есть у экономики для восстановления, как скоро произойдет восстановление? Ответ кроется в модели государства, ментальности домохозяйств и плановому способу управления экономикой. Начиная с конца второй мировой войны ни одно государство в мире никогда не добивалось таких удивительных результатов, как Япония в период 1950-1970-х гг. Страна, перенесшая поражение в войне, оккупацию (до 1952 г.), репарации (по Сан-Францисскому мирному договору 1 трлн. 30 млрд.иен), конфискацию зарубежных активов (на сумму 25 млрд.долларов США), демонтаж и изъятие промышленного оборудования, ядерные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, восстала как Феникс из пепла и весь мир заговорил о «японском экономическом чуде».

Средний темп экономического роста (ВВП методом производства) в этот период составил более 7% в год (1967-1970 гг. темп превышал 10%), причем если принять измерение экономического роста изменением реального ВВП методом использования, то средний темп составил более 10%. Численность населения с 1950 г. по 1980 г. выросла на 40% до 117,1 млн.человек, увеличение производства добывающих отраслей промышленности составляло 6% в год, обрабатывающих отраслей – 10%, строительство росло на 9% в год. Экономический рост обеспечивался за счет сельского хозяйства и рыболовства, обрабатывающей промышленности, торговли, транспорта и связи. Благосостояние нации улучшалось вместе с экономикой: месячный номинальный доход домохозяйства увеличился с 1950 г. по 1980 г. в 26 раз, при том, что годовая инфляция товаров не превышала 7% (кроме нефтяного шока 1973-1974 гг. 12,5% и 26,6% соответственно), средний рост цен на услуги составлял в среднем 8%. В стране действовала система пожизненного найма работников. Количество жилищ с удобствами, находящихся на правах частной собственности выросло более чем в 2 раза. Сбережение на 1 домохозяйство выросло с 302,3 тыс.иен (839 долларов США по тому курсу) в 1959 г. до 5212 тыс.иен (25,3 тыс.долларов США) в 1979 г. или в 17 раз.

Динамика реального ВВП (методом производства)Японии за 1956-1979 годы (1990=100%)

Источник: Статистическое бюро Министерство внутренних дел и коммуникаций Японии

Теоретическими предпосылками для формирования подобной модели экономики служила концепция самоподдерживающегося роста У.Ростоу (или теория стадий экономического роста), согласно которой Япония путем ускоренной индустриализации сделала скачок к обществу западного типа. Причем страна по У.Ростоу уже находилась с 1940 г. на четвертой стадии «движение к зрелости», на которой происходит становление индустриального общества, увеличивается норма накоплений до 20%, развивается процесс урбанизации, повышается доля квалифицированного труда. Согласно концепции чтобы рост стал самоподдерживающимся, необходимо выполнение: 1) резкое увеличение доли производственных инвестиций в национальном доходе (с 5% до 10% как минимум); 2) стремительное развитие одного или нескольких секторов промышленности; 3) политическая победа сторонников модернизации экономики над защитниками традиционного общества; 4) возникновение очагов новой институциональной структуры должно обеспечить распространение первоначального импульса роста на всю экономическую систему (путем мобилизации капитала из внутренних источников, реинвестиции прибылей и т.д) (1).

Данные условия были верны для Японии. В 1950-1970-х гг. страна интенсивно проводила индустриализацию и заложила основу будущей инновационной составляющей. Доля валового накопления основного капитала составляла треть ВВП (для США и Великобритании того времени 15-20% к ВВП, Франции – 20-25%), ставка делалась на развитие обрабатывающих отраслей, наукоемких отраслей, транспорт и связь. Из роли догоняющей экономикой страна выбилась в число развитых стран.

Япония строила инновационную экономику и совершила скачок в постиндустриальный век. Первоначально начав с импорта технологий, их реинжиниринга и усовершенствования, страна перешла к экспорту высокотехнологичной продукции и технологий. За 1950-1970 гг. количество подаваемых на регистрацию патентов, изобретений, торговых марок, промышленных образцов и дизайнов выросло в 7 раз, количество их зарегистрированных – в 5,5 раз. Инновационные механизмы государственной политики, заложенные в те годы увеличило количества компаний, институтов, университетов и прочих, занимающихся исследовательской работой: в 1953 г. их было зафиксировано 1192 единицы, в 1979 г. – 17629, причем в 5 раз возросло количество персонала, задействованного в этих работах. Доля затрат на НИОКР к ВВП ежегодно составляет в Японии 3%, а в США – 2,5%.

Успехи базировались на выбранной модели экономики страны – японский капитализм не является рыночной экономикой в классическом понимании. В 1950-1960 гг. правительство взяло на себя руководящую роль. По словам П.Кругмана Япония имеет на мировых рынках отличительный имидж – корпорация Japan Inc. с централизованно управляемой экономикой. Где компании являются проводниками государственной политики (2).

Аналитики утверждали, что рост экономики Японии является результатом правильно сформулированных основных принципов и лучшего способа управления экономикой; другие утверждали, что Япония создала фундаментально отличную экономическую систему, новую и совершенную форму капитализма.

В этот период страна проводила политику, стимулирования экспорта и сбережений. Японское правительство в лице Министерства международной торговли и индустрии определяло стратегические направления и точки роста отраслей, на которых базировались усилия государства для занятия ниш мирового рынка. Компании этих отраслей имели государственную поддержку (мягкие кредиты под государственную гарантию) не заботились о рентабельности, а целенаправленно наращивали свою долю на мировом рынке, выдавливая иностранных конкурентов. Рост экономики определялся стратегическими решениями правительства, благодаря чему усилия и ресурсы концентрировались на отдельных отраслях и фирмах, а остальной сектор двигался, ориентируясь на эти отрасли.

Для обеспечения ускоренного развития помимо фискальных мер, были использованы монетарные послабления для стимулирования кредитования экономики низкими процентными ставками и улучшения бизнес-среды. Резко возрастает экспорт, обусловленный широкой индустриализацией и улучшением конкурентоспособности японских товаров.

Экспорт за период 1950-1979 гг. вырос в 110 раз, причем в структуре экспорта вначале доминировала продукция легкой промышленности (26% от экспорта текстиль и текстильные изделия в 1962 г.), металлы, руды и продукция из них (26% от экспорта), то к 1979 г. более половины экспорта приходилось на высокотехнологичную продукцию (машины, оборудование, аппаратура, транспортное оборудование, приборы, инструменты, электроника). Причем Япония, имея небольшие запасы полезных ископаемых, в эти годы становится одним из крупнейших экспортеров продуктов металлургии и продукции последующих переделов (около 40% экспорта) на мировой рынок.

За этот период отрицательное сальдо внешней торговли (по платежному балансу) наблюдалось только в десяти годах из тридцати: положительное сальдо увеличилось с 34 млн.долларов США до 24,6 млрд. долларов США. Рост экспорта привел к накоплению страной значительных резервов иностранной валюты, что стимулировало экспорт капитала. Согласно принципу двойной записи платежного баланса текущий счет уравновешивается счетом движения капитала, т.е. если по текущему счету профицит, то по счету движения капитала будет отрицательное сальдо. Япония в это время начинает иметь стабильное отрицательное сальдо движения капитала, причем вывоз долгосрочного капитала японскими компаниями увеличился со 100 млн.долларов США в 1950 г. до 16,3 млрд.долларов США в 1989 г.

Отрицательное сальдо движения долгосрочного капитала показывает, что страна не привлекала значительных иностранных капиталов для модернизации экономики, а наоборот начинает предоставлять и инвестировать, однако не в тех масштабах как США. Прямые иностранные инвестиции частного сектора в 1961 г. составили 98 млн.долларов США, однако в 1973 г. они выросли до 3,1 млрд.долларов США.

Положительное сальдо внешней торговли помимо притока иностранной валюты должно было по идее создать тренд на ревальвацию иены и давление на инфляцию. Однако, волатильность цен на внутреннем рынке не отражалось на обменном курсе иены, хотя внешняя торговля осуществлялась в долларах, а США являлись самым крупным торговым партнером. Курс попросту фиксировался. В период 1950-1970 гг. базовый арбитражный курс за 1 доллар США составлял 360 иен, 1 фунт стерлингов за 1950-1966 гг. стоил 1008 иен. В то время как инфляция имела хорошую амплитуду: например в 1957 г. инфляция товаров составила 3,5%, а в следующем году вообще наблюдалась дефляция в 2,1%. Индекс потребительских цен в 1973-1974 гг. был вообще рекордным за всю послевоенную историю – он вырос на 11,6% и 23,2% соответственно, что было итогом «нефтяного эмбарго» ОПЕК или «нефтяного шока», когда мировая цена на нефть за два года подскочила с 3 долларов США за 1 баррель до 12 долларов США. Для экономики Японии это имело далеко идущие последствия, так как страна является нетто-импортером нефти.

Уровень цен и обменный курс иены за 1956-1989 гг. (ежегодное % изменение)

в среднем за 1956-1965 гг.

в среднем за 1966-1975 гг.

в среднем за 1976-1985 гг.

в среднем за 1986-1989 гг.

в среднем за 1956-1989 гг.

Индекс цен на товары

3,1%

8,3%

3,9%

-0,1%

4,5%

Индекс цен на услуги

11,3%1

6,1%

2,2%

6,6%2

Индекс потребительских цен

11,6%1

4,7%

0,9%

5,7%2

Базовый арбитражный курс иена к доллару США

360 иен

334 иены

246,3 иены

148,25 иен

294 иены

1 – в среднем за 1971-1975 гг.

2 – в среднем за 1971-1989 гг.

Источник: Статистическое бюро Министерство внутренних дел и коммуникаций Японии

Годы мирового нефтяного шока не прошли даром для мировой экономики, приведя к толчку поиска альтернативных источников энергии и развития энергосберегательных технологий, где Япония по праву можно считать одним из лидеров. Нефтезависимые страны стали пропагандировать экономию энергии на бытовом уровне – в специальном послании конгрессу по вопросам энергетики от 29 июня 1973 г. президент США Р. Никсон призывает американцев к экономии. Для японцев это было излишним. Культ бережливости, как ментальная черта Японии, вкупе с полномасштабными разработками в поисках альтернативных источников энергии способствовали снижению энергозависимости страны. Ставка в среднесрочной перспективе была сделана на развитие атомной энергетики – Япония выбилась в первую тройку стран по выработке ядерной электроэнергии.

Япония была и есть одним из крупнейших потребителей нефти – на ее долю приходилось 10% мирового потребления нефти (269 млн.тонн в 1973 г.) и она занимала третье место после США и СССР. В структуре импорта в 1973 г. минеральное топливо (более четырех пятых составляют нефть и ее производные) занимало 40%, однако к 1989 г. оно упало в 2 раза. Энергосбережение и использование альтернативных источников довело потребление нефти Японией в общемировом потреблении до 7% (209,3 млн.тонн) в 1987 г., хотя и по сей день она входит в тройку крупнейших потребителей, однако если сравнить с другими странами, то потребление снизилось. Если сопоставить натуральный объем нефти на 1 доллар произведенного ВВП, то получится, что для производства 1 доллара японского ВВП в 1970 г. было необходимо потребление 1 тонны нефти, в 1979 г. – 0,26 тонн, в 1989 г. – 0,079 тонн; для США эти цифры следующие: 0,67 тонн, 0,34 тонны и 0,16 тонн соответственно.

В это время происходит увеличение чистого экспорта во взаимной торговле с США, где во главе угла стояла проблема курса иены. Именно недооцененность обменного курса стала основной проблемой в двухсторонних отношениях. США, потребляющее треть экспорта японских товаров было обеспокоено нарастающим активным сальдо внешней торговли Японии (в 1963 г. сальдо было отрицательным -0,570 млрд.долларов США, к 1989 г. оно составило 48 млрд.долларов США).

США на протяжении 1970-х гг. имело положительные темпы роста экономики – 3,2% в среднем за все десятилетие, кроме 1974-1975 гг. когда снижение реального ВВП составило 0,6 и 0,4% соответственно, что было обусловлено нефтяным шоком и стартом «свободного плавания доллара». Рост экономики происходил благодаря военно-промышленному комплексу (война во Вьетнаме) и увеличением инвестиций частного сектора. В 1971 г. президент Никсон отправляет в свободное плавание доллар США, завершающее эру «золотого стандарта» Бреттон-Вудской системы. Кризис доллара привел к необходимости ревальвации иены в том же 1971 г. для сохранения паритета в двухсторонней торговле: иена укрепилась по отношению к доллару на 14% (с 360 иен до 308 иен), в итоге экспорт в США возрос на 26%, а чистый экспорт с США вообще увеличился с 380 млн.долларов США в 1970 г. до 2,5 млрд.долларов США. Свободно-плавающий курс доллара привел к увеличению экономики, однако сальдо внешней торговли не улучшилось, а с 1972 г. весь чистый экспорт США вообще имеет постоянный дефицит из года в год (с 3,4 млрд.долларов США в 1972 г. до 145 млрд.долларов США в 1987 г.).

Несмотря на увеличивающееся положительное сальдо внешней торговли, монетарные власти по прежнему недооценивали реальный курс иены к доллару. Помимо перехода иены к свободному плаванию монетарная политика в целях стимулирования инвестиций в экономику принимает экспансионистский тренд. На протяжении всего десятилетия 1970-х гг. ставка процента в экономике в реальном выражении становится отрицательной (официальная учетная ставка Банка Японии ниже уровня инфляции), уровень монетизации экономики увеличивается с 65% (1970 г.) до 82% (1979 г.), ВВП в номинальном выражении увеличивается в 3 раза, а денежный агрегат «М2+CD» увеличивается в 3,8 раза, средняя за десять лет ставка по долгосрочным кредитам ниже уровня среднего размера инфляции.

Продолжавшаяся структурная перестройка экономики Японии на современной технологической основе и рост конкурентоспособности экспортных товаров еще больше интегрировала страну в мировые хозяйственные связи. Происходит заметное увеличение покупательной способности иены в условиях стабильного денежного обращения и цен. Однако доллар, упрочивающий свои позиции как мировая резервная валюта вкупе с мощью экономики США, становится недооцененным. Рост кура иены был привязан к политическим решениям США, направленные на поддержание искусственно заниженного курса доллара, так как администрация США не оставила попыток поменять знак сальдо внешней торговли и на этой основе попытаться сократить дефицит во внешней торговле с Японией и в целом в платежном балансе.

Искусственный курс доллара повышал дисбаланс торговых операций и привел к расширению спекулятивности финансовых рынков. Введенная Ямайской валютной системой элементы мировых денег (система СДР – специальные права заимствования) и формирование валютных резервов привели к усилению процессов глобализации. В середине 1980-х гг. координация макроэкономической политики промышленно развитых стран стала более тесной. К февралю 1985 г. курс доллара достиг рекордно высокого уровня – он обменивался на 260 иен и на 3,3 дойчемарки. В связи с этим центральные банки промышленно развитых стран осуществили совместную интервенцию на валютных рынках с тем, чтобы снизить курс доллара (3).

В сентябре 1985 г. в Нью-Йорке в отеле Плаза было заключено соглашение между министрами финансов США, Японии, Западной Германии,Франции и Великобритании о снижении курса доллара против валют данных государств и в последующем центральные банки должны координировать политику. В итоге базовый арбитражный курс иены к доллару в 1986 г. укрепился до 185 иены с 254 иен в 1985 г., а к 1989 г. курс вообще составил 130 иен за 1 доллар США. Это соглашение укрепило позицию доллара США в мировой экономике как резервной валюты и привело к ревальвации иены, что несколько отразилось на японском экспорте, также стало стимулом для увеличения негативного сальдо счета движения капитала и привело к росту реальных доходов населения, которое начало вкладывать сбережения в спекулятивные инструменты.

«Плазненское соглашение» имело широко идущие последствия в либерализации валютного курса. Многие экономисты сходятся во мнении, что именно это соглашение оказалось ключевым для формирования «мыльного пузыря».

Экономика мыльного пузыря, потерянное десятилетие и ловушка ликвидности

Япония вступила в мировой экономический бум 1980-х гг., конец которых ознаменовался спекуляциями на рынке недвижимости, «экономикой мыльного пузыря» и «потерянное десятилетие».

В это время в мире Япония ассоциировалась с такими понятиями, как экономическое чудо, кайдзен, самурай, японские автомобили и т.д. На этот период приходится расцвет экономики Японии, выход ее на второе место в мире, что способствовало популяризации деловой литературы на темы «бизнес по-японски», «менеджмент по-японски». В этот ряд можно поставить и еще одно японское «достижение» – «экономику мыльного пузыря», давшее науке пищу для исследований.

США вступила в стадию «эпоха высокого массового потребления» согласно концепции самоподдерживающегося роста в 1960-х гг., для Японии эта стадия началась с 1980-х гг., причем, если считать, что на четвертую стадию Япония вступил в 1940 г., а она должна длиться по У.Ростоу 60 лет, то она преодолела стадию «движение к зрелости» за 40 лет, причем темпы развития были выше, чем у других развитых стран.

Годы постоянного роста (кроме 1974 г. – снижение ВВП на 1,6%) к концу 1980-х гг. принесли веру в невозможность экономических катаклизмов, обеспечила работоспособность модели самоподдерживающегося роста и планового регулирования экономики. Мягкая монетарная политика, рост благосостояния населения, возрастание роли Японии в мировых хозяйственных связях, стабильность политической системы и отсутствие социальных конфликтов привели к аккумуляции позитивного настроя касательно будущих перспектив. Ежегодное увеличение экономики за период 1980-1989 гг. составило в среднем более 6%, тогда как в США – 3%, Великобритания – 2,5%.

Динамика реального ВВП Японии за 1980-1999 годы (1995=100%)

Источник: Статистическое бюро Министерство внутренних дел и коммуникаций Японии

Стабильность политического курса и благополучие экономики стало результатом конфуцианского спокойствия и неконфликтной ментальности. Общество в Японии не сильно дифференцированно относительно других развитых стран мира. Нет большого расслоения населения по группам с различными доходами: в 1979 г. коэффициент Джини измеренный по годовому доходу домохозяйств составлял 0,271, а к 1989 г. 0,293. В обществе не наблюдаются социальных конфликтов и протестных настроений занятых: если в 1980 г. было зарегистрировано 1133 забастовок и локаутов, то к 2000 г. всего 118 случаев, а в 2008 г. – 52 случая.

В 1980-е гг. была продолжена финансовая либерализация для стимулирования инвестиций и роста экономики, увеличивая тем самым торговые профициты. Политика дешевых денег продолжила снижение процентных ставок для экономики и приводила к позитивным результатам. Официальная учетная ставка Банка Японии (дисконтная ставка по коммерческим счетам и процентная ставка по государственным облигациям) снизилась с 7,25% в 1980 г. до 2,5% в 1988 г., в то время как инфляция упала с 7,9% до 0,7%.

Несмотря на низкие процентные ставки по депозитам население все больше увеличивала свои сбережения. В этом как раз загадка ментальности японцев. Вкладчики банков в Японии в большей степени, чем в любой другой стране мира, уверены, что власти никогда не допустят потери сбережений населения в каком-либо банке, поэтому население в малой степени задумываются над тем, что делают банки с их деньгами. Средняя склонность к сбережениям у домохозяйств в 1981 г. составляла 20,8%, а к концу десятилетия – 24,9%; коэффициент Энгеля (показывает удельный вес расходов на питание в общем объеме потребительских расходов) снижался с 27,8% до 24,3%. В то же время банки начисляли по депозитам проценты, не обеспечивающих сохранность от инфляции: ставки по обычным депозитам банков снизились с 2,75% в 1980г. до 0,5% в 1989г., по почтовым сбережениям 4,08% и 1,92% соответственно. В ежегодных сбережениях домохозяйства преобладали депозиты (62% в 1980 г. и 46,2% в 1989 г.), страховки (20,4% и 24,4%) и ценные бумаги, доля которых увеличилась с 17,7% до 30% в структуре ежегодных сбережений.

Согласно балансу экономики Японии только домохозяйства владели к 1989 г. четвертью совокупных активов всей экономики (в ценах 1990 г.) на сумму 2 581,0 трлн.иен (19 854,2 млрд.долларов США), из них ликвидных (финансовых) активов – 958,4 трлн.иен (7 372,0 млрд.долларов США).

В это время Япония становится одной из богатейших экономики мира, в 1988 г. балансовая стоимость основных средств (в ценах 1990 г.) стала больше стоимости фиксированных активов США – 6 356,8 млрд.долларов против 5 573,0 млрд.долларов. Чтобы это понять необходимо сказать, что политика правительства и компаний того времени мало заботилась об эффективности – ставка была сделана на экспансию и на размер.

Накопленные значительные финансовые ресурсы должны были найти себе применение. Бурная индустриализация привела к заполнению всех ниш реального сектора. Компании и домохозяйства хотели максимально зарабатывать, поэтому ликвидность начала перемещаться в рисковые и спекулятивные виды деятельности – недвижимость и фондовый рынок. В итоге нефинансовые компании и домохозяйства начали использовать леверидж для увеличения объема операций. Объем кредитов экономике, выданных местными банками, увеличился за 1980-1989 гг. в 2 раза, тогда как объем промышленного производства вырос только в 1,7 раза в номинальном выражении. Если в 1970 г. 43% кредитов приходилось на промышленность, то к концу 1989 г. только 16,7%, тогда как доля секторов «Банки и страхование», «Недвижимость», «Услуги» и «Кредиты населению» увеличились с 24% в 1977 г. до 51,6% в 1989 г. Рассматривая степень их эффективности для экономики Японии, то можно сделать вывод о незначительной отдачи: если объем кредитов, выданных банками финансовому сектору и сектору недвижимости за 1980-е гг. увеличились 5,6 и 4 раза соответственно, то их валовая добавленная стоимость в реальном выражении увеличилась только в 2,3 и 1,4 раза.

Процентные ставки на выдаваемые кредиты постепенно снижались, как и требования к заемщикам и залогам: ставка по долгосрочным снизилась с 8,8% в 1980 г. до 5,7% в 1988 г., по краткосрочным с 7,5% до 3,375%. Низкие процентные ставки наоборот переориентировало компании заниматься не основными видами деятельности. В структуре финансовых активов нефинансовых компаний доля ценных бумаг (облигации, акции и прочие коммерческие бумаги) увеличились с 16,4% в 1980 г. до 41,1% в 1989 г. или до 354,045 трлн.иен (примерно 2,7 трлн.долларов США).

Объем сделок с ценными бумагами был лавинообразным, росли цены всех фондовых активов, в 1989 г. капитализация Токийской фондовой биржи стала больше капитализации самой крупной фондовой биржи в мире – Нью-Йоркской. Рост индекса Nikkei Stock Average за десятилетие составило 5,5 раз, а зимой 1989 г. был пробит исторический рекорд в 39 000 пунктов, который впоследствии не был достигнут никогда. Для примера, индекс широкого рынка S&P 500 США вырос только в 4 раза за период с пика 4.06.1968 г. по пик 26.12.1991 г. Скачок курса акций за анализируемый период по компаниям первой секции Токийской фондовой биржи (компании с большой капитализацией или «голубые фишки») наблюдался по все отраслям экономики. Однако рост курса акций компаний «старой экономики» был меньше роста компаний сектора «новой экономики», инфраструктурных, финансовых и недвижимости: горнодобывающие выросли в 1,98 раза, угле и нефтепродукты (2,12 раза), химические (3,5 раза), машиностроение (3,4 раза), энергетические и газовые (6,5 раз), наземного транспорта (8,2 раза), инфокоммуникационные (7,7 раза), банки (7,3 раза), недвижимости (6 раз).

Бум на фондовом рынке, где активными участниками становилось население поглощал значительную часть сбережений. Деятельность населения на фондовом рынке вообще впечатляет – к 1989 г. до пятой части своих финансовых активов домохозяйства хранили в ценных бумагах или 458,824 трлн.иен (3,5 трлн.долларов США), что было даже больше рыночной капитализации компаний на Нью-Йоркской фондовой бирже 1990 г. (2,7 трлн.долларов США).

Благодаря росту спроса на фондовые активы крупных промышленных корпораций («голубые фишки») и компании меньших размеров выпустили большое количество своих ценных бумаг, которые стали для них главным источником обеспечения оборотных средств и капиталовложений. Объем ежедневных торгов достиг в 1988 г. 1 млрд.акций по торговле бумагами только первой секции Токийской фондовой биржи, увеличившись почти в 4 раза по сравнению с 1982 г.

Значительный приток средств на фондовый рынок объяснялся привлекательными коэффициентами P/E (цена/прибыль): соотношение данного мультипликатора к концу 1980-х гг. доходило до 70,6 для компаний первой секции Токийской фондовой биржи, а по компаниям второй секции – 58,5. Такие заоблачные уровни не могли себе представить брокеры США, Великобритании и Гонконга, на биржах которых максимальный уровень в то время доходил до 20-30 пунктов. По представлениям биржевых аналитиков, если соотношение цены и прибыли больше 20 можно говорить о спекулятивности бумаги. В воздухе витала эйфория. Уникальная финансовая система Японии, которая базировалась на росте и цене активов, а не эффективности, как во всем остальном мире, где это считается нормой, пожинала плоды триумфа (4).

Что считалось нормой для Японии, вызывало непонимание в других странах. В экономике доминировали крупные финансово-промышленные группы, так называемые «кейрецу» — вокруг крупного банка группируются различные бизнесы, который обеспечивает финансирование всех компаний группы, владеют акциями друг друга и фактически исключает возможность их враждебного поглощения другими участниками рынка. Однако данная система отличается от англосаксонской модели корпоративного управления закрытостью и непрозрачностью, где вообще исключается роль внешних акционеров. В таких условиях компании не беспокоятся о доверии к ним рынка и курса акций, так как не привыкли финансироваться путем выпуска долга или акций, а кредитуются банком своего кейрецу. Компании, ориентированные на экспорт, имели правительственные гарантии, что связывало государство и крупный бизнес. Считалось принятым, что по акциям могут вообще не выплачиваться дивиденды. В остальных странах невыплата дивидендов по простым акциям принималось акционерами только по их решению или при наличии убытка. В Японии об этом не задумывались, так как компании вообще не зависели от акционеров и инвесторов – главное было достичь роста. Например, отношение дивидендов к рыночной цене акции (dividend yield) компаний индекса S&P 500 в 1982 г. составило 6,7%, тогда как для японских «голубых фишек» это значение составило 1,58%, а для компаний второй секции Токийской фондовой биржи – 1,47%.

На рынке недвижимости пузырь надувался большими темпами. Цены на недвижимость в Японии были высокими даже до бума. Исторически спрос базируется на естественном недостатке земли в Японии, сейсмической опасности, ведущей к удорожанию строительства и ряда законодательных ограничений на строительство. Компании, банки и домохозяйства стали увеличивать объем приобретения земли и недвижимости в спекулятивных целях. В структуре балансов резидентов страны доля земли увеличилась с 27,3% в 1980 г. до 32,3% к концу десятилетия, а в структуре активов нефинансовых организаций она увеличилась с 22,8% до 30,3%. Цены на недвижимость сделали гигантский скачок. В литературе, посвященная Японии есть одно хрестоматийное сравнения эпохи «мыльного пузыря»: земля под Императорским дворцом в Токио стоила больше, чем вся земля в штате Калифорния. Доходило до того, что в квартале Гинза (Токио) цены на недвижимость достигли пика в 1989 г. на уровне 100 млн. иен (около 1 млн. долларов США) за 1 квадратный метр. Индекс цен на землю всех городов Японии в 1989 г. по сравнению с 1955 г. вырос в 52,6 раза, причем в шести крупнейших городах цены выросли в 127 раз, в том числе земля для проживания (включая цены на квартиры) выросла в 154 раза, коммерческой недвижимости – в 95,6 раза, для промышленных объектов – в 110,4 раза. Пик цен пришелся на 1991 г., когда цены во всех городах выросли в 66,5 раз по отношению к 1955 г., а индекс цены на землю под жилье шести крупнейших городов составил 20975%.

К 1989 г. цены акций и недвижимости росли в отрыве от их реальной доходности и стоимости. Экономика была перегрета. В тоже время значительный объем кредитов не был обеспечен реальными залогами, кроме того большая часть кредитов имели недвижимость и фондовые активы в качестве залога, стоимость которых также была заоблачной. Чтобы немного выпустить пар Банк Японии решает уменьшить объем кредитования и повышает официальную учетную ставку в 1,7 раза с 2,5% до 4,25%. Ответ рынка не заставил себя ждать – курсы акций начали лавинообразный спад и к концу 1990 г. Nikkei Stock Average составил только 61% от пика 1989 г., почти в 2 раза упало количество сделок совершаемых в 1 день на фондовой бирже по акциям «голубых фишек» и мультипликатор P/E (с 70,6 до 39,8).

В 1990 г. в ответ на увеличение официальной учетной ставки ставка по кредитам на покупку жилья у банков выросла до 8,5% с 6% в 1989 г. Однако рынок недвижимости все равно рос, цены увеличивались вплоть до пика 1991 г. Сдувание пузыря стартовало когда инвесторы поняли, что они набрали столько кредитов, что уже не в состоянии расплатиться с банками — ни доход от перепродажи, ни взимаемая арендная плата не могли покрыть задолженности. На рынке происходит массовый сброс тысяч квадратных метров жилья и земли. С 1992 г. цены на землю в городах снизились незначительно (на 2%), однако в следующем году падение уже составило 5%, в последующем ежегодное падение цен превышало 7%. К 2004 г. цены на землю в шести крупных городах составили четверть цены от пикового 1991 г., а цена земли под коммерческую недвижимость снизилась за этот период в 7,6 раза.

Крах первым настиг компании, активно занимавшиеся спекуляциями на фондовом рынке, затем, под удар попали крупные риэлторские компании, которые использовали леверидж для финансирования расширения спекуляций с недвижимостью, а затем пострадали строительные компании. Риэлторские имели убытки: показатель «прибыль до уплаты налогов и процентов (EBIT) к выручке» в 1991 фискальном году имел отрицательный уровень (убыток) -1,4%, в 1992 ф.г. – 2,8%, убытки по риэлторским компаниям наблюдались до 1997 ф.г.

Трудное финансовое положение стало причиной появления проблемных кредитов. Сумма таких займов из года в год варьировалась, к концу 1990-х гг. Банк Японии подтвердил общий объем плохих кредитов от пузыря недвижимости начиная с 1992 г. в сумме 70 трлн.иен (более 520 млрд.долларов США), в том числе просроченных кредитов (Non-performing Loan) на сумму 4 трлн.иен (5). В этой ситуации пострадали банки. Учет убытков происходил постепенно, росли резервы японских банков по «плохим кредитам», причем только за три года (1991-1994 гг.) эта сумма удвоилась с 24,8 до 56,6 млрд.долларов США, а прибыль банков с 1992 г. по 1996 г. упала в 9 раз!

Менее всего кризис отразился на населении, потому что совокупные сбережения сохранились на довольно высоком уровне, но все-таки ущерб был довольно ощутимым.

Аналитики дают разные оценки ущерба для фондового рынка Японии. Для представления хотя бы общих параметров убытков достаточно следующего: капитализация «голубых фишек», торгуемых в первой секции Токийской фондовой биржи на конец 1989 г. составляла 590 909 млрд.иен (4 545,5 млрд.долларов США), а на конец 1990 г. составила 365 155 млрд.иен (2 434,4 млрд.долларов США) или разница за год 2 111,1 млрд.долларов США; по второй секции разница составила 6167 млрд.иен (61,9 млрд.долларов США). Лопнувший пузырь рынка недвижимости в 1992 г. уменьшил капитализацию акций по сравнению с 1989 г. на 2474,4 млрд.долларов США.

Процесс учета убытков от экономики «мыльного пузыря» на уровне предприятий начал проявляться постепенно, что заняло несколько лет. Уровень чистого дохода предприятий (за исключением финансовых организаций) в 1989 г. достиг пика в 39,3 трлн.иен (302,5 млрд.долларов США), однако крах подтолкнул к регистрации убытков, хотя в последующие годы совокупный итог был положительным, но он имел тенденцию к снижению. Согласно данным Министерства финансов Японии «Financial Statements Statistics of Corporations by Industry, Quarterly» в целом по всем предприятиям за исключением финансовых организаций снижение прибылей в 1990 г. по сравнению с 1989 г. составило 2,7 трлн.иен (18 млрд.долларов США), в 1991 г. снижение к предыдущему году составило 8,8%, (3,2 трлн.иен или 23,7 млрд.долларов США), в 1992 г. падение вообще составило 26,2% (8,755 трлн.иен или 67,3 млрд.долларов США), а в 1993 г. 12,1% (2,983 трлн.иен или 25,3 млрд.долларов США). Уровень чистого дохода пика 1989 г. был достигнут только в 2000 г. Доля ценных бумаг в финансовых активах за десятилетие начиная с пика 1989 г. упала с 41,1% до 18,8%. Но самое главное – компании получили горький урок от спекуляций на фондовом рынке и рынке недвижимости в ущерб основной деятельности.

Коллапс рынка недвижимости спровоцировал череду банкротств, которые оставляли неоплаченными значительные суммы долгов. Если в 1990 г. объявили себя банкротами около 6468 компаний, оставившие долгов на 1,945 трлн.иен (12,96 млрд.долларов США), то в 1992 г. банкротами уже были 14167 компаний с неоплаченными обязательствами 7,563 трлн.иен (58,2 млрд.долларов США). В 1994 г. обанкротилась крупная фирма по торговле недвижимостью «Асахи фудосан», оставив долги на сумму 350 млн.долларов США. Разорившаяся строительная компания «Мурамото кэнсэцу» не выплатила кредиторам 500 млн. долларов США.

На уровне национальных счетов сдувание пузыря отразилось только через несколько лет. Хотя экономический рост имел хорошие темпы до 1992 г. (ВВП методом использования): 1989-1990 гг. – по 7,7%, в 1991 г. – 6,4%, в 1992 г. – 2,6%, в 1993 г. — 0,8%.

«Потерянное десятилетие» и «ловушка ликвидности»

Как и американская Великая депрессия, «потерянное десятилетие» Японии 90-х годов прошлого века дает огромный материал для творчества и фантазий экономистов. В качестве главных подозреваемых в странной рецессии выступают и японские банки, и корпорации, и нерешительные власти страны (6).

Уровень безработицы начинает расти: в 1970 г. он составлял 1,1%, с 1993 г. начинается ежегодное увеличение уровня, который достиг к 2001 г. 5%. Хотя, по сравнению с другими промышленно развитыми странами это уровень был незначителен, рост безработицы пошатнул уверенность занятых в системе пожизненного найма, так как в стране отсутствовала система пособий по безработице.

После сдутия пузыря Кабинет министров и Банк Японии продолжает проводить ослабленную монетарную политику и наращивание государственных расходов. Для поддержки банков, а не промышленных корпораций (гиганты типа Тоёта и Сони находили финансирование на глобальных рынках капитала) и решения вопросов с проблемными бизнесами начиная с 1992 г. было вложено 16 трлн. иен государственных средств. Тем самым создавались «зомби-фирмы» по меткому выражению М.Шумана из журнала «Тайм», которые слишком большие, чтобы упасть.

Еще большее ослабление монетарной политики не смогло обеспечить роста объема кредитов, инвестиций и частного потребления. Официальная учетная ставка снизилась в 1992 г. до 3,25% с 4,5%, в 1993 г. – до 1,75%. С 1995 г. вплоть до 2000 г. она вообще составляла 0,5%. Ставки по депозитам вообще стали близки к нулю. Если в 1991 г. ставки по простым депозитам в банках составляли 1,5%, то в 1992 г. – 0,38%, за период 1995-1998 гг. вообще не больше 0,1%. Инфляция вообще била рекорды: 1992 г. – 1,6%, 1993 г. – 1,3%.

Естественно этим воспользовались инвесторы и спекулянты со всего мира – получает известность yen carry trade, когда кредиты брали под низкие ставки в иенах и вывозили за рубеж в страны с высокими процентными ставками. Низкие процентные ставки привлекали в Японию заемщиков со всего мира, японские заемщики также занимали у местных банков и производили трансфер за рубеж. Инвестиционные и финансовые компании, банки, хеджевые фонды и правительства зарубежных государств начали занимать в иенах под низкие процентные ставки. По имеющимся данным ежегодно сумма заимствованных иеновых кредитов для вывоза увеличивалась: если в 1977 г. сумма заимствований составляла 928 млрд.иен (3 млрд.долларов США), то к 1989 г. сумма, занятая у местных банков составила 8919,5 млрд. иен (68,6 млрд.долларов США). Если для примера проанализировать гипотетическую ситуацию с займом в иенах, сопоставляя 12 месячную ставку LIBOR, то на конец декабря 1989 г. она составила 8,234%, тогда как долгосрочная ставка по кредитам в Японии составила 6,5%, а к 1996 г. LIBOR составлял 5,789%, а японская ставка 2,5%, то можно себе представить какова была маржа прибыли у заемщика японских банков. При анализе краткосрочной ставки по иеновым кредитам разница с 12 месячной ставкой LIBOR доходила до 5% (1999 г.).

Наряду с мягкой монетарной политикой Правительство использует государственные расходы для поддержки финансового сектора и государственный долг начинает расти. Если в 1996-1997 фискальных годах расходы бюджета государственного сектора немного снижались (на 4% ежегодно), тогда как расходы на поддержку экономики увеличивались на 2% ежегодно. Бюджетная поддержка «зомби-банков» привел к росту долгосрочного государственного долга в 1996 фискальном году до 88% от ВВП (449 трлн.иен или 3,9 трлн.долларов США), уровень которого стал самым высоким среди промышленно развитых стран, а дефицит бюджета государственного сектора к 1998 г. имеет угрожающие 7,2% ВВП.

Правительство увлеклось закачкой средств в зомби-активы, на что требовались средства. Расходы государственного сектора в 1999 фискальном году составляли на 42% были больше предкризисного 1991 фискального года, тогда как налоговые поступления сократились на 21%. В этой связи власти весной 1997 г. пошли на увеличение налогов: отмена льгот по подоходному налогу, увеличение ставки налога на потребление с 3 до 5%, рост отчислений по медицинскому страхованию (7).

Действия Правительства и Банка Японии имели краткосрочный результат: в 1994 г. рост ВВП составил 1,2%, в 1995 г. уже 1,9%, а в 1996 г. – 2,6%. Уровень инфляции составил 0,6%, дефляция -0,1%, 0,1% соответственно. Данный уровень инфляции стал результатом давления роста курс иены по отношению к доллару США в 1993-1994 гг. на 10% ежегодно. Япония не могла смириться с существующим статус-кво иены и на встрече «большой семерки» в Галифаксе (Канада) в июне 1995 г., названной еще «Саммитом Шевроле», принимается решение об интервенции центробанками на валютных рынках в целях снижения курса иены к основным валютам. Спот-курс иены к доллару девальвировался на 3,1%, к дойчемарке – на 11,2%, к фунту-стерлингу – на 2,1%, к французскому франку – на 12,1%. Девальвация в итоге несколько снизило экспорт товаров (по платежному балансу) в долларовом выражении в 1996 г. на 4%.

Ставка делалась на финансовый сектор, как основной драйвер экономического роста. Премьер-министр Японии Хашимото в ноябре 1996 г. анонсировал планы по ускорению и расширению финансовых реформ под девизом «свобода, честность и глобальность». В это время Япония стала терять позиции как основного финансового рынка мира. Например, доля Токийской фондовой биржи на глобальном рынке акций упала до 17% в 1995г. с 41% в 1990 г. С июня 1997 г. по январь 1999 г. Японское правительство разработало программу «Биг Бэнг финансовой системы», по аналогии с программой премьер-министра Великобритании М.Тэтчер «Биг Бэнг» по либерализации финансового рынка. Основные элементы этой программы были внедрены вплоть до 2001 г. Целью реформы было вернуть Токио в число ведущих финансовых центров мира наравне с Нью-Йорком и Лондоном. Японский Биг Бэнг был рассчитан на разрушение барьеров между банками, страховыми компаниями и финансовыми компаниями; либерализацию законов о брокерских комиссиях и обмена иностранных валют; реформирование системы корпоративного учета и отчетности; открытие рынков для иностранных конкурентов и новых финансовых продуктов и другие меры для дерегуляции финансовых рынков (8).

Начавшаяся реформа в 1997 г. проходила параллельно с продолжавшимися действиями Правительства по закачке средствами зомби-фирм, на депозиты и требования банков которых распространялась полная правительственная гарантия вплоть до марта 2001 г. Правительство продолжало манипулировать правилами по финансовой отчетности банков в политических целях.

Однако больших результатов эти действия не дали и финансовый сектор не стал мультипликатором роста. Доля валовой добавленной стоимости финансового сектора в ВВП увеличилась за 1997-2003 гг. только на 1% до 6,8%.

Небольшие темпы роста восстановления были омрачены кризисом в Азии лета 1997 г. Экономики Юго-Восточной Азии росли в 1980-1996 гг. со средним темпом 7%, в том числе «азиатские тигры» — 7,6%. Бурный рост инвестиций, который финансировался иностранным капиталом (примерно половина приходилась на Японию) и увеличением заимствований, способствовал высокому росту экономик. Ситуация в Тайланде, Малайзии и Индонезии зеркально повторила пузырь недвижимости в Японии.

Лопнувший пузырь в Японии переориентировал банки и компании начать широкую экспансию в сопредельные страны региона, которые являлись естественной сферой влияния страны. Японские банки и компании кредитовали и вкладывали в строительство, операции с недвижимостью, где доходность была выше. Начинает расширяться отрицательное сальдо движения капитала, в основном за счет портфельных инвестиций в долговые бумаги – японские компании помнили уроки пузыря и ограничивались от участия в капитале.

Треть всех прямых инвестиций Японии в 1996-1997 гг. направлялись в Азию. За эти два года японские банки и компании вложили в азиатские страны 2,4 трлн.иен (235,6 млрд.долларов США) в виде прямых и портфельных инвестиций. Половина прямых инвестиций в Азию в 1996 г. приходилась как раз в надутые недвижимостью рынки Тайланда, Малайзии и Индонезии, а с учетом портфельных инвестиций общая сумма составила – 48,8 млрд. долларов США, а к ВВП этих стран эта сумма доходила до 10,3%, 7,3% и 11,4% соответственно.

Больше всего от финансового кризиса в ЮВА пострадали Тайланд (снижение ВВП на 10,5% в 1998 г.), Индонезия (13%), Малайзия (7,4%), Корея (5,7%). К 1999 г. экономики этих стран частично восстановились и начали демонстрировать положительные темпы.

Для экономики Японии последствия были неоднозначны – в 1998 г. экономический рост имел негативный темп 2% (ВВП методом использования), в основном за счет падения инвестиций (на 6%), экспорта товаров и услуг (на 5%); в 1999 г. снижение экономики составило 0,1%. На 15% упал экспорт в Азию, которая потребляла 2/5 японских товаров. Банки, как основной наполнитель азиатских рынков средствами, списывали громадные суммы по убыткам и формировали провизии по плохим займам, объем которых к 1999 г. составил колоссальные 195 млрд.долларов США (4% ВВП), а прибыль упала почти наполовину. Кризис спровоцировал волну банкротств, самыми крупными из которых стало банкротство Банка долгосрочного кредита и Японский кредитный банк, а в 1998 г. закрылась одна из ведущих брокерских компаний – «Ямаити сёкэн». В 1997 г. более 16000 компаний были объявлены банкротами с долгами на 14 трлн.иен (117 млрд.долларов), в 1998 г. – более 19 тыс.компаний с обязательствами на 14,4 трлн.иен (111 млрд.долларов). Но результаты «азиатской заразы» для Японии не были такими уж мрачными, так как компании скупили упавшие в цене местные активы по дешевке.

Все начали понимать, что случившийся кризис «мыльного пузыря» и продолжающееся вялотекущее восстановление не является итогом бизнес-цикла. Для страны не действуют стандартные наборы макроэкономических мер, которые помогали США и Великобритании в конце 1980-х гг. и начале 1990-х гг. Япония выпала из системы координат макроэкономики, здесь не совсем эффективно отражались меры стимулирования потребительских расходов и инвестирования. Экономисты вспомнили о кейнсианской «ловушке ликвидности». П.Кругман в 1998 г. опубликовал цикл работ, посвященных Японии и объясняющее состояние, в которое попала страна.

При нормальном состоянии экономики сбережения должны быть равны инвестициям. Когда сбережения больше, процентные ставки обычно падают, чтобы стимулировать рост инвестиций или потребления. Экономика оказывается в «ловушке ликвидности», когда процентные ставки достигают нуля, но люди все равно предпочитают делать сбережения вместо того, чтобы инвестировать свои деньги или потреблять, в результате экономика остается в стагнации, для выходы из которой Дж.М.Кейнс рекомендовал использовать государственные расходы. Для Японии эти меры не привели к необходимому восстановлению: реальная ставка процента находилась на нулевом уровне, росли государственные расходы, однако домохозяйства предпочитали больше сберегать, чем инвестировать.

Государственное потребление росло в 1990-е гг. со средним темпом 2%. Официальная учетная ставка находилась с 1995 г. на уровне 0,5%, краткосрочная ставка процента по кредитам банков к 1999 г. снизилась до 1,375%, по долгосрочным кредитам – 2,2%, ипотеке – 2,375%, инфляция за 1992-1999 гг. составила 0,6% среднего ежегодного прироста. Кредиты с 1998 г. имеют тенденцию ежегодного снижения – в 2004 г. объем кредитов экономике японских банков составило 82% от объема десяти годами ранее. Однако это не привело к расширению реального потребления домохозяйств – рост за 1994-1996 гг. составлял не более 1-1,5% в год, тогда как в предыдущее десятилетие ежегодно оно росло с темпом не менее 4%. Рост валового накопления основного капитала в постоянных ценах в последние пять лет 1980-х гг. имевшие ежегодные темпы 8%, за 1990-е гг. имели средний темп 1%.

П.Кругман предложил Банку Японии сократить сбережения, сделав реальные процентные ставки отрицательными. Это гарантирует инфляцию, которая приносит экономический рост. Он посоветовал установить инфляцию на уровне 4%. Это приведет не только к денежной экспансии сейчас, но и обеспечит денежную экспансию в будущем. В итоге, постоянное ослабление кредитно-денежной политики приведет к повышению цен (9). П. Кругман угадал причину, по которой Япония попала в ловушку ликвидности, однако домохозяйства все равно предпочитали экономить, а компании под действием расширяющегося пессимизма касательно будущего предпочитали экономить на инвестициях. Ловушка еще работала.

Ставки по обычным депозитам и по почтовым сбережениям стали вообще нулевыми – с 2001 г. составляли 0,02% годовых. С 1999 г. потребительские цены наоборот попали в пике падения – средний темп дефляции до 2005 г. составил 0,5%. Это должно было стимулировать домохозяйства отказаться от дальнейших сбережений, наращивая инвестиции или потребление. Однако расширение внутреннего спроса не произошло: рост внутреннего спроса за 1980-е гг. в реальном выражении составлял 40%, в 1990-е гг. – 9%, в первой половине 2000-х гг. – 1,5%).

Уровень сбережений у Японии был самым высоким, среди 33 стран ОЭСР (за исключением Республики Корея) и «большой семерки», который составил в 1991 г. 34,3% от ВВП, превышая уровень США и Великобритании более чем в 2 раза. Проводимая политика по фискальной стимуляции и массированного государственного потребления привело к снижению уровня сбережений в экономике с 1992 г. вплоть до 2000 г., когда валовые национальные сбережения снизились на 7% от ВВП, что было самым максимальным снижением среди стран ОЭСР. За период 2001-2008 гг. валовые сбережения сократились еще на 2,3% от ВВП. Сокращение уровня сбережений у домохозяйств происходит более быстрыми темпами: если в 1993 г. они составляли 14,2% от располагаемого дохода, то к 2001 г. они составили уже 8,7%, а к 2008 г. – 2,3%.

Низкая процентная ставка как макроэкономический фактор и мобильность капитала определяли ситуацию со сбережениями домохозяйств. Япония теперь больше специализировалась на экспорте капитала. Японские инвестиции зарубеж в 2000-е гг. растут темпами, превышающими предыдущие десятилетия. С 2000 г. по 2009 г. японские инвестиции увеличились с 175,4 трлн.иен (1,527 трлн.долларов США) до 259,1 трлн.иен (2,512 трлн.долларов) в 2005 г., а к 2009 г. объем составил 330,2 млрд.иен (3,584 трлн.долларов), причем 3/5 портфельных инвестиций приходится на нефинансовые компании и домохозяйства, из которых более 70% инвестируется в долговые бумаги. К концу 2009 г. чистая инвестиционная позиция (накопленные японские активы за рубежом минус обязательства перед иностранцами) составила один из самых высоких в мире объемов – 2,8 трлн. долларов, причем чистые доходы от этих инвестиций растут ежегодно с темпом не ниже 10%, кроме 2009 г. по причине мирового кризиса. Чистая доходность инвестиций Японии увеличилась с 12,9 центов на 1 доллар чистых инвестиций в 1999 г. до 21,6 центов в 2009 г.

Чистая инвестиционная позиция Японии и доходы от инвестиций (млрд.долларов США)

Источник: Министерство финансов Японии

http://www.mof.go.jp/english/international_policy/reference/balance_of_payments/ebpnet.htm

Домохозяйства Японии обладают вторым мировым размером активов в сумме 27,9 трлн.долларов США (2008 г.), из которых 60% помещаются в финансовых активах, а треть состоит из земли. Причем структура финансовых активов домохозяйств Японии аналогична США: более половины финансовых активов домохозяйства хранят в наличной форме и депозитах (55,3% в 2008 г.), в ценных бумагах хранится 14,2% (в США домохозяйства хранят около 20%), страховые и пенсионные резервы составляют 27% (США – 26%). Именно рост финансовых активов и недвижимости в последние годы привели к снижению нормы сбережений домохозяйств и в целом национальных сбережений. Национальное богатство Японии в эти годы также снижалось: если в 1990 г. оно превышало ВВП в 8 раз, то к 2008 г. оно составляет 5,5 раз ВВП или 2 783 трлн.иен.

Фискальное уплотнение, рост государственных расходов, нулевой рост экономики все равно серьезно не повлияли на благосостояние домохозяйств Японии, владеющие 80% национального богатства. Кроме того они остаются одними из самых богатых среди стран «большой семерки» по итогам 2008 г., а значит и в мире – отношение чистого финансового богатства к располагаемому доходу составляет 356,5%, тогда как у ближайших преследователей США – 248% и Великобритании – 243,3% (10).

Правительство, перепробовав множество рецептов из кейнсианской и монетаристской кухни, учитывая слабое восстановление приходит к необходимости структурных реформ. С весны 2001 г. начинается, инициированная Кабинетом министров Коидзуми, т.н. «японская неолиберальная революция», по образу реформ тэтчеризма и рейганомики. Структурные реформы предусматривали ориентацию на большую «рыночность» экономики и небольшое государственное регулирование. Решительные меры включали приватизацию почтовой системы, реформирование системы здравоохранения, пенсионной системы и систему государственного медицинского страхования, фискальные реформы, консолидацию и уменьшение государственных финансовых институтов (JBIC). Государство взяло курс на минимальное влияние на экономику и частичный отказ от политики поддержки государства крупных бюрократических корпораций.

Меры привели к тому, что начинают сокращаться государственные расходы, которые к 2007 г. снизились на 9% по сравнению с 2001 г. Дефицит государственного сектора к 2007 г. составил 2,8% ВВП против 8,5% в 1999 г., а инвестиции государственного сектора снизились в реальном выражении почти на половину. Рост ВВП впервые, начиная с лопнувшего пузыря, имеет положительные темпы на протяжении восьми лет (2000-2007 гг.). Частное потребление немного начинает восстанавливаться и растет ежегодно на 1,5%, инвестиции в фиксированные активы частного сектора к 2007 г. возросли в реальном выражении на 20% по отношению к 1999 г., а экспорт по прежнему остается основным фактором роста экономики.

Динамика реального ВВП Японии 2000-2010 гг. (2000=100%)

Источник: Статистическое бюро Министерство внутренних дел и коммуникаций Японии http://www.stat.go.jp

Мировой кризис 2008 г.

Можно было говорить о конце «потерянного десятилетия», однако осенью 2008 г. грянул финансовый кризис. В официальных документах Кабинета министров отсчет начала мирового кризиса ведется с момента краха Lehman Brothers. Мировой финансовый кризис изменил структуру спроса японской экономики и отдельных отраслей.

Кризис, импортированный из США, вначале затронул финансовый сектор, затем перешел на реальный сектор экономики, далее оказал воздействие на домохозяйства. Суммарные убытки банков и страховых компаний только за IV квартал 2008 г. и I квартал 2009 г. составили 5,4 трлн.иен (около 60 млрд.долларов) из них 5,3 трлн. иен приходилось на крупные финансовые учреждения с оборотом более 1 млрд.иен. Производственные компании зарегистрировали убытки в I квартале 2009 г. в размере 2,2 трлн.иен (24 млрд.долларов). За 2008 г. было зарегистрировано более 12 тыс. банкротств с суммарным долгом 11,9 трлн.иен. Индекс Nikkei Stock Average упал на 43% в 2008 г., а объем производства обрабатывающих отраслей снизился на 3,4%, в 2009 г. – еще на 22%. Действие кризиса охватывало остальные сектора экономики, пострадала внутренняя и внешняя торговли, строительство, транспорт, электроэнергия: розничные и оптовые продажи в 2009 г. упали на 20%, экспорт сократился на целую треть, количество заказов на строительство – на 15%, количество вырабатываемой и потребляемой электроэнергии – на 4%. Уровень заработных плат в реальном выражении снизились на 5%, потребление домохозяйств уменьшилось номинально на 5%, а инвестиции компаний упали на 15%. В 2009 г. экономика наблюдала фантастическое снижение на 5,2%, объем ВВП даже в номинальном выражении составил 95% от объема 2001 г.

Заговорили о продолжении «потерянного десятилетия». Правительство принялось использовать старые методы поддержки экономики вливаниями, выкупом проблемных долгов и поддержкой зомби-фирм: в 2009 фискальном году по сравнению с бюджетом государственного сектора 2008 фискального года в 2,8 раза выросли расходы на поддержку малого и среднего бизнеса, в 2 раза выросли расходы по статье «Прочее», по которой финансировалась поддержка бизнеса. В 2010 фискальном году Правительство направило 1 трлн.иен на формирование Чрезвычайного резерва по борьбе с экономическим кризисом и восстановлением регионов.

Но больше всего экономика была озабочена вот уже десятилетним периодом снижения потребительских цен, который уменьшал объем совокупного спроса и уровень роста ВВП: из десяти лет дефляции только в трех годах был небольшой рост цен. Эта проблема плавно добавилась к проблемам мирового экономического кризиса. Вопросы краткосрочной ликвидности и проблемных активов были решены более или менее оперативно путем выкупа активов, решением структурных проблем «зомби-банков». Однако дефляция осталась на повестке дня, как основная проблема среднесрочного периода.

В июне 2010 г. была принята «Стратегия нового роста», где основными целями становились сильная экономика, крепкий государственные финансы и сильная система социальной защиты. Правительство до 2020 фискального года делит 11 летний период на две фазы, где принимаемые меры должны положить конец периоду дефляции. На фазе 1, характеризующийся действиями по преодолению дефляции, стратегия нацелена на возвращение экономики на путь полного восстановления и конца дефляции через внедрение мер стимулирования спроса. Планируется достичь роста потребительских цен с положительными темпами к концу 2011 фискального года и достижение стабильного роста цен в долгосрочной перспективе. Основными мерами стратегии станет стимулирование спроса и предложения в различных секторах экономики. Мерами спроса были определены: активизация спроса на медицинское обслуживание, обслуживание престарелых и детей (до 2020 фискального года данная мера должна ежегодно давать в среднем 0,3% в прирост реального ВВП); удовлетворение потенциального спроса со стороны социальной защиты, включая использование финансовых активов в секторе домохозяйств (до 2020 фискального года данная мера должна ежегодно давать в среднем 0,1-0,2% в прирост реального ВВП); активизация спроса на улучшение окружающей среды, такие как инвестиции в энергосбережение (до 2020 фискального года данная мера должна ежегодно давать в среднем 0,4% в прирост реального ВВП); активизация спроса на надежные и безопасные продукты питания, на реконструкцию изношенных кондоминиумов, на усовершенствование инфраструктуры, на туризм в страну. Меры со стороны предложения включают следующее: обеспечение занятости пожилых людей, женщин и молодежи (до 2020 фискального года данная мера должна ежегодно давать 0,3% в прирост реального ВВП); улучшение бизнес-среды для старт-ап проектов, активизация прямых инвестиций в страну (до 2020 фискального года данная мера должна ежегодно давать 0,1-0,2% в прирост реального ВВП); накопление человеческого капитала и интеллектуальной собственности; пропаганда инноваций и накопление интеллектуальной собственности.

Летом 2010 г. резкая ревальвация иены на 12% и низкое восстановление экономик мира увеличили неопределенность касательно будущего, наряду со сложной ситуацией с занятостью, которая на протяжении 6 кварталов снижалась по 1%. Учитывая эти неопределенности, Кабинет премьер-министра Кана разработал программу «Три этапа экономических мер», которая направлена на реализацию «Стратегии нового роста». Помимо стандартных мер активизации занятости и потребления в бюджете 2011 фискального года планируется пересмотр налоговой системы, которая направлена на выход из периода дефляции. Действия предусматривают внедрение факторов, способствующих снижению рисков для экономики, таких как ревальвация иены и меры по построению фундамента выхода из периода дефляции. Программа базируется на пяти ключевых элементах: занятость, инвестиции, потребление, превентивные меры предупреждения природных катаклизмов, регулирование и институциональные реформы. От реализации только срочных мер ожидалось увеличение реального ВВП на 0,3% и создание около 200 тыс. рабочих мер и поддерживающий эффект для всей экономики.

Эти меры, а также доверие рынка действиям кабинета министров способствовали оживлению экономики уже в третьем квартале 2010 г., когда ВВП вырос на 2,5% к предыдущему кварталу, а в четвертом квартале рост составил 3,3%. В итоге экономика выросла за 2010 г. в реальном выражении на 3,9%. Но потребительские цены все равно снизились на 0,7% против 1,4% дефляции в 2009 г.

На повестку дня стала проблема сбора налогов, как основного источника государственных расходов, которые за 2008-2009 гг. снизились на 28%. В 2010 фискальном году по первоначальному бюджету запланированы увеличение налогов к 2009 фискальному году на 1,6% в основном за счет увеличения поступлений от корпоративного подоходного налога на 15%. Каковы будут итоги, покажет исполнение бюджета за 2010 фискальный год, который закончился 31 марта.

В программе «Три этапа экономических мер» предусматривается реформа налоговой системы в 2011 фискальном году (принята правительством в декабре 2010 г.). Реформа базируется на снижении эффективной налоговой ставки для корпораций на 5% в целях усиления международной конкурентоспособности японских компаний, стимулирования внутренних инвестиций и создания рабочих мест. Реформой вводится система налога на поддержку занятости в целях увеличения занятости и экономического роста. В целях устойчивого развития Японии предполагается введение режимов налогового благоприятствования для поддержки инвестиций в низкоуглеродистое и энергосберегающее оборудование. Для улучшения условий ведения бизнеса иностранным компаниям будет создана специальная зона с режимом налогового благоприятствования в целях пропаганды Японии как азиатского индустриального центра. Данные меры по ожиданиям правительства должны увеличить реальный ВВП за 2011 фискальный год на 1,5%.

Много споров по этим действиям, но ясно, что возмещение потерь доходов бюджета от налоговых послаблений ляжет на население. Правительство предполагает пересмотреть систему социального обеспечения и поднять налог с продаж. К тому же рост налогов и увеличение нагрузки на занятое население может неоднозначно сказаться на темпах восстановления, но больше всего омрачает в долгосрочном периоде – старение населения.

Старение населения

Данная тенденция, характерна для всех развитых стран, но для Японии она приняла угрожающий характер. Улучшение качества жизни японцев естественно повлияло на увеличение продолжительности жизни. В итоге возраст выхода на пенсию в Японии для женщин и мужчин составляет 70 лет. Для анализа были использованы данные населения старше 70 лет, то есть де-юре уже пенсионеры. Продолжительность жизни в 1980 г. составила 76,1 лет, в 1990 г. – 79 лет, в 2000 г. – 81,4 лет, а к 2010 г. – 83,2 лет.

Одновременно при росте продолжительности жизни происходит естественное старение населения. Так в 1980 году доля населения от 70 лет и старше составила 5,7%, а к уровню населения старше 15 лет – 7,5%, то в 1990 году эти показатели составили 7,9% и 9,7% соответственно, в 2000 году – 11,6% и 13,6%. К 2008 году численность лиц старше 70 лет в общей численности населения и в численности населения старше 15 лет достигла уровня 15,7% и 18,2% соответственно. Если в 1980 г. на одного пенсионера приходилось 28 занятых, то к 2000 г. 4,4 занятых, а к 2008 г. вообще 3,2 человека. Кроме того из примерно 48 млн.домохозяйств каждое пятое состоит из пожилых людей (от 65 лет и старше), хотя их доля в общем числе домохозяйств на 1980 г. не дотягивала и до 5%. Средний возраст главы домохозяйства в 2009 г. составил 55,7 лет, тогда как в 1985 г. – 47,4 лет.

Не добавляет оптимизма для рынка трудовых ресурсов и картина с числом рожденных и умерших. До 2005 г. уровень рождаемости на 1000 населения был выше уровня смертности, однако с 2005 г. впервые с 1899 г. естественный прирост составил отрицательное значение (-0,2), а к 2009 г. он составил уже -0,6.

Увеличивается средний возраст женщин, рожающих первого ребенка. Если в 1980 г. средний возраст составил 26,4 года, то к 2009 г. возраст среднестатистической японки рожающей в первый раз приблизился к 30 годам (29,7 лет). Причем в структуре женщин, в первый раз познающих материнство превалирует квантиль женщин возрастом 30-34 года (36,4% к общему числу матерей первородок в 2009 г.), тогда как всего девять лет назад доминировала группа 25-29 летних (39,4% в 2000 г.).

Улучшение качества жизни и бум потребления нивелируют традиционные ценности японского общества, где основным институтом выступала патриархальная семья. Глобализация привела к тому, что около 60% домохозяйств являются нуклеарными, а треть вообще состоит из одного человека. Японцы начинают отказываться от института брака и семьи. Так число заключаемых браков снизилось за 1980-2007 гг. на 7%, а число разводов увеличилось в 1,8 раза.

Молодые японцы не торопятся вступать в брак: средний возраст жениха вырос за 1980-2009 гг. с 27,8 лет до 30,4 лет, а японка вступает в брак уже в 28,6 лет (в 1980 г. – 25,2 года).

Указанные тенденции тяжким бременем ложатся на государственные финансы. Ежегодно в бюджете государственного сектора увеличиваются социальные расходы. Если в 1980 фискальном году расходы на социальное обеспечение составляли 32,7% от расходов бюджета, то в 2010 фискальном году эти расходы составили более половины – 52,3%, а к ВВП почти 6%.

Расходы бюджета государственного сектора Японии на социальное обеспечение

1980 фиск.год

1990 фиск.год

2000 фиск.год

2010 фиск.год

В % к расходам бюджета

32,7

34,1

36,6

52,3

В % к ВВП

4

2,9

3,8

5,9

Источник: Министерство финансов Японии http://www.mof.go.jp/english/budget/budget004.htm

Демографическая ситуация Японии в перспективе представляет собой пессимистичную картину. По прогнозу численность населения снизится со 127,5 млн.человек в 2009 г. до 122,7 млн.человек, а к 2050 г. вообще упадет на четверть по отношению к 2009 г. до 95,2 млн.человек. Причем по всем возрастным группам будет наблюдаться регресс ежегодной численности, тогда как группа населении от 65 лет и старше наоборот будет расти и составит к 2050 г. почти 40% от численности населения (2009 г. – 22,7%).

Старение населения в итоге будут способствовать уменьшению доходов бюджета, а именно снижением суммы налогов на доходы населения, как основного донора расходов бюджета: если в 1965 фискальном году сумма налогов на доходы населения, на наследство, на товары и потребление составляли 38,8%, то в 2010 фискальном году она составила уже 64,7%. Это приведет к увеличению нагрузки на экономически активное население, численность которого снижается из года в год согласно приведенным выше прогнозам. Речь может идти как об увеличении ставок налогов, так и количества взимаемых налогов. Так с 1989 фискального года был введен налог на потребление (налог на добавленную стоимость), заменивший налог на товары. Здесь можно судить какова нагрузка на населения Японии.

Наряду со старением угрозу для долгосрочного развития представляет рост долга Японии.

Проблема долга

Долговые проблемы Японии стали следствием государственных расходов «потерянного десятилетия» и процесса старения населения.

В начале 2011 г. Международное рейтинговое агентство Standard & Poors (S&P) понизило долгосрочный кредитный рейтинг Японии впервые с 2002 г., мотивируя это тем, что кабинету министров не хватает четкого плана, чтобы справиться с растущими долгами. S&P снизило рейтинг на одну ступень с «AA» до «AA-«, что на три уровня ниже наивысшего рейтинга. Конечно это не спекулятивный рейтинг, но сам прецедент, что такой богатой экономике снизили рейтинг, является не очень хорошей новостью. По версии S&P Япония имеет наименьший рейтинг среди стран «большой восьмерки», за исключением России и Италии, в которой проблема долгов стоит еще острее с лета 2010 г.

Объем государственного долга самый большой среди развитых стран и по состоянию на 1 января 2011 г. составил 919,2 трлн.иен или 192% к ВВП, причем в январе 2011 г. он возрос до 923,6 трлн.иен. Учитывая данные темпы, а также необходимость восстановления после землетрясения в текущем году долг перевалит за порог в два ВВП. Этот уровень долга даже выше, чем в тех странах, которые захлестнул долговой кризис: в Италии по оперативным данным за 2010 г. отношение долга к ВВП 119%, Ирландии 94,2%, Греции 126% (2009 г.), у Португалии 92%.

Необходимо задаться вопросом – данный уровень долга является ли таким негативным фактором для экономики страны? С точки зрения макроэкономических индикаторов это не очень хорошо, но Япония вроде не предполагает вступать в Евро-зону, где отношение долга является основным критерием входа.

Ситуация с бюджетным дефицитом, являющийся критическим с уровнем 4% для европейских стран, в Японии превышает 10% ВВП. Для обслуживания долга Япония тратит уже десятую часть бюджета и расходы по обслуживанию растут с темпом более 10%.

Данные причины побуждают некоторых экспертов осторожно говорить о возможной угрозе дефолта. Но вряд ли. Страна имеет финансовых активов на 60 трлн. долларов США (конец 2008 г.), более 1 трлн.долларов в золотовалютных резервах (на 1 марта 2011 г.), ежегодный профицит текущего счета (2010 г. – 210 млрд.долларов) и экономное население. Кроме того более 95% государственных облигаций находится в распоряжении местных инвесторов, в отличие от Греции. В этой ситуации самое худшее, что может произойти – увеличение доходности по государственным долгам.

После землетрясения

Землетрясение в Тохоку стало самым сильным в истории Японии после второй мировой войны. Но именно оно станет отправной точкой для долгожданного роста экономики.

Четыре префектуры, пострадавшие от землетрясения, составляли от 6 до 7% численности население Японии и экономического потенциала. Естественно цена ущерба – вот основной вопрос, стоящий на повестке дня. Например, экономический ущерб от землетрясение в Кобе 1995 г. составил 2% ВВП (11). Причем территория, подвергшаяся землетрясению в Кобе, также как и доля производимого ВВП, сопоставима с землетрясением Тохоку. Однако ущерб от нынешних стихийных бедствий намного больше, чем был в 1995 г.

В частности землетрясение и цунами нанесли серьезный урон атомным электростанциям в регионе Тохоку, который очень сильно зависит от этих мощностей. Примерно 20% производства атомной энергетики Японии были закрыты, что в итоге приведет к нехватке энергии.

Нехватка электроэнергии и необходимость восстановления от стихийных бедствий привело к остановке многих производств, включая производство машин и электрооборудования. Негативные последствия скажутся не только на префектурах, подвергшиеся землетрясению и цунами, но и на всей Японии, а также на других странах. В Японии сконцентрировано 40% мирового производства компонентов технологического сектора, закрытие заводов и разрушенная инфраструктура скажутся на импорте и, соответственно, на производителях в других странах мира.

Землетрясение, последовавшее за ним цунами и катастрофа на АЭС «Фукусима 1», помимо непосредственных разрушительных последствий, затормозили восстановление японской экономики после мирового кризиса и рецессии, но эксперты говорят, что это не надолго.

Землетрясения случилось тогда, когда казалось экономика страны начала восстанавливаться от последствий мирового экономического кризиса в конце 2010 г. Индекс промышленного производства в ноябре 2010 г. вырос на 1% по сравнению с аналогичным месяцем 2009 г., в декабре – на 3,3%, в январе 2011 г. – на 2,4%. Стихии ослабили экономическую активность в краткосрочном периоде, однако последующее восстановление создаст стимулы для роста экономики. Кабинет министров начал поиск мер восстановления, однако фискальные ресурсы лимитированы на уровне 0,2 трлн.иен (0,04% ВВП) в бюджете 2010 г. и 1,1 трлн.иен (0,2% ВВП) в бюджете 2011 г.

Правительство Японии 23 марта 2011 г. оценило экономический ущерб от землетрясения в семи префектурах в 25 трлн.иен (309 млрд.долларов США), компания AIR Worldwide дала оценку, что пострадало застрахованное имущество на 14,5-34,6 млрд.долларов. Эти оценки не учитывали разрушений от цунами и катастрофы на Фукусиме.

Попробуем промоделировать ситуацию на будущее. В краткосрочном периоде произойдет сокращение производства в экспортных отраслях и уменьшение объемов экспорта. Радиация может отрицательно сказаться на способности во всем мире покупать японские товары. Паники в стране не будет, чему способствует ментальность нации. Увеличатся выплаты страховых компаний, банки будут формировать провизии от убытков по займам экспортоориентированных компаний и компаний, чье имущество пострадало. Однако рост строительных заказов, инвестиций в разрушенное оборудование создаст толчок для роста валовых накоплений основного капитала. При недостаточности средств государство увеличит внутреннее заимствование у населения, что подтолкнет государственный долг и вырастет цена заимствования. Кроме того для увеличения фондов для борьбы с последствиями землетрясения 11 марта Кабинет министров выступил с инициативой ввести в стране целевые налоги на восстановление районов, подвергшихся стихийным бедствиям. Не думаем, что Правительство буде прибегать к внешнему заимствованию – внутренних резервов достаточно. Будут расти фондовые индексы в основном в секторе добывающих компаний, строительных и транспортных. Будут расти цены на недвижимость в менее сейсмичных районах. Не думаем, что будет расти потребление домохозяйств, в силу старения населения. Все это создаст предпосылки для долгожданного роста цен в экономике, а значит и роста экономики.

В среднесрочном периоде рост цен и инвестиций будут определять перспективы экономики. Но урок «мыльного пузыря» с чрезмерным перепроизводством и переинвестированием, «потерянное десятилетие» с расточительной поддержкой зомби-фирм остается на повестке дня долгосрочной экономической политики Японии.

Примечания