За последние 23 года произошли масштабные изменения как в мировой экономике, так и экономической структуре Донбасса. Они очень масштабные и всеохватывающие, но, самое главное, они нивелируют роль Донбасса в качестве локомотива украинской экономики.

О перспективах Донбасса в составе Украины в нескольких последних материалах: «Об угле, стали и перспективах Донбасса в составе Украины», «Зачем Украине Донбасс? Несколько аргументов «за»»,  Что Украина выиграет от ухода Донбасса. Предлагаем вашему вниманию взгляд экономиста Алексея Комарова на перспективы мятежного региона.

  1. Украина прошла пик рентабельной добычи угля в 1975 г., это хорошо проиллюстрировано на графике
  2. Да, остаются существенные ресурсы угля (109 млрд. тонн), однако следует помнить, что ресурсы — это не резервы. Резервами называется то, что пригодно к коммерчески рентабельной добыче при нынешнем уровне рыночных цен в данной точке. Низкая мощность и глубина залегания пластов угля в Донбассе резко ограничивают коммерческую привлекательность добычи.
  3. Как только мы начинаем говорить о резервах, они сокращаются со 109 млрд. тонн до 3.7 млрд. тонн, или 41 года текущей добычи. Всего с момента старта добычи Донбасс добыл 8 млрд. тонн угля. Таким образом, из коммерчески доступных запасов 11.7 млрд. добыто 68%, осталось добыть 32%. Как видим, украинский уголь при всей своей славной истории, насчитывающей уже более 140 лет, как перспективный источник энергии мертв.
  4. Конечно, Украина может поддерживать нерентабельную добычу собственного угля вопреки логике, однако в долгосрочном периоде это означает недоинвестирование в те отрасли, которые действительно могут дать отдачу в будущем, какой нам никогда уже не даст уголь. Проеденные угольными субсидиями ресурсы не получат ни нефтегазовая отрасль, ни ядерная энергетика, ни чрезвычайно энергозатратная коммунальная энергетика. Т.е. мы по сути проедим будущее, продолжая закрывать глаза на неэффективность.
  5. Что касается роста добычи угля по всему миру: происходит рост добычи прежде всего за счет угля, добытого открытым способом, дешевого в добыче. Так, из Топ 10 угледобывающих предприятий мира 9 добывают открытым способом, 1 — подземным. И в этот тренд уголь Донбасса по очевидным причинам не вписывается.
  6. Отсюда следует вывод: внутри Украины экономика угля обанкротилась. Следовательно, нужно сфокусироваться на других направлениях. Такими направлениями могут быть (0) развитие добычи нестандартного угля типа лигнита или торфа (1) энергоэффективность (2) увеличение добычи прочих ископаемых энергоресурсов, в данном случае нефти и газа (3) рост использования возобновляемых ресурсов — биомассы, мусора и т.п. (4) рост ядерной энергетики.
  7. Развитие добычи нестандартного угля с повышенной зольностью, влажностью, содержанием серы и / или солей возможно как коммерчески рентабельный вариант. Вместе с тем, переход к нестандартному по качеству углю подразумевает смену инфраструктуры потребления угля. Например, переход от сжигания пылеугольного топлива на ТЭС к сжиганию в циркулирующем кипящем слое (ЦКС). Такой переход требует значительных инвестиций, однако мы уверены, найдет свою коммерчески рентабельную нишу в энергетике Украины.
  8. Энергоэффективность Украины по нашим оценкам является основным драйвером оптимизации энергосектора. Прежде всего, речь идет о том, что если в Польше потребитель при сжигании угля на когенерационной установке получает 67% его первичной энергии в виде электроэнергии + отопления + горячей воды, то для Украины эффективность от угля к потребителю лишь 51%. Страны, которые не отказались от угольной когенерации (Россия, Польша, Словакия и т.д.) имеют значительно более высокую энергоэффективность по сравнению со странами где угольная когенерация была замещена газовой либо раздельной генерацией тепла и электроэнергии. Кроме эффективности производства, трансформации и распределения энергии угля, на энергоэффективность влияет и эффективность конечного потребителя. Тут могут помочь централизованные программы термомодернизации жилого фонда Украины.
  9. Увеличение добычи нефти и газа достаточно проблематично в связи со «старостью» нефтегазовых бассейнов Украины. Проблема совершенно аналогичная угольной с той лишь разницей, что сейчас добыча украинского газа и нефти не требует субсидий а сама является дойной коровой в т.ч. для нерентабельной добычи угля.
  10. Рост использования биомассы и мусора в качестве топлива возможен и коммерчески рентабелен, больших объемов это направление не даст (как правило будет применяться в теплогенерации).
  11. Развитие атомной энергетики потенциально перспективно, однако в настоящий момент Украина не испытывает дефицита в базовой электроэнергии, есть дефицит лишь пиковых мощностей, которые работают либо на газе, либо на угле.
  12. Итак, замещение донецкого угля не будет простым процессом, оно будет складываться из множества решений (переход к угольной когенерации электрики, тепла, горячей воды на основе решений с ЦКС, термомодернизация старого жилого фонда, переход на биомассу и мусор в тепловой энергетике, развитие базовой атомной энергетики в связке с гибкой генерацией ГЭС и ГАЭС).
  13. Аргументы о том, что выпадение угля Донбасса из энергобаланса Украины непредсказуемо ударит по снабжению углем ТЭС несостоятельны. Суть в том, что логистика угля гораздо гибче логистики газа. Уголь можно перевозить как железнодорожным, так и речным и морским транспортом. Уголь в отличие от газа легче хранить. Логистически не составит труда перейти на более дешевый уголь из РФ (Кузбасс) или Польши если это будет коммерчески рентабельно. Не существует геополитики угля, в отличие от геополитики нефти или газа. Уголь не может быть инструментом шантажа, поскольку это торгуемый товар с относительно простой логистикой и хранением.
  14. Строительство заводов газификации украинского угля изначально было мертворожденной идеей, поскольку полный цикл затрат {топливо, капитальные затраты газификатора, операционные затраты процесса газификации, потери энергии в процессе газификации как минимум -24%} делает полученный газ дорогим и неконкурентоспособным по сравнению с природным. Массовая наземная газификация угля нашла применение лишь в Китае, где таким образом газифицируют для химической промышленности дешевый уголь, добытый открытым способом. Украина не может похвастаться такими же благоприятными условиями как Китай, потому что украинский уголь просто дороже. Также у наземной газификации угля есть проблема «ценности конечного продукта»: просто газ по цене не оправдает высоких капитальных затрат газификатора, идеальным был бы вариант с производством жидкого топлива (coal to liquids, CTL), но и этот вариант нерентабелен в условиях Украины. В мире предприятия по газификации группируются вокруг бассейнов с низкой себестоимостью добычи угля либо там, где по горно-геологическим условиям возможна подземная газификация угля, как в Австралии или США.
  15. Потеря сланцевого газа может стать ударом по энергетической независимости Украины, с этим доводом автора можно согласиться. Вместе с тем, инициативы по сокращению неэффективного потребления в условиях когда Украина #1 в мире по расходованию энергии на единицу реального ВВП всегда должны иметь приоритет над инициативами по увеличению предложения и новой добычи. Иначе новые ресурсы мы проедим еще быстрее, чем проели старые.