Атака на Францию как воплощение концепции насыщающего террористического нападения

Сегодня ночью Франция стала объектом террористической атаки в результате которой по данным местных властей, погибли не менее 153 человека: более 100 человек погибли при захвате заложников в парижском театре «Батаклан», еще 40 стали жертвами терактов в других районах столицы. Сейчас появится множество версий происходящего, но мы хотим обратить внимание на стратегический контекст последствий этой атаки, которые был описан 15 лет назад российским экспертом А.В. Баландин. Многие считают, что, на самом деле, это известный российский футуролог Сергей Переслегин. Статья была в 2001 году напечатана в малоизвестном в Украине российском журнале «Профи».

«Хвиля» приводит этот текст полностью, потому что он дает развернутую логику происходящих ныне процессов в Европе, которые ставят точку на проекте Европейского Союза в том виде, который был чрезвычайно привлекателен для украинцев. Это требует от Украины пересмотра своих подходов к европейскому проекту, поскольку условия изменились окончательно и бесповоротно:

Анализ современной стратегической ситуации может и должен иметь своей отправной точкой всю ту же «Бурю в пустыне». Опыт Кувейтского кризиса доказывает, что Север одержал победу в этом столкновении. Агрессор понес значительные потери, прежде всего — в технике и освободил оккупированные территории. Тем самым цель операции была достигнута, Север выиграл кампанию.

Вопрос только в том, насколько проиграл военную кампанию Юг. Союзникам антииракской коалиции — самой мощной военной коалиции из когда либо создававшихся на Земле — удалось лишь восстановить довоенный статус-кво. Кто-то скажет, что иной задачи союзники и не ставили. Почему, однако?

Саддам Хусейн остался править, и до сего дня представляет определенную угрозу для мирового сообщества. Кувейт, который был до оккупации исламской страной «северной» ориентации, заметно «поюжнел», что вряд ли можно поставить в актив победившим Объединенным Нациям. Широко разрекламированные потери иракских ВВС и бронетанковых сил оказались на деле значительно меньше объявленных.

Кувейтский кризис четко показал, в чем сила Севера и в чем его слабость. Иными словами, в ходе «Бури в пустыне» была похоронена старая стратегия Юга и, вероятно, родилась новая. При непредвзятом анализе южный противник должен был прийти к следующим выводам:

1. Техническое превосходство европейцев является подавляющим и не может быть нейтрализовано военными средствами.

2. Север эффективно действует в военной области, если ему удастся добиться единой политической реакции на события.

3. Север крайне медлителен. Время его реакции на события составляет несколько месяцев.

4. Север безразлично относится к материальным потерям.

5. Север крайне чувствителен к людским потерям.

6. Потери среди мирного населения оказывают на Север более сильное впечатление, нежели потери солдат.

На основании этих выводов может быть построена новая стратегическая концепция: при взаимодействии более слабой в военном отношении системы с более сильной речь идет о наступательной партизанской войне на территории противника, слабые и разрозненные эпизоды которой сейчас называют «терроризмом».

…Чеченская война была переломным пунктом в многовековой истории конфликта Севера с Югом. Впервые в единоборстве с исламскими боевиками европейская армия Российской Федерации потеряла честь, союзников, людей, деньги, престиж — потерпела поражение. По Лиддел-Гарту: «выигрыш в войне есть достижение мира, который, хотя бы с вашей точки зрения, был бы лучше довоенного». Любая армия мира имеет свои достоинства и недостатки. Суть военного искусства в том, что победитель создает обстановку, в которой недостатки его войск не видны, а достоинства проявляются максимально. И каковы бы ни были слабости генерала Павла Грачева, сделал эти слабости заметными генерал-майор авиации Джохар Дудаев.

Суть стратегии Дудаева-Масхадова может быть охарактеризована следующим образом:

1. в области психологии — постоянно провоцировать противника на совершение действий, позорных для европейской армии (бомбардировка городов и сел, убийство мирных жителей, мародерство), и за счет этого способствовать международной изоляции противника, создавая у своих людей чувство морального превосходства над захватчиками;

2. в обороне — малая война (партизанская), опирающаяся на тесное взаимодействие трудно обнаруживаемых лагерей боевиков в горах и своих сторонников в населенных пунктах. В связи с этим федеральная армия постоянно втягивалась в дорогостоящие бои за эти населенные пункты, причем, эти бои либо на деле приводили к геноциду, либо могли быть истолкованы как геноцид антироссийской пропагандой;

3. в наступлении — действия террористических групп против мирного населения противника на его территории. Последнее создавало многочисленные внутриполитические проблемы и приводило к ужесточению войны, то есть — к игре по правилам Юга.

Эффективность данной стратегии видна по истерической реакции на нее российской прессы. Потери от террористического акта в Буденновске, которые трудно назвать для чеченцев чрезмерными, привели к многочисленным скандалам в правительстве и Государственной Думе, связанным с политическим кризисом и требованиями заключения мира едва ли не любой ценой.

Война для чеченского командования носила оборонительный характер, каких-либо активных целей оно перед собой не ставило. Тем не менее, именно война показала уязвимость общественно-политической системы Севера перед ультиматумом террористических действий Юга.

Предположим, некое условное государство Юга стремится военными методами добиться решения своих внешнеполитических задач и готово идти на риск столкновения с Севером.

При этом «южной страной» могут быть использованы нижеследующие стратегические приемы «малой войны».

1. Стратегия меняется от оборонительной, как в случае Кувейтского кризиса, к наступательной. Военные действия переносятся на территорию европейского противника. При этом следует стремиться к максимальным людским потерям с обеих сторон, по возможности — к массовым потерям среди мирного населения. По мере развития ситуации работа системы транспортных и информационных коммуникаций противника должна неуклонно ухудшаться. Это приведет к резкому падению морально-психологического состояния войск, к панике, общественному и политическому кризису, выход из которого Запад будет искать на путях «мира на любых условиях». При благоприятном стечении обстоятельств должно быть предусмотрено развитие операции вплоть до полного крушения техногенной цивилизации Севера.

2. Этим требованиям удовлетворяет КОНЦЕПЦИЯ «НАСЫЩАЮЩЕГО ТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО НАПАДЕНИЯ». Суть операции в организации на территории европейского противника серии террористических актов, направленных исключительно на уничтожение мирного населения. При желании, Север может прикрыть силовым «зонтиком» важнейшие военные и промышленные объекты, обеспечить охраной политическое и военное руководство страны. Однако ни армия, ни спецназ, ни Федеральная служба безопасности не защитят все детские сады, школы, больницы и родильные дома (приведен наиболее вероятный список объектов — целей террористического нападения).

3. Подготовка «дешевых» террористических групп, действующих против неохраняемых (мирных) целей, может быть минимальной. С точки зрения южного типа мышления, эти группы, убивающие женщин и детей (сами группы также могут состоять из женщин и детей), чрезвычайно недороги и высокоэффективны. Причем такие группы эффективны не только тогда, когда убивают, но и когда погибают.

4. Массовые действия террористических групп, если они скоординированы, приводят к панике. Нельзя заранее предсказать, какой будет реакция подвергнувшейся нападению европейской страны, но можно с уверенностью заключить, что такая реакция окажется неадекватной и приведет к дальнейшему усложнению обстановки. Например, возможно резкое ужесточение пограничного контроля, но диверсионные группы перебрасываются на территорию противника до возникновения кризиса, а значит, ни к какому результату, кроме понижения общей связности транспортной системы, это не приведет. Рано или поздно паника дойдет до стадии «охоты на ведьм» в своей же среде — со всеми вытекающими последствиями.

5. Попытки армии и полиции справиться с самими терактами и их последствиями, обсуждения нарастающих как снежный ком проблем в правительствах и парламентах, на уровне ООН, «забьют» все транспортные и информационные сети.

6. Попытки «все и всех прикрыть и ничего не отдать» быстро исчерпают возможности силовых структур реагировать на постоянно усложняющуюся обстановку.

7. Засылка на европейскую территорию безоружных людей, имитирующих действия террористических отрядов, приведет к дополнительным проблемам для зашоренного демократическими идеалами сознания Севера. Уничтожение таких безоружных групп недопустимо с позиций европейской этики и означает моральную победу Юга. Игнорировать эти группы не представляется возможным, поскольку они усложняют и без того тяжелую для сил правопорядка обстановку.

8. Лишь после того, как вышеперечисленные действия приведут к политическому хаосу в государствах Севера и полностью блокируют возможность активного отпора с его стороны, полная и безоговорочная победа Юга может быть обеспечена применением биологического оружия. Высокая связность европейской транспортной сети делает Север чрезвычайно уязвимым для нападения с использованием бактериологического оружия. Практически невозможно предотвратить появление в ряде крупнейших международных аэропортов смертников, зараженных инфекцией с длительным инкубационным периодом. Распространение болезни будет начато еще в мирный период, а случаи массовых заболеваний должны быть приурочены к пику террора. При применении серьезных и трудноизлечимых, особенно при массовой заболеваемости, инфекций количество жертв к концу второй недели «биологической атаки» превысит десятки тысяч.

9. Этого будет достаточно для того, чтобы в сегодняшней Европе пало любое правительство. Тогда наступит момент для перехода к третьей стадии войны — внезапному удару резервными специально подготовленными, «дорогостоящими» боевыми группами по военным объектам — прежде всего, по военным аэродромам, затем по диспетчерским центрам, транспортным узлам, атомным электростанциям.

10. Этот удар «дорогими» группами имеет реальные шансы на успех, поскольку к этому моменту возможности европейских вооруженных сил будут сведены к минимуму. Потеря господства в воздухе означает для современной европейской армии полное и безоговорочное поражение.

Возникает последовательное «насыщение» возможностей охранных, медицинских и военных структур. За счет эффекта «насыщения» оборона Севера полностью разваливается — с очевидным и страшным стратегическим результатом. Таким образом, несмотря на колоссальное военное превосходство Севера, существует стратегия, позволяющая как минимум заставить его перейти к стратегической обороне. А ведь для основанной на экспансии стратегии Севера стратегическая оборона означает поражение.