Имперское перенапряжение и бродячие мертвецы государственничества

Следует признаться, что лично автор не усматривает за чередой переворотов в мусульманских государствах хорошо продуманной стратегии, осуществляемой могущественными внешними силами. Сразу объясню природу моих сомнений по поводу существования таких стратегий и осмысленных действий по их воплощению в данном случае.

Во-первых, и США, и страны-лидеры ЕС, кто раньше, а кто позже, оказались в ситуации imperialoverstretch (имперское перенапряжение), и если говорить о Вашингтоне, то этот вопрос изучался  американскими структурами безопасности еще с конца 90-х гг. Не стоит забывать, что бездефицитный бюджет Билла Клинтона состоялся не в последнюю очередь благодаря сокращению оборонных расходов и некоторым изменениям в системе социальной защиты. И, условно говоря, «бухгалтером реформ» в то время был не кто иной, как Леон Панетта. Недавно весьма эффективно поработавший директором ЦРУ, а теперь возглавляющий министерство обороны США.

Тяжелый бюджетный компромисс, на который пошел Обама после демарша республиканского большинства в Конгрессе, напрямую затронул Пентагон, который, по сути, взял на себя основное бремя сокращений. Не похоже, чтобы США были в состоянии достаточно обеспечить ресурсами полномасштабный военный конфликт на Ближнем Востоке. Разумеется, здесь мы неизбежно сталкиваемся как с конспирологическими ПГМ-аргументами вроде «англосаксы привыкли загребать жар чужими руками», так и более рациональными суждениями, такими, как «ограничения возможности ведения войны традиционными средствами предполагает усиление роли средств условно нетрадиционных, то есть спецслужб».

Отсюда и следует «во-вторых».

Утверждения о том, что «США ведут войну против всего мира» и «Америка стремится к мировому господству», сильно отдают демагогией и проявлениями комплекса неполноценности, а нередко – и паранойей, раздувать которую весьма выгодно тем государствам, в которых власть либо не обладает народным мандатом, либо злоупотребляет им в интересах группы «избранных». Уточню, что с известной иронией отношусь к критике американской политики, исходящей из подобных источников. США, несомненно государство могущественное, но с моей точки зрения, ослабевающее как раз по причине того, что его потенциал стал основным топливом текущего этапа глобализации.

Америка пока что остается коллективной штаб-квартирой для финансовых и исследовательских департаментов транснациональных корпораций, опирающихся на потребительский спрос американских граждан и безоговорочное доминирование США в сфере образования и науки. Отметим, что и первое, и второе в значительной мере обеспечивается монетарной политикой правительства США столь громогласно осуждаемой за рубежом, да и в самой Америке.

Даже если мы оставим в стороне дилетантские рассуждения о значении долговых обязательств США (здесь лучше прислушаться к Полу Кругману), то вряд ли имеет смысл отрицать глубокую заинтересованность большинства правительств и компаний мира (а соответственно – и зависимых от них сообществ) в продолжении США подобной «порочной» политики, разве что с большей эффективностью. Хотя в последнее время, как и следовало ожидать, при условии взгляда на мир как на сложнейшее переплетение связей, из которых «соткана» глобосфера, возникла некая более-менее реалистическая перспектива дедолларизации торговли между Китаем и Японией, в общем и целом доллар США является, по сути, мировой валютой.

Универсализация доллара США задана еще Бреттон-Вудскими соглашениями и новостью это оказалось лишь для населения СССРи соцлагеря, которое в 40-е – 50-е не смогло воспользоваться, по известным причинам, преимуществами послевоенной международной экономической стабилизации. Иосифу Сталину план Маршалла был не нужен – долгое восстановление на пределе сил должно было отвлечь массы от поиска причин 41 года и мыслей о природе руководившей этими массами власти. В Ялте союзники, надо сказать, были очень удивлены отсутствием каких-либо идеологических требований Сталина к послевоенному регулированию, который просто «отпилил» Восточную Европу. Впрочем, это интересная, но отдельная тема…

Что ж, если доллар – общепризнанная мировая валюта, или эквивалент, то зачем же существуют другие валюты? По трем соображениям: традиция, возможности для подкупа масс и спекулятивный интерес. Звучит, конечно, грубовато. Однако, конвертируемость валюты – это нечто среднее между торговым потенциалом той или иной страны и политической договоренностью.

Сознаю, что ода доллару звучит в наше время непривычно – мы только и слышим о крахе Америки, банкротстве, «фантиках», «зеленой бумаге» и прочем. Но при этом мы слышим, что коварная Америка грязно интригует, «сковыривая» правителей автократических государств, высасывает ресурсы всей планеты, держит огромную армию и так далее. Как-то это не вяжется все. Что же, США бесплатно «высасывают ресурсы»?  В таком случае мы видели бы, как против Америки идут массовые  партизанские войны, а злонамеренные колонизаторы утюжат освободительные армии ракетами с воздуха и моря, в конце концов, позорно убегая, под аплодисменты кухонно-сетевых борцов «за мир во всем мире». Ничего подобного, однако, не происходит.

Американские фирмы платят за покупку сырья и другой импорт рыночную цену в долларах. За долларом стоят договорные обязательства и возможность глобального использования в качестве платежного средства. Ну, а то, что рыночная цена может быть в тот или иной момент низка – проблема государств с монопрофильным экспортом и слабым внутренним рынком, никак не США. То, что эта выручка распределяется в обществе несправедливо – проблема устройства этих государств, а не Америки. Если считать США гегемоном мировой политики, то это довольно странный гегемон, позволяющий «подчиненным» вытворять все, что им вздумается со своими бюджетами и торговыми связями.

Вот многие считают ВБ и МФ инструментами американской внешней и внешнеэкономической политики. Но ведь на самом деле МВФ – слишком мягкий для своей профессии коллектор. Да, предоставление им кредитов на погашение текущих задолженностей («облегчение»), если существует риск провала выплат, нередко идет в пакете с жесткими условиями. Но эти условия основаны на императиве восстановления платежеспособности государства-должника, и его правительство само предлагает меры по восстановлению своей платежеспособности, МВФ лишь требует выполнения этих условий (временами, да – абсурдно-догматично). Но ведь никто не заставлял правительства обращаться за дешевыми кредитами МВФ, равно как и копить долги, разве не так?

От проектов ВБ, это правда, иногда страдали аборигенальные общины, ведущие «традиционный» (политкорректное определение «отсталого») образ жизни.  Но это капля в море в масштабах деятельности ВБ, да и инфантилизм целых групп людей – не самое приятное зрелище. Но ведь и их, учитывая ошибки прошлого, всячески «берут на баланс»…

Видимо, читателю уже не первый абзац кажется, что здесь намешано немало отвлеченных размышлений, но это не так. Просто мир стал очень сложным, а упрощают либо пропагандисты, либо глупцы. Я же пытаюсь найти ответ на вопрос, как государство-банкрот может одновременно быть могущественным «мировым жандармом», свергающим режимы в других странах, и служить при этом неким стандартом экономического развития?

Я сформулирую ответ следующим образом:

1) США полурастворены в мировой экономической системе, некоторые основные черты которой генерированы в США;

2) однако, процесс глобализации (в марксистской терминологии – империалистической стадии развития капитализма) вышел из-под контроля американского и прочих правительств западного мира;

3) экономическая наука, формализованная до анекдотичности, бессильна перед противоречиями взаимозависимости, порожденными глобализацией, так как в ее основе – модель национального рынка;

4) политологический анализ глобализации также ограничен государствоцентризмом дисциплины и консервативными доходами в теории международных отношений: силой, интересами, ценностями;

5) вакуум объяснений и прогнозов заливает муть конспирологии, как средневековые площади во время затмений оккупировали юродивые и кликуши.

Теперь я попытаюсь объяснить сказанное.

США существуют в двух режимах, двух реальностях: глобализированной и обычной национальной экономики. Первая, в общем и целом, процветает, вторая – едва держится над водой. Именно поэтому более половины республиканских избирателей желает голосовать за социального консерватора Санторума и либертарианца-изоляциониста Пола, а не за глобалиста Ромни.

Скрытый снобизм и лелеемые предрассудки зажиточных горожан – белых англо-саксонских протестантов (WASP), предпочитающих благотворительность и частные пенсионные фонды – лежат в национальной Америке, где смыкаются с жаждущей социальной справедливости, рабочих мест и осуждения «городского разврата» глубинкой.

Транснациональное сообщество и городской рабочий класс, а также более образованные слои сегодня относительным большинством поддерживают Демпартию.

Корпорациям при этом объективно невыгодно создавать в США новые мощности и рабочие места, платить налоги – ведь благодаря американской политике строительства капитализма во всем мире (распространения стандарта) на планете образовалась масса мест, где образование – дешевле, руки – очень дешевы, инфраструктура – новая, налоги – ниже, социальная политика – ограничена (а то и вообще нет ее), профсоюзы не так агрессивны (а то и вообще их нет), слабое антитрестовое законодательство (как в Украине), где коррупция – хороший тон ведения дел, игровые аппараты можно купить недорого и т.д. Как обращать их деятельность во благо США и других правительств и обществ Запада? И надо ли?

Ответа нет на этот вопрос вообще. В связи с чем и разворачивание войны за интеллектуальные права и редкоземельные металлы.

То, что корпорации используют казначейские и военно-политические возможности США – факт, и об этом говорилось выше. Но пользы мало от них правительству и обществу, а то и расходы одни – как со «стабилизирующим» пакетом Полсона.

Обама вроде бы выполняет свои экономические обещания кэмпусам, за что его и поддерживают корпорации-инноваторы, но что касается бюджетных доходов от них, то они ведь тоже «расползаются как тараканы».

Что же советуют экономисты?

Одни – продолжают манипулировать эмиссией и курсом доллара и растить пирамиду долговых обязательств (и это глобалистский подход – он выгоден загранице и обеспечению потребления в США). Но, как мы увидели, пределы есть – инфляция не дремлет, формальное препирательство и политическая дрязга чуть не привели к дефолту (хотя чем может обернуться дефолт США и возможно ли, чтобы казино разорилось – неизвестно, но мы вот до сих пор не знаем, как выглядит «переходное звено» между человекообразной обезьяной и человеком, может, и нет его, но вот как-то не страдаем от этого)

Другие – социалиствующие – советуют национализировать, кое-какие плоды это принесло в автомобильной промышленности. Но вопрос, что важнее – повышение конкурентоспособности или социальная стабильность – довлеет над такими решениями. Платформа «под социализм» в США отсутствует – об этом свидетельствует полупровал весьма умеренной реформы здравоохранения.

Либертарианцы – советуют банкротить все неэффективное под корень. Но тогда банкам либо придется стать предприятиями по управлению имуществом, либо продать эти золотые груды иностранцам, либо лопнуть под грузом «мертвечины».

Пока политика США течет по первому руслу, временами захватывая социалистическое. Лавирует между рифами. Но бюджетный компромисс выдержан в либертарианско-консервативных тонах, это масштабный многолетний секвестр бюджета.

В глобальном же формате экономистам вообще говорить не о чем – либо слишком много переменных, либо пессимизм с точки зрения американского избирателя: корпорации продолжают расползаться по миру, двигая вперед империалистическую стадию до монополизма. А глобального регулятора нет – ВТО слишком забюрократизирована, так что многая лета старому доброму Феду, который как-то еще связывает поток денег из-за границы и изнутри США ценными бумагами, да печатает доллар для закупки промтоваров и продовольствия.

Наконец, политологи перестали улавливать логику процессов эпохи глобализации. Корпорации, НПО, союзы государственных бюрократий и отдельные государства – слишком много интересов, атомизация вплоть до висящих в воздухе капель-тумана.

Например, работая второй год госбюрократом, я вижу, насколько бессильна бюрократия, особенно для достижения общего блага. Более того, этот опыт убедил меня в том, что бюрократия – гегелевская вещь в себе, смысл ее жизнедеятельности – исключительно ее самосохранение и рост, таковы все паразиты. А громоздкая бюрократия международных организаций?!

Тем не менее, корпорации все же стремятся к полным циклам производства и продаж, укрупняются и усиливаются, естественным образом стремясь к монополии.

НПО, особенно международные, небезуспешно отбирают у правительств функции, подрывая эти государства с другого конца.

Рынок – один, пусть и несовершенный, а продавцов суверенных крыш – слишком много. Государства устаревают, в стадию зрелого монополистического империализма они преимущественно прорвутся как формальности, оболочки. Их может даже стать больше, но они все чаще будут выполнять роль своеобразных нотариусов и оффшорных регистраторов.

Это будет такая переходная эпоха к полному триумфу империализма как высшей стадии развития монополистического капитализма, когда глобальным государством – единым – будут управлять эти самые триста трестов в цилиндрах из старой советской школьной иллюстрации. До этой эпохи еще далеко — и дело здесь вот в чем.

Видите ли, если мы не будем слушать голос скучной статистики, и будем игнорировать законы общественного развития, привычно ссылаясь на туманность их формулировок и порождающую псевдоисключения игру множества переменных, а предадимся неге конспирологии, то можем сочинить вот что.

Государства не желают тихо помирать – душа их заключена в государственных аппаратах, вовсе не мечтающих о свободной конкуренции. Лучший способ убедить массы в необходимости государственных машин – это призыв масс к величию. Величие, надо сказать, совершенно незаменимо, как отвлекающий маневр фокусника с целью избежать ответственности за коррупцию и разбазаривание бюджетов.

На востоке мы сегодня видим именно это – кряхтя и кашляя, из пещеры  коллективного бессознательного выползает дряхлый евразийский дракон с балтийскими глазами Владимира Владимировича Путина.

На юге, повинуясь воле дервиша Збигнева, координируемые спецназом стран НАТО и корпорации «Мицубиси» набегают на старомодные патриархально-охранительские режимы моджахеды, змеиными тропами достигшие казахстанского Женаозена и азербайджанской Губы.

Сей противоестественный союз направлен на выращивание для Запада достойного противника – империи зла (задача-максимум), либо на вековую дестабилизацию огромной территории (задача-минимум), прилегающей к ЕС, Израилю, Турции, России и Китаю, с целью создания негодных угроз и возможностей для реконструкции.

Если в это легче поверить, нежели в то, что поспело время для демократической и информационной взрывной реакции в режимах, так и не сумевших отказаться от пронизанной мракобесием постколониальной политической культуры (что и запрограммировало их кончину), то давайте верить в это, если это как-то помогает.

Только вот не помогает – именно в силу противоестественности и отказа уставшей Клинтон радоваться террористическим убийствам в Сирии вместе с г-ном Аль-Завахири из «Аль-Каеды».

Imperialoverstretch стал явным еще при Буше-младшем, когда контролировать Ближний Восток (силой) и Восточную Европу (политическими и экономическими средствами), и Латинскую Америку (союзниками, вроде Колумбии, и отчасти – Чили), и Юго-Восточную Азию при взбрыкивающей Японии, присматривающемся к Китаю Тайване,  неадекватной КНДР и вибрирующем Таиланде стало просто невозможно.

С учетом есенинского надрыва Владимира Владимировича, в фокусе событий скоро окажутся не Сирия и Иран, которые, впрочем, сами просятся в российскую зону влияния, а опять наша многострадальная Украина. Именно ей предстоит стать местом разрешения конфликта империи новой – ЕС, и империи старой – евразийской, за главенство в западной Евразии. Как Кочевники глобосферы, так и администрация Обамы, и брюссельская Директория должны понять, что свято место пусто не бывает, и что если они и подбрасывают дезодоранты с весенними ароматами в костер песочных войн, то им пора бросить изучать 1001 ночь и вплотную заняться сочинениями Яна Флеминга и Тома Клэнси.

Время пришло

Надеюсь, накопившее старые обиды и сидящее на разных сторонах долларовой банкноты последнее поколение «холодных воинов» со швайками в головах оторвет друг другу все чувствительные части тела, вдоволь наплюется и наорется, завершив эпоху реакции впадением в летаргический сон.

После чего прогрессивные силы вздохнут спокойно и на обломках ржавых величий продолжат ткать гобелен нового смелого мира без иерархического садомазохизма, направляя бушующие милитаристские гормоны в русло созидания, устойчивого сосуществования личностей и реализации права на счастье, которое рано или поздно приведет нас к звездам.